Читать книгу Золушка и стаи шакалов - Алексей Дементьев - Страница 6

– Ну вот и приехали. Додик сбросил скорость. При въезде в населенный пункт водителя сразу встречает знак «30 км». Мазда неспешно повернула налево и направилась к центру. Там и находится дом невесты, как он считает, Эльзы.

Его невеста Эльза была из этих краев,«из глубинки», из города Гулбьи. Городок специфически известный в советские времена. Место назначили так называемым «101-й километром». Сюда была ссылка тунеядцам, пьяницам, недовольным властью… Минули годы, закончились сроки ссылок этих людей. Часть из них вернулась в родные места. Многие же так и прижились здесь, обзавелись семьями. Получили от властей прощение, стали обычными работягами, им предоставили квартиры. Кто-то построил себе дома. Весь городок походил на окраину: одно- и двухэтажные деревянные дома. Люди по-зажиточней, построили себе каменные.

Но лица горожан были как бы с печатью прошлого. Угрюмые, безрадостные. Они брели по улицам подобно существам, как отжившим свое время. Особенно такая печать была у тех, кто был из «отселенных». Хотя их возраст и способствовал жизненной усталости, пропавшему отптимизму и веры в будущее..Да и молодежь, которой здесь почти и не встретишь днем, брели похоже. В глазах не пылали свойственные молодежи разухабистость, веселье, жажда жизни. Да, если говорить откровенно, неотчего появляться в глазах этим чувствам. Особенно, в последние двадцать-двадцать пять лет, с тех пор, как к власти пришли латыши, титульная нация. С их приходом к власти хорошо жилось только чиновникам, да депутатам разных уровней. Известно почему? Неплохая зарплата, бонусы, кабинетное сидение.

Жизнь городка в последние годы изменилась коренным образом. Только в основном потомки русских здесь и остались. За работу цеплялись как за спасательный круг. Ибо: есть работа, ты можешь кой – как существовать, нет работы – труба. Или подохнешь с голоду …Латышей почти не осталось. Подались в столицу, в Ригу. Там их пристраивали на «теплые места» родственники, на худой конец какие-то знакомые или знакомые знакомых.,Оставшиеся занимали видные места: или в управе или рядом с бюджетными организациями, то бишь оплачиваемыми местами.

Недалеко от центра, на просторном участке стоял желтого кирпича дом, построенный еще во времена жившего здесь отца Эльцы. Возможности, видать, неплохие были. Занимал место в городской прокуратуре. За заслуги его кандидатуру предложили в республиканскую прокуратуру и он уехал в Ригу. Обжился там и завел новую семью. Женился на коллеге, тоже приехавшей из провинции. Коллега вскоре от него и родила. В Гулбьи наведывался несколько раз в год, по старой памяти отдохнуть, сходить на рыбалку..Тут у него оставалось еще пара старых друзей, два больших надела земли, да этот участок с домом, где проживала бывшая семья.

Присматривать за дочерью и недвижимостью поручил брату, Бриедису. Тот местная власть, командовал отрядом самообороны, земесаргами. Это два десятка еще бравых, живущих здесь мужиков предпенсионного возраста. Их вооружили советскими автоматами Калашникова. Бриедис же о себе возомнил и не позволял местной власти без него что-либо решать. Если такое случалось приходил к главе самоуправления Стулбису и всенародно давал тому выволочку.

А у себя на участке правила мать Эльзы, Магда, крупная женщина, властная женщина. Две теплицы, огород, десяток кур. И она с этим хлопотным хозяйством успешно справлялась. Правда, помогала старшая дочь, разбитная и веселая соломенная вдовушка. Ее муж тоже работал в Англии. И она постреливала глазками и на Додика и прочих мужчин, попадающих в ее поле зрения.

Додика Магда приняла спокойно, когда они первый раз они сюда приехали два месяца назад. Поняла, что помощника из него не будет, но смирилась с тем что младшая дочь хоть с кем-то считается и пусть и не латыша Додика, но находится в надежных руках. А когда Додик привез ей в подарок сапоги модной модели вообще прониклась симпатией..Она была наслышана о пристрастиях дочери. Кто-то сказал, то ли бывший муж, то ли сама унюхала, когда приезжала к дочке в общежитие и видела, какое там житье-бытье современной молодежи.

