Читать книгу Хайвей неисповедимости - Алексей Петров - Страница 4

Чаще мыться надо! Негр у тебя родился! Геной назвали!

Из объяснения мутации

Игорь Игоревич Родин

30 неделя. Четверг

Завтра заканчивалось недельный срок дежурства по городу, и из тесной служебной однушки я поеду к себе! Двухэтажный дом, всего лишь в нескольких ста километрах пути, в самом начале пригорода.

Как же я скучаю по своим розам! Без всякой генетики! Прививку почек к деревцам шиповника я делал сам. В результате минисадик дома огражден деревьями с кронами из благоухающих цветов, состоящих из крупных, будто бы выточенных из мрамора лепестков.

Нет, я не ретроград. Наоборот, без достижений генного ткачества я бы не появился на свет. Мои отцы просто не смогли бы передать гены общему ребенку, если бы не было этой науки.

Но за многие годы работы страховым агентом я убедился в том, что, «Созидание» для материализации детей – это то единственно-полезное, что дают нам генные ткачи.

Практически во всех страховых кейсах (а случаев с выплатой в прошлый год, только у меня, было аж десять!) оказались замешены вещи, в состав которых зашиты гены животных. Зачем людям такие игрушки, когда можно ограничиться использованием запрограммированных, поддающихся полному контролю предметов?

Нет, я не закрываю глаза на очевидное: попадание воды, необходимость ждать подзарядки от электричества, все это сводит преимущества предсказуемости и порядка компьютеризированных девайсов в ноль перед генетически сотканными. Но я сам абсолютно не использую генные предметы и, даже, не ношу «модную» одежду и обувь генных ткачей. Да, они легкие, изменяющие цвет изо дня в день, подстраивающиеся под размер хозяина; покупая ботинки, не надо их мерить, и об этом никто и не думает при покупке в инет магазинах. Вот только и готовиться, что и снимать придется с ног, при помощи разрезки, тоже никто не собирается.

А приходится. Ткани гибнут прямо на владельце и не могут привычно сползти и убраться на вешалку. Все придется делать самому. Но снять неживую материю совсем не просто. При этом очень часто люди не обращаются за помощью к профессионально оказывающим услуги фирмам в этой области, а подручными средствами: электроножами или даже осколками стекол, режут материал, вместе со своей кожей, отпиливая пальцы и повреждая конечности, потому что взять в руки острый предмет для обычного человека – это практически стопроцентный поход к авалетотутографу, оплачивать который все, почему-то, хотят за счет единого страхового взноса. И чем больше таких выплат, тем меньше страховой заработок!

Нет, зарплата у меня не колебалась ни разу за последние четыре года, как после института я стал работать по специальности. Денег достаточно, чтобы взять и оплачивать кредиты даже на загородный дом, суперкар и речной ялик, перечисляя половину зарплаты в социум так, как делаю это я все четыре года трудовой деятельности, почти двенадцать месяцев из которых заслуженно являюсь «Ответственным».

И мне, не жалко выплат, которые уходят на поправку здоровья несчастным потерпевшим, ведь не они виноваты, что генная ткань умерла прямо на теле, и любому человеку неприятно ходить с прильнувшим к ноге или руке трупом ткани. Жалко другого: зачем общество тратит огромный потенциал, развивая хрень из геноткани?

Поэтому я легко закрываю такие дела, отправляя трупы вещей на экспертизу в СЭС. По всем случаям из СЭС здорово мучают производителя, сапожника или портного, выдавая заключение пострадавшим, но, все-равно, никто не останавливает производство этой дряни. Хотя очевидно, люди банально не помнят десятилетиями дат «рождения» геновещей и пропускают полагающиеся для «омолажения» геноматериалов процедуры.

У меня у самого был в детстве такой случай – мапа24 на день семилетия преподнес сюрприз: генетически сотканные перчатки! Их дороговизна компенсировалась тем, что они росли вместе со мной и покупать других перчаток не надо.  Я тогда был героем всей школы. Генотканной одежды больше не было ни у кого, даже директор школы не ходил в генетических моделях. А у меня, мальчишки первого года обучения, на руках были мягкие и теплые, пушистые, гладенькие перчатки!

