Читать книгу Время лилипутов - Алексей Ильин (13k) - Страница 2

Глава 1

Оглавление

Артем. Москва, наши дни.

– А ты когда-нибудь спал с лилипуткой? – спросил Михаил, лениво отпивая из залапанного пальцами стакана и уставившись на Артема с нескрываемым интересом, выдающим в нем вовсе не праздное любопытство.

Развалившийся на стуле, наряженный в мятый темный костюм, Артем не торопился с ответом, поскольку сказанное резко выходило за границы их предыдущей беседы.

Полуприкрыв глаза, Артем поводил пальцем по столу в некотором замешательстве.

– Ты знаешь, а им ведь не нравится, когда их называют лилипутами. – непонятно для чего вступился он за права убогих недомерков, к которым не испытывал ни малейшей симпатии, – Обычно они предпочитают обращение – маленькие люди. А лилипуты это вообще выдуманный Джонатаном Свифтом народец из сказки про Гулливера.

Произнесенная им информация являлась, в общем-то, достаточно известным фактом, не требующим особой эрудиции, но ему почему-то хотелось непременно поделиться этими знаниями со своим другом.

Сказанное не произвело на Михаила никакого впечатления.

– Плевать, – проблемы толерантности, похоже, его волновали, не больше чем отцов основателей куклукс-клана, – Спал или нет? – продолжил допытываться он до искомой информации.

Приподняв пульт дистанционного управления, Миша до минимума уменьшил звук работающего на стене телевизора, видимо, чтоб звучащие там музыкальные клипы не мешали разговору.

В это время Артем, перебрав в уме все возможные варианты продолжения диалога, не придумал ничего лучше, чем поделиться правдой,

– Нет. Но я как-то провел ночь с девицей, у которой были ампутированы обе ноги, так что чисто технически по росту ее можно причислить к карликам, – ладонью он попытался изобразить незначительную высоту своей давешней подруги, относительно пола. Так, чтоб Михаил смог убедиться в несущественной разнице.

– Это не считается, – сделал вывод Миша, тщательно обдумав услышанное.

Артему оставалось лишь промолчать в ответ, равнодушно пожав плечами, поскольку ему было крайне затруднительно признать или опровергнуть выводы друга, даже не зная, на каких рассуждениях они основываются. Особенно после того количества алкоголя, которое было выпито у Артема на кухне за предыдущие несколько часов. О чем свидетельствовало обилие валяющихся на полу просторной комнаты пустых прозрачных бутылок с пестрыми этикетками и упавших остатков еды, среди которых ярким пятном выделялась мятая картонная упаковка от плавленых сырков.

Артему внезапно подумалось, что если бы среди этого мусора какому-то безумному фантазеру вдруг взбрело в голову проводить конкурс красоты, разноцветной коробке единогласно бы присудили бы звание «мисс бытовые отходы», оставив далеко позади бутылки, пачки от сигарет, крошки хлеба и обрезки колбасы. И ей даже не пришлось бы для этого спать с устроителями конкурса.

– У меня тоже ничего не было с лилипутками, – оторвав Артема от размышлений, признался ему для чего-то Михаил. После чего надолго уставившись в стакан с водкой, словно где-то там скрывалась потерянная дверь в лето.

Отвернувшись к экрану телевизора, Артем наблюдал за безмолвно кривляющимися разукрашенными неприятными людьми, находя в них что-то по-настоящему жуткое. Без звука выступление популярной музыкальной группы больше всего напоминало сатанинскую мессу.

– Мы неправильно проживаем свою жизнь, – подвел Миша итог этого странного диалога.

Не имея желания ввязываться в очередной бессмысленный спор, Артем вновь предпочел осторожно промолчать, испытывая при этом весьма существенные сомнения относительно того, что связь с лилипуткой способна сделать его жизнь значительно счастливей.

