Читать книгу Жизнь ни за что. Книга вторая - Алексей Сухих - Страница 19

Лена металась. Театр уезжал на гастроли в Феодосию. Её вместе с администратором отправляли вперёд всего коллектива для подготовки приезда труппы. Несколько дней до отъезда, а Сугробина не было. Она уже почти забыла, почему его нет вместе с ней. И на все звонки отвечала, что «свадебное путешествие» прошло блестяще. А на предложение Поломкина встретиться, чтобы не позабыть, ответила, что сексуально переполнена. Гоша был ей нужен, как умный советник, и она не отталкивала его, как других настойчивых. Бесновался милый друг детства Коля, который был у неё первый после гибели мужа. Ему она сказала уверенно, что любовь закончилась, и она выходит замуж. А Георгию рассказала ситуацию, и спросила совета, как её повернуть. «Не бросишь меня насовсем, подскажу», – засмеялся Гоша. «Разберёмся с тобой, – ответила Лена. – Ты сейчас скажи, что мне делать». «Скажи ему, что не ты, а твоя неразумная подкорка сопротивлялась потере независимости. А за то, что получилось оскорбительно, извинись. Встань на колени. И главное, затащи его снова в постель», – посоветовал умный Гоша. Слова «потеря независимости» кольнули Лену, охваченную одним желанием вернуть Сугробина, выйти за него замуж, и избавиться от звания «вдова». Независимость!? Она привыкла к независимости, и как будет отвыкать, не задумывалась. Будучи свободной и сексуально активной, она не влюблялась до страданий. И спокойно оставив друга в Нижнем Новгороде, так же радостно встречалась на другой день с другом в Ленинграде, куда ездила на сессии во время заочной учёбы в институте кинематографии. Она и в Сугробина не влюбилась до боли. Ей хотелось, чтобы у неё был муж, а она бы была женой. И попросту не задумывалась, какой она будет женой. Как и о том, что быть женой в любом возрасте – это обязанность и самоограничение. А становиться женой в годы уходящей молодости после десятилетия самостоятельности можно было после выстраданного. твёрдого решения. Такого решения у Лены не было. Она предполагала, что её судьба навсегда оставаться одной. «Всех близких друзей ласково оставлю, и буду только с Сугробиным», – сказала она себе, и снова принялась набирать телефоны Леонида. Она не знала ритма его работы и сложности «царевой» службы, связанной с командировками.

– Дружочек милый, ты почему не звонишь своей милочке. Она соскучилась, – обиженно говорила Лена, откликнувшемуся, наконец, на звонок Сугробину. – Я уезжаю скоро и очень хочу тебя видеть. Приезжай вечером обязательно.

Сугробин молчал. Он не ожидал услышать Лену. Встретившись с юностью и молодостью, Леонид спокойно просмотрел события последних пяти – шести недель, и понял, что в жизни потеряно мало. Он прожил яркие, искрящиеся любовью и страстью дни и радовался, что такие дни состоялись. И возвращаясь, уже в самолёте думал больше о предстоящей работе, и предстоящей поездке на Камчатку, чем об упорхнувшей от него женщине, которую он самым серьёзным образом собирался взять в жёны по закону.

– Почему молчишь? Я люблю тебя. Очень люблю. А всё, что я выкинула, это неосознанное из подкорки выплеснулось. Я совершенно так не думала, и не собиралась поступать, а оно, неосознанное, само выперло. Я думаю, что оно защищало мою независимость, которая мне совершенно не нужна. И всю мою независимость я передаю тебе, не задумываясь. Приезжай. Поговорим, держа друг друга за руки.

«Похоже, Всевышний думает не по моему, раз женщина возвращается. Я обещался не противиться, – подумал Леонид и сказал – Хорошо, Леночка, я приеду».

– Знаешь что, Леночка, – говорил Сугробин обнимая усевшуюся к нему на колени женщину, – тебе совершенно незачем выходить замуж. Ты провела со мной блестящий отпуск, и можешь провести ещё немало времени. И тебе не надо будет придумывать скандалы, чтобы защитить свою независимость. Ты независима и свободна. Можешь быть со мной, можешь не быть. За удовольствия мужчины платят. Ты ведь не всерьёз говорила, что будешь рассчитываться за путешествие. И я не смогу предъявить тебе никаких претензий. А будешь женой… У нас с тобой всё было необыкновенно, и я предполагал, что мы можем создать необыкновенный союз. Нам оставалось только и всего-то забыть о прошлой жизни, большой или малой любви, случившейся до нашей встречи. И поверить друг другу. Но всё оборвалось так невозвратимо. И наш союз уже не сможет быть необыкновенным, и будет, как у всех. Одни обязательства и претензии с обеих сторон. «Где зарплата? Где премия? Почему поздно пришла?» И к тому же ты прожила свободной немало дней и не в монастыре. А французское отделение агенства ОБС сообщало неоднократно, что «можно найти немало женщин, которые не изменяли своему мужу. Но невозможно найти хотя бы одну, которая изменяла один раз». И тебе будет непросто быть женой, и быть одинокой в постели, когда муж в командировках.

– Я никогда не была содержанкой, и не хочу быть. Я хочу быть твоей женой и мне наплевать, что говорят француженки. Я уезжаю и хочу, чтоб ты был со мной здесь сейчас, и был со мной в моей разлуке.

– Хорошо, милая. Я тоже уезжаю после твоего отъезда далеко и надолго. И согласен быть с тобой, пусть и понимаю что не всё просто. Ты мне нравишься, и тебе нужна помощь, которую я могу оказать. Но дело будет за тобою. В жизни одинокий человек держит оборону со всех четырёх сторон. Создав семью, человек не заботится о спине, которую защищает его половинка. И я откажусь от твоих обязательств по защите моей спины, если ты снова захочешь быть свободной женщиной. О своём возвращении буду подавать телеграммы, чтобы не было случайностей. У нас с тобой почти два месяца на проверку решений. Феодосия – непростое место для сохранения намерений. Там военно – морская база подводных лодок Черноморского флота.. А это значит, что вокруг будут «кортики, медали, ордена».53

– Пусть это тебя не волнует, – обворожительно улыбнулась Лена.