Читать книгу Выучиться на Бога - Алексей Тихонов - Страница 5

Вместо вида на Шораи с последнего холма взору предстало огромное сумеречное облако. Оно колыхалось, переливалось бликами огоньков, но в целом все больше темнело, надежно укутывая крупнейший город Илдока. Со светом, чудилось, гасли и звуки, впуская в мир гулкую, пугающую ночную тишину.

Запоздавшие путники поспели как раз вовремя, аккурат к закрытию ворот. Чуть замешкайся, довелось бы ночевать в поле – при темноте по нынешней неспокойной поре и вельможе не всяк откроет. Теперь же, сдержав распаленного жеребца, всадник небрежно махнул стражникам:

– Айнар Годой, Ближний князя. С ним слуга… Да погодите же, дурни, вон бедняга торопится!

Старый Ориема достиг ворот совершенно без сил. Как и его мул – не такой породе соперничать с настоящими скакунами. В съехавшей набок широкополой крестьянской шляпе, с перекошенным лицом, слуга протиснулся между смыкавшимися створками, но даже здесь не нашел отдыха. Убедившись в благополучном итоге рывка, Айнар тотчас пустил коня по одной из улочек. Пришлось следовать за ним.

Город был древний, помнивший, наверное, первых монархов Диадона. Никаких особенных украшательств, лишь тесные ряды приземистых домиков по обеим сторонам дороги да скрипучие вывески над головой. Уже затихала торговля, разбирались лотки, сворачивались навесы. Кто-то еще громко скандалил о цене, но большинство людей спешили разойтись. Тьма – негодное время не только для торга.

Перед возникающим из мрака всадником испуганно расступались, жались к стенам, хотя то был явно не сказочный кошмар – конь шел легкой рысью. Может, и предпочел бы воин пронестись по улицам лихим галопом, чтобы на несколько дней дать пищу сплетникам, но не получалось: Дикарь притомился, опять же Ориема жалобно подавал голос из-за спины. Так и ехали, небыстро, но верно минуя хорошо знакомые повороты с перекрестками.

Болтали, где-то за теми же морями, откуда явилась молва о Творце, вроде бы высились гигантские каменные города, что из конца в конец не одолеть и за час. Врали, скорее всего. Это какую же тучу народу требуется поселить в одном месте, а потом прокормить, одеть, укрыть да удержать в повиновении?! Как вытянутся наружные стены? Армия понадобится только для их охраны. Нет, определенно сочиняли досужие болтуны. Шораи, с которым обширностью дерзнули бы потягаться немногие города Диадона, даже пешком пересекался от силы за четверть часа. А путь лежал и того ближе.

Двухэтажный бревенчатый дом пропустить на улице было сложно. Не размерами, не новизной, он выделялся некой ухоженностью, от веку отличающей доброго хозяина. Вернее, хозяйку – третий год после смерти мужа трактиром владела вдова Сорико. И второй год у нее обитал Айнар.

Остановившись возле крыльца, воин спрыгнул на землю. С удовольствием потянулся, бросил через плечо:

– Ориема, позаботься о коне – местных лодырей звать замаешься.

Сам взбежал по лестнице. От предвкушения покойного, приятного вечера отступили даже усталость с раздражением.

В трактирном зале было полутемно – свет давали только едва теплившийся очаг да пара масляных плошек в дальнем углу. Три фигуры, сидевшие там, составляли нынешний круг гостей. Все как обычно. Три человека, судя по одежде – отнюдь не зажиточные, сгорбились над нехитрым ужином. Тихо шелестевшая беседа замерла с появлением на пороге Айнара.

– Господин! – кинулся навстречу Окоши, щуплый подросток лет двенадцати, прислуживавший в зале. М-да, а ведь когда-то здесь вертелось полдюжины таких… – С благополучным прибытием, господин! Счастливы видеть вас в добром здравии!

Мальчуган действительно был счастлив – старательно кланялся, сложив руки у груди, но круглая нидиарская физиономия лучилась восторгом. Похоже, он знал единственного в городе дворянина, что удостоил бы слугу чем-то кроме подзатыльника.

– Мне тоже приятно снова тебя видеть, малыш, – кивнул Айнар. – Хозяйка дома?

– Госпожа Сорико на кухне, я позову… мигом…

– Заодно ужин тогда тащи! – добавил воин вдогонку сорвавшемуся с места Окоши.

Пока пострел, шлепая босыми подошвами, уносился во тьму, Айнар разулся и пересек зал. Несколько лишних, неторопливых шагов. Трое во всклокоченных одеждах опасливо покосились на шествовавшего мимо дворянина. Поклонились так же неуклюже, как до того ели. Ничего серьезного, какие-то заезжие полудикие лохмотники, чуть ли не пастухи, в кои то веки слезшие с гор поглазеть на шумный праздник. Пожалуй, только такие, вконец растерявшиеся от городской суеты, и могли устроиться здесь на ужин.

Сказать, что трактир вдовы Сорико переживал не лучшие времена – значило нагло слукавить. Он умирал, очень медленно, однако неумолимо. Вдова, великолепная, аккуратная хозяйка, прекрасно стряпала и ладила с людьми, но этого, как выяснилось, было мало – в ней отсутствовала жилка истинного торговца. Какая польза в надраенном до блеска полу или изумительных яствах, если вы не способны исступленно спорить на рынке за каждый медяк? Если не готовы ради крохотной выгоды вывернуться наизнанку, прищемить конкурента, уболтать, а то и капельку надуть посетителя? Может, в пору общего процветания кто-то выжил бы и без подобных качеств, но не нынче. Когда-то бурливший народом трактир хирел уже три года. Если что еще и спасало его от гибели, так исключительно могучий задел, созданный покойным хозяином, да беззаветное трудолюбие вдовы. А, кроме того, усердие немногих преданных слуг.

– Ваш ужин, господин! – Окоши ловко опустил поднос, заполненный мисками, блюдцами, кувшинчиками и чашками.

Воин не проронил ни слова, пока мальчишка расставлял перед ним это изобилие. Только здесь позволялось не задумываться о цене каждого кушанья, не высчитывать с постыдной торопливостью, хватит ли денег для оплаты заказа. Айнар, собственно, и заказа не делал – его пристрастия давно выучили наизусть.

– Рады вновь принимать господина под крышей этого дома! Надеюсь, Великие Боги благоволили вам, и путешествие выдалось приятным?

На столь мелодичный голосок гость не мог не обернуться. Сорико, изящная миниатюрная женщина, естественно тоже была нидиаркой, как и все, работавшие в трактире. Не являясь почитателем нидиарской красоты, Айнар признавал – судьба свела его с очень привлекательной дочерью данной народности. Необычно большие, темные глаза, словно распахнутые в вечном детском изумлении, скрашивали уплощенную форму скуластого лица и другие характерные особенности внешности. Еще молодая, пожалуй, моложе Айнара, Сорико ухитрялась сочетать свежесть с изысканными для простолюдинки манерами. Вот и сейчас хозяйка заведения, успевшая переодеться в праздничную фуку – разновидность широкого халата, согнулась в поклоне, открывая взору пучок аккуратно расчесанных волос.

