Читать книгу Собрание стихотворений. Том 1. Convallariae Inferni - Алексей Долгоруков - Страница 8

День разочарования

Над городом висел.

Холодный ветер маянья

По улице свистел.

А небо было хмурое:

Летели плавно тучи.

Нет, жизнь моя замученная, –

Не падаю я с кручи.

В потолок уставившись –

Ловлю луч солнца яркий:

Когда же Бог всесильный

Преподнесёт подарки.

Но нет на небе Бога,

И не зажжёт он солнца.

Сам должен, извиваясь,

Рукой открыть оконца.

Увидеть: день прекрасный

Над городом висит,

Нет туч на небе ясном,

И ветер не свистит.

День разочарования

Над городом висел.

Холодный ветер маянья

По улице свистел.

А небо было хмурое

(Летели совы-тучи).

Нет, жизнь моя каурая,

Не падаю я с кручи.

В потолка оправе

Ловлю луч солнца яркий –

Когда же Бог, оправясь,

Поднесёт подарки.

А Бога нет и нет,

И не зажжёт он солнца.

Сам должен снять обет –

Рукой открыть оконца.

Увидеть: день прикрас

Над городом висит,

В пустого неба лаз

Ветрило не свистит.

Увидеть: день прекрасный

Над городом моим,

Крикливо небо ясно –

Жжёт Падший Серафим.

– Ты – восхитительный, ты – гениальный! –

страстно шептала она на заре.

Влажные губы к груди наклоняла.

– Стёкла вставляю, стекло заменяю! –

крики стекольщика – там, во дворе.

Ты у меня вдохновенье отняла…

(Вещая пьеса борьбы… без финала.)

Подняв воротник – шинели –

Брожу меж толпы манекенов глухих.

Страдаю страданьями Шелли

От лиц неприступных, улыбок сухих.

(А моя улыбка – маска,

Только маска отчужденья.

А в душе моей – мир-сказка,

Только сказка и сомненье.)

В витрине вечерней рампы

Встают: барельефы забытых миров;

Джинн Алла-ад-Диновой лампы –

Всегдашний прислужник багдадских пиров;

(Почему мне часто снится

Пир торжественный Руслана,

И в лесу ручей-криница,

И божественная Анна?)

Неведомых строф грядущий,

Зовущий, бурлящий полуденный зной.

Я вижу: я с ними идущий.

Я равный пред ними, они – предо мной.

(Неужели лёд проснётся,

И воскреснет Птица Жара,

Неужели песнь взовьётся –

Ах – за облаком пожара…)

Заросли малины. Роем бузина.

Соловей строптивый оглушает трелью.

Вам я поклоняюсь – творчества Весна.

Растопите разом ледяную келью.

Я хочу свободы. Я хочу парить

Над весенней пашней с облаками рядом.

Землю молодую лаской одарить,

Молодую землю – самоцветным градом.

Чтоб взошли высоко бузины побеги,

Чтоб сошли, разъялись неприязни снеги –

Градом самоцветным землю одарю.

Чтоб искрилось солнце, не завял подснежник,

Не ревела буря на лесной валежник –

Я зажгу на небе новую Зарю.

Желающих в рай –

Не счесть.

Все ждут жёлтый трамвай –

Номер шесть.

Поспеши-поспевай!

– Сколько мест? –

Тринадцать мест в рай –

И крест.

Новогодняя ночь –

Осиянная лаской сугробов.

Новогодняя ночь –

Озарённая светом окон.

В Новогоднюю ночь –

Восстают наши мысли из гроба.

Новогоднюю ночь –

Заслоняют набатом икон.

Призрак, как твоё имя?

Отвернулся, отходит надменно.

Призрак, как твоё имя?

Ты – знакомый мне с детства – седой адмирал.

Призрак, как твоё имя?

Твой хрусталь благородный – нетленный.

Ты не скажешь мне имя?

И не нужно – я, призрак, тебя опознал!

Новогодняя ночь –

Серпантиновый дождь со свечами.

Новогодняя ночь –

Мишура, и гирлянды, и смех.

В Новогоднюю ночь –

Наши мысли приходят с мечами.

Новогоднюю ночь –

Рассекают для старых утех.

