Читать книгу Исторические ошибки - Алексей Германович Виноградов - Страница 4

И. Н. Данилевский указывает: «Как известно еще из трактата Кирика Новгородца «Учение, им же ведати человеку числа всех лет» (1136 год), в древней Руси пользовались не только привычным нам солнечным календарем, но и календарями других типов. В частности, Кирик упоминает календарь, в котором через два года на третий; («на четвертый», по включительному счету, которым пользовался автор «Учения») к 12 месяцам продолжительностью в среднем по 29,5 дней присоединялся дополнительный тринадцатый. Такой календарь явно относился к лунно-солнечным системам счета лет. К сожалению, Кирик не уточнил, как назывались месяцы этого календаря какова была их реальная продолжительность, как они соотносились с месяцами юлианскими, с какой даты начинался такой год, между какими месяцами, должен был вставляться дополнительный месяц и так далее. Все это не могло не вызвать интереса у исследователей летописей. Однако для того, чтобы разобраться в не всегда ясных и бесспорных указаниях первого отечественного труда по хронологии, данных явно не доставало.

Только в начале 20 века трудами Н. В. Степанова были определены более или менее перспективные направления поисков. Параллельный анализ «Учения» Кирика и летописного хронологического материала привел Н. В. Степанова к заключению, что лунно-солнечный календарь, упомянутый доместиком Антониева монастыря в Новгороде, использовался на Руси весь летописный период, вплоть до 18 века.

Степанову удалось установить, что названия месяцев этого календаря («небесные» месяцы, как их называют летописцы) совпадали с названиями месяцев юлианского календаря («книжными»). Границы же их – начало и конец месяцев – не совпадали. Омонимичность «небесных» и «книжных» месяцев серьезно осложняла поиск и выявление лунно-солнечных дат в летописных, (и каких бы то ни было других) текстах. Это, однако, не остановило исследователя. Путем скрупулезного анализа датирующей информации ему буквально по крупицам удалось собрать такие данные и проанализировать их.

Степанов пришел к выводу, что лунно-солнечный год был исконно русским; он начинался полнолунием, предшествующим или совпадающим с весенним равноденствием, что могло соответствовать либо второй неделе Великого поста, либо (если предыдущий лунно-солнечный год завершался вставным дополнительным месяцем) вербному воскресенью. Такой год Степанов предложил называть цирка-мартовским (то есть околомартовским), поскольку его начало могло приходиться на конец февраля – начало апреля, или древнелетолисным русским годом. Им считали время, по мнению Степанова, «наши древние грамотеи». Появился он «как равнодействующая между византийским и национально-русским времясчислением». У восточных славян ему предшествовал какой-то лунный календарь: его-то Степанов и называл «национально-русским».

Отсутствие исследований такого рода, скорее всего, объясняется просто. Окончательное решение «цирка-мартовской» проблемы вряд ли возможно без дополнительных источников информации, либо без принципиально новой методики обработки летописных дат. Надежда же на появление в поле зрения историков новых источников для изучения хронологических систем русского средневековья, казалось бы, исчезающее мала.

Между тем, такие источники сохранились. К их числу относятся некоторые книги для «простецов», популярные пособия по богословским проблемам, а также ряд так называемых «отреченных» книг, не признававшихся и даже преследуемых ортодоксальной православной церковью, но, тем не менее, имевших достаточно широкое хождение среди мирян (а возможно, и духовенства) на протяжении интересующего нас периода. Они хорошо известны литературоведам и текстологам, но крайне редко привлекали внимание историков.

Библия московского издания 1663 года