– Спасибо, любезная Сорико, – откликнулся воин. – Путешествие?.. С некоторых пор самое приятное для меня в путешествиях – возвращение сюда. Надеюсь, тебе не надоел беспокойный постоялец?

– О чем вы говорите, господин? – едва подняв глаза, женщина в смущении потупилась. – Давать вам кров – огромная честь для бедной вдовы. Пойду, распоряжусь, чтобы ваши вещи перенесли в прежнюю комнату…

– Ерунда, вещей там почти нет, даже Ориема справится в одиночку. Ты же лучше, любезная, села бы рядом и разделила со мной трапезу.

Сорико на секунду заколебалась, стрельнула взглядом в сторону притихшей компании пастухов.

– Нет, господин… Нельзя… Нижайше благодарю за приглашение, но не годится так поступать… перед людьми…

– Ты про тех оборванцев? Да гони их вон – все равно много прибыли не принесут. А сама садись… – Айнар указал на место напротив себя.

Еще мгновение борьбы. Лицо женщины исказила болезненная гримаса, однако долг снова взял верх.

– Извините, господин, – склонившись, Сорико попятилась, словно прячась во тьму. – Вы оказываете мне чрезмерную милость, а тут море хлопот… Хозяйство, кухня… За всем нужен присмотр… Возможно, позднее…

Ну, хоть так. Вздохнув, Айнар придвинул первую из мисок. Лихо это он завернул: «…прибыли не принесут». Между тем, стыдно признаваться: одетые в драные шкуры пастухи обогатят нынче трактир куда заметнее, нежели благородный воин. Они-то, по крайней мере, отсыпят горсть медяков, а он, Ближний князя? Ничего. Здесь Айнар не платил ни гроша. Почти год. Ни за стол, ни за кров, ни за коня – ничего. Отдавал, правда, доходы провизией – зерно и скот из родового имения, рис из княжеских закромов – но тем вряд ли покрывал даже половину затрат.

Едкие раздумья заглушали аппетит, и Айнар чуть ли не насильно впихивал в себя очередное кушанье. Хорошо, вино помогало. Надо стерпеть. Ведь, в сущности, ему улыбнулась удача – товарищ помянул имя вдовы, когда маячила угроза подлинного голода. Приличное, чистое заведение, удобное место. Цены великоваты, зато удалось произвести впечатление на хозяйку, и теперь получается сводить концы с концами… Идиллия… Если б только не постоянное ощущение позорности положения, не двусмысленные шепотки и ухмылки за спиной! Разумеется, едва воин оглядывался, перед ним сгибались в пугливых поклонах. Разумеется, друзья-отторо не разделяли терзаний, скорее завидовали – повезло, обдурив доверчивую простолюдинку, сберечь кучу денег для более значимых целей. Все правильно. И тем не менее Айнара это угнетало – трактир на глазах разорялся, а самый важный постоялец нахлебничал в нем, ровно последний кровосос. Что он мог дать взамен кроме денег? Разве приглашение для хозяйки посидеть рядом с дворянином… Да и то отвергли…

Совесть совестью, а ужин во всем его обилии был употреблен по назначению. Запыхавшемуся Ориеме досталось немного. Поглядев на жалобно вытянувшуюся физиономию слуги, Айнар даже снизошел заказать лишнюю порцию лапши, прежде чем удалился к себе.

Маленькая комната – хоть тут воин обуздал гордыню, не воспользовался привилегированным положением. Три на пять шагов, настоящая келья отшельника, ни компанию приятелей привести, ни женщину. Залатанный, с торчащей из прорехи соломой матрас, крохотный столик, сундук, где и хранить-то кроме рухляди нечего. Стараниями Ориемы здесь не пахло пыльным запустением, но вид открывался довольно убогий.

Впрочем, осматриваться Айнар не соизволил, а прямо с порога двинулся к единственной в комнате изящной вещице – черной, лакированной подставке. Тоже, кстати, не купленной, а добытой в походе. С подобающим уважением на постамент был водружен меч. Он да Дикарь – вот и почти все ценное имущество молодого Годоя, остальное – не более чем жалкий хлам. Лишь за коня и оружие воин всерьез беспокоился.

– Господин… – подал от дверей голос Окоши.

Айнар, не оборачиваясь, скинул с плеч пропыленный дорожный халат, оказавшись в нижней рубахе.

– За время отсутствия меня спрашивали?

– Нечасто, – мальчишка подхватил падавшую одежду. – Третьего дня заходил господин Тием, интересовался вашим возвращением за чашкой вина, да вчера был посланник из княжеского дворца.

– И что он?

– Ворчал, дескать, вы запаздываете на важный государственный праздник.

– Нашли повод ликовать – братание с тигонами. Век бы… – буркнул путник. Вслух распорядился: – Приготовь мыльню, бритву и чистое белье.

Как выяснилось, горячая вода имелась, однако Айнар предпочел ждать еще с полчаса – теперь он не мог бросить комнату без присмотра. Только с появлением наверху Ориемы, воин позволил себе отправиться в мыльню. Ничто так не снимает усталость, как ленивое лежание в исходящей паром воде. И перспектива орудовать мочалкой самому не особо волновала – основную часть времени все равно займет простое наслаждение покоем…

Когда по коже пробежал первый озноб, Айнар вынырнул из мира блаженных грез. Вода, пусть изрядно остывшая, еще годилась, чтобы смыть пыль и пот. Наскоро обтеревшись, молодой человек завернулся в большую льняную простыню. Прошлепал босыми ногами к дверям, выглянул в коридор. Даже днем не кипевший жизнью трактир теперь словно вымер. Ни звука не доносилось из трапезного зала, молчал второй этаж – постояльцы занимали лишь пару-тройку комнат. Робкий стук со стороны кухни растаял в общей тишине.

Очутившись в коридоре, Айнар невольно пошел на цыпочках. Глупо, смешно и зазорно для благородного воина, но поднимать шум очень не хотелось. Никого он, конечно, не всполошит, никакой тайны не раскроет, тем не менее мысль, что попадется кому-либо на глаза завернутым в простыню да с охапкой одежды под мышкой… не радовала. А так из тени в тень, от одного редкого фонаря на стенке к другому…

Дорогу он знал хорошо. Не первый месяц по ней ходил, успел выучить. Похоже, впрочем, как и немногочисленная прислуга – в этот поздний час по пути не встретилось ни души. У нужной двери Айнар еще раз оглянулся, быстро и воровато. После он будет корить себя за очередное отступление от сословного этикета, теперь в сердце бушевали совсем иные страсти. Полторы недели в отлучке!

