Читать книгу Слезы Бодхисаттвы - Алексей Ильин - Страница 9

Викрам медленно брел по лесной дороге к школе, насупленный и угрюмый. То, что произошло утром, было настолько противно, мерзко и гадко, что от одной мысли об этом мальчика начинало подташнивать. Но ни о чем другом думать, к сожалению, не получалось.

Утро началось с громких крикливых возгласов, доносившихся со двора. Викрам протер глаза, встал и подошел к окну. Мальчик увидел своего отца, который разговаривал о чем-то с хромоногим Сроном, неприятным ворчливым крестьянином лет пятидесяти, нелепо прихрамывавшим на правую ногу. Срон был явно очень недоволен и в чем-то упрекал Хиена, размахивая руками и то и дело хватаясь за голову. Хиен пытался успокоить разгоряченного соседа, но тот будто не слушал его и продолжал разражаться громкими ворчливыми тирадами.

Викрам прислушался, но не смог разобрать, о чем же идет речь. Мальчик различил лишь одно слово: «Колап». Он тут же вспомнил, что так звали здоровенную свиноматку Срона, в которой он души не чаял.

Викрам быстро оделся и спустился во двор. Вокруг Срона и Хиена уже собралась целая толпа крестьян, привлеченных громким голосом хромоногого. Срон то и дело указывал рукой в сторону деревянного стола под домом, на котором Совади обычно резала овощи и мясо.

На столе лежала большая свиная голова. Это была голова Колап, Викрам узнал ее по черному правому уху. «Что за ерунда, как она тут оказалась?» – подумал мальчик и подошел поближе к образовавшейся возле дома толпе. За одной из свай притаилась Совади. Она молча стояла, растерянно наблюдая за тем, как Срон что-то гневно говорит ее мужу.

– Ты! – проворчал Срон сквозь зубы. – Зачем ты это сделал, отвечай?! Я ее так долго выращивал, так любил!.. Кто теперь будет кормить моих поросят?

– Послушай, Срон, – примирительно произнес Хиен. – Успокойся, прошу тебя. Я еще раз повторяю, что не знаю, как она здесь оказалась, клянусь тебе.

Однако Срон продолжал ворчать, сверля Хиена своими маленькими злобными глазками.

– А кто же это тогда, а? Кто, я тебя спрашиваю?! – распалялся хромоногий. – И почему у тебя на столе оказалась ее голова? Ты даже не представляешь, каких сил мне стоило ее вырастить!

Крестьяне, собравшиеся во дворе, оживленно обсуждали происходящее. Викрам слышал, как стоявший посреди толпы старик Свай то и дело повторял: «Ну и дела! Вот так дела!»

Срон тем временем медленно подошел к разделочному столу и бережно поднял с него голову своей любимицы, которую он называл нежным именем Колап, «куст розы». Затем он снова разразился громкой тирадой причитаний и жалоб.

Викрам вспомнил, как чудаковатый хромой крестьянин ухаживал за своей свиньей. По дороге в школу мальчик частенько наблюдал за тем, как Срон вычищает свинарник, нежно похлопывает ее по плотной упругой спине и даже разговаривает с ней. Викраму казалось, что свинья заменяет ему жену, которая умерла год назад, оставив на него троих совсем маленьких детей. Теперь от любимицы Срона осталась только голова, которая каким-то образом оказалось под домом Хиена.

Мальчик вдруг почувствовал жалость к своему соседу. Срон часто был резок и неприветлив с другими жителями деревни, но своих детей он очень любил и окружал их заботой как мог. Викрам часто видел, как он сидит во дворе и мастерит для них игрушки из дерева или качает на руках самого младшего сына, которому не исполнилось еще и года. Такая большая свинья, как Колап, могла бы надолго обеспечить их семью, тем более что она кормила целый выводок поросят. Свиноматка с черным ухом была для Срона настоящим сокровищем, которое теперь было у него украдено и, судя по всему, жестоко убито…

Хиен пытался объяснить ситуацию соседям-крестьянам, которые все разом накинулись на него с расспросами.

– Что ж это такое, сосед? Как же это так получается? – удивленно спрашивал Пучеглазый Тян.

– Да откуда я знаю?! – нервно воскликнул Хиен, пожимая плечами. – Я утром спустился во двор и увидел тут это…

– А как же она сюда попала? – спросил старик Свай.