Потом Папик Додик с Эльзой часто приезжади погостить к теще Магде. Главная же причина была в другом. После того, как Додик однажды уличил Эльзу в потреблении наркотиков он старался почаще вывозить ее из Риги. Ибо связывал эту тягу в дружбе с хреновой компанией. Они познакомилисьь три месяца назад, когда он гулял по вечерней Риге и проходил мимо ночного клуба «Bonapart». Тогда Додик, закончив над заказом, а делал туфли для одной дамочки, решил найти где-то перекусить. Поставив свою «мазду» на бывшей Комсомольской набережной, а ныне неизвестно почему 11 ноября, набережной и пошел по Старой Риге, где кафеюшников десятки. Кругом бродил веселый молодняк, кто-то запевал песни, кто-то хлебал пиво. С открытых веранд доносилист смех, выкрики, музыка. Тут и наткнулся на златовласую девушку, размалеванную, словно фреска. Она, пошатываясь и спотыкаясь, брела по булыжной мостовой.

Додик сорокалетний стройный еврейский парень, как он себя называл, проходил мимо..И вовремя успел подставить руку, когда она в очередной раз задела о булыжник.

– Помочь вам дойти до дома?

Она долго разворачивалась, чтобы посмотреть на него. Окинула взглядом фигуру, короткую кудрявую стрижку, туфли и спросила:

– Чего надо, папаша?

– Ничего. Просто хотел вам помочь.

Она снова развернулась, глянула. Подумала.

– Ладно, помоги. Но ко мне не лезь… папаша. Отведи меня..только не ко мне в общагу. Отведи к тете..

– А где тетя живет? Она напряглась в попытке что-то вспомнить.

– Не помню, где-то на «москачке».

«Москачка», улица Маскавас, находилась за тридевять земель отсюда и считалась криминогенным районом. Полиция не советовала там вечерами появляться.

Говорила девушка с постоянными паузами. И хотя алкоголем только слегка припахивало, похоже, не спиртного набралась.

В один момент она в очередной раз сильно споткнулась и не подхвати ее за тонкую талию, растянулась на брусчатве. Было ей лет под двадцать пять. Худенькая, с небольшой грудью. Волосы натурального светлого оттенка. Видно, что не крашеные.

– Сволочь Дзинтарс, подсунул какую-то гадость после «мохиты». И содрал двадцатник. Только развезло и тошнит…

Она задумалась, огляделась.

– А где мои девчонки? Не видел Анду и Антру? Папик Додик отрицательно покачал головой: никого не видел.

– Ну и черт с ними, бросили меня.

В машине она плюхулась на переднее сиденье и тут же вырубилась. Глядя на перекошенное лицо тяжело сопящей девушки, Додик опасливо подумал: как бы эту крас авицу не вырвало.

.Он сел за руль, задумался. Вот связался. Куда ж ее везти?

И поехал к себе домой. Она не очнулась и когда приехали. Пришлось тащить на себе. Встреченная на лестничной площадке соседка Нина сделала большие глаза: однако, мол…

Девушка на вид хоть и казалась хрупкой, но ноша не легкая. Едва доволок на второй этаж. С трудом открыл дверь и понес в комнату на диван. Она свернулась калачиком, сладко похрапывая. Он поправил ей задравшуся юбку, из-под которой виднелись голубые трусики, принес легкое покрывало, прикрыл. Так она и проспала до утра, пока он не разбудил. Ночью он вставал, поправлял покрывало.

– Вставай, уже девять утра. Тебе никуда не надо?

Она села на диване, изумленно огляделась вокруг.

– Что тут, мастерская?

Действительно похоже. В углу стоял пресс, рядом сапожные лапы, растяжки, металличекая фурнитура. На низком столике лежали клей, плоскогубцы. Кругом валялась разная обувка, обрезки кожи, колодки от башмаков..

Завтракать она не захотела. Глянув на настенные часы, стала собираться.

– У тебя ванная и прочее имеется? Додик молча показал рукой.

