Читать книгу Гений - Алексей Слаповский - Страница 10

[12]

Степа Мовчан любил дорогу.

Он любил фильмы про дорогу – те, что у американцев называются «роуд-муви». Там обычно что-то приключается. Едут себе люди, и к ним кто-то садится. Если странный мужчина, жди фильма ужасов. Если девушка, значит, будет про любовь. Хотя не гарантия, девушка может оказаться зомби или вампиром. А еще часто в таких фильмах кто-то от кого-то убегает. Или, наоборот, догоняет. Это интересно, но Степе больше всего нравятся те кадры, когда просто едут. Обычно под музыку. Кругом пустыня с кустами и камнями. Вдали горы. Только дорога, и больше ничего. И одинокая машина. Красиво.

Степе хотелось когда-нибудь попасть в те места и проехать там. Можно с девушкой, но лучше одному. Или так: когда хочешь, чтобы была девушка, она есть, а когда не хочешь, ее нет.

Дорога, мотели. Никто тебя ничем не достает. Ты едешь и едешь.

Например, такое кино: знакомишься в мотеле с девушкой, едешь с ней до другого мотеля. Там знакомишься с другой, лучше предыдущей. И опять дальше. От мотеля до мотеля. Кино так и будет называться: «От мотеля до мотеля».

Ничего себе, подумал Степа, я сочинил сценарий. Надо же. Человек не знает своих талантов.

Он думал про кино, чтобы не вспоминать о своих неприятностях.

Степа учился на предпоследнем курсе Белгородского юридического института МВД. Он попал туда не сразу. Сперва отец решил, что сыну неплохо бы послужить. Через знакомых устроил Степу в белгородский батальон ППС (патрульно-постовой службы). Что считается за службу в армии, то есть два зайца сразу.

Потом Степа вернулся в Грежин, поработал под началом отца, попросился продолжить обучение. В институт МВД его, уже служившего, взяли практически без экзаменов.

Началась молодая студенческая жизнь со всеми ее плюсами и минусами.

Откуда минусы? Оттуда, что Степу губили его доброта и отзывчивость. Это проклятие его жизни. Взять ту же Светлану Зобчик. Почему-то в школе все решили, что Степа должен за ней ходить. Так у них это называется: ходить. Степа признавал, что Светлана Зобчик красивая и умная девушка, но ходить не собирался. Ему и так было хорошо. Но все ждали, что он будет за ней ходить, и он начал ходить, чтобы не спрашивали, почему не ходит. Ничего такого между ними не было, но Степе казалось, что Светлана чего-то ждет. Однако он терпел, лишнего не говорил и не делал. И вот они танцевали на выпускном вечере. Степа танцевал молча. И Светлана молчала и была печальной. Ждет объяснения в любви, думал Степа. Он не хотел ее обидеть и сказал: «Я тебя люблю». Она ответила: «Это твои проблемы». Наверное, печаль у нее была от чего-то другого.

Степа обрадовался, что свободен. Но поселок маленький, Степа и Светлана постоянно сталкивались, и всегда вокруг были люди. И всегда эти люди со значением улыбались. Будто чего-то ждали.

Степа уезжал, приезжал, Светлана тоже приезжала и уезжала, и опять они пересекались, и зрело само собой общее мнение, что они наверняка поженятся. Уже начали впрямую спрашивать и его, и ее: когда свадьба-то у вас, чего тянете? Степа со смехом отмечал: никакой свадьбы не будет, чего вы? Ему не верили. Светлана сердилась и просила отстать с дурацкими вопросами. Ей тоже не верили, считали, что стесняется.

Однажды был праздник, застолье, Трофим Сергеевич Мовчан посадил рядом с собой Михаила Михайловича Зобчика, отца Светланы, оказывая ему этим уважение, и в ходе веселья спросил:

– Ну что, Михал Михалыч, когда наши дети поженятся?

– Да хоть сейчас! – ответил Зобчик.

И пошел домой советоваться с женой Кристиной. Она была старше его на восемь лет, выше на полголовы и шире в плечах и считала себя умнее. В округе ее уважительно звали Кристиной Игоревной, она вела обширное домашнее хозяйство: свиньи, утки, гуси, поэтому семья жила крепко.

Кристина Игоревна сказала мужу:

– Миша, ты совсем дурак? Надо было согласиться!

– Я и согласился! Я сказал: хоть сейчас!

– Миша, когда люди говорят – хоть сейчас, это все равно что никогда! Он за издевательство это принял, будь уверен!

Зобчик недоумевал.

Меж тем Мовчан вовсе не принял ответ за издевательство. Он сказал сыну:

– Родители Светланы только и ждут, когда ты ей предложение сделаешь. Да и она тоже. Зачем откладывать?

– Доучиться хотел.

– Одно другому не мешает.

