Читать книгу Чему улыбается рыба - Алексей Равносторонний - Страница 4

Вечером он написал Наталье:

– Как вы себя чувствуете? Всё понравилось?

– О, прекрасно, – ответила она, и следом отправила, – да, мне было хорошо! А вам?

– Мне тоже, – он запнулся за следующее слово, и несколько мгновений сомневался, подбирая правильную формулировку, к вопросу, который так его мучил, и, наконец, набрал, – вы не против следующих встреч?

Он нервничал – от её ответа зависело многое. Но ожидание продлилось недолго, телефон завибрировал – пришло сообщение:

– Конечно, если и Вы не против.

Ура!!! – он ликовал, и сразу ответил, – Я только – за! Надо определиться со следующей датой и, собственно, всё.

Немного позже она написала:

– Я вам сообщу, когда у меня получится в следующий раз.

И колесо закрутилось. Холодную осень сменила не менее холодная зима, листья опали, выпавший снег превратился в грязь, люди оделись во все тёплое. А они встречались каждые три недели: всегда разные квартиры, не особо ухоженные, но терпимые, и в целом неплохие, да и не до обстановки им было поначалу.

– Вы наденете в следующий раз черные чулки и пеньюар?

– Я постараюсь.

И вот она выходит из ванной, одетая так, как он сказал, нервно улыбается, больше от стеснения, чем от радости, и смотрит в любую сторону, только бы не Алексею в глаза. А он подходит, крепко обнимает, и держит Наталью в объятиях до тех пор, пока её напряжённое тело не станет расслабленным.

…

Сначала он шлёпал её только ладонью, но когда все простые позиции были ими испробованы, от коленно-локтевых до упора о стену, в ход пошли линейки, лопатки, ремни.

– А вы умеете рисовать?

– Да как бы не очень, – неуверенно ответила Наталья.

– Думаю, лепестки у ромашки может нарисовать каждый, – он положил на стол лист бумаги и карандаш, – сейчас вы наклонитесь над столом и начнёте рисовать, а я буду вас шлёпать. Каждый третий удар – лепесток, пять лепестков – цветок, закончили один цветок – начинаете другой, и так до пяти. Когда нарисуете всё – должны сообщить: букет собран. Понятно?

Наталья утвердительно кивнула, облокотилась на стол и взяла в правую руку карандаш. Казалось, что для неё сейчас нет ничего интереснее, белого листка бумаги, лежащего перед её носом. Алексей рассчитывал, что на рисунок уйдёт максимум минут пять, да и вся затея была больше рассчитана для внесения разнообразия, чем для достижения какого-то особого эффекта. Но когда в голове он уже отсчитал почти восемь десятков, а букет так и не собирался, он удивился, но монотонные удары по её ягодицам не прекратил. Ярко-красная попа, постепенно приобретала бордовые оттенки, ладони Алексея начали неприятно саднить, но девушка продолжала молчать как рыба.

– Наташа? – позвал он её. Нет ответа. – Вы уснули что ли?!

– А…я? – голос был таким, будто с ней как минимум полчаса сексом занимаются, а не порют, – я сбилась, и забыла всё… ни одной мысли… это так классно.

– А с рисунком что?

– Да вот, – и она протянула ему лист, с двумя законченными, и одним, с четырьмя ужасно кривыми лепестками, цветами.

…

Вообще, она на всё соглашалась со сдержанным энтузиазмом. На любое его предложение – прищепки, верёвка, воск, ремень, всегда отвечала: давайте попробуем. И потом он уже не спрашивал, а просто делал.

Вот она стоит с завязанными глазами, обнажённая, посреди комнаты, он осторожно вешает на её кожу пластиковые зажимы. Сначала рядом с грудью, потом четыре на живот, парочку на бок. Перед каждой прищепкой Наталья успевает сделать глубокий вдох, но когда Алексей медленно отпускает два маленьких рычага, её лицо искажает гримаса – она стискивает губы, смешно морщит нос, а потом делает несколько коротких, со стоном, выдоха, и снова надевает непроницаемое лицо.

Так продолжается до тех пор, пока Алексей не оказывается между её ног. Он видит розовый бутон, касается его пальцем, оттягивает нежную кожу рядом с клитором и медленно зажимает там очередную прищепку, отчего девушка тянет руки из-за спины, но сдерживается, и, сжав кулаки, терпит пробежавшую по телу волну боли. Он устанавливает ещё три, и Наталья со стоном сгибается в импровизированный знак вопроса, сильно стиснув зубы и зажмурившись.