Быстренько ополоснула лицо и ушла. Он захлопнул за ней дверь. Отправился на кухню, приготовил яичницу. Вяло перекусил. И задумался. Работать не хотелось. Он жил один уже несколько лет. Жена умерла. С той поры он ни с кем надолго связываться не хотел. Считал, что разовых связей вполне достаточно. Со вздохом сел за работу. Надо, никуда не денешься. Клепать, как он это называл, делать туфли старой заказчице, чиновнице из домоуправления.

Когда-то к родной Додиковой тетки, у которой он жил, зашел в гости еврей дядя Миша. Тетка, полноватая тетя Сара встретила того с улыбочкой, угостила чаем. Додик еще пацаном и очень удивился такому преображению тети Сары. Дядю Мишу он часто видел и даже бывало относил ему в ремонт свои ботинки или тетины туфли. Тот сидел в небольшой будке на соседней улице. Когда неподалеку мальчишки играли в футбол выходил и смотрел. Порой останавливал игру подзывал их и угощал недорогими ирисками или конфетами «горошек». Был на взгляд Арона очень стар, худ и постоянно небрит. Он гладил Додика по голове, и всегда интересовался делами в школе. В будке у него необычно: стены оклеены старыми газетами с портретами неизвестных Додику военных, висели фотографии старинных домов. Стояли на полочках деревянные колодки, похожие на башмаки, начатые и незаконченные сапоги.

Однажды, когда Додик шел со школы, дядя Миша позвал его, показал забинтованную руку и попросил лапу подержать, на которой висел сапог. Пацан подержал. А потом так и стал приходить, то одно подержать, то еще что-то сделать. А потом дядя Миша предложил ему самостоятельно смастерить сандалии, показал как это делать. Он сделал. И, наверное, неплохо. Дядя Миша похвалил. Так Додик пристрастился к сапожному делу. Некоторые заказчики, видевшие его в будочке, узнавали, здоровались. И это льстило.

– Работай сам, -сказал однажды ему дядя Миша.-От этого будут деньги. А будут деньги, почувствуешь себя человеком. Он дал Арону денег, перечислил, какой инструмент и сказал, где можно приобрести. Арон так и сделал. Дядя Миша стал посылать к нему людей с несложным ремонтом. К этому времени Додик закончил школу и решил, что учиться больше нечему. Читать-писать умеет, а котангенсы и прочая высшая математика ему не нужны.

Скоро дядя Миша тихо скончался. Как кто-то рассказал, прямо в будочке, держа в руке молоток. Додик остался единственным сапожником в округе. Он это понял, когда один мужчина их домоуправления пришел к нему домой с просьбой прибить набойки на башмаках. К тому времени умерла и тетка, оставив ему квартиру.

…Вечером в дверь позвонили.-Открой, -голос соcедки напротив, Агнессы.-Тут, наверное, к тебе!

Худенькая в розовом платьице девушка стояла за дебелой Агнессой, в полумраке лестничной клетки он не сразу и признал.

– Надо же, дорогу запомнила. Я и соскучится не успел.

Она по-свойски зашла на кухню, поставила на стол принесенную в пакете бутылку вина, кусок сыра..Он как раз пожарил картошки на ужин.

Так Эльза и осталась у него жить. Она, оказывается, училась в университете. Не бедствовала, отец постоянно давал ей деньги. Продукты присылала мать. Поначалу жила в общежитии. Отец часто навещал ее, особенно когда перебрался в Ригу. Но скоро ему стало не до того. Новая семья требовала внимания. Он стал слать ей переводы на банковский счет.

Эльза любила «развлечься», как она говорила и часто посиживала с подругами то в ночном клубе «Бонапарт», то в ресторане. Звала Додика с собой туда же, познакомила с подружками.

Но компания не привлекала. Тем более, что всегда покуривали марихуану, Эльза курила наравне. И сразу впадала в какой-то транс. Однажды, когда они сидели вчетвером в углу на диванчике в «ночнике», как на слэнге именовали «Бонапарт», полненькая Анда достала из сумочки голубую таблетку.

– Что это? -спросил он. Та захохотала:

Элексир настроения! Дать попробовать, папик?

– Да упаси Господь!

– Да не бойся. Это для похудения.

Но он не поверил. И с тех пор стал регулярно отговаривать Эльзу от марихуаны, и вообще от таких посиделок.