– А ты, правда, его довел до самоубийства? – без всякого перехода резко сменил тему Михаил, взяв в руки и повертев подставку для салфеток в виде керамического медведя, почему-то неожиданно синего цвета, вероятно делавший ее китаец был дальтоником или испытывал сильный дефицит других красителей.

Безвкусный, пошлый медведь достался Артему в качестве бесплатного бонуса при покупке посуды. И с тех пор как-то незаметно прижился на столе, в притворном экстазе плотно обхватывая своими мощными непропорционально длинными лапами бумажные салфетки.

– Ты же знаешь, что нет, – ответил Артем, рассматривая медведя-мутанта так, будто увидев его в первый раз, и подавляя нестерпимое желание выбросить его в мусорное ведро прямо сейчас.

Прекрасно понимая, о чем говорит его собеседник, он не спешил пускаться в пространные объяснения о событии, разделившем его жизнь на такие банальные понятия, как «до» и «после».

– Жаль, – прокомментировал Миша, несколько раз безрезультатно прокрутив коротким толстым пальцем колесико дешевой пластмассовой зажигалки, пытаясь при этом прикурить. Он действительно выглядел разочарованным, то ли тем, что зажигалка отказывалась ему служить, то ли прозвучавшим ответом.

– Мне тоже.

Руководитель Артема, успешный генеральный директор и совладелец дилерской сети известного автомобильного бренда, Романовский Владислав Валентинович, страдающий маниакально-депрессивным психозом и зависимостью от наркотиков, несколько дней назад вышел в окно собственной квартиры на семнадцатом этаже элитной новостройки. Оставив после себя не очень приятные воспоминания среди коллег и прощальное письмо с просьбой винить в своей смерти – коммерческого директора, которым Артем на тот момент и являлся. Этот сюжет даже сумел попасть в вечернюю сводку криминальных новостей, где ведущий – молодой человек с холодными рыбьими глазами и тонким вульгарным галстуком, смакуя подробности случившейся драмы, несколько минут наслаждался деталями кровавой трагедии.

– А как же предсмертная записка? – с четвертой или пятой попытки пламя все-таки загорелось, трепетно забившись робким коротким желтым язычком из газового клапана, и Миша медленно затянулся сигаретой, окутываясь дымом и получая от этого заметное наслаждение. Вызвав тем самым у Артема прилив мимолетной зависти. Артему ничего не мешало закурить, взяв в любой момент лежащие рядом сигареты, но так ярко наслаждаться жизнью в данный момент у него все равно не получилось бы.

– В возбуждении уголовного дела отказали, мне даже выдали на руки копию постановления, – пояснил Артем сухим будничным тоном, повторяя то, что безостановочно повторял всем своим знакомым в течение последних суток. Доказывая свою невиновность и непричастность, тем, кому это было, в самом деле, интересно, – В его крови нашли столько алкоголя и прочих занимательных веществ, что он мог обвинить в своей смерти даже Нукэкуби, – закончил Артем, запнувшись на последнем непривычном слове.

– Это что за дрянь? – Миша удивленно поднял вверх широкие брови, соединив их над переносицей почти под прямым углом, – Звучит как название средства от насморка или геморроя.

Закусив теплую водку квашеной капустой, горкой лежащей перед ним в пластиковой тарелке, это все что оставалось у них из еды, Михаил обтер руки о грязную льняную скатерть и с любопытством сфокусировал на Артеме не совсем трезвый взгляд, требующий обстоятельного ответа. После чего Артему поневоле пришлось напрячь память, вспоминая детали дикого мифа, рожденного в голове какого-то безумного самурая.

– Японский дух-ёкай. Согласно легенде по ночам отделяет свою голову от тела, отпуская ее парить по воздуху, нападая на запоздалых путников. На неподготовленных зрителей, говорят, это производит неизгладимое впечатление, – соединив ладони между собой, Артем несколько раз провел ими по кругу, изображая парящего монстра, чтоб проводимый им ликбез был максимально наглядным, – Хотя, думаю, в наше время он не имел бы особого успеха. Кого может напугать летающая азиатская голова, когда есть ипотека и бодипозитив?