Легкие створки отползли, раскрывая истинный мрак. Немедля сомкнулись – дальше следовало двигаться на ощупь. Вкрадчивый шаг, второй. Грохочет дыхание. Шелест ткани как маяк. Айнар вытянул руку и через мгновение соприкоснулся с другой ладонью. Маленькой. Нежной. Женской. Склонившись, дотронулся до нее губами. А затем рывок, почти скачок вперед, навстречу источнику невыразимого восторга, ароматов и тепла…

Он проснулся при легком, едва слышном шорохе. Успел повернуться, схватить полу халата – Сорико, вознамерившаяся тишком покинуть ложе, ойкнула. От рывка ткань сползла с ее спины. На секунду женщина оказалась абсолютно голой, отчего смутилась до крайности. Продолжая безнадежно тащить халат из рук воина, она присела на корточки и потупилась, словно прячась в тени волос.

– Господин… – прозвучало жалобное.

Странная манера: целую ночь позволять вытворять с собой что угодно, а утром, при свете, бояться любого нескромного взгляда. Впрочем, их отношения всегда были странными. Простолюдинка и дворянин, владелица трактира в центре города и вечно нуждающийся вояка. Себя Айнар еще кое-как понимал: связь давала выход страстной натуре. Конечно, злые языки назвали бы и другую выгоду… Но нет. Ради стола и крова он не лег бы с кем попало. Представишь какую-нибудь обрюзгшую бабу, улыбающуюся щербатым ртом… Б-р! Никакие деньги не окупят кошмара.

Нынче подобных проблем не возникало – вполне молодая женщина, нерожавшая и нежная. Пожалуй, именно нежность привлекала в Сорико сильнее прочего. Нежность и покорность – даже в наиболее изощренных забавах, выведанных Айнаром на стороне, она, борясь со стыдом, ему не отказывала. Добрая, ласковая, тихая, вдобавок работящая… М-да, о такой супруге можно было бы мечтать… если б не положение. Жениться на трактирщице и до конца дней питаться от ее промысла? Ни за что! Он не сдался, не сломался в борьбе с жизненными невзгодами, чтобы выбирать теплую убогость. Он еще повоюет!

Самое занятное, Сорико прекрасно все понимала. Она никогда не заикалась о развитии отношений, не пробовала шантажировать благородного любовника счетами за проживание или оглаской. Лишь временами глядела с какой-то светлой грустью, отчего суровому воину становилось не по себе. Короче, странная получилась связь, болезненная…

Пока он размышлял, женщина ухитрилась выудить из его рук злосчастный халат. В каковой тотчас закуталась.

– Побудь со мной, – еле слышно попросил Айнар.

Сорико вскинула на него огромные, удивленные глаза, но, поколебавшись, отвернулась.

– Уже поздно, господин. Скоро слуги забегают, могут увидеть лишнее. Не нужно…

– Чего здесь видеть? – Айнар поднялся сам. В отличие от подруги он пальцем не пошевелил скрыть наготу, тем смутив Сорико окончательно. Кажется, бедняжка едва не бросилась бегом прочь. – Полагаешь, в трактире не догадываются о нас? За целый год не заметили, кто с кем спит?

– Это… – старательно отводила взор женщина. – Это еще не повод выставлять грехи напоказ. Опять же ваши друзья – они собирались зайти спозаранок.

– Их тоже не шокирует… Потерпят. А ты задержись…

– Господин!..

Из его объятий хрупкое тельце не в силах было вырваться. Да оно и не слишком пыталось – быстро обмякло, отдаваясь новой волне страсти. Жадной, торопливой, решительной волне, которая отлично знала, что делать. Главное – не наткнуться на печальный взгляд темных глаз.

Друзья заявились своевременно, вместе. Впереди урматский красавец Оминас Сагор, рослый, светловолосый, громыхающий всюду подобно Великому Каону. Короткая бородка, вислые, соломенного цвета усы, голубые глаза – внешность для Диадона редкостная. Вероятно, как раз эта необычность да вдобавок веселый, шумный нрав превращали урмата в любимца женщин – число его побед успело войти в поговорку. А может, Оминас и привирал для пущей славы, водился за ним такой грешок. Ну да какая кому разница? Умеет человек красиво описать очередную завоеванную прелестницу – пускай описывает. Кто дерзнет пенять ему даже на явную выдумку? Тем более блистал Оминас не только в кабацком разгуле. Незаурядную силу и храбрость выказывал воин, даром что из далекой, диковинной народности.

Наружность следовавшего за ним по пятам наоборот почти не изумляла местный люд. Та же привычная коренастость, черный волос, узкий разрез глаз. Лишь приглядевшись, удавалось понять – Гои Суре Тием к нидиарцам тоже никак не относился. Тигон. Чистокровный, который запросто мог бы жить где-нибудь по ту сторону западных перевалов, в Гайафе, ходить с набегами на восток, а нынче явиться в составе княжеского посольства… Не сложилось. Айнар мало интересовался причинами, закинувшими тигона в Илдок, тот же не стремился откровенничать. Какие-то семейные распри, вражда, месть – бес разберет это полудикое племя. Достаточно, что выросший вдали от земли предков Гои присягнул на верность новой родине, сражался за нее и неоднократно доказывал собственную доблесть. Как память о прошлом он сохранил лишь узорчатую вышивку у ворота нижнего халата да стянутые в короткую косицу волосы.

Появление сразу двух благородных гостей в парадных одеяниях переполошило трактир. Впрочем, хватило бы и одного Оминаса.

– А ну, лучшее на стол, живо! – загрохотал в трапезной зале голос урмата. – Веселее топочите, бездельники! И вина не забудьте… Сам знаю, что утро, не перечь дворянину, болван! Пошел! Ух, какая озорница…

Довольный девичий взвизг – друзья определенно находились в хорошем расположении духа. Конечно, праздник…

Когда Айнар спустился по лестнице, слуги как раз собирали на стол. Собирали усердно, даже пыль играла в прорезавших залу полосах солнечного света. Для заведения чистюли Сорико это говорило о многом.

– А вот и благородный Годой пожаловал! – рявкнул Оминас. – Только глазоньки протерли или уже нашалить успели?

– Утро доброе, кимиты.

Айнар, остановившись в двух шагах, совершил сдержанный поклон. Потом можно будет хлопать приятелей по плечам и сердиться на их неуместные шутки, сейчас следовало соблюсти ритуал. Оба гостя ответили поклонами. Пускай Гои проделал все машинально, явно думая об ином, а лица урмата не покинула улыбка, положенное по обычаю они выполнили строго.

– Жив? Цел? – нарушил Оминас короткую тишину. – Как съездил-то, скиталец? Обогатился?

– Про то позже, кимиты, – еле заметно скривился Айнар. – Побеседуем за столом, чинно и спокойно.

– Побеседовать – это славно. Особенно за подобным столом.

Завтрак на три персоны по обилию и разнообразию блюд вправду не уступал иному вельможному обеду. Обозрев такую пышность, Айнар нахмурился:

– Окоши! Не слишком щедро накрыли с утра?

Вертевшийся поодаль мальчишка моментально очутился рядом.