– Ты хочешь, чтоб я была белой вороной среди своих однокурсников? – Противилась Эльза.– У нас принято посидеть в «ночнике». Да, почти все девчонки что-то потребляют. Одни марихуану, другие «мотиватор», третьи – кокаин или героин. Я покуриваю немного «травку» за компанию. Ну бывает, что кто-то предложит дозу героина. Но обычно где-то на вечеринке. Так я ее разделяю на три, а то и четыре части. Это же почти ничего.

Ее подружки, любительницы приключений и завсегдатаи злачных заведений, того же «Бонапарта». Как правило, это дети состоятельных родителей. Избалованная «золотая» молодежь. У Анды – мать в департаменте сбора налогов. У Антры – отец крупный чиновник в Кабинете министров.

Как однажды рассказывала сама Антра, он отдает ей свою зарплату. Сам же чиновник зарабатывает на другом. На чем? Додик в такие тонкости не влезал.

Они пробыли в Гулби несколько дней. Додик отдыхал душой, отсыпался, гулял по окрестным лесам и лугам, знакомился с неразговорчивыми местными жителями. Однажды услышал грохот стройки. Вроде работала бурильная установка и забивка свай. Очень удивился. Позвал побродить Эльзу, смотревшую дневной сериал. Та нехотя согласилась, но потребовалось ей одеть джинсы. Перешли дорогу, вышли к окрестному лесу.

– Глянем, что там, что такое там в тихих обычно местах гремит и грохочет, -предложил Додик.

Эльза сморщила носик недовольно, но согласилась.

Сначала шли через болото, сухое, но все равно неприятно. Шум стройки доносился с другой, западной стороны. Похоже, работа механизмов доносился с известного в этих краях холма. На Лиго здесь любили собираться окрестные жители. По традиции разводили большой костер. Жарили шашлыки, детвора и молодые парни прыгали через костер. Некоторые девушки следовали их примеру. Потом парочки разбредались по кустам, оттуда доносились охи-взжохи, стоны и вскрикивания. Записной музыкант Марис играл на аккордеоне. С первых звуков начинались танцы, потом молодежь водила хороводы, к ним присоединялись люди постарше. Сейчас холм пустовал. О былых днях напоминало большое пятно костра.

Сегодня холм огораживала полосатая красно-белая лента. Сразу за ней вкапывают столбы, лежали мотки колючей проволоки «Егоза».

На лугу по дороге к холму семья местных жителей, моложавая стройная женщина, пожилой мужчина в голубой майке и двое загорелых сыновей в бейсболках и плавках заготавливали сено. В тени стояла распряженная лошадь, головой и хвостом отмахивалась от приставучих оводов. На телеге рядом под попоной топоршился бидончик. Видимо, припасена еда для обеда. Эльза остановилась поодаль: показала: такое семейство вместе с лошадью можно заснять на память.

На снимке семья получилась живописно. Жена с граблями, заметала высохшую траву, младший даже не посмотрел в их сторону, тоже с граблями, помогал ей. Старший на небольшойм тракторе скатывал рулоны сена. Расставлял их по полю. Лошадь все также лениво помахивала хвостом.

– Не отвлекай ты их от дела., -Эльза забыла про свои трясучки.-Дай лучше воды попить. Не хочу никуда идти. У нас все люди такие трудяги.

Додик поздоровался и крикнул:

– Что там за строительство в лесу?

Никто не ответил. Может, не слышат?

Он подошел ближе. Повторил вопрос.

Младший сынок накинув на плечи великоватую рубашку, видно, брата, остановился поодаль, стал молча глазеть. Глава семьи, мужик под 60 подошел ближе.

– Ko ludzu? Что, пожалуйства? – обычный ответ латыша на вопрос. Мужик остановился глянул на Додика, достал оселок и принялся отбивать косу.

– Мы не знаем. Тут военные ездят. Не нашенские, -он снова кинул острый взгляд. Голубые глаза сверкнули меж морщин, выделяясь на коричневом от загара лице.

– Неужели вам неинтересно?

– А там не наша земля. Нам не мешают. Да и армия чужая. Видать староста разрешил. Это наши союзники. Роют, видать, для нашей защиты от русских, так по телевизору говорят.

– И что русские собираются нападать?

– Так наше начальство говорит, ему виднее.

– Может, начальство врет?