– И еще здоровый образ жизни, – добавил Михаил, выпуская из ноздрей дым и стряхивая, постукиванием пальца, пепел с сигареты в пустую жестяную банку из-под оливок, вокруг которой уже скопилось такое количество пепла, что можно было решить, будто тут кого-то кремировали. Выпив залпом остатки алкоголя в своем стакане, и откинувшись всем телом на спинку стула, он внезапно предложил, – мне, кажется, ты должен ее навестить. Как порядочный человек. И это будет правильное решение.

Не спеша лишний причислять себя к разряду порядочных людей, Артем счел нужным уточнить:

– Кого? Девушку с ампутированными ногами? – ничего другого, более здравого, анализируя беседу, ему в голову не приходило, – Так она давно поставила протезы и переехала жить в Башкирию. Сейчас, я слышал, снимается в домашнем порно для любителей секса с инвалидами, – не удержался от скабрезных подробностей Артем, так и не дождавшись ответа, – Можешь, кстати, посмотреть в категории «акротомофилия». На редкость отвратительное зрелище.

Вопреки ожиданиям, Миша почему-то никак не отреагировал на обращенную к нему реплику. Похоже, секс с маломобильными гражданами не входил в круг его интересов.

– …жену Романовского, – как само собой разумеющееся, закончил он после долгой паузы свою мысль, – В прессе писали, что она безутешно скорбит и не находит себе места от горя. Так что тебе обязательно надо принести ей свои извинения, пока и она тоже не вышла в окно какой-нибудь многоэтажки.

Несмотря на доброжелательный тон, Мишина фраза внезапно вызывала у Артема прилив раздражения. Просить прощения для него с детства было унизительно, а просить прощения за то, чего он не совершал унизительно вдвойне. В этом ему виделось что-то патологически ненормальное, похожее на привычку вырезать кухонным ножом у себя на теле тексты любимых песен. Артем знал одного такого товарища, посвятившего свой кожный покров творчеству группы «Led Zeppelin»

– Она уже не жена, а вдова, – парировал он, наливая в стаканы новые порции теплой водки, едкий запах от которой распространялся по всей комнате, смешиваясь с запахом дыма сигарет, перегара, пота и несвежей еды, образуя в совокупности тот самый непередаваемый аромат унылого декаданса, сопровождающего все затяжные пьяные застолья. – С учетом объема доставшегося ей наследства, справедливо было бы ей самой навестить меня, чтоб выразить свою признательность. Если, конечно, ей не чужда благодарность.

Михаил сокрушенно покачал головой, выражая активное несогласие,

– Ты не прав. Сейчас в твоих интересах как можно быстрее сменить вектор направленной в отношении тебя информационной волны. Ты и так остался без работы и с испорченной напрочь репутацией. Никому не нужен коммерческий директор, доведший своего начальника до самоубийства. В глазах остальной общественности ты теперь ронин – отщепенец и изгой.

При всей абсурдности прозвучавшей чуши, Артему приходилось частично согласиться с приведенными доводами. Трудно отрицать неприятные последствия, которыми обернулось произошедшее, подмочив его репутацию с мощностью обрушившегося цунами.

– Любая позитивная информация сыграет тебе на пользу. Особенно если о тебе хорошо отзовется вдова погибшего. Нужных людей из СМИ я подключу, – уверенно закончил Миша, похоже, уже построив для себя какой-то план решения проблемы.

– Сейчас кругом люди из СМИ, – Артем вложил в это слово максимум имеющегося презрения, – Даже мой бывший однокурсник, который чтоб не работать стал блогером и пишет про ремонт мебели своими руками, считает себя человеком из СМИ…

– Корреспондент «Коммерсанта» тебя устроит? – перебил его Миша, не дав договорить, – Мы как-то брали его с амфетамином, и он до сих пор мой должник. Оказывается, газетчики черпают свое вдохновение не только из выступлений Геббельса.