Родителей при покупке предупредили, что первый цикл службы – сотня одеваний, и что после этого надо обязательно отнести их на прокачку в ателье. Несколько первых лет мапа делал это сам, а позже, в старших классах, напоминал мне, чтобы я вовремя ходил к портному.

Но ведь мы люди, нам свойственно забывать, мы не компьютеры! Поэтому, однажды, и я забыл. Неомоложенная геноткань умерла прямо на руке, когда я шел по улице. До сих пор помню это ощущение: когда живые и родные перчатки вдруг стали холодными и страшными, резко обхватив мои пальцы. Внешний вид ткани пугал. Она сморщилась, стала шелушиться, цвет из яркого превратился в блеклый. Я помню, как со мной случилась истерика, мне до сих пор стыдно за этот случай.

Я, почти уже взрослый парень, никак не мог с собой совладать. Я вытянул руки вперед подальше и побежал домой. Трупы перчаток, обхватившие пальцы, казалось, сейчас вцепятся в меня и начнут душить, как в той страшилке, которую рассказывали в детстве.

Когда я прибежал домой, мапа не сразу понял, что случилось, а когда до него дошло, то мой визг передался ему, и мы вместе сначала бегали по квартире, а потом намочили трупы водой и безуспешно пытались снять их, до тех пор, пока мапа не позвонил папе, и тот не догадался сообщить в СЭС, откуда нам быстро прислали мастера по удалению, как они это называют, «увядшей генетики».

Я помню, как пришел высокий, добрый дядя – страховой агент, и после этого мы прошли семейный сеанс авалетутографа, залечив, потраченные из-за этой мертвечины, живые нервные клетки.

С тех пор я предпочитаю старые способы выбора одежды и обуви и выращиваю только натуральные растения, такие, как деревья из роз и шиповника, и не трачу деньги по-дурацки, например, на металлические оградки с вплетенными генами распускающихся цветов, которые висят у соседей.

И я делаю это не потому, что мне жалко омолаживающих трат на генный забор, как говорят некоторые, выбрасывая деньги на ветер, а потому, что живая цветущая изгородь все равно смотрится роскошнее дранной генетики.

Экран моего окна компьютера поменял изображение с обзора загорающих на пляжах Южной Америки на секретаря-помощника, молодого симпатичного блондина, который обратился официальным тоном, прямо указывающим на то, что вызов поступил по работе.

– Игорь Игоревич, разрешите вас побеспокоить?

Я, продолжая лежать на массажном диване, повернул к помощнику голову.

– Да, Игореша, говори, – так ко мне обращались мапа и папа. Ну и, конечно, «Игорешу» я ввел в настройках программы-секретаря, как слово поощрение, и сейчас вознаграждаю искусственный интеллект за уважительное отношение.

– Игорь Игоревич, пришел вызов по автомобильной аварии.

«Чего?» – это я не сказал, а подумал, не хватало еще демонстрировать вслух свою некомпетентность.

Автомобильные аварии были редки в практике страховых агентов, и мне еще ни разу не приходилось с ними сталкиваться. Я постарался вспомнить, что нам преподавали в институте по этой теме, даже отдельный курс по аварийным страховым случаям на дорогах был, со спец разделом по автоавариям, но определенные обстоятельства помешали мне хорошо выучить этот материал.

По «Авариям» у нас проходили лабораторные работы, которые вел немного нахальный молодой человек Адехандро Вязгин. Именно он тогда познакомил меня, недавнего подростка, со взрослым миром чувственных наслаждений.

На одной из лабораторных, разбирая случай опрокидывания свежеприготовленного кофе на водителя, Алехандро демонстрировал, как надо отодвинуть одежду, пропитанную горячим напитком. Для наглядности он взял себя за край рубашки, а моей рукой провел по гладкой, обработанной эпилятором груди, показывая, как воздушным потоком охладить место ожога.

