Читать книгу Битва в кальсонах - Алексей Иванов - Страница 7

– Я понимаю, что ты пригласил меня снова в качестве клоуна, но юмор – штука дорогая! – стал жаловаться Ганимед Зевсу на то, что с Милой у него не клеится. Когда Елена пригласила их снова, но уже на пикник к себе на дачу.

– Я-то тут при чём? – не понял Зевс, осматриваясь по сторонам: «Не видят ли девушки?» – Ты хотел усатую? Подкатывай. Хотел переспать с Гитлером? Пожалуйста! Не буду же я разводить её вместо тебя. Тогда она переспит со мной, а не с тобой. Как я смогу заставить её переключиться на тебя? Это слишком интимно. Ты должен её очаровывать, а не изображать из себя клоуна.

– Но как ты это с ними делаешь? – озадачился Ганимед. Мол, бабушка, научи!

– Запомни, тело девушки – это всего лишь вещь среди других вещей. А вещь – понятие динамическое. Вещь проявляет свою сущность лишь в процессе её использования. Только тогда вещь становится явлением, переставая быть «вещью в себе». Небытие вещи не бесполезность («вещь в себе»), но её вред для нас, умаление бытия. Вещь изменяется под воздействием того, каким смыслом ты начинаешь её наделять. То есть твоё отношение к вещи полностью меняет её сущность.

– Ты говоришь о действительности?

– Действительность появляется гораздо позже, – улыбнулся Зевс. Пряча в штаны туалетные принадлежности. – Исходя из опыта взаимодействия с данной вещью. Как результирующая твоих попыток донести до неё твой новый для неё смысл.

– То есть? – не понял Ганимед. О чём именно он говорит. – Вне нашей разумной деятельности все материальные тела бессмысленны? Как нагромождение камней в горах?

– Они, конечно же, обладают некоторой незначительной самобытностью в меру своей самоорганизации, но её хватает лишь для того чтобы бороться с энтропией. Для того чтобы они могли оставаться вещью в себе. Да и то – ненадолго. И чем сложнее материальное тело, тем сложнее ему бороться с саморазрушением. И обширные пустыни и кладбища – яркий тому пример.

– То есть ты говоришь и об одушевлённом теле?

– О любом. Ведь материальная реальность предполагает использование наличных вещей именно как материал. Вне зависимости от того, чем они являлись до того, как ты вступил в игру с ними. Но для того чтобы одушевленное – тобой – тело смогло принять твой смысл как возможность именно своего собственного бытия, ты должен сделать его для неё как можно более привлекательным.

– Её смыслом, – понял Ганимед. Что он о девушках.

– А для этого тебе нужно либо откликнуться на её социальный запрос, либо самому его вначале сформировать. А потом уже и разрешить ситуацию, используя себя как инструмент, помогающий ей решить её новую не-задачу, – вспомнил Зевс, как уже проделывал это с Артемидой. – Второй вариант предпочтительнее, так как он позволит тебе её контролировать, держа её на крючке твоего смысла. Полностью отказываясь от неё всякий раз, как только она будет выходить в своём поведении за рамки твоей концепции. Это как на рыбалке, даёшь слабину, когда рыба сопротивляется, а потом, когда она решает, что всё уже закончилось и расслабляется, снова её тянешь. В неведомые дали!

– До тех пор, пока она не окажется в лодке?

– Лодки не существует. Это заблуждение, приводящее к распаду семей. Брак – это эвтопия. Рыбалка происходит всегда. До тех пор, пока тебе это не надоест.

– Пока ты не смотаешь от неё удочки? – усмехнулся Ганимед.

– И не захочешь посвятить себя чему-то более высшему! – осёк его Зевс. – То есть если ты всё ещё хочешь постоянно удерживать её на крючке, ты должен как можно чаще менять наживку смысла вашего со-присутствия.

– Или находить всё новые совместные хобби, увлечения, – понял это по-своему Ганимед.