– Не-е… Как можно, это ж наши правители. Они лучше знают..Мне надо работать, извините..-Мужик почесал за пазухой, откашлялся от непривычно долгой беседы и снова взялся за древко косы. Женщина, как будто и не было никого, продолжала, не останавливаясь сгребать скошенную траву.

Едва они отошли, крестьянин достал телефонную трубку.

Додик попрощался и они с Эльзой отправились дальше. Но из Эльзы плохой был попутчик. Она все чаще останавливалась, тяжело дыша. Уже поднялись почти до вершины со стороны болота, как она снова остановилась.

– Невмоготу идти дальше, пропыхтела девушка. -Ты же видишь, у меня «отходняк».

– Я не могу, -хныкала она.-Меня всю трясет и голова болит.

– Тогда сиди жди или отправляйся домой, -не выдержал Додик.

Грохот механизмов доносился совсем близко.

– Пойду домой, полежу. Мама даст чаю с медом.

Она повернулась и побрела вниз по склону. Светлая кофточка быстро скрылась меж деревьев.

Придется идти одному, решил Додик, отвернулся и отправился дальше. Что им двигало? Любопытство? Стремление прояснить непонятную ситуацию. Он и сам не смог бы объяснить.

Да-а, не по гладкой дороге приходиться топать. На пути попался лесной шиповник, но надо лезть, уже слышались голоса.

Подобно Чингачгуку, Додик прополз в их сторону. Приподнял голову. В метрах в двадцати-тридцати стояли несколько тягачей. Вокруг них суетились солдаты. Тут не холодно… Все раздеты до пояса, лоснятся торсы. Разгружали бочки с желтыми эмблемами и надписями Force USA. Силы США. Ого, военное имущество?

– А что военному имуществу делать в глухих лесах Видземского края?

Додик в силу своих еврейских корней был пуглив всегда и насторожен, старался быть в курсе событий в стране. Выискивал, подобно многим своим соплеменникам между строк малейшие намеки на возможные межнациональные конфликты. Читал прессу и еще больше листал интернет. Ничего, связанного с вояками не упоминалось. Только в Адажах, под Ригой, где квартировали натовцы и проводили свои учения на полигоне, время от времени происходили инциденты с местными жителями. В Гулби интернет работал хреновато. Низина, леса, видимо, перекрывали волны..Но ни про каких-либо более-менее опасных объектов в этих местах нигде не упоминалось.

Вроде ракурс неплох и можно все запечатлевать хошь на фото, хошь на видео. Поудобней расположившись, уперевшись локтями, Додик достал смартфон Самсунг. Этот аппарат он недавно приобрел и весьма им гордился. Одна камера чего стоит,16 пиксейлей, есть зоом, увеличение.

На нормальном расстояннии все возьмет. Додик вовел глазами. Решил снять с нескольких позиций и заслать в Ютуб. А попутно поинтересоваться у местных журналюг про строительство. Может, солдаты коттедж командиру строять, может еще что. Но неприятно, что недалеко от их дома. Земля трясется от такой стройки. Отдать в местный газетку, может, гонорар подкинут. Деньги никогда не помешают.

Удалось запечатлеть, как скатывают бочки с трейлера двое амбалов-негров и такой же мускулистый белый. Разговор шел по английски. О чем? Додик в языках был не силен. И гадать не стал. Сделал несколько снимков грузовиков общим планом. В кадр вместились и десяток бочек с разными надписями.

– И что ты здесь делаешь? По заднице не получал?

Додик аж вздрогнул. Оглянулся. Позади стоял один из негров и тянул к нему мощную ладонь, похожую на лопату. Явно не познакомиться хочет! Видно отошел к кустам помочиться. Комбинезон был расстегнут, лямки приспущены. Это давало шанс. Нет, ничего больше не надо! И Додик резко развернулся и припустил вниз по склону.

– Spy, hold it! Шпион, держи его! -завопил негр и захохотал. Похоже больше на шутку.

Додик оглянулся. За ним никто не гнался. И он глубоко вздохнул. Чертов негр, нагнал- таки страху.

Снял снизу общий план холма, над которым за головой негра виднелась кабина трейлера.

Внизу крестьянин его явно поджидал.