После, вечером, я отвез его, а он отблагодарил чудесным минетом, показав геймир девственному молодому члену. Я доверился ему и влюбился в Алехандро. Я думал, что мы образуем семейную пару, но он рассмеялся, когда я обмолвился об этом. Оказалось, он имел пару и предложил мне присоединиться, став вторым (неофициальным!) мапа в их семье.

Тогда я не заплакал, а записал следующий урок, который давал Вязгин другому красивому студенту на мобильник и отнес запись (вместе с заявлением о сексуальных домогательствах в мою сторону от Алехандро) в деканат.

Его уволили, поставив метку профнепригодности для проведения обучения, и я помню пронзительный взгляд, когда я случайно встретил «учителя», выезжающего с территории студгородка. Глаза Алехандро горели огнем, передняя челюсть выступила вперед, даже губы его были напряжены, и из-за этого его лицо было похоже на оскал молодого щенка.

Но мне не было его жалко. Он совершил насилие над ребенком (мне тогда было чуть больше восемнадцати лет) и, как объяснил мне мапа, в насилии взрослого к ребенку всегда виноват один, тот кто сильнее психологически и физически и, поэтому, надо срочно все рассказать родителям или старшим, и нужные меры будут приняты.

Я так и не вспомнил, чему учили в институте по «Авариям», поэтому, обратился за помощью.

– Выдать инструкции по оформлению страховых случаев, – отдал я распоряжение программе-блондину.

– Стандартная процедура фиксации водителя по биополю, – секретарь чуть откинул волосы назад и продолжил монотонные перечисления: – Фиксация положения машин в протоколе, относительно друг друга и по меткам движения дорожной части. Определение ущерба транспортным средствам. Определение виновника, согласно приоритетам проезда в дорожном движении. Опознание трупов родственниками. Передача материалов расследования в полицию…

– Стоп! – По вискам и спине у меня побежали струйки холодного пота. Какая полиция, каких материалов, какие трупы?! В панике сердце бешено забилось. Какие к планшету еще и правила дорожного движения, кто их помнит, все уже давно ездят только на авторулении!

Я не представляю, что делать! Снимут квалификацию, я не смогу получить долгожданное повышение в старшие инспектора!

Слезы полились из глаз. Прозябать всю жизнь обычным инспектором? Или уволиться и идти в виртуальные садовники?! Я был ошарашен и раздавлен случившимся, но показывать это на камеру никак нельзя! Могут снять баллы экспертизы или поставят под сомнению стрессоустойчивость, и все, тогда уже точно, прощай повышение до старшего инспектора!

Я закрыл глаза и поднес к лицу ладони, потер пальцами виски, маскируя слезы от камер, одновременно, наклонив голову, поднялся с дивана и прошел под душ.

Нет, обычно, выезжая по вызову, душ я принимал в машине, закрепляя его бодрящий эффект последующей чашечкой ароматного кофе. Но сейчас надо выиграть время, чтобы собраться!

Стоя под ароматной, обтекающей по телу теплой водой, я окончательно разрыдался:

– Нет, что еще за трупы?! Это что, там могут лежать мертвые люди?! Что тогда надо будет делать!? – Слезы солеными, частыми каплями, вплетались в толстые струи из лейки душа. Я высморкался и попытался вспомнить, что еще говорил ассистент страхового агента. Память услужливо подсказала: «опознание родственниками».

– Так, – закрыв глаза ладонями и сделав два вдоха и долгий выдох, я начал успокаивать себя – Всегда можно вызвать подмогу. Но ведь этого никто не ожидает, и ко мне приедут не сразу!

Последняя мысль, перебежав несколько раз из правого полушария в левый, вдруг, открыла путь переложить проблему с трупами на кого-то другого…

– Вот начальство пускай думает, что делать, – я еще раз глубоко вздохнул, выключил воду и подал воздух в сушилку на обдув.