– Никак нет, господин. Все точно по указаниям госпожи Сорико – нынче особые яства по убавленным ценам. Праздник.

– Праздник… – эхом буркнул воин. – Бесова задница… Твоя хозяйка что, решила похоронить свое дело в нынешний радостный день? Ей только изысками голодранцев кормить…

– Позволь обратить внимание, дружище, – невозмутимый Гои первым уселся за стол, – голодранцы пока не ломятся пожрать на дармовщинку. Здесь вообще ни одной живой души. Если, разумеется, не относить к голодранцам нас.

Следом на циновку опустился Оминас, потянул руки к блюду с цельной запеченной рыбиной.

– А вас не нужно к ним сегодня относить? – не утихал Айнар. – Заплатите честно?

– Мы? И себя имеешь в виду?

– Полно зубоскалить! Прекрасно известно, что со мной случай особый. Зато вам придется раскошелиться.

Блюдо с рыбой поколебалось в замерших руках Оминаса.

– Откуда такая несправедливость? – вздохнул урмат. – И откуда такая забота о чужих прибылях? Или, может, уже не чужих, а? Признавайся, Айнар. Решился, наконец, заделаться трактирщиком?

– Глупости. Просто я не желаю скорого разорения хозяйки, поскольку сам окажусь тогда на улице.

– Угу, а заодно лишишься дармовой кормежки и ночных развлечений? Понимаю.

– Вот и не премини расплатиться за пышный завтрак, договорились? Если понимаешь, это будет не очень обидно.

– А я понимаю так, поездка за деньгами окончилась неудачей, – произнес Гои. – Иначе ты, дружище, сам помог бы своей вдовушке, а не теребил понапрасну товарищей. Угадал?

Рьяное поглощение пищи на миг прекратилось, друзья вопросительно уставились на Айнара. Не из пустого любопытства – от финансового положения каждого напрямую зависел ход жизни всей компании. Здесь никто не имел земли, даже крохотной деревеньки, даже клочка с огородиком, откуда по осени привезли бы дюжину никчемных тыкв. Жалования князя едва хватало, доводилось искать средства, где только мыслимо: у родственников, приятелей, любовниц, знакомых, а подчас и у малознакомых, сомнительных лиц. Долги со скандалами, увы, оказались настырными спутниками веселого времяпрепровождения.

В этом свете роль Айнара считалась крайне важной – его старший брат Тенгур, мурад, владел обширной вотчиной в провинции Югара, несколькими сотнями крестьян и замком семейства Годой. Этакое богатство, вероятно, позволило бы беззаботно развлекаться в столице… если б отношения между братьями клеились. А складывалось в точности наоборот. Тенгур не мог бросить родню на произвол судьбы – княжеский указ запрещал, но деньгами делился неохотно. Причем не единственно из скупости. Для получения доли доходов от отцовского имущества младшим предписывалось являться в замок, где смиренно ждать выплаты.

– Угадал, – кривясь, произнес Айнар. – Братец заявил, что виды на урожай нынче плохие, засуха, оттого, дескать, следует с расчетом повременить.

– Надолго? – быстро спросил Оминас.

– До осени. Пока назначил сроком конец сентября. Зараза…

– Протянем? – урмат обернулся к Гои, но того интересовало иное:

– Чего ж ты там, дружище, пропадал больше недели, коль ничего не собирались давать?

Айнар отмахнулся.

– Да ведь негодяй не с порога отказал. Еще чего! Ему охота была на совесть меня промурыжить, властью насладиться. Пожри Саора его печень!.. С месяц назад, сказывали, Эйдана, среднего нашего, так же истязал, чуть до поединка не дошло.

– Ну, тебе-то, допустим, за меч хвататься не резон – все равно не получил бы вотчины.

– Знаю. И Тенгур знает. Потому-то выделывался, дрянь, с выдумкой, вдохновенно: комнатку – похуже, место за столом – подальше, прихлебателям своим – полную свободу оскорблять да подшучивать. И не смей возмутиться! А то еще вызовет срочно и велит ждать, час просидишь – беседа отменяется… Стервец… Представляете, кого мне постель стелить присылали? Бабку дряхлую, беззубую, из которой труха сыпется!

– Но с простынями-то она справлялась? – ухмыльнулся Оминас.

– Справлялась, к счастью. Хотя любому ясно, зачем по традиции в ночную пору к гостям девок отряжают! Не только же простыни менять!

– Да ладно, Айнар, тебе ли на постельный голод жаловаться?

– Так и я не о том. Унижение какое! Понудил приехать, неделю ноги об меня вытирал, а потом выдворил несолоно хлебавши! Ближнего воина князя! Сотню монет сунул – почитай, на дорогу. И пару коров предложил в Шораи гнать, а? Никому бы подобного не спустил…

– Зато здесь стерпишь, – невесело усмехнулся Оминас. – Всегда терпел и нынче придется. По-другому никак.

Справедливость этих слов осознавал за столом каждый. Все были младшими сыновьями в семьях, то есть в качестве наследства получили исключительно меч, имя да доброе напутствие. Ну, может еще вот ежегодное содержание, ради которого доводилось порой сносить несносное. Остальное требовалось добывать самим. И никогда не понять старшим, что значит жить лишь призрачными отблесками надежд на достойное будущее.

– Подумать только, – вздохнул мрачный Айнар, – ум, доблесть или мастерство ни к чему. Просто надо родиться годом раньше. И тогда мир к твоим услугам.

– Это что, вон, Гои запоздал с появлением на полчаса, а результат точно такой же. Верно говорю, дружище?

– Чем в сотый раз обмусоливать вечные темы, – буркнул тигон, – давайте-ка лучше, кимиты, выпьем. За наших возлюбленных Богами старших братьев!

– И за нас, лишенных милостей свыше! – подхватил Оминас.

– За удачу, которую мы, клянусь бородой Шу, перетащим в один прекрасный день на свою сторону! – добавил Айнар.

Чаши с вином осушили залпом, потом долго ели в тяжелом молчании – мысли беседа навеяла нерадостные. Только на третьем блюде оправился первый из воинов, и оказался им, естественно, Оминас.

– Однако, благородные мои, жизнь, как ни странно, продолжается, – к урмату явно вернулось его обычное расположение духа. – Сия коварная особа украла у нас до осени помощь от Айнарова братца – пустяки, всего-навсего очередной ее удар. Нам не привыкать.

– Очередной, но не последний удар, – заметил Гои.

Айнар вскинул голову.

– Еще чего стряслось?

– Ничего особенного, дружище. Ничего, о чем бы ты не слыхал.

– Ты про союз с Гайафой?

– Именно так. Наш солнцеликий князь, да продлят Боги его земное бытие, затеял очень рискованную игру.

– Думаешь, тигоны нарушат договор?

– Во-во, – встрял Оминас, – проясни-ка сей вопрос, Гои. Любопытно бы выслушать признание тигона в вероломстве собственного племени.

Гои хмуро покосился.