При желании Михаил мог быть гораздо убедительней муниципальных депутатов обещающих на предвыборных дебатах построить новую школу. Сказывался многолетний опыт работы в уголовном розыске, откуда он ушел на пенсию в звании майора и теперь трудился в службе безопасности серьезного банка.

После услышанного, Артему ничего не оставалось, как согласно кивнуть, отставляя в сторону опустевший стакан и встав из-за стола выключить быстрым нажатием на кнопку пульта мерцающий телевизор.

– Поехали.

– Прямо сейчас? – Миша выразительно посмотрел на свои часы, которые, по всем параметрам должны были показывать около полуночи. Если задуматься, не самое подходящее время для незапланированных визитов вежливости.

– Почему бы и нет? Сегодня как раз были похороны, а я знаю адрес их загородного дома, – приняв решение, Артем уже не намеревался отступать от него на половине пути, оглядываясь на условные временные рамки, – будем считать, что я не смог заснуть от раскаяния. И только сейчас осознал всю тяжесть своей вины.

Михаил потушил сигарету, тщательно раздавив окурок о край банки, и после небольшой внутренней борьбы, спросил,

– Кстати, а у той девки ноги были ампутированы полностью или по колено?

– По колено.

– Я так почему-то и думал. А я вот почти каждые выходные хожу в цирк. Смотрю на лилипуток. Как думаешь, это нормально?

Не зная, как отреагировать на поступившую информацию, Артем отвел глаза в сторону и сделал вид, что ничего не услышал, сочтя это лучшим вариантом для завершения разговора.


Вызванная Михаилом машина прибыла через пару минут, разрезая темноту светом фар и нарушая приятную ночную тишину ревом двигателя внутреннего сгорания и скрипом тормозов. За рулем сильно потрепанного отечественного автомобиля сидел хмурый красномордый мужик лет пятидесяти, с тонкими прожилками лопнувших капилляров на щеках и носу. Артему подумалось, что такие же типажи он обычно встречал в рекламе пельменей, где эти простоватые, но надежные в быту мужчины, в рабочих комбинезонах на кухне аппетитно уплетают готовые полуфабрикаты и довольные говорят, что ничего лучше в своей жизни не пробовали, при этом им почему-то хочется верить.

– Бать, останови тут, – громко попросил Миша, когда они проезжали мимо ларька с горящей в свете фар надписью «Цветы».

Не тратя время на объяснения, он вышел из автомобиля и торопливо направился в маленький круглосуточный магазин, откуда вернулся через несколько минут, держа в руках роскошную белую розу, бутылку шампанского и шоколадку.

– Неудобно к женщине с пустыми руками ехать, – ответил он на недоуменный взгляд Артема, укладывая покупки на сиденье, рядом с собой, – тем более в гости.

– На похороны вроде бы четное количество цветов принято дарить, – поделился Артем неписанным сводом поминальных правил, передаваемым полубезумными старухами из уст в уста на каждых похоронах, и превращающим обычный утилизационный процесс в строго регламентированный священный ритуал, – еще зеркало для чего-то завешивать надо и с кладбища ничего нельзя домой приносить. Особенно покойников. Примета плохая.

– Там роза всего одна оставалась, – произнес Михаил виновато, – а другие цветы девушкам я дарить не привык.


Прибыв к месту назначения, выйдя из автомобиля, Артем вместе Михаилом задумчиво посмотрел на солидный двухэтажный особняк, скрывающийся за высоким забором из гладкого серого кирпича. Помпезный памятник состоятельности его владельцев, где отсутствие стиля компенсировалось неприкрытой роскошью, больше свидетельствовал о том, что вкус хозяев значительно уступает их богатству, чем о талантах архитектора. Хотя, возможно, другой задачи он и не преследовал. Во всех многочисленных окнах дома горел свет.

– Не спит, значит, – провел рекогносцировку Миша, застыв у ворот и проведя пальцем по ограде, – скорбит, наверное. Как думаешь, она не будет против нашего визита?