Я представил, как наш директор департамента, чуть полный, усатый мужик Пантелей Пантелеймонович Пилатов, откровенно говоря, тучного телосложения («Мужлан!») подходит к изувеченному, размазанному по поликарболиту телу, поднимает сканер биополя, качает головой и вызывает сервер полиции.

– Стоп! А может вызвать полицейских инспекторов, сославшись на подозрение в криминале? – вдруг сообразил я и мгновенно успокоился.

Настало время вернуться в комнату к помощнику.

– Координаты происшествия готовы? – ровно без лишних интонаций спросил я у секретаря, натягивая трусы на увеличившийся из-за воспоминаний о молодом лаборанте член.

– Игорь Игоревич, цель поездки определена и занесена в маршрут.

– Кто прислал сигнал по происшествию? – перешел я к стандартным вопросам, отмечаемым в стандартном протоколе, – потерпевший?

– С места события поступило три сообщения об инциденте. Два автоматических и одно, третье, было ручного вызова.

Я оделся и посмотрел в сторону голограммы.

– Лифт вызван и ожидает, в машину загружены все необходимые инструменты, – подсказало изображение блондина.

Приятно-таки, иметь дело с программными продуктами, а не генетической ветошью. Я открыл дверь квартиры и зашел в поджидающий лифт.

Включив авторуление, кофе я делать не стал, а вместо него достал пирожное с заварным кремом и шоколадной глазурью. Взяв в десертную ложечку небольшой кусочек, я почувствовал тонкий аромат вишневого ликера и, смакуя вкус, медленно разжевал лакомство.

– О, божественно! Что есть по сигналу? Игореша, выведи на экран: ID каров, данные по владельцам, водительские права, страховые остатки, – дал я поручение помошнику, оценив поварские навыки секретаря, – И добавь данные статистики «безопасной езды» на все три машины.

Последний пункт был неофициальным, но показался очень полезным для получения предварительных представлений о том, что произошло.

Экран-стекло суперкара разделился на три части, в которых высветилась информация по каждой из машин и водителям.

Доев пирожное, я откинулся на спинку кресла и начал с изучения самого худшего водителя с точки зрения манеры езды.

– Да. Парень выдающийся засранец, – не удержался от комментария вслух. Все комбинации нарушений этики на дорогах, которые я мог себе представить, буквально кричали из статистики худа.

Я приблизил фото.

– Мужлан, – изображение прямо-таки пыхнуло мужским потом, видимо, тестостерона у оригинала было с избытком.

«Можно и не выезжать на место, чтобы определить виновника», – подумал я, но, вспомнив про трупы, посмотрел на другие изображения. Одно было китайца, людей этой нации я так и не научился различать по лицам.

С последнего фото на меня смотрел молодой паренек, примерно моего возраста. Никакой миловидности, немного крупные черты ничем не примечательного лица, но ясный прямой взгляд почему-то смутил меня, и готовое слететь с языка слово «мужлан», я придержал.

– Так, этот, похоже, свидетель, – снова вслух произнес я, почему бы и не поговорить с умным человеком? – Иван Матвеевич Петров. Фирма «Социальные Программы». – Название мне ничего не говорило.

– Данные на этого, Петрова, – запросил я голосом, – Все, что есть по происшествиям и соцсети.

На третьем экране побежали строчки, но мне не хотелось читать.

– Голосом, Балда.

– Иван Петров, двадцать четыре года, эксперт-администратор социальных сетей, – секретарь тут же исправился, – Множественные ролики по программированию, лекции по поведению в айсети, лидер трех кланов айсети, уровня TOП. Активный ролевик в следующих играх…

– Данные по реалу, Баран – разозлился я на вывод бессмысленной информации.

– Стаж вождения девять лет, права выданы по индивидуальной сдаче экзамена на вождение сельскохозяйственной техники.

– Стоп, – в третий раз за день повторился я. То, что программист-эксперт все свое время посвящает играм в айсети нисколько не удивило. Непонятно, зачем сдавать экзамен на вождение сельхозтехники: тракторов, супертравелов и даже байков?