– Мнилось, я достаточно сражался за Илдок, чтобы не получать более попреков в неправильном происхождении. У меня хватает счетов к родичам, и кровь их я проливал неоднократно. Каких еще доказательств? Кстати, Айнар ведь тоже тигон, но его почему-то не донимают дурацкими шутками.

– Вам прекрасно известно, – поморщился Айнар, – я из южных тигонов. Названия схожие, а народы очень даже отличаются. И враждовали частенько, и дрались, и Гайафу мне вообразить союзником не менее сложно.

– Немыслимо! – воскликнул Оминас. – Сколько себя помню, мы всегда воевали с Гайафой. Уже в школе Эду противников обязательно обзывали тигонами, помните? Моя первая битва под Диг-Шау – с ними…

– У всех первые битвы с тигонами, – проворчал в ответ Гои. – Как и большинство последующих. А насчет союзничества… Почему же, вообразить такое мыслимо. Правда, неинтересно.

– В каком смысле?

– Гайафа – враг хорошо изученный, известный. Опять же людей на него настраивать не надо – каждому найдется, что вспомнить: сожженные деревни, погибшую родню, товарищей… Здесь только скомандуй… А если с ними мир? И выглядит противным естеству, и ведь мы с вами, друзья, оказываемся не у дел! С кем сражаться?

– Ну, как раз об этом можешь не беспокоиться, – отмахнулся Оминас. – Слухи бродят, мол, нынешний союз заключается не из внезапной взаимной любви. Гайафа точит зуб на Ямауту, и наш князь, вероятно, не прочь присоединиться к тому походу.

– Гайафа крепко поиздержалась и теперь ищет помощников? – фыркнул Айнар.

– Вернее, соучастников, – поправил Гои. – Лично я ненависти к северянам не чувствую.

– А еще вернее – нужно глупое мясо, чтобы кинуть на копья врагов. Веселенькое развлечение придумал нам солнцеликий!

Беспечный до того урмат сдвинул брови:

– Тише, друзья, тише! Спьяну всякое, конечно, с языка сорвется, но не всякое сорвавшееся простится. Взвешивайте слова… А потом по большому счету нам-то какая разница с кем драться? Гайафа или Ямаута, лишь бы польза звенела. Понимаете?

– Да разве сравнить алчных тигонов Гайафы с нидиарцами Ямауты?! – упрямствовал Гои. – Северяне никогда не позволяли себе низкого коварства и подлости!

– Хорошо, хорошо, не позволяли. Хватит тебе, дружище, вина с утра… Не позволяли, стало быть, нам же лучше – проведем поход по всем правилам. И чего взбеленились? Или желаете пожить в вечном мире? Без добычи, наград и продвижений? Что замолчал, первый из отторо?

Айнар поднял на друга мрачный взгляд.

– Я ныне второй.

– Ерунда, через час во дворце сделаешься первым, кто бы сомневался. И мы, да выспится бедняга Хема на небесных полях, чуток сместимся в очереди. Приятно же, сознайся? А для полного счастья подобное движение не должно стопориться.

– М-да, ведь Айнару теперь лишь один шаг до ряда аннинов, – вздохнул Гои. – Счастливчик. Последнее усилие, и достигнута цель: почетное место, своя деревенька, доход, уважение, богатые невесты косяком… – он зажмурился, будто от сказочно сладкого яства. – Счастливчик. Нам-то с Оминасом ползти и ползти.

– Торопитесь завидовать, кимиты, – буркнул Айнар. – Надо еще дождаться решения князя, затем – новой вакансии. Вдобавок не потерять по дороге голову и стяжать достаточно славы. Задача не из легких.

– Справимся, – Оминас повертел в руках пустую плошку, на всякий случай глянул в соседние. – Если князь намерен продолжать войны – обязательно справимся. Рано или поздно, так или иначе, каждый… У вас тоже закончилось? Странно, стол вроде ломился, а толком и не перекусили…

– Про оплату не забудь, обжора.

Едва гости потянулись к кошелям, рядом вырос почтительно безмолвный Окоши.

– На! – урмат, поколебавшись, сунул мальчишке горсть монет. – Боги, какой же я был баран, когда два года назад присоветовал это заведение товарищу! Поселился б сам – теперь не ведал бы ни затрат, ни одиночества. Мечта!

Айнар только пренебрежительно фыркнул, зато Гои заметил, отсчитывая деньги:

– Шутки шутками, друзья, а ведь нам действительно впору озаботиться собственными средствами. Поход – дело лишь в итоге прибыльное, в начале же – разорительное. На что снаряжаться будем? У меня еще половина доспехов не в порядке, мастер отказывается работать без погашения прежних долгов.

– Так всыпь негодяю от души, – пожал плечами Оминас. – Ишь, отказывать Ближним!..

– Если б ты знал, какая там сумма скопилась. Последний трус в бой кинется.

– Это правда, задолжали мы, кому только можно. Вон, у моего дома шорник с кузнецом днюют и ночуют, расплаты ждут. А случись новый поход… Продать чего-нибудь, что ли?

– Отличная идея, – хмыкнул Айнар. – Жаль, все, годное для продажи, давным-давно продано. И прогуляно.

– А почему сразу на меня смотрите? – обиделся урмат. – Я один гулял? И даже если выпиваю иногда чуточку больше…

– Вдвое, – усмехнулся Гои. – Ладно, кимиты, сейчас время не виноватого искать, а выход. Каждому придется затянуть туже пояс и умерить аппетит.

– То есть, вечером не кутим?

– Нет денег кутить, дружище, слышал ведь: Айнар приехал пустым. Неурочная аскеза. Попутно, кстати, пороемся в запасах – вдруг завалялось что-нибудь.

– Едва ли там сыщется хоть крошка… Но пороемся, конечно.

Под такие разговоры компания поднялась из-за стола. Шумно пересекли зал, поблагодарили за угощение хозяйку. Сорико смущалась и кланялась чаще обычного – не то от похвал, не то от вольных ухмылок гостей.

За порогом город только пробуждался ото сна, только взбивали пыль первые повозки, прочищали глотки лоточники. День разгорался нерядовой. Праздник, равного которому, пожалуй, и не упомнишь. Сотни, тысячи любопытных съехались в Шораи, каждого требовалось приютить, накормить, напоить – ради подобных барышей стоило потрудиться.

– Отправляемся, пока толпа дороги не запрудила, – предложил Гои.

Дельная мысль, однако, не учитывала состав явившихся в город зевак. Это родовитые гости редко показывались на улице до полудня, нынче же глазеть на торжество собрались главным образом простолюдины. Им не было нужды терзаться, выбирая приличествующий случаю наряд – довольствовались, как правило, единственным. Не задерживал и завтрак – изобилием он обычно не отличался. Даже привезшие что-либо на продажу крестьяне считали своим долгом прежде обозреть город, а уж после спешить на рынок. И верно, когда еще забросит судьба в столь диковинное место? А тут вдобавок слухи о дармовом угощении и зрелищах!..