– Kāpēc tu snooping ap šejieni, spiegu damn! ты чего здесь вынюхиваешь, шпион проклятый! -крикнул он.-Маленькие глазки свирепо голубели среди морщин.

– Par šādu brīdināja, ka krievi šņaukās šeit! Про таких предупреждали, что русские будут здесь вынюхивать! -Он позвал старшего сына, что-то сказал ему. Пацан быстро подбежал к телеге, вытащил из-под попоны автомат, принес отцу. Ого, АКМ? Додик служил в армии, имел представление. Крестьянин, не медля, передернул затвор.

– Un labi, stāv! Es jūs aizvedīs uz policiju! А ну стоять! Отведу вас в полицию!

Обомлевший Додик едва вымолвил:

– Es neesmu spiegs. Man ir Elsa sieva, Brevardas meita. Я не шпион. У меня здесь жена, Эльза, дочь Бруверов.

Жена, отставив грабли, подошла, вгляделась, что-то сказала крестьянину.

– Nu, ja tā, izkļūt! -Убирайся, коли так. Он вернул сыну автомат и снова взялся за косу.

Додик, не помня себя от страха, рванул так, что пятки засверкали. Вот чертов крестьянин, думал он, земессарг хренов. Чуть было не пальнул. А мог бы. Их так наагитировали по телевизору, что в любом чужом врага видят. Не зря им выдали оружие, чтоб от всех отстреливались за чужие интересы.

«Газета «Gulbju Rits» располагалась в центре городка. Двухэтажное, когда-то бывшее желтым здание, а теперь грязно-серое, с потеками по стенам. Додик подошел к крыльцу с хилым навесом.

Видно на ремонт жалеют деньги городские власти. И газетка, наверняка, дышит на ладан. Но новости подает исправно. Особенно о перемещениях властителей края, прочих событиях. Додику она попадалась пару раз. Магда большая поклонница городской прессы.

В самом здании было чистенько и аккуратно. В редакцию пришлось подниматься на второй этах. В коридоре даже была постелена дорожка. Он заглянул в ближайшую дверь, в небольшой комнатухе сидело трое. Попивали кофе. Судя по ароматам. Девушка и молодые парни, один стриженый под гребенку, другой длинноволосый. Он-то уставясь в монитор, что-то клацал на клавиатуре. Рядом стояла чашка, из которой он отпивал глотками. Все уставилсь на вошедшего.

– У меня есть новость, к кому обратиться? Латышским Додик владел сносно.

– За стенкой редактор Инга Звирбуле. Она все решает, -махнул рукой стриженый парень.

Додик вспомнил, в выходных данных как-то попавшей в руки местной «четырехполоски», что видел эту фомилию. И даже фото симпатичной молодой девушки.

Он вернулся в коридор. Открыл дверь рядом.

Редактор, миловидная веснусчатая девушка листала несколько скрепленных страниц, что-то недовольно черкая ручкой.

– С ихними докладами помрешь от скуки, – сообщила она, с облегчением отрываясь от столь интересного занятия.– Они думают, что это захватывающее чтиво.

Она посмотрела улыбаясь на Додика, как бы приглашая согласиться с ней. И он кивнул, мол, да-да..

– Идет конференция партии с участием нашего любимого депутата. Будут речь говорить о развитии нашего края. Как все хорошо… Но народу-то мало осталось, уехали все в Англию. И от это никуда не деться. Вот такая хорошая жизнь. А что у вас?

Додик рассказал о своей прогулке в лес, встреченной крестьянской семье, про наставленный на него автомат.

– Да, народ у нас настороже. Все ж политики в Риге говорят от вторжении русских, им наши земли нужны, рабы..Вот мы и готовимся к отражению агрессии. Вы ж в курсе..

– Она помолчала. -А вы не местный, но вроде где-то вас встречала..А что вы в лесу делали, грибы собирали?

– Не совсем.

Додик достал телефон, нашел свежие снимки.-Хотел узнать, у вас, что там может быть такое? Вы в курсе? Давайте номер, сейчас перекину на ваш телефон.

– Давайте сразу на почту., -Она написала на бумажке свой е-майл. И тут же получила снимки.