– Да вы что же думаете, что это моих рук дело? – спросил Хиен. – Ну зачем мне это делать, а? Я на такое не способен, вы же знаете. Мне чужого не надо!

– Конечно, сосед, мы верим тебе, не переживай, – кивнул Тян. – Просто все это очень странно получается…

Крестьяне снова принялись бурно обсуждать происшедшее, а Хиен терпеливо продолжал убеждать их, что он понятия не имеет, кто положил свиную голову под его дом. Совади в это время молча стояла за сваей и смотрела на мужа, стараясь сдержать подступавшие к глазам слезы.

Викраму стало жаль отца, который внезапно оказался в такой нелепой ситуации. Мальчик понимал, что теперь для Хиена самое главное – не потерять лицо перед своими соседями, тем более что он был деревенским старостой. Впрочем, они ведь много лет знали его как честнейшего и добрейшего товарища, который никогда не брал чужого и всегда был готов поделиться с соседями своими припасами и деньгами. Неужели кто-то из них теперь сможет поверить, что Хиен способен на такое?

Увлекшись обсуждением загадочного происшествия, крестьяне будто и забыли о его главном участнике, хромоногом Сроне. Викрам заметил, как заплаканный крестьянин медленно побрел к выходу со двора, держа в руках голову Колап. Толпа молча расступилась, давая хромоногому пройти и провожая его удивленными и жалостливыми взглядами.

Хиен хотел последовать за Сроном и еще раз попытаться успокоить его, но Тян удержал его за локоть.

– Не надо, сосед. Ты уже все ему сказал, – прошептал он. – Не надо.

– Мы понимаем, что это не ты сделал, Хиен, – сдавленным голосом произнес сгорбленный деревенский знахарь, который славился своим умением готовить полезные снадобья из тараканов, жирных пауков и других насекомых.

Другие крестьяне согласно закивали.

– Надо найти того, кто это сделал. Такого в нашей деревне еще не было, – проворчал старик Свай. – Сколько я уж лет на свете живу, а ничего такого не помню. Это безобразие какое-то!

– Мы найдем, обязательно найдем, – сказал Хиен, слегка улыбнувшись соседям. – Хулиганам в нашей деревне не место!

Викрам с облегчением вздохнул, взглянув на своего отца: Хиен не потерял лицо и по-прежнему вел себя достойно и правильно.

Продолжая свой путь к школе, Викрам постоянно прокручивал в голове утренние события, из-за которых он уже опаздывал на занятия. Неужели это снова дело рук Апанга? У парня были ярко выраженные садистские наклонности, и он вполне мог на такое пойти. Или это все-таки проделки Кмао?

Викрам пришел в школу только к середине второго занятия. Учительница Млих приветливо улыбнулась ему в ответ на сбивчивые извинения за опоздание. Мальчик уселся на свое место рядом с Каем и кивнул ей, поспешно доставая из сумки учебные принадлежности.

– Что ты такой взволнованный? – шепотом спросила девочка. – У тебя руки прямо трясутся. Случилось чего?

– Да нет, ничего особенного, – сказал Викрам. – Так, ерунда…

Сосредоточиться на уроке кхмерского языка у мальчика так и не получилось, мысли постоянно возвращались к свиной голове, истерике несчастного Срона и растерянному выражению лиц родителей. Все это было похоже на какой-то абсурдный сон…

Викрам изо всех сил старался не показывать своего волнения во время уроков, но скрыть его было трудно. На уроке географии он принялся энергично вертеть между пальцами карандаш, чтобы успокоить нервы, но вскоре тот треснул и развалился пополам.

После уроков одноклассники по традиции решили поиграть в сэй. Викрам и тут не смог сосредоточиться и проиграл практически все раунды, хотя был настоящим мастером этой нехитрой игры.

– Что-то ты сегодня не в ударе, парень, – удивленно протянул лопоухий Сэк. – Не припомню, чтобы ты так много мазал, на тебя не похоже.

– Ну бывает, что уж тут поделаешь… – вздохнул Викрам. – Ладно, я пойду уже домой, а вы тут доигрывайте без меня.