Артем в это время обдумывал, что он будет говорить вдове, которую последний раз встречал около года назад, на праздновании дня рождения Романовского. Стройная женщина с мудрыми всепрощающими глазами была со всеми очень обходительна и поражала своим добродушием и рассудительностью.

– Думаю, нет. Те пару раз, что я встречался с Ольгой Максимовной на корпоративных торжествах, она производила впечатление очень благочестивой и воспитанной дамы, – поделился он своими соображениями.

– Тогда вперед, – призвал Михаил, толкая рукой незапертую металлическую дверь с коваными узорами в виде листьев какого-то вьющегося растения, ведущую во двор, освещенный фонарями. Темная брусчатка, покрывающая землю, тускло блестела в свете луны и фонарей, создавая неуловимую атмосферу мрачного средневековья.

Еще на половине пути к дому до Артема и Михаила донеслась оглушительная мелодия в исполнении популярной немецкой группы «Rammstein», обильно сдабриваемая различными шумными выкриками и смехом, подтверждающая бурное празднование.

– Похоже, поминки в самом разгаре, – прокомментировал происходящее Михаил, небрежно пнув ногой валяющуюся на земле пустую бутылку, которая, покатившись, исчезла в кустарниках газона, – только нас не хватает.

Рядом с широкой, распахнутой входной дверью их встретил худой длинноволосый шатающийся парень, державшийся одной рукой за стенку, второй он, не переставая, махал, словно пытаясь отбиться от роя одному ему видимых пчел. При этом его безостановочно выворачивало на крыльцо, раскрашиваемое им разноцветными узорами мозаики, состоящими из содержимого желудка. Оттолкнув парня, Артем с другом прошел в коттедж, застав завершающую часть некогда увлекательной вечеринки. Пятеро растрепанных человек с видом зомби, не обращая внимания ни на что вокруг, отрешенно и энергично танцевали по центру зала, рядом со столами для поминок. Они были настолько увлечены, что Артем не был уверен, остановятся ли они, если отключить музыку. Еще три человека, сидя на диване, изо всех сил спешили обогнать друг друга по пути к глубокой алкогольной нирване. Вероятно, чтоб присоединиться к их товарищу уже постигшему ее, и лежащему тут же на полу у их ног.

– А мне здесь начинает нравиться, – подвел итоги увиденного Михаил, подходя к одному из столов у окна, на котором, возвышаясь над остальными, немолодая особа с лицом спившейся Одри Хепберн и глазами цвета пожелтевшей травы выплясывала свои пируэты, стянув с себя верхнюю часть одежды и сжимая руками свои дряблые груди с большими темными ореолами сосков, расталкивая худыми ногами пустые тарелки, скидывая со стола стаканы и выкрикивая что-то нецензурное.

Взяв со стола стакан с золотистой жидкостью внутри, и понюхав его содержимое, Миша сделал жадный глоток, уставившись при этом на двух ярких девиц, жадно целующиеся в углу, шаря друг у друга под юбками с таким энтузиазмом, как будто пытаясь найти там нефть или другие полезные ископаемые и редкоземельные элементы.

– Хорошие поминки… Душевные. Надо было приехать сюда еще раньше, – сообщил он, промочив горло.

– Нам нужно найти жену Романовского, – напомнил ему основную цель визита Артем, все сильнее начиная сожалеть, что они вообще сюда приехали, тоже при этом взяв со стола стакан с виски.

– Давай попробуем поискать ее наверху, – Миша махнул рукой в сторону изогнутой лестницы ведущий на следующий этаж.

– Пойдем, – позвал Михаил Артем за собой, направляясь к ступенькам.

Зайдя на второй этаж, Миша, недолго думая, открыл первую же попавшуюся дверь. Тут же наткнувшись на стоящую за ней огромную кровать с мятыми простынями, на которой здоровый верзила, не замечая посторонних, увлеченно сливался в оргазме с коротко стриженной костлявой девицей.