– Хм… -непонятно. Первый раз вижу, про такие дела. Инга внимательно вглядывалась в фото. Но чувствую что-то необычное. Вон оно что? Военные строят базу? Ладно… Потом выясню у нашего главы района. А сейчас, поставим в завтрашний номер. Вы не против. И на наш портал.

– Не бесполатно, надеюсь?

– Десятка устроит? Она пртянула купюру.-Без перечисления..

Додик довольно повел рукой. Немного, правда, но вполне.

Инга тут же набрала номер длинноволосого: посылаю тебе фото. Срочно ставь в завтрашний номер.

А потом позвонила главе города Стулбису. Он постоянно давал материалы в газету, по просьбе комментировал события. Иной раз комментарий затягивался допоздна. Главе, семейному человеку, имеющему уже внуков, весьма приглянулась новая редакторша. Раз сделал заход, приобняв, и будто ненароком прижав к себе, другой, она не реагировала, Значит, решил он, поняла все правильно. Предложил отметить ее назначение. Пригласил на ужин..Но в своем кабинете. Заказав снедь в главном ресторане города. Она не отказалась. Как водится, закусили, выпили. В кабинете Стулбиса просторный диван, удобные кресла. Остальное получилось само собой. Стулбис ловко использовал свои служебный стол ли, кресло для разных поз редакторши.

Инга рассчитала правильно, если рассчитывала. Новый любовник помог ей получить квартиру, приплачивал бонусы и она почти ни в чем не нуждалась. Перестала ревновать, знала, что у него давняя жена, дети, а недавно появился и внук.

Стулбис в кругу высокопоставленных лиц партии Труда обсуждали темы завтрашней конференции. Здесь присутствовали туповатый министр обороны Айтис, помешанный на «угрозах с востока», со своим помощником, что-то постоянно нашептывающий в ухо.Руководитель партии Непратигайс сидел неподвижно, подобно монументу. Говорят, такое поведение еще со времен коммунистического господства, а был тогда Непратигайс секретарем райкома партии города, снискало ему похвалу от самого высшего руководства. На самом деле это была маска человека, плохо понимающего как быть, и что делать. Ныне он размышлял, успеет ли он пообедать, ведь время подошло. Потом надо прочесть доклад, поготовленый спич-райтером и сможет ли не запутаться. Не мешало бы заранее прочесть, но сейчас делать это неловко.

Она набрала номер, засейфенный, как «главный». Хотела поворковать, но он это понял и сообщил:

– Долго говорить не могу.

И она это поняла.

– Улдис, привет! Что за стройка в нашем крае, да еще с участием американцев.?

– Понятия не имею, с чего ты взяла?

– Да вот фотки принесли, хотела от тебя комментарий получить.

– Пришли на телефон, я посмотрю. Пока в газету не ставь. Я перезвоню.

В смартфоне звякнуло. Ага, пришли. Глава края посмотрел снимки. Ничего не понял. И подошел к руководителю партии и будущему кандидату в президенты..Глянь-ка! Тот подозвал господина Аунса, хлыщеватого помощника министра обороны, по лицу бесжалостного подонка..

– Ни хрена себе, -выругался тот.-Откуда это у вас.

– Да вот прислали из газеты, хотят завтра в номер ставить.

– Немедленно снять с номера! А автора найти!.Придам для поисков людей. Звони в газету!!

Обходительный глава края никогда не слышал, чтоб к нему так обращались. И говорили в приказном тоне.

– А в чем дело, уважаемый? Что за тон?

– Звони и быстро! Делай, что говорю, иначе быстро слетишь со своего места! На лице помощника министра обороны проглянуло такое выражение, что Стулбис больше в его словах не сомневался. И дрожащей рукой стал набирать номер Инги.

– Эти фотки – секретная информация. Немедлено убери. И назови кто это сделал!!

Та замялась.

– Человек со стороны…

– Кто такой, говори! И выясни адрес. Это фотографии – государственная тайна. И может быть великий скандал и огромные неприятности для тебя!

– Адреса не знаю. Живет здесь недавно со своей женщиной. По-моему, где-то на окраине.

– Скоро приедут люди, покажешь.

– Какой у него телефон? -прошептал помощник.-Пусть скажет его телефон?

– Стулбис повторил вопрос вслух

Дрожащим голосом она назвала номер.