Мальчик уныло побрел по пыльной дороге обратно в деревню, вновь размышляя об утренних происшествиях. Викрам прекрасно понимал, что весь кхум только и занят обсуждением странных событий на дворе у Хиена. А может быть, эта новость уже разлетелась и по соседним деревням и там тоже вовсю судачат об этих мерзких пакостях. Дом Хиена и Совади, всегда такой открытый и гостеприимный, теперь приобретал какую-то дурную славу в округе, и эта мысль больше всего угнетала Викрама.

Подходя к лесной дороге, мальчик повстречал на своем пути Тыпа, местного колдуна, который жил в одинокой хижине где-то в лесу. Крестьяне частенько обращались к Тыпу, если нужно было прибегнуть к магическим силам: снять сглаз, приворожить, излечить родственника от заикания или проказы. Поговаривали, что Тып действительно обладал какой-то особой волшебной силой и мог творить чудеса, хотя Хиен считал его обычным шарлатаном, который привык наживаться на чужом горе.

Поравнявшись с Викрамом, Тып на несколько секунд устремил на него свой строгий колючий взгляд, от которого мальчику стало не по себе. Седой старик вообще вызывал у местных детей и подростков страх, и они старались не сталкиваться с ним на дороге, опасаясь, что старик может одним жестом или даже взглядом навлечь на них проказу, а то и вообще превратить в лягушку или в какую-нибудь мерзкую каракатицу. Викрам хоть и не верил в эту ерунду, но тоже всякий раз невольно содрогался, сталкиваясь на дороге со сгорбленным стариком, который передвигался очень медленно и всегда опирался на массивную палку из сандалового дерева.

Когда Тып уже отошел на несколько шагов, мальчик вдруг услышал, как старик что-то тихо проворчал, щелкнув при этом языком. Мальчик обернулся, но уже не увидел колдуна: Тып будто провалился сквозь землю. «Может, он и правда волшебник?» – подумал Викрам, так и не найдя глазами таинственного старика.

Мальчик продолжал свой путь, и ему еще некоторое время казалось, что Тып наблюдает за ним, невидимой тенью скользя между деревьями.

Проходя по лесной дороге, Викрам услышал чьи-то приглушенные голоса и шорох в кустах. Мальчик остановился и прислушался. Шорох доносился из-за ряда старых массивных деревьев, росших в нескольких метрах от дороги. Викрам не мог различить, о чем говорят доносившиеся из леса голоса, но один голос он узнал практически сразу: Апанг!

Викрам хотел было продолжить свой путь и не связываться с мерзким хулиганом, который наверняка снова издевался над несчастными животными или насекомыми вместе со своими дружками. Но какая-то сила будто подталкивала мальчика в лесную чащу. Внутренний голос говорил ему, чтобы он подошел и посмотрел, что происходит за деревьями.

Викрам тихо прокрался через лесные заросли и подошел к старым деревьям. Голоса теперь звучали отчетливо.

– Аккуратно режь, аккуратно, – строго произнес голос Апанга.

– Да чего ты мне указываешь! У меня отец мясник, я знаю, как это все надо делать, – послышался в ответ недовольный голос Тьяпа.

– Дели поровну, чтобы все было честно, – присоединился третий голос, Тьрук.

Подойдя к стволу одного из деревьев, Викрам прислонился к нему и осторожно высунул голову между толстыми ветками.

На небольшой лужайке был расстелен кусок грубой ткани, на котором лежала жирная окровавленная свиная туша. Тьяп осторожно разрезал ее на части большим кухонным ножом, а Апанг и Тьрук сидели возле него, внимательно наблюдая за его действиями.

Теперь все было понятно! Викрам почувствовал, как его постепенно начинает трясти от гнева. Выходило, что трое этих подонков похитили свинью у несчастного Срона и теперь делят свою добычу. Но им и этого показалось мало: они подбросили голову Колап во двор Хиена, чтобы опозорить его и напугать крестьян! Терпеть такое было невозможно, особенно когда преступники уже застигнуты за дележом добычи.

Мальчик обернулся и посмотрел на дорогу в надежде, что кто-нибудь будет проходить мимо и поможет ему задержать негодяев. Но на дороге не было видно ни души.

Викрам понимал, что в одиночку он не сможет справиться с тремя здоровенными парнями: стычки с Апангом и его дружками неизменно заканчивались для него побоями и унижением. Но просто смотреть на все это и ничего не предпринимать было просто невозможно. Нужно было действовать!

Оглядевшись по сторонам, Викрам быстро отыскал глазами примитивные орудия, с помощью которых он смог бы одолеть трех парней. Через какую-то долю секунды у мальчика в голове уже созрел четкий план действий.