– Трахни меня, папочка… трахни сильней свою шлюшку…, – фальшиво кричала та противным визгливым фальцетом, стоя на четвереньках.

– Это та самая вдова? – с сомнением поинтересовался у Артема Михаил, не отводя от девицы глаз.

– Нет, и даже не похожа, – ответил Артем, плотно закрывая дверь и закуривая. Хотелось надеяться, что за другими дверями не повстречаются остальные члены этого веселого семейства.

Во второй комнате было пусто. Открыв третью дверь, Артем наконец-то увидел Ольгу Максимовну, обрадовавшись долгожданной встрече. Стройная немолодая женщина с длинными черными волосами стояла, повернувшись к ним боком. Одетая в черный кожаный корсет, оставляющий оголенной аккуратную грудь, она имела очень сосредоточенный вид. На ногах были черные чулки с подвязками и высокие черные кожаные ботфорты, а в руках короткая черная плеть.

– А что, вполне себе траурно, – пробормотал Михаил.

Напротив нее к стене был прикован толстый бледный мужчина, с седой волосатой обвислой грудью, наряженный в женское нижнее белье ослепительно голубого цвета. Разглядев его более тщательно, Артем опознал HR директора из своего офиса.

– Добрый вечер, Леонид Викторович, – машинально поздоровался он с коллегой, коротко махнув рукой.

В ответ тот кивнул и что-то промычал. Разобрать сказанное у Артема не получилось, поскольку рот у собеседника был заткнут кляпом в виде шарика на ремешках, которые обычно продаются в секс-шопах в наборах для любителей БДСМ в комплекте с наручниками, плеткой и прищепками на соски.

– У него хорошее белье, – полушепотом сообщил Михаил, оценивающе разглядывая происходящее, – я такое любовнице как-то покупал. Комплект не из дешевых, – в Мишином голосе прозвучало неподдельное восхищение.

– Это наш руководитель отдела кадров, – также в полголоса объяснил Артем, – определяет кадровую политику и психологический климат в коллективе.

Обернувшись, Ольга Максимовна, наконец-то заметила застывших в дверях мужчин, радушно улыбнувшись и с видимой неохотой отложив в сторону плетку. Заставив Артема облегченно выдохнуть. Вести серьезную беседу с женщиной, когда у нее в руках плеть ему было бы некомфортно.

– Рада тебя видеть, Артем, – поздоровалась она без всякого смущения.

– Мои соболезнования, Ольга Максимовна, – произнес Артем, постаравшись не выказывать своего удивления и сделать максимально скорбный вид, отчего мышцы лица чуть не свело судорогой.

– Михаил, – представился Миша, галантно кивая и протягивая вдове розу и бутылку шампанского с шоколадкой, – мы все скорбим вместе с вами.

Ольга, взяв цветок, бутылку и сладость, по очереди обняла гостей, так что сквозь тонкую ткань рубашки Артем отчетливо ощутил ее торчащие соски, почувствовав себя на мгновение восьмиклассницей, которую в подвале насилует маньяк.

– Это действительно большая утрата для всех нас, – печальным голосом произнесла Ольга Максимовна, поправив немного сбившийся корсет, – Влад был замечательным человеком.

Не смотря на сильное желание поспорить с этим утверждением, Артем сдержал себя в руках, предпочитая руководствоваться старым избитым принципом «De motiuis nil nisi beni».

– Надеюсь, вы понимаете, что я тут не причем? – спросил он, осторожно отодвигаясь от вдовы.

– Ну что ты, Артем, конечно, понимаю, – поставив бутылку на пол, хозяйка дома протянула руку и успокаивающе погладила Артема по плечу, наклонившись к его уху, тихо прошептала, – после того, как этот идиот перешел на тяжелые наркотики, он совсем мозги потерял. Так что еще чуть-чуть, и я бы сама выбросила его в окно.