– Превращая каждую вашу встречу в маленькое приключение. Любое твоё взаимодействие с любым материальным телом есть процесс. А процесс есть явление динамическое. Который либо ускоряется вами, либо – деградирует. До распада на два независимых составляющих. Понимаемого на обывательском уровне как то, что вы почему-то полностью теряете интерес друг к другу. Так и не поняв – почему?

– Даже если вы уже живете вместе?

– Тем более! Даже если это встреча на кухне. Ты должен полностью изменить её смысл, постоянно «одушевляя» выбранное тобой тело духом интриги. Чтобы её душа трепетала на кончиках твоих пальцев! Чтобы каждое прикосновение к её телу являлось прикосновением к её сердцу! Чтобы она не стала для тебя просто мясом. И не протухла в твоей душевной теплоте.

– В Ганешеньке? – усмехнулся над ним Ганимед.

– Ведь в действительности нас объединяет не наше прошлое и настоящее, а только лишь – наше будущее, заставляя нас действовать. Взаимо-действовать, а не просто быть рядом. Вот ты и должен постоянно заставлять её трепетать в своих объятиях в его предвкушении. И изливать на тебя энергию своей бесконечной преданности, своей любви. Мечтая слиться не столько с твоим телом, это так банально, сколько – с твоей душой. Бесконечно наслаждаясь нектаром твоей чистоты, твоей возвышенной утончённости.

– И – чем же?

– Всем сердцем, всем своим существом, рвущемся к тебе навстречу! Мечтая только лишь быть причастной твоей божественности, твоего духовно-душевного совершенства. Невыразимой красоты твоего внутреннего существа. Пытаясь ею точно так же стать. И вбирая (вдыхая) её стать. Твой (непонятно для неё самой почему) волнующий её аромат.

– Раскрывая себя ей навстречу всего, как цветок – пчеле?

– Прикосновение же к телу, лишённому энергии восхищения, вульгарно. Любовь возникает подобно молнии меж двух наэлектризованных взаимным восхищением тел! Иди и порази её! В самое сердце. Не зря же ты у меня этому столько лет учился, читая мои опусы.

И они вернулись к девушкам.

– Так вы уже были на моём концерте? – пошёл в атаку Ганимед.

– Уже сто раз! – усмехнулась Елена.

– Ну, а ты? – спросил он у Милы. Чтобы та поняла, что он именно у неё это спрашивал.

– Нет, пока ни разу.

– Сходи обязательно! – поддержала его Елена. Чтобы та отстала уже от Зевса. – Кстати, когда у вас концерт?

– Так надо спросить об этом у Зевса, нашего арт-директора, – усмехнулся Ганимед. – Который наконец-то пришёл с морей.

– Чего ты сам не сходишь и не договоришься? – вздохнул Зевс, который ещё в прошлом году мотался по всему краю, устраивая их концерты. Возясь с его группой туда-сюда. На своей машине. Благо, что барабанную установку таскать не пришлось. Барабанщик соглашался играть на чём угодно. А гитары спокойно помещались и в багажник. Вместе со всеми другими их авоськами и небоськами, которые жены рачительно собирали им в дорогу. Словно бы провожая их на войну. Лет на десять.

– Так если я пойду к ним договариваться об этом сам, то они на меня посмотрят, как на нищеброда, который у них что-то вымогает. А вот если к ним заявится наш арт-директор, тем более – весь такой умный и деловитый, то у них сразу же появляется к нам совсем другое отношение. А, соответственно, и – оплата нашего труда. Уже понимая, что и наш арт-директор тоже в доле. Компанэмэ?

– Да панэмэ, панэмэ, – усмехнулся Зевс. – Куда деваться? От твоей компашки. Так куда и когда идти?

– Мила, куда бы ты хотела пойти бесплатно на мой концерт?

– Пошли в «Метро»! – заявила Елена.

– Когда сходить? – спросил Зевс у Ганимеда.

