Читать книгу Антиблогер - Алексей Егоров - Страница 14

– Ты самый кислотный человек в моём окружении, – выкрикнула Маша с кухни.

– Пока тебе нет восемнадцати лет, я в ответе за твою прелестную шкурку, – Надежда Петровна тщательно тёрла кастрюлю и старалась на дочь не смотреть. Не хотела провоцировать очередной скандал. Она видела эти «выступления» не раз и не два. Она прекрасна знала, что Маша сейчас стоит, опершись на косяк двери, нагло, вызывающе, высокомерно смотрит на неё. Сейчас она не поскупится на эпитеты. Будет провоцировать, дёргать, больно кусать. И если она не станет ей отвечать, очередной перепалки можно будет избежать. Но нужно постараться. Очень постараться.

– Знаешь почему отец ушёл от тебя к Лене? – тон Маша выбрала подходящий. Начала она почти шёпотом, потихоньку повышая голос, придавая каждому слову вес и значимость, постепенно, как докладывают гнилые сливы к хорошим, обманывая на рынке приезжих.

– Не знала, расскажи мне доченька пожалуйста, – голос задрожал. Она старалась очень старалась, но эта малолетка знает куда бить. Научилась делать людям больно. Тварь.

– Мужик, приходя с работы уставшим, хочет видеть дома желанную женщину. Объект своего поклонения. А не замызганную швабру с тряпкой у плиты. Ты вообще видела, как они из подъезда выходят? Лена идёт как ледокол «Ленин» а за ней следом папочка бежит и сумочку её прелестную в зубках несёт. Как дворняжка, только хостом не виляет. А ты? Я помню ты как-то устроила стирку и не смогла отжать огромную простынь. Сидишь в ванной и плачешь как Алёнушка на картине. А он вошёл и сквозь зубы тебе бросил, – мол ничего, побольше поплачешь, поменьше поссышь. Даже помогать тебе не стал. Даже не спросил, почему тебе плохо. Посмотри на свою кожу, ты же выглядишь на шестьдесят. Кто тебя захочет. С отцом надо было спать, а не уходить в зал и смотреть всю ночь телевизор. Ты думаешь я маленькая была и не помню? Мужикам нужно сосать, а не делать мозги, мамочка.

– Ну ты-то в свои семнадцать уже знаешь, как и с кем нужно правильно сосать, да доченька? – Глаза загорелись ненавистью, – расскажи мне пожалуйста во сколько ты сегодня ночью припёрлась домой, в пять утра кажется. Не иначе алгебру у подружки делала, да? Промежность от алгебры не болит?

– Нет, – Маша нагло расхохоталась в лицо матери, – слава богу, что у меня есть вагина. И внешность. Мужики толпами вьются вокруг. Я их меняю как перчатки. И пользуюсь ими как вздумается.

– Ты разговариваешь зашоренными штампами из социальных сетей. Мне жаль тебя. У тебя нет будущего.

– Я мне жаль тебя, – выкрикнула дочь, – хотя нет, мне тебя не жаль. Потому что ты неудачница. Ты замызганная лохушка.

– Как ты можешь спать с чужими мужчинами? Совершенно незнакомыми. Они дотрагиваются до твоей кожи. Незнакомо пахнут. Как? Это же мерзко.

– Ну смотри, – тон стал деловым и нравоучительным, – если брать весь день, проведённый с тем или иным парнем в разрезе, то трах занимает всего несколько процентов от общего объёма времени. Ну, предположим мы встречаемся в обед. Гуляем по набережной. Потом он ведёт меня в кино или покататься на пароходике. Ближе к вечеру рестик. Потом опять короткая романтическая прогулка с всякими моими хотелками и желалками. Только затем гостиничный номер, и его небритые яйца. Кончают они, как правило быстро. Особенно армяне. Хотя последним одного раза мало. Но это, издержки. Причём поправимые с лихвой. А иногда подрочишь ему прямо в машине и готово.

– Я помню какая непосредственность была в твоих огромных детских глазах. Это было последнее семейное лето, мы все тогда отправились в Турцию. Ты сидела в оранжевом тазу с морской водой и возила по водной глади жёлтого резинового цыплёнка. Папа называл тебя принцессой. Что с тобой стало, доченька? – Надежда села на стул и заплакала.

– Короче, я спать, вечером иду с Сашей на концерт какой-то модной реп группы. Ходить на цыпочках, а лучше вообще дрисни из хаты, дай ребёнку отдохнуть.

– Кто такой Саша?

– Да не всё ли равно.