Степа хотел сказать отцу, что он не любит Светлану, в этом все и дело. Вот не любит, и все тут. Да, она красивая, но какая-то при этом чужая, встретишься с нею глазами и чувствуешь, будто тебя обдает холодом. Однако Степа привык быть хорошим сыном, не огорчающим родителей. Если он скажет отцу, что не любит Светлану, тот расстроится. Спросит: как можно не любить такую девушку? Спросит: кого же ты тогда любишь? И еще спросит: может, ты вообще не девушек любишь, а что-то другое? От этих не заданных, но вероятных вопросов Степу бросало в пот.

– Ладно, – сказал он. – Прямо завтра с ней и поговорю.

И действительно, с утра пошел к ее дому, караулил, когда Зобчик уедет на службу, а Кристина Игоревна на мотороллере с кузовом отправится объезжать грежинские столовые и кафе, где покупала задешево пищевые отходы для свиней. Постучал в окно комнаты Светланы, разбудив ее, она выглянула, он объяснил, зачем пришел.

– Я замуж в принципе не собираюсь, – сказала Светлана.

Степа сообщил об этом отцу.

– И ты поверил? – спросил Трофим Сергеевич. – Она тебе голову морочит! И что ты за мужчина, если сразу отказываешься от того, чего хочешь? Ты должен добиваться! Не собирается она замуж?! Другие за тебя счастливы до смерти пойти будут, а она не собирается! А ты как тетюх последний себя повел!

После этого Мовчан о чем-то беседовал с Зобчиком, а тот о чем-то говорил со Светланой. В результате Светлана позвонила Степе и сказала, что, если не прекратятся эти домогательства, она подаст на отца Степы в суд за использование служебного положения в личных целях.

Степе стало неприятно, он сказал отцу, что Светлана действительно в принципе не желает выходить замуж, Мовчан заподозрил неладное, выпытал у сына о звонке Светланы, разгневался, но на время затаился. А потом и произошла эта темная история с наездом на старуху. Зобчик попал под суд, Светлана прямиком пошла к Мовчану объясняться, а тот ей сказал:

– Ты, красавица, не лей щи в компот, не мешай одного с другим. Хотя, конечно, если ты подумаешь в должном направлении, все еще можно поменять.

Тогда Светлана обратилась к Степе с требовательной просьбой усовестить отца.

Тот попробовал, то есть пробормотал что-то отцу насчет того, что не надо бы так с Зобчиком.

– Согласилась, значит? – обрадовался Трофим Сергеевич.

– Нет.

– А чего же ты тогда?

– А что?

– А то! Своей цели надо уметь добиваться! Ладно, езжай, учись, но следующим летом, учти мое слово, будет у вас со Светланой свадьба! Потому что вы же идеальная пара, мы на вас с матерью заранее радуемся!

И Степа уехал. Учился он не хорошо, но и не плохо, чтобы не было проблем. Степа не любил проблем. Большинство проблем возникает из-за спиртных напитков и женщин. Степа не употреблял спиртных напитков и остерегался женщин. Ходил в тренажерный зал, занимался много и с удовольствием и быстро добился результатов. Тренер советовал ему пойти в бодибилдинг, но бодибилдинг вреден для здоровья, и Степа не пошел в бодибилдинг. В тренажерном зале у него появились друзья, у которых была русская национальная идея. Они не курили, не пили, занимались здоровьем и говорили умные слова о спасении этноса. Так как Степа тоже не курил и не пил, они решили, что и он сторонник русской национальной идеи. Вообще-то Степе нравилась русская национальная идея, и он этого не отрицал. Смотри, говорили они ему, сколько тут черных занимается. Степа смотрел и видел: черных было много. Но в мероприятиях новых друзей участия он не принимал. У него было три дела: учеба, тренажерный зал, а вечером он приходил к себе на съемную квартирку, куда никогда никого не приглашал, и смотрел каждый вечер по два-три фильма. В том числе, конечно, любимые роуд-муви.

А этой зимой, в новогодние каникулы, возникла все-таки проблема. Приехал домой погостить, позвонил школьный друг, позвал к себе. У друга была большая компания. Сначала веселились дома, потом пошли ходить по поселку. Зашли на украинскую территорию. Там жила известная девушка Леся. У Леси оказалась шумная компания. Степа выпил шампанского, и его с непривычки повело. Как-то так вышло, что они с Лесей оказались в глухой комнатке. Я тебя всегда любила, а ты даже про меня не знал, упрекнула Леся. Поцелуй меня хоть раз. Степа поцеловал. Она его любовно щупала и говорила: никогда такой красоты вблизи не видела, дай глазами посмотреть, сними рубашку. Степа снял. Она набросилась на Степу и получила от него все, что хотела.