– Это ты у девушек спроси. Когда ты хотела бы туда сходить? – спросил он у Милы.

– Как можно скорее! – решила за неё Елена.

– Только добирайтесь теперь сами, – сразу же предупредил Зевс Ганимеда, – чтобы мне не пришлось снова за вас краснеть, если вы опять не сможете все собраться. Как в тот раз, когда мне пришлось краснеть во Владивудстоке перед арт-директором «Забриски Пойнт» за то, что Крыжовник не смог подмениться с другим механиком на вахте. И выступление из-за него не состоялось. Так что мне стыдно было туда уже снова появляться. И меня из-за вас узнали там не с лучшей стороны. А там так потрясающе готовят! Когда я, перед тем как организовать концерт, пошёл туда на свой день рождения – в разведку боем – со своей младшей двоюродной сестрой и её красивенькой подружкой Нелли с восхитительным телом, так же как и сестра младшей меня на четыре года, то она, узнав о том, что в рейсе я бросил есть мясо, специально заказала мне фаршированные баклажаны. И я даже не почувствовал в них вкус мяса! Представляете? А Нелли так смеялась над тем, что я этого даже не заметил! И только поэтому не стал заказывать ещё порцию. Как уже хотел. Я сказал им, что готов потратить там ровно сто баксов. И Нелли постоянно себя сдерживала. Хотя и потратил почти сто пятьдесят. Так как себя я сдерживать и не собирался. Просто, дал ей понять, что пока она не моя девушка, мой бюджет для неё будет жёстко ограничен.

– И что, это помогло? – усмехнулся Ганимед.

– Нет, я так и не смог затащить её в постель. Хотя брал её и её подружку Марго из нашего городка даже в сауну. Но они только помылись, порезвились со мной в джакузи и покатались зачем-то по очереди на велотренажёре. И я решил больше никуда её не приглашать. По крайней мере – с Марго. И позвал Нелли, которая осталась ночевать у Марго, на следующий же день к Браткам на их день рождения, где громадный Антон, ну, вы все его знаете, вокалист и гитарист из группы «Легион», в котором Братки тогда играли, заставлял её пить водку, громогласно объяснял ей, что такие расфуфыренные особы из Владивудстока, как она, конченные шалавы! Которые только и бродят там по ночным клубам. «Почему ты меня от него не спас? – спросила меня Нелли, через полчаса вырвавшись в комнаты из кухни. – Что, не мог позвать? Я же столько раз на тебя оглядывалась. Чего ты толкался в коридоре и надо мной хихикал?» «А почему я должен был тебя от него спасать? Ведь ты же не моя девушка, – усмехнулся я, вспомнив, как злорадно я наблюдал из коридора, пока она внутренне корчилась на кухне от душевной боли, которую причинял ей Антон, прозревая в ней шалаву. – И ты даже не собираешься ею стать. Поэтому и спасай себя сама. Раз уж ты у нас не со мной, а сама по себе». «Я думала, что ты мне друг!» – заявила она обиженно. «Я ни с кем не дружу, пойми. Ты ошиблась в выборе четвероногого друга. На котором собралась ездить. Когда я вижу красивую девушку, то ни о какой дружбе не может быть и речи! Поняла?» «Ну, это ты так думаешь, – ответила она, – а я сразу же делю парней на тех, с кем я сплю, и на тех, кто мне просто друг». «Хорошо, завтра же я отвезу тебя домой. И дружи там, с кем хочешь». Так она потом ещё долго сестре названивала: «Почему твой Ганеша не звонит и никуда меня больше не приглашает?» Вызывая у меня и сестры лишь дикий смех, когда та передавала мне её слова.

– Всё было так печально? – усмехнулась над ним Елена.

– А когда я неделю назад заезжал во Владивудсток чтобы снять там студию, то сестра рассказала мне, что пока я был в рейсе, Нелли тоже не теряла времени даром и заработала за полгода целых пять тысяч баксов во время работы в Корее в хостесе, по ночам подрабатывая в хостеле.

