Читать книгу Собрание стихотворений. Том 1. Convallariae Inferni - Алексей Долгоруков - Страница 6

Улицы серые – серые, длинные.

Женщины, женщины – самочки вздорные.

Лавра и шеи каналов старинные.

Лица прохожих – как маски – притворные…

Я заблудился. Напрасны стремления –

Выбраться из лабиринтов бесчисленных.

Жизнь обманула, кивнув. О, мучения –

Мучиться тяжестью дней, мне начисленных.

Влагой пронизанный, ветром овеянный,

Я развлечений искал в лучезарности

Слогов. А замок, душою содеянный,

Рухнул – подмытый волнами бездарности…

В шуме низвергнутых сводов грядущего

Слышались вопли и стоны отверженных.

Слышалась поступь Сизифа, несущего

Горсточку пепла – искусства поверженных…

Город не видел, как мрачный, задумавшись,

Шёл по проспектам скиталец непонятый.

Бронзовой зелени гений – осунувшись –

Музу отметил рукою приподнятой.

Город не видел: минутой сияния

Вдруг озарилась скульптура соборов,

Охнули склепы в порыве слияния,

Краски сменили глаза светофоров,

Заволновались деревья столетние,

Жертвы взалкали клыки лестригонов,

Зашевелились химеры последние,

Искры скатились с трамвайных вагонов…

Миг! – всё. Свеча задрожала – померкла.

Моря пустыня, туманом пьянящая.

Кали манила, но тоже отвергла.

Снова я – шхуна, над Стиксом летящая.

Запах терпкий, хмельной, устоялый

Кружит голову, мысли туманит.

Серо-бурый и жёлтый, и алый

Цвет на улицах вихрем кружится,

Город весь каруселью дурманит.

Нищий лжёт – у собора божится,

«С Богом» милость себе собирает.

Вправду ль беден он? – кто его знает…

Осень, осень! Ты свежим дыханьем

Душу мне налила, напоила.

Грусть сразила безумным желаньем,

Сон печальный век томных стряхнула,

Ритм на мятых листах начертила.

Птицей синею в небо вспорхнула,

Там осталась витать – простодушна –

Муза с арфой в руках непослушных…

Шумно где-то трамвай громыхает.

Запах терпкий, хмельной, устоялый

Всюду к чувствам прохожих взывает.

Но, завидев презренье немое,

Он становится блёклый и вялый.

Чтож случилось, однако, со мною,

Чем обязан я девственной вере? –

Осень, осень врывается в двери…

Медленно вниз опускают ступени –

Нас опускают в подземное царство,

Где поезда нас уносят в туннели,

Где чередуются станции, тени,

Двери где хлопают, полны коварства.

Над головою нависли панели.

Трудно дышать в оглушающем гуле.

Кажется, солнце навеки сокрылось,

Нам не услышать весенней капели –

Наши заветные сны утонули.

В горле чудовища мне вдруг открылось:

Мы – святогорцы – себя схоронили.

Словно безумцы – вне всяких сомнений –

В землю, в склепа добровольно зарылись.

Ищем звезду, что с небес обронили.

Мимо меня проскользнула, не призрак,

Стройная девушка в плащике чёрном.

Мне ж показалось: сверкнула – как риза –

Нежность священная в сне обречённом.

Ты, Ифигения, жертвой не стала.

Боги победы тебя сохранили,

Но, обручив с одноглазым вассалом,

Тихим развратом тебя соблазнили.

Ночью покорна, а днями доступна –

Ты потеряла свой облик прекрасный.

Стало лицо полотняным и блёклым.

Честь уподобилась форточным стёклам.

Хочешь – разбей, всё равно не преступно…

Не остановит глас совести властный.

Мимо прошла и – Зефир – растворилась,

Плёнкой дождя силуэт затянулся.

Шёпот духов лишь в тумане остался.

Я по пустынным аллеям метался.

Сердце восторгом любви озарилось,

Вскрикнул я громко… и сразу проснулся.

Окна небесные между домами –

То голубые, то серо-молочные,

То фиолетово-чёрно-песочные –

Вас бы расширить стальными ломами.

Я задыхаюсь – мне воздуха мало.

Мне б надышаться раздольем трепещущим,

Мне бы подняться к созвездиям блещущим,

Пену смахнуть бы с девятого вала.

В лапы попав суеверного страха –

Часто смотрю я на окна небесные:

Не загремят ли фанфары безвестные –

Не воскресят ли священного праха?

Верю: покажутся духи Паллады,

Демонов призрачных цепь хороводная

Мигом заполнит всё царство подводное,

Окна расширятся – рухнут фасады.

В асфальте корни тополей,

Река одета в мрамор серый,

Этюды старые полей

Язвят глаза – живой химерой.

Команда солнечных лучей

Играет пыльными стенами,

Венчает радостно мечеть

С дворцами белыми – церквами.

И ожил город. Понеслись –

Спешат всегда – автомобили.

Залива чайки поднялись,

Галдят, покой ночной забыли.

Прогнулся мост и задрожал –

Всю тяжесть утра ощущает.

Прибывший поезд на вокзал

Людей в движенье превращает.

Старушка смотрит из окна:

Толпа стоит у гастронома,

Полоска сизая видна,

Где МИГ взлетел с аэродрома,

В асфальте корни тополей,

Река одета в мрамор серый,

Этюды старые полей

Язвят глаза – живой химерой.

О, полночные огни вокзалов…

В вас надежда меркнущих зарниц.

В вас щемящая пустынность залов,

Ожиданье трепетное лиц.

Лиц любимых – бесконечно нужных

Здесь, среди ненужной суеты.

Здесь, средь царства антиподов – вьюжных,

Полусонных призраков мечты.

Я люблю и красоту привалов,

И рекламы крупных городов,

Но полночные огни вокзалов

Навсегда заворожили душу.

В них рыданье горестное вдов,

В них – стремленье моряков на сушу.