– Ручное управление травелсуперкару? Смысл в этом? Он же везет всех от квартиры до квартиры, от одного гаража до другого. Виртуала у программера слишком много и реальных ощущений, парню, не хватает! – сделал я вывод и продолжил: – Данные по гражданской позиции?

– Социальный рейтинг семьдесят два процента.

А вот эта цифра уже вызвала чувство восхищения. У меня социальный рейтинг был равен шестидесяти одному, что и позволило, после трех лет оплаты доп налога, войти в Клан.

– Данные по налогам?

– Поступления по налогам за прошлый год нестандартные.

Бинго! Парень оформляется на кандидата в «Ответственные налогоплательщики» и с таким рейтингом он обязательно им станет, а свидетелю – будущему соклановцу – я поверю на слово, если не получится разжиться видами на аварию из инета.

«А почему просто свидетель, может, эта авария произошла неслучайно?» – подумал я и приблизил данные по Петрову.

– Нет, все-таки выходец из гетеросексуальной семьи, – разочарованно взмахнул рукой, гомосексуалисты в первом поколении всегда напрягают родственниками, да и чисто физического влечения парень, по-прежнему, не вызывал, – Мужлан, – отодвинув изображение закрепил я вывод вслух.

– Прибыли к месту назначения, – прервал диалог секретарь

«Ну вот, данные по китайцу не успел посмотреть», – подумал я и приказал кару открыть дверь.

Захватив инструменты помощи, загруженные секретарем в машину, я ступил на дорожное покрытие. Суперкар остановился за машиной Петрова. Когда я выходил, Петров уже стоял рядом и смотрел выжидающе.

– Инспектор Родин, – представился я и шагнул к стоявшим впереди автомобилям.

«Водители в целости! – я с облегчением вздохнул. —Трупов нет! – все-таки я реально боялся, признаюсь предельно честно.»

Подходя к машинам и достав из саквояжа сканер биополя, я обернулся к ожидающей меня тройке.

– Инспектор Родин, – снова представился я, стоя рядом с уткнувшимися друг в друга карами, у одного из которых вообще нет шансов на восстановление, а второй поврежден примерно на тридцать процентов.

«И с ущербом все просто», – внутренне порадовался я легкому исполнению второго пункта из списка обязательного от блондина-секретаря.

– Кто может рассказать, как произошла авария? – задал я ожидаемый вопрос и повернул голову в сторону китайца.

– Для меня се просьло неосиданьнё, – услышал я тонкий голос китайца, – я смосьел висео, и ресько вресалься, сьзади и потасило. Осень синьно-синьно, посеряляся сосьнания, осень-осень синьно болить гёлёва, – просипел-ошепелявел китаец, открыл дверцу машины и сел в водительское кресло.

Сзади машины горели огни авторуления. Я перевел взгляд на стекло другой машины: как и следовало ожидать, ходовые огни авторуления были выключены.

– Вы что-то можете рассказать, подробнее? – спросил я второго водителя.

Но снова услышал голос китайца.

– Я практисески нисего не понял, я смотрел фильм с Кларой Целёсёловой, – лицо китайца стало белым, он сделал попытку встать, но завалился на сиденье кара, оставив ноги снаружи, и тут его вырвало прямо в салон.

«Фу, какая гадость», – поморщился я, но похоже, что человеку требуется авалетутограф.

К нам быстро подошел Петров.

– Инспектор, я отведу парня, ему срочно нужна процедура, – подтвердил он догадку, – а вы тут дооформите, чего надо.

Петров начал помогать китайцу выходить из машины, обхватив за пояс.

– Одну минуточку, – остановил их я, – назовите себя, для оплаты услуг за авалетутограф и оформления Вам выплат по страховке, – сказал я, направив на водителя сканер биополя.

Китаец выпрямился и прошепелявил чуть слышно, но отчетливо.

– Энтони Ли Вэй25, – развернулся и продолжил движение.