– Кем это? – заинтересовалась Елена.

– Прости…тут…– усмехнулся Зевс, – я тебе об этом не скажу.

– Так и что ты ответил своей сестре из Владивудстока? – заинтересовался Ганимед. Сходу поняв о …кой он говорит.

– «Вот дура!» «В смысле? – не поняла сестра. – Сейчас все так делают. Тем более что она такая смазливая». «Да сказала бы мне тогда сразу же, я бы ей даже денег тогда отвалил. А не отвалил от неё подальше. Так сильно она мне тогда понравилась!» «И сколько бы ты ей тогда дал?» «Да, пожалуй, баксов двести бы точно дал. А в сауне – так и все триста! Я бы её там и бесплатно изнасиловал, если бы не убогая грузная Марго, которую она взяла с собой в качестве секьюрити».

– Которая тоже не пожелала подработать ни секс-юрити, ни сосу-рити? – усмехнулся Ганимед.

– «Хорошо, я с ней поговорю», – улыбнулась сестра. «Нет-нет, не надо!» – остановил её я. «Что, у тебя уже есть девушка? Когда это ты успел?» «Нет, пока ещё нету». «Тогда не переживай, – поняла она, – я начну с пятидесяти, а там, вполне вероятно, она и за сотню согласится. Думаю, что даже не на один час, а на целый вечер. По знакомству. Только я с вами больше не пойду, а то меня не поймёт мой парень». «Дело не в этом. После того, как ты мне о ней всё это рассказала, я её уже и бесплатно не хочу». «А то, что она тут бесплатно до этого давала всем подряд, кроме тебя, это было нормально? Я-то всё о ней знала». «Да она и сама мне о себе всё тогда рассказывала, как другу. Меня это в ней тогда только возбуждало!» «Так послушаешь ещё и новые её рассказы. Про её тысячу и одну ночь. Там у неё такое было…» «Да я ведь уже бывал в Корее и не раз говорил с такими, как она. Так что я имею полное представление и прекрасно понимаю, о каком пионервожатом идёт речь!»

Усмехнулся Зевс и выразительно посмотрел на Ганимеда, который, заслышав родную речь, тоже выразительно усмехнулся.

– О каком это пионервожатом ты говоришь? – обеспокоилась Елена. Увидев то, как они переглянулись. «Откуда они знают про моего Костика?»

– Да это слова из рассказа Ганимеда «Смелый истопник», – усмехнулся Зевс.

– А, ну, тогда понятно, – облегчённо усмехнулась Елена.

– Ганимед, о ком это ты тогда писал? – спросил его Зевс, заметив это.

– Сам потом узнаешь, – многозначительно усмехнулся Ганимед. Над Еленой. И подмигнул. Словно бы уже давно всё знает. Тоже заметив, что она от них что-то скрывает. – Или ты вообще уже забыл, о ком я тогда писал?

– Так что там, с Нелли? – переключила Елена его внимание.

– Да, пока ничего. Я всё думаю над тем, сколько ей заплатить. Как надумаю, обязательно тебе это опишу! Во всех подробностях. Если ты тоже захочешь так и оставаться мне просто другом.

– И долго ты собрался над этим думать? – подколол его Ганимед.

– Так это будет зависеть не от меня, а от Елены, – подмигнул он. – Ведь с честными девушками можно делать всё то же самое, но – бесплатно.

– Или сколько тебе за это заплатить? – заржал над её нерешительностью Ганимед.

– Да у вас денег не хватит! – засмеялась Елена. Но эта мысль, сама по себе, ей жутко понравилась. Нет-нет, не о самих деньгах, разумеется, а узнать то, насколько сильно Зевс её ценит. Хотя она тут же отогнала и эту мысль. Поняв, что теперь и это может выражаться для него в деньгах. Смазливой Нелли. Прости… господи.