– Это были последние.

Услышав, эти слова, она выдыхает и выпрямляется, опустив напряжённые плечи и, кажется, совсем расслабляется, но глаза не открывает, и только несколько раз облизывает пересохшие губы.

– А вы большая умница, – Алексей гладит её по спине, а после намеренно задевает несколько прищепок, отчего Наталье едва удаётся устоять на ногах.

– А если так? – он начинает её щекотать, а ей приходится, одновременно смеясь, постанывая и пританцовывая, отстраняться от своего мучителя.

Впрочем, особо интересно стало в момент, когда Алексей начал снимать прищепки. По лицу девушки явно читалось, что боль, к которой она только-только привыкла, снова достала её, но в разы сильнее и ярче – это кровь прилила к местам зажимов. Наталья глубоко задышала, и если всё, что было на животе и груди, она стойко выдержала, то, когда с её половых губ он одновременно снял две, у неё подкосились колени, и руки непроизвольно потянулись к промежности, но Алексей их перехватил:

– А вот так не нужно делать, лучше я всё сам.

И принялся целовать и ласкать там, где только что девушке было больно, Наталья застонала, но вскоре громко вскрикнул – это он резко снял оставшиеся две прищепки и, не дав ей прийти в себя вновь погрузил свой язык в её горячую и влажную вагину.

…

Они пробовали воск. Она лежала на спине, и он капал свечой на неё обжигающими каплями, а следом водил по тем же местам кусочками льда. Но вместо стонов, она истерично хохотала, – щекотно!!!

…

– А я могу вам сделать что-то приятное, – однажды, после сессии, она спросил его, когда лежала головой у него на коленях.

– Что, например? – опустив глаза, спросил Алексей.

Она перевернулась на живот, опустилась перед ним на колени и потянула его брюки вниз. Он обещал, что к сексу принуждать её, а тем более требовать не будет (всё же знал, что её привлекают только девушки, хотя прямо об этом Наталья и не говорила, просто обмолвилась как-то, что лучшая подруга и любовь для неё одно целое), только если сама об этом не попросит. И теперь, когда она сосала его член, очень нежно, даже можно сказать, бережно, он вдруг поймал себя на том, что совершенно не думает и не контролирует ситуацию.

Алексей заворожённо смотрел на качающуюся голову между его ног, на бледные, немного угловатые плечи и чувствовал её приятно обжигающий горячий рот.

– Только, пожалуйста, не в меня.

Он, конечно, кивнул, и девушка снова заглотила его целиком.

…

Ему нравилось, когда она уже одетая, стояла в прихожей и, собираясь уходить, обнимала его на прощание, по-особому, нежно, целуя в щеку. Это уже была не та холодная и скованная девушка, с тяжёлыми и хмурыми глазами, теперь перед ним стояла радостная девочка, лёгкая, солнечная и будто с крыльями за спиной, и его переполняла гордость и трепет от осознания того, что это всё его рук дело.

…

Зима подходила к концу, и за окном замаячила весна, а его жизнь начала делиться на встречи и на всё остальное.

…

– Сейчас я вас буду трахать, – резюмировал Алексей в конце очередной сессии. На днях она отправила сообщение, что не против секса, и он решил не тянуть с этим.

Она безропотно опустилась на колени, вскрыла презерватив, как профессионалка, вложила резиновое колечко себе в рот и натянула его на член.

Он взял её сзади, хотя и не с первого раза (у Натальи оказалась очень узкая вагина), но после первой же фрикции, всё стало пресно и механично. Да, она стонала, дрожала, подмахивала в такт его движениям, кончала. Но, Алексею показалось, что войдя в неё, он что-то утратил. И когда оргазм приблизился и к нему, он вынул член, сорвал презерватив и излился на её грудь.

– О! Какая она горячая сегодня, – весело отметила Наталья.

Потом они вышли на улицу. Ярко светило солнце, лёгкий тёплый ветер щекотал лицо. Весна брала своё. Попрощавшись, они разошлись в разные стороны: она к своей машине, а он в направлении своей работы. И всё вроде бы было хорошо.