Первым делом он подобрал с земли засохший кокосовый орех размером с кулак, размахнулся и запустил им в склонившегося над свиной тушей Тьяпа. Кокос попал ему прямо в лоб, парень вскрикнул, схватился за голову и выронил из рук нож.

Апанг и Тьрук тут же вскочили на ноги и принялись испуганно оглядываться по сторонам. И тут Викрам выскочил из-за дерева, держа в руках массивную бамбуковую палку. От сильного удара по ребрам Тьрук громко взвизгнул и упал на землю. Апанг не успел толком сообразить, что происходит, а Викрам уже изо всех сил вцепился ему в горло своими гибкими пальцами и повалил на траву.

Викрам все сильнее сдавливал шею хулигана, Апанг пытался оттолкнуть от себя своего душителя, но тот вцепился в него мертвой хваткой, как породистая бойцовская собака. Вскоре Викрам услышал хрип и почувствовал, как тело Апанга начинает дергаться в конвульсиях.

В этот момент мальчик ощутил резкую боль в спине и отпустил шею Апанга. Через несколько секунд Тьрук и Тьяп уже прижимали его к земле, заломив руки за спину. Апанг постепенно приходил в себя, восстанавливая дыхание и мотая головой из стороны в сторону. Затем он медленно встал, подошел к лежавшему на земле Викраму, опустился перед ним на корточки и улыбнулся своей мерзкой, отвратительной улыбкой. Его правый глаз снова начал слегка подмигивать от нервного тика.

– Ну ты даешь, Викрам, – злобно прошипел Апанг, откашливаясь и почесывая покрасневшую шею. – Ты хотел убить меня, да?

– Подонок! – процедил сквозь зубы Викрам, пытаясь вырваться из рук Тьрука и Тьяпа, которые продолжали прижимать его к земле. – Зачем ты это сделал? Зачем ты украл свинью?!

– Да что ты несешь, а? – огрызнулся Апанг. – Ты только что чуть не убил меня, маленький засранец! Ты хотел умыкнуть у нас нашу добычу, да? А ну признавайся, гаденыш!

Тьяп сильнее заломил руку Викрама, и мальчик вскрикнул.

– У Срона маленькие дети, ему надо кормить семью. Но тебе на это наплевать! – произнес Викрам, скрипя зубами от боли. – Таких, как ты, надо бросать в тюрьму!

Викрам уже не чувствовал страха. Он хотел высказать Апангу все, что он о нем думает, а дальше – будь что будет…

– Да ты чего несешь?! – вскрикнул Апанг, поднимаясь на ноги. – Я ее ниоткуда ни крал, понял! А что за затея с головой, я вообще не знаю. Мне кажется, что ты перегрелся на солнце, Викрамчик. Да и вообще, ты становишься опасным для окружающих людей. Тебе бы полечиться немного не мешало бы. Ладно, я тебя отпущу, так и быть. Но перед этим мне нужно справить нужду. Парни, держите его крепче!

Тьяп и Тьрук еще сильнее прижали Викрама к земле, продолжая заламывать ему руки. Апанг тем временем неторопливо снял намотанную вокруг пояса старую выцветшую краму, из которой состояла вся его нижняя одежда, и широко расставил ноги возле головы Викрама. Через несколько секунд мальчик ощутил острый неприятный запах и почувствовал, как на его затылок полилась теплая струя: Апанг мочился прямо ему на голову.

Викрам еще никогда в жизни не испытывал такого унижения. Он бы предпочел, чтобы Апанг побил его, но только бы не делал того, что он делал в тот момент. Викрам зажмурился и стиснул зубы, стараясь подавить в себе очередной приступ тупого гнева.

Наконец унизительная процедура закончилась. Она длилась лишь несколько секунд, но Викраму показалось, что его поливали мочой целый час. Апанг снова обмотался крамой и удовлетворенно крякнул.

– Ну все, теперь выведите его на дорогу и отпустите. Пусть идет домой и воняет там на всю деревню!

Тьрук и Тьяп подняли Викрама на ноги и повели к дороге, продолжая крепко держать его за обе руки. Но мальчик уже не сопротивлялся: на это больше не осталось сил.