Через два месяца Леся позвонила ему в Белгород и сказала:

– Гуляешь там, веселишься? А я беременная, чтоб ты знал.

– При чем тут я? – испугался Степа.

– Хочешь тест на отцовство? – спросила Леся.

Степа пообещал все как-нибудь уладить.

– Как ты там уладишь? Давай-ка езжай сюда, если не хочешь, чтобы все узнали.

– Я могу только летом приехать, – сказал Степа. – Сейчас никак.

– Ладно, – сказала Леся. – Хоть это и позорище, выходить замуж на шестом или седьмом месяце, но я подожду.

И с тех пор ждала. Каждый день писала электронные письма и эсэмэски, рассказывая, как протекает беременность. Советовалась, какое имя дать будущему сыну. И каждое сообщение заканчивала стишком: «Ждем тебя, мой котик, я и мой животик».

От одной этой заботы сойдешь с ума, но судьба ошарашила Степу еще раз.

На майские праздники поехали молодой компанией на Донец, в Огурцов лес. Друзья, русские националисты, позволили себе расслабиться, выпили, с ними были девушки, тоже националистки. Одна из них, Тая, хвасталась умением бросать ножи. Приглашала желающих встать к дереву, а она попадет прямо над головой. Степа зачем-то встал. Потому что опять выпил. Впрочем, не только поэтому. Может, так его грызла тоска в предчувствии лета, что он втайне надеялся: пусть нож попадет в сердце, и все кончится. Или, ладно, пусть в глаз. Он тогда станет инвалидом, и Леся, быть может, передумает выходить за него замуж. Тая кинула и попала Степе в бедро. Неглубоко, но больно. Над нею смеялись. Степе было ее жалко. Все пошли к воде, Тая осталась. Степа снял штаны, она отсасывала кровь из раны. Говорила: слюна – лучший антисептик. Верь мне, я в медицинском колледже учусь. Потом перевязала, достав из чьей-то машины аптечку. А потом так получилось, что они пошли в кусты и там торопливо и жадно занялись друг другом. Главное, что помнит Степа: беспощадные комары, кусающие в голый зад. Руки были заняты Таей, поэтому он не мог прихлопнуть их, только пытался стряхнуть, энергично дергая задом, что комарам не доставило никакого беспокойства, зато Тая была очень довольна.

Тая в него влюбилась. Проникла в его заветную одинокую комнатку. Осталась там. «Я от тебя ничего не хочу, кроме взаимности», – призналась она Степе.

Через полтора месяца объявила о своей беременности. Сказала: это мы в первый раз не убереглись. Страсть была.

Степа сказал, что он почти женат. Его ждет невеста.

– И что мне делать? – спросила Тая. – Убить своего и твоего ребенка?

– Нет, – сказал Степа.

– А что? – спросила Тая.

Степа не знал, что ответить.

– Надо подумать, – сказал он. – Мне скоро надо съездить домой. Вернусь, и все решим.

– Мне тоже домой надо, – сказала Тая. – В Воронеж. Значит, до августа, сладкий?

– Да.

Но и этого мало! Перед самыми каникулами был организован рейд русских националистов с целью обнаружить подпольные наркопритоны и казино. Степу пригласили. Он не хотел, но согласился. И произошла странная история: вместе с сотрудниками полиции добровольцы накрыли притон, изъяли наркотики, карты, фишки, деньги, но тут ворвались какие-то другие полицейские, схватившие этих полицейских, а заодно Степу и его друзей. Запахло крупными неприятностями, приезжал Мовчан, помогал разрулить, Степа заверил его, что ни в чем не виноват. Дело официально было закрыто, но неофициально Степе сообщили, уже после отъезда отца, что в течение месяца он должен достать десять тысяч долларов, иначе все будет еще хуже, чем раньше.

Что мы получаем в остатке, который оказался больше, чем сама жизнь? – мрачно размышлял Степа. Мы получаем долг в десять тысяч, который неизвестно с чего отдавать (не продавать же машину!), и двух беременных девушек, которые хотят за него замуж. Плюс Светлана, которая сейчас в Грежине, да еще почему-то в тюрьме. Степа, когда узнал, спросил отца: за что? Тот ответил: неважно, там она сохраннее будет. Для тебя стараюсь. Вот приедешь, и тут же свадьбу сочиним!

В день отъезда к Степе заглянул один из кредиторов и сказал, что серьезные люди требуют аванс. Иначе долг вырастет в два раза. Но есть вариант: если Степе дорога честь Родины и жизнь русских людей, погибающих на юго-востоке Украины, он может принять личное участие. Условие: полная добровольность и анонимность. При этом ежемесячно – тысяча долларов. Легкое ранение – три тысячи, средней тяжести – пять, тяжелое без инвалидности – десять, с инвалидностью – двадцать пять.

– А если смерть? – спросил Степа.