И как и все честные девушки, скорчила обиженную гримаску. Разумеется, из ревности. На что Зевс только и рассчитывал – задушить сопротивление Елены Нелл-оновой нитью повествования.

Вечером, когда Зевс уже развёз Ганимеда, которого уже и так развезло, и так и не пожелавшую стать ему милой Милу, он остановил машину возле подъезда Елены, и стал прощаться:

– Ну, спасибо тебе за то, что мы приятно провели время.

– Нет, это тебе спасибо. Ведь это ты купил фрукты и вино. А мы были просто у тебя на подтанцовке!

– Вот и спасибо за то, что вы так волшебно перед нами танцевали, – улыбнулся Зевс. – Пока!

– А ты не хотел бы ко мне подняться?

– К тебе? – опешил Зевс.

– На чашечку кофе.

– А твои родители не будут против? В такое время. Ведь уже поздно.

– Мать сегодня как раз на сутках на Хлебокомбинате, а младшая сестрёнка у бабушки. Ведь они не знали, во сколько я вернусь. А отчим опять в морях. Он бегает на Японию матросом. Так что у меня сегодня никого нет, можешь не опасаться. Что тебя тут же за это женят! – засмеялась над ним Елена.

Что Зевс расценил как приглашение на секс и тут же согласился.

И когда они поднялись к ней и выпили по чашечке тут же заваренного ею кофе, пошли в зал.

Но Елена вдруг заявила, что не хотела бы делать этого на узком диване. А когда он перенес её на руках на шикарную постель её родителей, она вдруг объявила ему, что она и мать давно уже договорилась, что она никогда и ни с кем не будет делать этого на её кровати. Ни под каким предлогом. И если мать это заметит, то тут же выгонит её из дома.

– Тогда давай делать это на полу, – улыбнулся Зевс, не понимая ещё в чём дело. – Как говорил Ганимед: «Я люблю валятся на полу, водку я люблю пить в трусах. Я люблю валяться на полу и играть на рояле в кустах». Где у тебя рояль? Пошли в зал. Никогда не делал этого на рояле. Говорят, очень заводит играть на рояле чьей-то задницей. Но мы можем даже не открывать крышки. Пока нам не снесёт крышу.

– Знаешь, – вздохнула Елена, поднимаясь с постели родителей. – У меня уже есть парень. И, если честно, я не хотела бы ему изменять. Даже – на рояле.

– Какой ещё парень? Что за подстава?

– Его зовут Вася.

– Что ещё за «котовася»? Василий Тёркин? И где он трётся?

– Он вокалист группы «Конструкция ветра», мы познакомились в посёлке Врунгель. Ты наверняка его знаешь.

– В соседнем посёлке? Да откуда?

– А я думала, Зевс, ты знаешь всю нашу музыкальную тусовку. Ведь именно там каждый год и проходит фестиваль «Арго».

– Выходит, что не всю. И давно вы встречаетесь?

– Да уже пару месяцев. После фестиваля.

– Тогда зачем же ты приглашала меня то на пляж, то на дачу? Я расценивал всё это как знаки внимания. С твоей стороны, – подчеркнул он. Жирной линией упрёка всё её поведение.

– Так оно и было, – улыбнулась Елена. Как ни в чём небывало. – Мила попросила меня подобрать ей парня поприличней.

– А я как раз валялся на обочине? – усмехнулся Зевс. Вспомнив эту сцену из порнофильма.

– Поэтому, как только ты позвонил и предложил мне помочь с переводом, я поняла, что ты, так, ничего себе, и позвала тебя к ней.

– Тогда какого… лешего ты стала отбивать меня у неё, когда мы уже поцеловались?

– Сама не знаю, – вздохнула она. – Ты мне и самой неожиданно так понравился, что я полностью перестала себя контролировать. Поэтому-то когда увидела, что ты полностью мой, то успокоилась и меня стала терзать совесть. Ведь я пригласила тебя для неё, а не для себя.