Короче, улицы заполнялись на глазах. Чудилось, каждый дом, каждый проулок буквально сочится народом. Пестрый людской поток гомонил и клокотал, отсутствие же у большинства конкретной цели делало его совершенно хаотичным. Перед тремя всадниками расступались, но все неохотнее и с возрастающим трудом.

– Прочь! – Оминас, как самый внушительный, ехал во главе колонны, ему же выпало расчищать путь. – Оглохли, остолопы? Прочь с дороги! Плетей на вас не хватает… Чего, заболтались, кумушки? Нашли место. Брысь, говорят! Дорогу!

Прямо у ног ворочалось море толпы. Разномастные одежды, пятна лиц – кто-то сдергивал шапку и кланялся, многие едва успевали обернуться. Крики, ругань, перемешанные с зазывными возгласами торговцев. Несколько раз приходилось вообще останавливаться, упершись в чересчур неуклюжего лоточника или повозку. Празднику не было дела до спешащих во дворец воинов.

– Проклятье! – Оминас в ярости махал плетью, но это не помогало. – Нам что, прорубаться сквозь вас, мерзавцы? Расступились! Не то, клянусь Небом, я вправду…

Айнар хлопнул по крупу Дикаря и нагнал урмата.

– Здесь до дворца рукой подать, – заговорил, силясь перекрыть царящий вокруг ор. – Свернем налево, проедем переулком и аккурат к воротам.

– Ты про ту вонючую дыру? – поморщился Оминас, посмотрев в указанную сторону.

– Вонючую, – кивнул Айнар. – Зато народу там гораздо меньше, а тот, что есть, мы легко оттесним. Двинулись.

Проулок действительно выглядел неважно. Узкий – двум всадникам еле разминуться, темный, просто щель между домами, ненароком забывшими сомкнуть ряд. Жители к тому же нашли дефекту полезное применение – судя по захлюпавшей под копытами жиже, сюда выливались все окрестные нечистоты. Даже странно было видеть подобную клоаку в самом центре города.

На счастье, людей обнаружилось немного, лишь с десяток хитрецов, вознамерившихся тоже срезать путь. Эти семенили по середине, по относительно сухой тропке, зажав носы ладонями или полами одежды. Что ж, короткий путь не всегда чистый – внезапное появление конного отряда превратило неприятную перебежку в кошмар. Воины, которым не терпелось быстрее покинуть здешний смрад, прибавили ходу. Случайные прохожие посыпались в стороны, в лужи и канавы с мерзкой жижей, в кучи хлама у стен…

Право, если б не вонь, удалось бы посмеяться: брызги, вопли, причитания. Кто-то споткнулся и плюхнулся в грязь, выронила белье какая-то прачка, заревел перепуганный младенец!.. Впрочем, вонь никуда не исчезла, потому отряд не промедлил ни на миг. И переулок короткий, уже половина позади. Еще чуть-чуть, вдали проступили контуры дворцовых башен на залитой солнцем площади… Вот сейчас… Кони сами рвутся вперед…

Преграда возникла вдруг – навстречу в щель въехали верховые. Трое Ближних едва успели сдержать лошадей, встали вплотную. Пригляделись. Незнакомые воины. Незнакомые не только по лицам, но и по богатым, украшенным перьями доспехам, по сбруе, оружию. Хотя нет! Как раз оружие-то трудно было не признать. На торжество вроде нынешнего можно вырядить себя и лошадь, взять отделанные золотом ножны, однако вряд ли настоящий воин сменит привычный тип оружия – порой праздники заканчивались и кровью. А эти слегка изогнутые мечи ни с чем не спутать.

Айнар покосился на друзей, по их закаменевшим чертам понял: они также опознали встречников. Тигоны. Вероятно, кто-то из посольства Гайафы, вокруг которого, собственно, и клубилась сегодняшняя круговерть. Ну какой бес дернул высоких гостей свернуть с шумной площади в проклятый закоулок?

Во главе вражеского – язык не поворачивался назвать по-иному – отряда находился осанистый, плечистый воин. Лет тридцати, худое лицо, длинные черные волосы, стянутые в обязательную косицу, хищный излом бровей, красивый прямой нос, узкая полоска усов. Глаза… Сильные глаза. Чем-то неуловимым человек напомнил Гои, разве постарше, поискушеннее. Дорогие доспехи, отделанные серебряными бляхами и атласом – парадные, не для боя. У изукрашенного седла – увитый вязью чеканки шлем. Ножны меча, опять восхищающие роскошью… Отрезвила Айнара кисть в перчатке, что охватила рукоять привычно и уверенно.

Всадники обоих отрядов напряженно застыли друг напротив друга. Едва не касавшиеся мордами кони нервно всхрапывали – вероятно, передавалась настороженность хозяев. Тихонько ойкнув, шмыгнул прочь случайный прохожий.

За спиной у посланца Гайафы трое, за Айнаром, перегородившим ему дорогу – на одного меньше. Правда, смотрелись прочие тигоны не так внушительно как вожак. Тоже дворяне, тоже сведущие в ратном ремесле, но, похоже, не чета Ближним. Значит, вожак…

Пауза неприлично затягивалась. Айнар с незнакомцем буравили один другого взглядами, полными надменной враждебности. Слабины никто не выказал.

Между тем долго топтаться в зловонном проулке было невыносимо. Среди тигонов закашлялись, и тогда их предводитель скривил губы в подобие улыбки:

– Извините, любезнейший. Не позволите ли нам проехать?

Айнара передернуло: к нему обращались как к простолюдину! Весьма вежливо по форме, но дерзко по сути. Хоть и изъяснялся чужеземец на ломаном нидиарском, он не мог не улавливать нюансов – слишком много внимания этому уделяло благородное сословие.

– Принимаю извинения, – произнес отторо холодно. – Только осмелюсь заметить, кимит: вам пятиться гораздо ближе, чем нам. Выходит, вам и освобождать дорогу.

Теперь вздрогнул уже тигон. Сощурил глаза, сжал губы в нитку. Не хочет считаться ровней? Да и бес с ним! Пусть князь в заоблачных политесах расшаркивается с буйными соседями, а простые воины еще не успели забыть, с кем сражались последние годы. И кого регулярно били!

– Вы, вероятно, плохо представляете, кому пытаетесь препятствовать, – чужак вернул лицу прежнюю бесстрастность. – Я Гвем Ла Ксуам, руководитель охраны посольства Всесветлого князя Гайафы. Помеха мне – помеха посольству, то есть государственным интересам. Осознаете, любезнейший? Немедленно освободите дорогу.

Опять! Айнар почувствовал, как внутри заворочался зверь лихого, неукротимого бешенства. Не раз сей дар кровожадной Саоры выручал хозяина в бою… хотя здесь вроде не война… Отторо с трудом увел пальцы от меча.