– Чувствуется, бедная девочка перепугалась, -сочувственно подумал Стулбис.-Но сейчас не до лишней жалости. Самого клюет жареный петух…

Аунс развил бурную деятельность. Позвонил одному абоненту, другому. Это были служаки из негласной команды для «острых операций», как называл это Аунс.

– Возьми трех человек и езжай в Гулби. Найдешь Додика Арона его и выпотроши, что он знает, и кому еще сообщил.

За столом стихли разговоры. Сидевшие стали переглядываться.

– Что случилось, -спросил кто-то. Никто не ответил.

Инга подумав, набрала номер Додика.:

– Вряд ли удастся опубликовать. Оказывается, ты вляпался. Это секретная информация.

– С чего вы взяли? – у Додика ноги приросли к полу и он попехнулся чаем, который только пригубил.

– Я попросила прокомментировать нашего главу. А он связался с военными. Те очень забеспокоились, послали за вами людей. Думаю лучше вам побыстрей убраться из нашего города!..

Чашка с чаем гулко упал на пол. В дверь сунулась голова Эльзы.

– Собирайся, -крикнул Додик в полном расстройстве.-Уезжаем!

– Да что случилось?

– Там где мы были – секретный объект. И это воякамм не понравилось. Нас хотят забрать.

– С чего ты взял?

– Редактор позвонила, которой я фотки отнес.

– Ой ты дурак… Что делать, что делать? Она забегала по кухне, подбежала к окну. На улице стемнело. Фонари не горили, как обычно в последние месяцы. В управе экономили электричестве.

– Позвоню дяде, что он посоветует..

Дядя Бриедис, здоровый мужлан с красным лицом человека, проводящего день на свежем воздухе, души не чаял в племяннице, но не долюбливавший Додика из-за его национальности, смотрел на ее шалости сквозь пальцы. Хотя время от времени пенял на это. Он всегда ходил с автоматом.

Эльза набрала номер. Бриедис ответил не сразу. Слышны были звуки двигателя машины, голоса. Видать снова на стрельбище побывал. Едет домой.

– Онкулис, дядя, нужен твой совет! -плаксиво заныла она в трубку.

– Что там у тебя, опять не в форме твой жених.?

Эльза взахлеб и заикаясь рассказала ситуацию.

– Хм..Не могу понять, о чем вообще речь. Жди перезвоню.

Бриедис перезвонил через минут сорок. Эльза бродила как сомнамбула по кухне. Мать ее в хлеву возилась с поросятами..Иначе не обойтись без дополнительной криков и истерики.

– Вы куда-то влезли. В самую кучу, -заревел голос дяди. Даже без громкой связи было хорошо слышно.-Я разговаривал с нашим Улдисом.-Он так сказал. Все наверху сильно переполошились. Где жених твой? Пусть собирает манатки и быстро убирается из Гулби. Иначе ему будет хреново..

Изя уже собрал суимку с вещами. Но как уехать? Мазду он вчера отогнал в сервис, заменить масло, подкачать шины.

– Маршрутка ходит.?

– Ой не знаю.-Перепуганная Эльза не знала, что же ей делать? Убираться ли ей тоже или остаться дома. Дядя тем временем все говорил и говорил. Мембрана вибриловала.

Онкулс, онкулс, -а чо мне-то делать?

– Собирайся тоже. Там настроены сурово… Cкажу Арнольду, он вас отвезет.

Пока Эльза собиралась и писала записку матери, за окном засигнали. Арнольд на своей «Вольво"подъехал. Не медля закинули сумки на заднее сиденье. Эльза пристроилась там же. Додик сел впереди. Арнольд заулыбался. Он любил поболтать в дороге.

…В Ригу и быстро! На шоссе было пустынно. И Арнольд жал на газ без опаски нарваться на полицию. Навстречу попался армейский джип. Уж не за нами ли..?

Остановились в Центре. Выйдя из машины сунув полученную днем от Инги купюру и добавив еще столько же Арнольду, сделавшему вид, что отказывается брать деньги, Додик махнул, езжай.

А сам призадумался: куда отправиться. Домой нельзя, это ясно… На всякий случай Рядом непривычно тихонько стояла Эльза. Тут ей было не до разговоров. Да и что она может предложить? Если только в ночной клуб завалиться…

В голову ничего не приходило..