Умываться пришлось в небольшом пруду возле деревни. Викрам снял рубашку, обрызгал тело мутной коричневатой водой и кое-как вымыл голову. Лезть в пруд мальчик не решился, опасаясь обитавших там пиявок и водяных змей, среди которых были и ядовитые.

Викрам чувствовал, как внутри него разрастается чувство ярости. Он понимал, что если бы не Тьрук и Тьяп, то он бы наверняка задушил Апанга до смерти.

Хиен всегда говорил сыну, что нужно воспитывать в себе сострадание и любовь к людям, даже к своим врагам: в таком случае человека ждет хорошее перерождение после смерти. Однако к Апангу Викрам не мог испытывать никаких чувств, кроме острой ненависти.

Теперь нужно было рассказать обо всем Хиену и другим старейшинам в деревне, думал Викрам. Пусть все знают, кто в округе способен совершать такие мерзкие поступки!

Подходя к деревне, Викрам свернул с дороги и пошел напрямик по траве, чтобы немного скоротать путь. Когда он проходил возле хижины Кмао, то вдруг споткнулся обо что-то твердое и рухнул на землю.

Поднявшись на ноги и стряхнув пыль с колен, Викрам с удивлением заметил, что под ноги ему попалась сильно обгоревшая свиная нога.

– Что за ерунда! – воскликнул мальчик.

Видимо, Апанг и его дружки в спешке жарили кусок своей добычи и случайно спалили ее, подумал он. Вот ведь негодяи!

Викрам наткнулся на хромоногого Срона сразу же, как вошел в деревню. Тот был все такой же хмурый и бурчал себе что-то под нос, медленно шагая по направлению к своему двору. Мальчик решил сразу же рассказать ему все.

– Послушай, бонг, я знаю, кто украл и убил твою свинью, – без предисловий и приветствий начал Викрам.

Срон остановился, посмотрел на мальчика удивленным и недовольным взглядом, откашлялся и сплюнул.

– Ты чего такое городишь, малец? – грубо спросил хромоногий. – Чего тебе надобно от меня, а?

– Я говорю, что знаю, кто украл у тебя свинью, – повторил Викрам, терпеливо дожидаясь, пока смысл его слов дойдет до сознания туго соображавшего Срона. – Это Апанг, сын Приепа.

– И откуда же ты это знаешь? – недоверчиво спросил Срон. – И почему я должен верить тебе?

– Я сегодня видел, как он со своими дружками разделывал тушу в лесу. Я уверен, что это была Колап. Честное слово, я видел это совсем недавно. Я не смог ничего сделать, так как был совсем один.

Срон задумался и почесал затылок своими сухими длинными пальцами.

– Видел, говоришь?.. Ну ладно, я схожу к этому пьянице и бездельнику и все выскажу по поводу его сынка! И ты пойдешь со мной, все ему расскажешь.

– Боюсь, что это бессмысленно, – вздохнул Викрам. – Апанг уже давно не живет с отцом. Он вообще редко в деревне появляется. Приеп вряд ли знает, где он живет сейчас.

– Ну ничего, мы найдем его, найдем… – произнес Срон, продолжая медленно двигаться к дому.

Викрам тоже пошел своей дорогой. Вдруг хромоногий окликнул его.

– А знаешь что, – сказал он, выдавив из себя грустную улыбку. – Я ведь уже понял, что это не твой отец. Он бы такого никогда не сделал.

За обедом мальчик вкратце рассказал родителям историю со свиной тушей в лесу. Правда, о позорном издевательстве Апанга он решил умолчать: о таких вещах лучше вообще никому никогда не рассказывать.

– Да, дела… – задумчиво протянул Хиен. – И где теперь искать этого мерзавца?

– Я не знаю. Но я несколько раз встречал его по дороге в школу, – сказал Викрам. О своих прежних стычках с Апангом он тоже решил не рассказывать.

– Они били тебя? – взволнованно спросила Совади.

– Да ерунда, – отмахнулся Викрам. – Ничего страшного.

– Ладно, мы попробуем отыскать его. Я тут в округе всех деревенских и уездных старост знаю. Сегодня же наведу справки. Он от нас не уйдет!

Со стороны дороги послушался рев двигателя, и через несколько секунд во двор въехал Сопхат. За его спиной сидела Амара. Увидев ее, Викрам широко улыбнулся и тут же выбежал навстречу гостям.