– Тогда для чего ты позвала меня сейчас попить кофе? Тоже себя не контролировала?

– Просто, попить кофе. А ты что подумал? К тому же, я решила… Всё равно, она тебе не понравилась.

– Мила мне «не понравилась» именно потому, что мне понравилась ты! Ты вела себя, как героиня романа «Собака на сене», и буквально заставляла меня думать, что я тебе нравлюсь. Вот я и выбирал на пляже постоянно тебя, а не её. Ты просто не оставляла мне выбора, заставляя метаться туда-сюда.

– Прости, я себя не контролировала. – улыбнулась она от того, что он сравнил её с госпожой, а Милу – с её обслугой. – Когда ты опять начинал с ней заигрывать, я становилась сама не своя. Ведь мы тогда выпили.

– Ты хочешь сказать, что сегодня мало выпила? Или – что ты уже отрезвела? Я понял, ты просто не любишь проигрывать своим подругам. Поздравляю тебя, ты разбила сердце и мне и ей. Прощай! – сказал Зевс и обиженно вышел из квартиры.

Поэтому когда Елена через пару дней снова ему позвонила, попросив отвезти в ремонт её компьютер и, сев в машину, спросила:

– Когда мы пойдём в «Метро», ты уже договорился?

Зевс лишь ответил ей:

– Нет. И не собираюсь.

– Почему это? – не поняла она.

– Потому что ты отказалась быть моей девушкой. А я не собираюсь с тобой дружить. Ни под каким соусом! Я об этом уже рассказывал.

– А как же причитающиеся вам за выступление Ганимеда деньги? По-моему, это неплохой предлог.

– Как говорил мой последний старпом: «Не любой ценой, дружочек. Не любой ценой!» Вот, как надумаешь быть моей девушкой, так и начнём веселиться за счёт выступлений Ганимеда и тут и во Владивудстоке. А пока – извини. У меня принципы.

Но она так и не смогла его понять. Или – не захотела? В машине.

Да и какая разница, кого она тогда хотела? Зевс хотел, чтобы она хотела только его. А не веселиться за его счёт, вовлекая в этот её «фестиваль» по местным ресторанам и клубам весь город.

И как только Елена вышла из машины, Зевс тоже вышел чтобы помочь ей донести до мастерской системный блок и… обомлел. Увидев впереди нимфу Эхо!

Тут же вспомнив, опустив руки и снова став её любимым Ганешенькой, как ровно два года тому назад он купил «Корону» и рефлекторно остановился, когда клиентка махнула ластом. Хотя только-только получил за рейс деньги. Та всю дорогу на него поглядывала, а потом, когда он остановился возле её дома, всё-таки сказала, смущаясь своей навязчивости:

– Я, если честно, с удовольствием бы с тобой переспала. Но боюсь, что ты этого не захочешь. Просто, ты так классно выглядишь!…

И Ганеша оглядел тогда эту полную, но богато одетую девушку и с улыбкой ответил:

– Спасибо тебе огромное за комплимент, но я и вправду не смогу себе этого позволить.

– Что, у тебя есть девушка?

– Если бы ты её увидела, ты бы меня поняла. Прости.

Та сунула деньги и ушла. Ведь тогда он считал, что Эхо – самая красивая девушка на свете! Которая, к тому же, была одной-единственной, кто его любила. По-настоящему! Но…

Эхо с не менее очаровательной подружкой легко и непринуждённо двигалась навстречу. Она очень роскошно выглядела в своём лёгком цветном сарафане с юбкой ниже колен. Словно жрица Диониса. Волшебница! Хотя нет, вру, колдунья. От которой у Ганеши остались кипы тетрадей с заклинаниями.

Елена, оглядываясь, поволокла системный блок наверх, в мастерскую. А Эхо спросила:

– Это что, твоя девушка?

– Нет… ещё. – замялся Ганеша.