– Я уважаю гостей моей земли и моего господина, готов всячески им помогать. Мы радушный, добросердечный народ. Хорошо бы еще, чтобы гости не нарушали рамок приличий. Если здравый смысл подсказывает уступить, достойный гость уступит, а недостойный… Недостойному, полагаю, вообще не место в Илдоке.

Тут вскинулись все. Роптали возмущенные иноземцы, что-то торопливо шептал Оминас, дергал за рукав. Айнар не слышал. И его соперник, похоже, не обращал внимания на шум. Два сильных воина уперлись взглядами друг в друга, точно олени рогами в весенний гон – не разомкнуться. Дурацкий проулок был уже неважен, шел спор характеров.

– Требую, чтобы вы посторонились, – отчеканил назвавшийся Ксуамом.

– Я требую того же, – одними губами усмехнулся Айнар. – Слово дворянина против абсолютно такого же слова. Что теперь?

– Я заставлю уважать посольство Всесветлого князя!

– Не припутывай сюда посольство, кимит. Сам отвечай за себя!

– Как?! – рявкнул тигон, выдергивая клинок из ножен до половины. – Мальчишка! Прочь с дороги или я вразумлю тебя по-настоящему!

– Уж вразуми, сделай, наконец, милость.

По существу состоялся вызов. Не раз и не два Айнар бросал такой, частенько получал, биться на поединках не было ему в диковинку. Вероятно, и чужеземец имел опыт. Только подыскать уголок потише да скрестить мечи. Обычная история. Кто из юных дворян, приезжая в Шораи, не пытался отвоевать себе место под солнцем силой оружия? Кто из закаленных воинов не осаживал ватаги желторотых драчунов? Обычная история… Правда, нынче зрел самый грозный конфликт – между двумя искушенными бойцами. Об иных подобных схватках складывались легенды на десятилетия.

– …Неслыханная наглость! – выкрик со стороны тигонов.

– В конце концов, благородные кимиты, мы ведь прекрасно можем разъехаться! – это Гои. – Каждый двинется своим путем, и все забудут о глупом споре.

Ага, если царапать одним стременем грязную, выщербленную стену, а другим – сапог встречного?.. Нет уж, здесь на такое теперь не согласятся. По крайней мере, Айнар откажется. Либо защитить законное право проезда, либо… Пускай старик Шу определяет, чью нить судьбы резать – отступить значило унизить честь! А унижение истинному воину страшнее смерти.

Смуглое лицо тигона потемнело пуще. Чудилось, он готов был устроить поединок прямо сейчас, но противник медлил браться за оружие. Да вдобавок два спутника потянулись к вожаку то ли вразумлять, то ли удерживать. Слушал Ксуам недолго, кривясь и кусая ус. Затем резко выдернул рукав из пальцев советчика.

– Очень сожалею, кимит, – произнес, помолчав. – Очень жаль, что на данный момент моя жизнь мне не принадлежит. Я не смею обмануть надежды господина ради наказания случайного задиры. Хотя стоило бы!.. – вырвалось яростное. – Не сомневайся, при иных обстоятельствах…

– Я в любой момент окажу тебе эту маленькую услугу, кимит, – ухмылка илдокца породила новый приступ гнева. Тигон с трудом взял себя в руки.

– Твое имя?

– Айнар Годой, Ближний отторо князя Илдока.

– Отторо? – теперь нарочитая гримаса ранила уже сердце Айнара. – Что ж, пусть даже отторо. Буду молить Богов, дабы подарили нам следующую встречу.

– Охотно поддержу твои мольбы.

По знаку вожака отряд посольства принялся разворачивать коней. Совершить такое в узком проулке оказалось непросто, но вскоре, разгоняя скопившихся зевак, тигоны удалились обратно на площадь. Ксуам не обернулся ни разу.

– И стоило ли затевать грызню? – слева втиснулся Гои. – Ради проезда по вонючей тропке?

– Конечно, стоило! – с другой стороны откликнулся Оминас. – А ты сомневаешься? С какой стати дворяне Илдока должны уступать всяким пришельцам? Шляются по городу точно по завоеванному…

– Стоило, – подтвердил хмурый Айнар. – Я этих мерзавцев привык видеть лишь врагами на бранном поле, нынче же мне их навязывают в союзники. Хорошо, пускай высокий интерес страны требует. Но позволять им уже сегодня по-хамски хозяйничать в Шораи?! Обойдутся.

Гои перевел на него печальный взгляд.

– Хочешь сказать, столкнись мы тут с каким-нибудь мурадом северных земель, ты бы не упорствовал?

– Не знаю, – буркнул Айнар. – Возможно… А сейчас просто зло взяло…

– Пореже бы слушался своего зла, дружище.

– Да с чего вы, право, приуныли вдруг? – воскликнул урмат. – Что особенного произошло? Ну, случилась ссора, наметился поединок – так ведь это у нас не в первый раз. И, смилостивятся Небеса, не в последний. Что лучше славной драки будоражит кровь?

– Или выпускает ее.

– Типун тебе на язык, Гои. Накаркаешь! Опять же Айнара не очень-то легко одолеть.

– Тот тигон мне тоже не показался недоучкой. Матерый боец. И охранять посольство Гайафа абы кому не доверит.

Оминас в удивлении покрутил головой, потом отмахнулся беспечно:

– Чепуха, справимся. Крупнее волкам клыки обламывали, а тут… Подумаешь, «Ксуам»! Не слыхал о таком – значит, особых подвигов за ним не водится.

– Семейство-то известное – отец рассказывал. А это, вероятно, кто-то из молодой поросли. Но дело даже не в грозности самого бойца.

– Что еще? – насторожился Айнар.

– Князю едва ли понравится ссора Ближнего с дворянином посольства. Негоже нам мешаться в высокие интриги.

– Не собираюсь я никуда мешаться! Ты же видел: мы проехали первыми, они…

– Важнее, как все изложат князю, – оборвал друга Гои. – А то ведь и до опалы недалеко. Она тебе нужна?

Убийственный аргумент. Не хватило сумасшедшего отшельника? Айнар понурился – впору было корить себя за неумеренную вспыльчивость. Или, может, просить у иноземца прощения? Ну нет, тогда уж лучше опала! Извиняться перед гостем, который осмеливается командовать в чужом городе? На поле сражения ничем не блеснул, а туда же: оскорблять, интриговать, лишать других славы и средств к существованию… Пусть только попробует вправду выйти на поединок… Хотя момент, чего скрывать, выдался неудачным до крайности – под угрозой оказывалось утверждение Айнара в качестве первого из отторо. Разве что не успеют доползти до дворца ядовитые слухи…

Как бы то ни было, друзья поспешили покинуть зловонный проулок. Снова солнце, шум, яркие краски – главная площадь Шораи нетерпеливо ожидала начала празднества. Снова требовалось протискиваться сквозь ошалевшее скопище. Крики, улыбки, смех. Похоже, народ, толком не разбираясь в ситуации, с готовностью ловил шанс повеселиться. Лишь трое всадников сохраняли мрачный вид посреди торжества. Людей, испортивших им настроение, нигде не обнаружилось. Зато цель находилась рядом – на другом конце площади высились башни дворца.