– Извините, что так неожиданно, – сказал Сопхат. – Просто выдался свободный денек, вот и решил к вам заскочить.

– Привет, Викрам, – тихо поздоровалась Амара, слезая с мопеда и подходя к мальчику. – Я попросила дядю Сопхата, чтобы он взял меня с собой.

– Привет, я очень рад тебя видеть! – воскликнул Викрам.

Хиен и Совади спустились во двор и поприветствовали гостей. Сопхат сразу же представил им Амару.

– Викрам мне рассказывал про тебя, – сказал Хиен, ласково улыбнувшись девочке. – Я сам очень люблю балет, это великое искусство.

Услышав эти слова, Викрам чуть заметно улыбнулся: он знал, что его отец ни разу в жизни не был ни на одном балетном представлении и сказал эту фразу просто из вежливости. «Надо будет обязательно сходить с ним на балет», – мысленно пообещал себе мальчик.

– Очень хорошо, что у Викрама есть такие друзья, – продолжал Хиен. – Ну что ж, проходите, угостим вас обедом.

– Я сейчас приготовлю все, – всполошилась Совади.

– Да нет, мы уже пообедали в городе, не беспокойся, дорогая сестра, – сказал Сопхат и повернулся к Хиену. – Я вот тебе кое-какие инструменты привез, как ты просил, братец.

Сопхат отвязал от заднего сиденья «Хонды» туго набитую потертую сумку и протянул ее Хиену.

– Ну спасибо, брат, – поблагодарил Хиен.

– Па, мы пойдем немного прогуляемся, хочу показать Амаре нашу деревню, – сказал Викрам.

– Прекрасно, идите, – сказал Хиен, уже начавший изучать содержимое сумки.

– Только возвращайтесь до темноты, мне пора будет уезжать, – предупредил Сопхат. – Я пообещал Сокху доставить Амару обратно в целости и сохранности.

– Конечно, дядя, непременно! – крикнул через плечо Викрам, выходя со двора вместе с маленькой балериной.

Викрам и Амара побрели по пыльной дороге. Мальчик вкратце рассказывал своей столичной подруге о деревенских жителях, а Амара с интересом мотала головой из стороны в сторону, внимательно слушая его рассказы. Как выяснилось, она еще ни разу не была в деревне.

– Я всю жизнь прожила в городе, – сказала она. – А тут все совсем по-другому… Ха, какой смешной домик!

Амара указала на дом старика Свая, который много раз перестраивался и надстраивался и поэтому выглядел крайне нелепо. Основная часть дома была добротным деревянным строением, к которому с разных сторон лепились убогие коробки из фанеры, пальмовых листьев, ржавых металлических листов и другого подручного материала.

– Да, у старика огромная семья, поэтому он постоянно достраивает свой дом, чтобы все туда поместились, – пояснил Викрам.

– А тебе нравится жить в деревне? – спросила девочка.

– Мне город больше нравится, – признался Викрам. – Здесь жизнь скучная и тяжелая, все работают с рассвета до заката. И некуда сходить совсем: ни кино, ни театра, ничего такого нет. Хотя моим родителям город не нравится совсем.

– Ну понятно, у всех разные вкусы. Мой папа вот считает, что в городе гораздо лучше. Он ведь тоже родом из деревни.

– Пошли, я тебе покажу мое любимое место, – сказал Викрам.

Мальчик свернул с деревенской дороги и повел Амару по узкой тропинке, ведущей через бамбуковую рощу. Из рощи они вышли на большую поляну, заросшую высокой травой. Посреди нее одиноко возвышалось высокое раскидистое дерево.

– Это дерево Бодхи, под ним в древности сидел сам Будда, – торжественным тоном произнес Викрам, дотрагиваясь до толстого ствола. – Он посидел под ним сорок дней и стал Просветленным.

– Ого, ничего себе! – воскликнула Амара, рассматривая густую зеленую крону и кривые ветви старого дерева.

Про Будду Викрам узнал из рассказов сказочницы Моан. В один из вечеров старушка рассказывала ребятам легенду о юноше Сиддхартхе Гаутаме, который жил в Индии много-много лет назад. Сиддхартха был родом из богатой семьи, жил в роскошном дворце и не ведал, что не земле есть страдания, болезни и смерть. Но однажды он покинул пределы своего дворца и встретил на дороге немощного старика: так он узнал, что каждого человека ждет старость. В следующий раз он повстречал прокаженного и узнал, что человек подвержен страшным болезням. Выйдя из дворца в третий раз, Сиддхартха наткнулся на похоронную процессию, и так узнал, что все люди смертны. А четвертым человеком, повстречавшимся ему за пределами дворца, был праведник, садху, который ходил по улицам с миской для подаяний.