– Да что ты мне врёшь, я по вам обоим вижу, что она твоя девушка. Думаешь, я не вижу, как она не идёт, а танцует? Меня-то ты не обманешь.

– Да. Я бы очень этого хотел. Но позавчера она пригласила меня к себе домой на кофе и отшила.

– Да не ври! Она не смогла бы тебя отшить. Я-то тебя знаю.

– Но ты же тоже в первый же день мне не дала. Внезапно вспомнив, как Эхо приходила к нему во сне в астральном теле, пока он был в море. На протяжении двух недель. Разворачивала перед ним кожаный чехол, наполненный различными видами холодного оружия и день за днём предлагала выбирать тот или иной клинок, которым ему приходилось с ней сражаться, чувствуя в астральном теле боль от порезов и уколов, когда она, как более умелая фехтовальщица, его то и дело ранила. Приурочивая свои удары к тому, как невыгодно он описал её во «Втором Пришествии…», не желая признавать свою вину за совершаемые ею тогда проступки, которые в конце концов их тогда и разлучили.

– Да что ты так испугался? – заметила Эхо, как он отшатнулся. Вспомнив, как каждое утро в течении двух недель просыпался в своей каюте весь в слезах. – Ладно, я отпускаю тебя. – усмехнулась Эхо, видя, как сильно он смутился. – Так уж и быть.

– А что, могла бы и не отпустить?

– Конечно могла бы! Ты уже забыл? Или тебя снова приворожить? А то у меня пока что никого нет. Иди уже за своей девушкой! И помни мою доброту!

И ушли, покачивая бёдрами. От восторга собой.

– Даже Эхо уже увидела, что ты – моя! – объяснил смущённый Ганеша Елене своё поведение, когда она через десять минут вернулась. – То, что мы созданы друг для друга! Иначе судьба снова свела бы меня сегодня с Эхо вместе. Даже уйдя в море, я продолжал её любить так сильно, что и Эхо это чувствовала и любила меня в ответ. И я это тоже чувствовал. Её потрясающе красивую душу, непохожую на все остальные. Пока она не явилась ко мне в астральном теле во сне и не устроила мне бойню! В течении двух недель регулярно являясь ко мне во сне. Каждый раз предлагая мне разные виды холодного оружия. Пока не появился архангел с мечом в руках и не защитил меня от неё. Сказав Эхо, что я уже достаточно наказан и мне «уже хватит». Чтобы я наконец-то понял, что с ней мне лучше уже не связываться. И всецело переключился на тебя. Если ты не против. Заставив меня потом понять, читая Блаватскую, для чего тела рыцарей одевали в доспехи из стали после их физической смерти.

– Для чего? – не поняла Елена. О чём это он вообще.

– Именно для того чтобы в Аду, такие как нимфа Эхо, уже не смогли причинить им ту же самую боль от холодного оружия, которую ты продолжаешь испытывать и в астральном теле тоже в наказание за твои грехи. А не все эти глупые сковородки и прочее, что нарисовал нам Данте в своём любовном романе, посвящённом Беатриче.

Понятное дело, что дружба с Ганимедом была выше отношений с бабами. Зевс ходил в «Метро», но его попросили там организовать выступление бесплатно.

– А почему бы вам тогда не начать отпускать бесплатно и спиртное? – лишь спросил у них Зевс.

– Спиртное? – не понял арт-директор.

– При чём тут это? – подхватил финансовый директор.

– А то вы не знаете, как опьяняет наша музыка всех и каждого в этом городе? – усмехнулся над ними Зевс. – Это же чистый спирт!

Но они не захотели делиться с Зевсом деньгами, которые хозяин этого клуба для этих целей регулярно им выделял. Желая снова отчитаться по документам за выступление во всём объёме и распихать деньги по своим карманам.

И лишь использовал эту неудачу в конструктивных целях. Чтобы Елена намотала на ус и закусила удила, помчавшись к нему во весь опор!