Потом она задумчиво посмотрела на прикованного Леонида Викторовича, и, махнув головой в его направлении, поинтересовалась,

– Не желаете присоединиться? Думаю, Леня будет не против. Хотя сейчас ему больше нравится, когда его называют Лаура.

Леонид, слабо жестикулируя, неопределенно попытался выразить свое отношение к сказанному.

– Как-нибудь в другой раз, – вежливо ответил Артем, предпочитая поминать покойника более традиционным способом, – я хотел попросить, при возможности упомянуть в прессе, об отсутствии моей вины в случившемся. Моя репутация сильно пострадала от образовавшейся шумихи, – наконец-то перешел он непосредственно к сути своего визита.

– Точно не хотите? – переспросила она, еще раз, с удовольствием, посмотрев на подвешенное к стене оплывшее тело в женском белье.

– Нет, спасибо, мы лучше потом поставим свечки за упокой погибшего, – отозвался как можно искренне Михаил, отступая на пару шагов назад.

– Хорошо, – медленно согласилась хозяйка дома, – Я расскажу в интервью о том, какой ты был замечательный друг покойному, и что только благодаря тебе он добился всего что мог, – сказала она, немного поразмыслив, – но вы должны мне будете кое в чем помочь…

Развернувшись, она вышла из комнаты, плавно покачивая на ходу полными бедрами. После чего Артема посетила мысль, что возможно им с Михаилом стоит убраться отсюда прямо сейчас. Не дожидаясь, пока она озвучит свою просьбу. Судя по Мишиным глазам, его посещали весьма схожие мысли.

Ольга Максимовна вернулась через несколько минут, неся на вытянутых руках почерневшую от времени икону с изображением непропорциональной физиономии ярких психоделических цветов. Глядя на которую, Артем невольно залюбовался восхитительным богохульством открывшейся ему картины. Стройная зрелая женщина в корсете с голой грудью, несущая впереди себя икону никоим образом не соответствовала общепринятым представлениям о крестном ходе. Для еще большей популяризации религии в массах не хватало только полуголых мулаток танцующих с хоругвями в руках у алтаря.

– Это лик Макария Мирославного, старинная чудотворная икона, которую Влад завещал Новозаветинскому монастырю, – пояснила вдова, подойдя поближе. С иконы неприязненно смотрел гуманоид с очевидными признаками гидроцефалии. Артем попробовал угадать, чем руководствовались иконописцы при изготовлении подобных образов. Возможно, из-за отсутствия эротического контента они специально рисовали максимально уродливо, чтоб молящихся не посещали плотские мысли и не возникало желания предаться греху.

– Мне сейчас совершенно некогда везти ее туда, – продолжила хозяйка дома, – но если вы сможете ее передать по месту назначения, то я буду вам очень благодарна.

– Хорошо, – согласился Артем, с готовностью беря икону и быстро засовывая ее подмышку. В конце концов, он был вынужден признать, что это не самое страшное, что она могла бы у них попросить.

– Только постарайтесь быть с ней максимально аккуратны, – добавила хозяйка, нервно подтянув рукой край чулка, – икона редкая, старая и дорогая. Вы даже не представляете, с каким трудом она мне досталась.

– Не переживайте, – заверил ее Михаил, целуя ей руку, – обещаем, что будем ее беречь, как всемирное наследие ЮНЕСКО.

Ольга Максимовна благодарно обняла Максима и Артема, обдав на прощание сладким запахом пота и духов.

– Спасибо, что пришли.

– Ну что вы… это был наш долг… Всего доброго, – крикнул перед уходом Артем Леониду Викторовичу, на что тот опять только кивнул и промычал что-то невнятное.

– Все как ты и говорил, интеллигентная и благочестивая женщина, – сказал Миша, выходя из коттеджа.

– И набожная, что самое главное, – подтвердил Артем, придерживая подмышкой деревяшку с изображением святого, – осталось только выяснить, где находится этот чертов монастырь.

Время лилипутов

Подняться наверх