После этих четырех знамений Сиддхартха ушел из дворца, оставив там свою красавицу жену и детей. Он сел под деревом Бодхи и просидел на одном месте сорок дней, а затем достиг Просветления.

Викрам очень удивился, когда узнал, что такое же дерево Бодхи растет недалеко от деревни. Мальчик был уверен, что именно под ним Сиддхартха стал Буддой, однако бабушка Моан сказала ему, что таких деревьев в мире растет очень много, а то, под которым сидел Сиддхартха, наверняка уже превратилось в пыль, так как с тех пор минуло уже очень много лет. Тем не менее Викрам продолжал относиться к этому дереву по-особенному: кто знает, может быть, оно выросло как раз на том месте, где росло то самое священное дерево Бодхи, о котором шла речь в легенде.

– Оно такое большое и красивое! – продолжала восхищаться Амара. – А можно на него залезть?

– Конечно! Это мы сейчас и сделаем, – ответил Викрам.

Мальчик скинул резиновые шлепанцы и ловко полез вверх по стволу, цепляясь руками и босыми ногами за вылезавшие из него кривые сучки и наросты. Амара последовала за ним. Подъем давался ей нелегко: было сразу видно, что девочка еще ни разу в жизни не лазала по деревьям.

Викрам помог Амаре забраться на массивную ветку, нависавшую над землей на высоте трехэтажного городского дома. Девочка испуганно посмотрела вниз и чуть не вскрикнула от испуга.

– Ты боишься высоты? – взволнованно спросил Викрам. – Тогда давай спустимся.

– Нет-нет, ничего, я просто… это с непривычки, ничего страшного, – сказала Амара, выдавив из себя улыбку, чтобы успокоить Викрама.

– Ну тогда устраивайся поудобнее и посмотри во-он туда, – мальчик уселся на ветку, свесив ноги, и указал рукой куда-то вдаль.

Амара села рядом с ним, продолжая перебарывать страх высоты и стараясь не смотреть вниз. Однако, взглянув в направлении, указанном Викрамом, она тут же забыла о своих страхах.

Перед ними расстилался сельский пейзаж удивительной красоты. Ровные квадраты рисовых полей уходили далеко-далеко к горизонту, разделенные между собой пальмовыми и бамбуковыми рощицами, а вдалеке сверкала на солнце река, посреди которой виднелись едва различимые очертания рыбацких лодок.

– Я люблю здесь сидеть и смотреть на закат. Скоро ты увидишь, как это красиво, – сказал Викрам.

– Потрясающе! – воскликнула впечатлительная Амара. – Отсюда видно всю Камбоджу!

– Ну не всю, наверное, но половину-то точно, – ухмыльнулся мальчик.

Вдруг со стороны ствола послышался какой-то треск. Амара чуть вскрикнула и подвинулась поближе к Викраму, схватив его за руку. Мальчик почувствовал, как от этого прикосновения его пульс слегка участился.

– Что это такое? Это ветка трещит?! – испуганно спросила девочка.

– Да нет, не волнуйся, ветка еще пять человек выдержит, – успокоил ее Викрам. – Это птицы, у них тут гнезда на дереве.

– А-а, ну ладно… Ты извини, что я такая пугливая, – робко произнесла Амара.

Теперь она сидела на ветке почти прижавшись к Викраму. Он ощущал, как ее юбка трется о его шорты.

– Да ничего, первый раз всегда так, – сказал Викрам. – Я тоже сначала боялся высоты, но потом привык.

– Ух ты, смотри, какие здоровенные! – воскликнула Амара, указывая рукой на двух буйволов, жевавших траву на поле в сотне метров от дерева.

– Скоро для них настанет трудная пора, – сказал мальчик. – Каждое утро им придется тащить за собой тяжелый плуг. А потом на поля посадят рис.

– А твои родители тоже этим занимаются?

– Да, конечно. У нашего кхума есть одно общее поле, на нем все и трудятся. И есть три буйвола на деревню.

– Это ведь очень тяжелый труд, да? – вздохнула Амара.