Тот не поэт – кто не печален,

Судьбою кто не осуждён,

Чей путь венками роз завален,

Без правды кто во лжи рождён.

Тот не поэт – кто не прекрасен

Душою, кто не ведал зла,

Чей щит рубинами лишь красен,

Кого любовь с ума свела.

Тот не поэт – кто видел счастье

Лишь в пышном складываньи слов,

Кто глупость славить был готов,

Одев ошейник нововластья.

Поэта ж трудно не узнать –

Его оплёвывает знать,

И жизнь его – одно ненастье.

Закатное солнце над крышею дома

Краснеет венчанной столичной звездой.

Я крик ликованья, и всё мне знакомо –

Как первые встречи под яркой луной.

Я крик ликованья, и всё мне знакомо…

И томность – исчезла в груди молодой.

И шепчет кустарник «ты дома, ты – дома».

О трепетность встречи – предел неземной!

И шепчет кустарник «ты дома, ты – дома»…

А снежная пыль мне туманит глаза.

Полгода стремлений, полгода истома

Буравила сердце – тупая коса.

Полгода стремлений, полгода истомы…

Полгода сомнений – так жалит оса.

Но снова я дома, как чудно знакомы –

Полёт вдохновенья и чувства гроза.

Бирюзовое небо, бирюзовые дали,

Бирюзовое море, бирюзовый туман, –

Поэтично прекрасно, поэтичный обман –

Ты запомнить не сможешь, ты запомнишь едва ли:

Ты спала полудетски, в сне снежинки летали,

Ты летала, меж ними направляя биплан.

Бирюзовое небо, бирюзовые дали,

Бирюзовое море, бирюзовый туман…

Я, тревожить не смея полудетских стремлений,

Любовался туманом, любовался тобой.

И во мне воцарились – тишина и покой.

И презрел я величья идеал поколений:

Я сравнил идеал их с идеалом молений.

Мне ж дороже свободный бирюзовый прибой.

Я, тревожить не смея полудетских стремлений,

Любовался туманом, любовался тобой…

Неожиданно вздрогнув – ты случайно проснулась.

И развеялся быстро бирюзовый туман –

Поэтично прекрасный, поэтичный роман.

Ты намеренно-нежно поцелуем коснулась,

Поцелуем коснулась и, коснувшись, стряхнула

Бирюзеющей дали предрассветный обман.

Неожиданно вздрогнув – ты случайно проснулась.

И развеялся быстро бирюзовый туман…

В моей голове – рынок ритмов,

Сложившихся в прочный альянс.

И злая Торговка на ритмы

Раскинула модный пасьянс.

– Вот этим – не видеть во веки

Страниц напечатанных книг

(Одни опускают лишь веки,

В другие – сам дьявол проник).

– Вот этим – дорога Синая

(Они умиляют сердца,

Жену успокоят иную,

Иного поддержат вдовца).

А я не согласен с Торговкой.

– Гаданье твоё – сучий транс.

И я предлагаю Торговке:

– Сыграем давай в преферанс!

Мы будем встречаться и встречей венчаться.

И станут от радости слёзы смеяться.

Бред вечновлюблённых не будет кончаться…

Увы, монологи любовные – снятся.

Старая Русь зовёт:

Жду я, когда придёт

В дом мой холодный, пустой,

И разгорится мечтой

Луч от звезды золотой.

Тихо река дрожит.

Рябь по волне бежит.

Видится, будто вдали

Цепью плывут корабли –

Мимо степей и лугов,

Мимо пустых берегов.

Молнии словно блеск –

Вёсел на солнце всплеск.

Песню волне несёт

Ветра лихой полёт.

Слышится говор родной.

Смех молодой, озорной

Сыплет – как дождик грибной…

Красоток пушкинской эпохи

Совсем не часто встретишь ты.

Их лица – русской красоты –

В груди веков рождают вздохи.

Глаза, горящие умом,

Что славим в мире мы, поэты,

И кудри – словно эполеты –

Висят на фоне голубом.

Но редко, редко (ведь бывает!)

В толпе, нечаянно, мелькнёт:

Mon cheer, Бестужева идёт.

Её никто не замечает!