Собственно, дворцом это сооружение называли скорее по традиции, как резиденцию верховного правителя. В остальном ничего общего: там, где в эпоху единых Царств строили роскошное здание с куполами и мраморными колоннами, теперь предпочитали тесный треугольник башен, связанных могучими стенами. Увы, нынче не до роскошеств, прежде думалось о безопасности – даже ворвись враг в город, захват последней цитадели ему обойдется дорого. А поскольку нападения случались, дворец являлся именно крепостью. И площадь – не площадь, хоть плескайся на ней ежедневно торжище или, как сейчас, гуляние. Расчищенное пространство для удобств обороны, вот! Иначе зачем бы сберегалось столько пустого места в задыхающемся от скученности Шораи?

Ворота дворца между трепещущими алыми полотнищами флагов были распахнуты – редкое зрелище подчеркивало важность грядущего события. Легкий мост при въезде гудел под множеством ног. Разумеется, праздник праздником, а пускали далеко не всех, тем не менее проезжающих отыскалась масса. Пешие и конные, воины и чиновники, повозки и целые караваны. В придачу у самого моста скопились зеваки, жаждущие первыми выведать новости. Потеснив простонародье, трое воинов кивнули страже и проследовали внутрь.

Здесь кутерьма царила еще большая. Намеченное время церемонии надвигалось, подготовка, естественно, не поспевала. Носились, сталкиваясь, взмыленные слуги; надрывали глотки распорядители, внося лишь дополнительный сумбур; перетаскивались всевозможные блюда, кувшины, сундуки, свертки – точно к серьезному походу. По счастью, сыскались в этом хаосе и спокойные лица. Ближние, цвет ратников княжества, подтягивались поодиночке или малыми группами. Все в лучших, богатых нарядах, начищенных доспехах, на украшенных лентами конях. Друг друга они знали прекрасно, но при встрече ограничивались величавым поклоном. Сегодня за строгостью ритуалов следили тщательно.

Тем удивленнее вздрогнул двор, когда высокий голос грянул:

– Гои! Айнар! Друзья, где же вы пропадаете? Мастер церемоний белый со злости скачет.

От дальней башни к вновьприбывшим направлялся черноволосый юноша, стройный и стремительный. Киенео Тороми был, пожалуй, самым молодым в свите князя, однако закон гласил: круг Ближних – круг равных. Независимо от возраста, опыта или состояния. Если безусый юнец сумел пробиться в ряды избранных, он оказывался фактически братом любому седому ветерану. А Киенео числился к тому же не последним из отторо. Седьмым – это кое о чем говорило.

Подскочив вплотную, юноша едва выполнил положенные поклоны.

– Идем скорее, Айнар! – воскликнул он. – Ждут все! Вот-вот подадут сигнал, а тебя нет.

– То есть что, нас с Гои уже никто не ждет? – Оминас скорчил обиженную физиономию. – И вон еще кимиты прибывают, Ракутан, слышите, в воротах застрял, ругается. А?

Киенео оглянулся растерянно. Доблесть его сомнений не вызывала, зато навык всегда, в любой обстановке сохранять подобающий вид требовал оттачивания. И сейчас юноша вначале побледнел, потом залился румянцем и потупился, сконфуженный:

– Так ведь… Мастер… Хотя ваша правда, благородные воины, всем приказано немедля собраться к тронному залу. Просто… у Айнара же сегодня особая роль. Как-никак первый среди…

– Да погодите вы с поздравлениями, – поморщился Айнар. Восхищенные взоры младшего товарища настроения не улучшали. – Пока не прозвучало княжеское слово, это пустые надежды.

– Но как же?.. – оторопел Киенео. – По очереди… И Хема, да упокоится его дух…

– Разное случается.

– Истинно говоришь, – кивнул Оминас. – Обычно очередность, конечно, соблюдается, но встречались исключения. Разве ты не слыхал, Киенео? Крайне редко, но бывало. Кого-то за выдающиеся свершения продвигали сразу на несколько шагов, кого-то за провинности… – урмат осекся. – В общем, давайте-ка, друзья, проявим сдержанность. Молимся за Айнара, но зря не болтаем. Чтобы серебряную рыбку удачи не спугнуть. Она же и нам, сирым, мыслю, еще пригодится, так?

Вчетвером Ближние отправились дальше, к единственному в крепости мирному зданию – обширному, двухэтажному, под роскошной крышей желтой черепицы. На широких ступенях веранды между статуями стражников, живыми и каменными, прыгал в нетерпении маленький щуплый человечек с седой бородкой. Он метался взад-вперед, рубил руками воздух и сыпал восклицаниями. То, что тирады – несомненно, гневные – могли расслышать только бесстрастные охранники, человека не смущало ничуть. Отвлекся он лишь с появлением молодых воинов.

– Хвала Небесам! – запричитал старик. – Я ведь уже иду подавать сигнал к церемонии, кимиты. Желаете опоздать?

– Ни в коем разе, – заверил Оминас, не отважившийся тут даже улыбнуться. Дзиргема, мастера церемоний, отличало наравне с раздражительностью также нешуточное влияние на князя.

– Все в порядке, мастер, – вступился Киенео. – Я их нашел и поторопил, как просили.

Человечек скривился.

– В порядке?.. Подозреваю, вам, молодые люди, вообще незнакомо слово «порядок». Действительно, зачем блюсти установленные нормы, если их гораздо веселее нарушать? Пускаться в путешествия, когда вздумается, возвращаться, когда получится…

– Я задержался не по своей воле, – попробовал вклиниться Айнар, однако Дзиргем его не слушал.

– …И разве имеет значение, что вам наперед сообщили о торжественном приеме? Ведь кругом столько соблазнов: гульба, женщины, скачки, ссоры – во всем нужно поучаствовать…

Айнар напрягся.

– О каких это ссорах толкуешь, кимит?

– Каких? Да мало ли? У вас же, клянусь молнией Каона, дня без них не проходит! Или ошибаюсь? Кровь бурлит так, что битв не хватает? Могу помочь – в башне холодные подвалы имеются, аккурат для подобных сорвиголов.

Уф-ф, весть о недавней стычке сюда, кажется, пока не долетела.

– Но мы же успели к сроку, – заметил Гои.

– Успели, потому что я промедлил! – Дзиргем запахнул парадный, шитый золотом халат и вздернул козлиную бородку. – Не благодарите – не ради ваших особ, исключительно для спокойствия господина. Без того ему выпало волнений за последнее время… Иначе хлебнули бы… А сейчас, молодые люди, я направляюсь прямиком в тронный зал. Уразумели? И попробуйте задержаться по дороге туда хоть на миг!

Друзья проводили взглядами мастера церемоний, гордо шествовавшего к вершине лестницы.

– Тронемся и мы, – вздохнул Гои. – Вон, даже Ракутан выпутался из всех препон, а приходить позже него воистину неприлично.