– Конечно, тяжелый, а прошлый год был особенно трудным из-за засухи.

Викраму вспомнились рассказы Хиена про Праздник первой борозды, который отмечается в начале мая. Это пышное торжество каждый год проводилось в самом центре Пномпеня, возле Королевского дворца. Сам Хиен ни разу не видел эту церемонию наяву, но в мельчайших подробностях знал ее распорядок.

Два красивых белых буйвола тянули за собой по кругу символический позолоченный плуг, который «распахивал» участок земли перед дворцом. За буйволами шла большая процессия, в которую входили члены королевской семьи, чиновники и члены буддийской сангхи.

Главной частью торжества была древняя церемония, во время которой определяли, каким будет новый сельскохозяйственный год. После символической «пахоты» буйволов подводили к расстеленной на земле циновке, на которой стояли три глиняные миски. В одну из них насыпали рис, другую наполняли водой, а в третью наливали спирт. Если буйвол склонялся к миске с рисом, это предвещало урожайный год, если подходил к воде, то год предстоял дождливый, а если приближал морду к миске со спиртом, то страну ждал неурожай.

В прошлом году быки выбрали спирт, и урожай риса действительно выдался очень скудным из-за засухи.

– Но я не хочу этим заниматься, когда вырасту, – признался Викрам.

– А чем же ты хочешь заниматься?

– Я хочу жить в городе и получить какую-нибудь интересную профессию: инженера или доктора. В общем, я еще не решил.

– Да, доктор – это очень хорошая профессия. Самая лучшая из всех, я считаю, – сказала Амара.

Солнце стремительно катилось к горизонту. На мерцающей глади реки появились разноцветные блики, а рисовые поля и пальмовые рощи озарились мягким предзакатным светом. Амара как зачарованная смотрела на огромный солнечный диск, который быстро исчезал за рекой, отдавая этим краям свои последние лучи. Вскоре солнце исчезло, и тихий сельский пейзаж погрузился в мягкие вечерние сумерки.

Викрам видел закат уже десятки раз, а Амара наблюдала его впервые. Мальчик с наслаждением следил за тем, как маленькая танцовщица восторженно указывает пальчиком на солнце и то и дело произносит восторженные комментарии, будто видит какое-то уникальное природное явление.

В эти минуты Викрам совсем не думал про утренние неприятности и позорные издевательства Апанга. Он просто наслаждался тем, что сидит рядом с Амарой и показывает ей закат. Свой личный, неповторимый закат, который он до этого никому не показывал.

– Потрясающе, я ничего подобного в жизни не видела! – воскликнула Амара, когда солнце окончательно ушло за горизонт.

– Я рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Викрам. – Ну ладно, думаю, нам надо возвращаться. Дядя сказал, что собирается уезжать, когда стемнеет.

– Да, пора идти, – вздохнула девочка. – Но я надеюсь, что мы с тобой когда-нибудь еще посидим здесь, на этой ветке.

– Конечно, приезжай, когда сможешь!

– Надеюсь, что смогу иногда приезжать. Но сейчас будет очень много занятий: скоро мы должны выступать на торжественном приеме у принца, поэтому придется заниматься много дней подряд без выходных.

Викрам помог Амаре спуститься с дерева, и они побрели по тропинке к деревне. По пути Амара рассказывала про свою балетную школу, про строгую преподавательницу, которая недавно выгнала очередную ленивую ученицу, про двух мальчиков, которые постоянно к ней пристают после занятий, про страхи перед выступлением на торжественном приеме, где за их танцами будут наблюдать принцы и иностранные гости.

Викрам слушал ее журчащий детский голосок и с грустью думал о том, что через несколько минут Амара опять уедет в город и ему вновь придется ждать встречи с ней…

– Ну вы что-то припозднились, – недовольно проворчал Сопхат, который уже заводил свой мопед, когда Викрам и Амара подходили к дому. – Я уж хотел ехать искать вас.

– Ну извини, дядя, – сказал Викрам.

– Ладно, ничего. Садись, Амара, поехали. А то твой папа будет волноваться. Я ему сказал, что головой за тебя отвечаю.

Сопхат и Амара спешно попрощались с Викрамом и его родителями, и мопед гулко затарахтел по деревенской дороге. Оглянувшись назад, Амара вновь одарила мальчика своей широкой ангельской улыбкой.