Читать книгу Нельсон. Морские рассказы - Алексей Владимирович Макаров - Страница 14

***

Поэтому и настроение было такое поганое. И ничего я с собой не мог поделать после отхода. Я опять метался по судну. По несколько раз в день ходил в машину. Заставлял себя заниматься делами. Но все валилось из рук. Я всё ещё был в мыслях с Инночкой. Я всё ещё переживал в душе наше последнее расставание.

Вот и сегодня я под вечер спустился в машину. Там Вадик достаивал вахту. В грохоте машинного отделения он только улыбался мне, а когда я подошёл к нему, то он прокричал мне в наушник что-то ободряющее. «Вечером», – только одно понял я и утвердительно кивнул головой.

Потом я зачем-то полез в кладовку, подкрепил приспособления, понадёжнее закрыл дверцы шкафов, подвязал канистры с химией, чтобы их не раскидало, если вдруг ночью усилится качка.

Я просто не знал, куда себя приткнуть, что бы ещё сделать, чтобы эта раздирающая душу тоска куда-нибудь делась. В каюте не сиделось. Я вышел на палубу. Там тёплый ветерок и темнота ночи меня немного охладили и успокоили.

На корме, на левом борту под тентом, филиппки пили пиво. Было воскресенье. Что-то орал магнитофон. Туда меня не тянуло.

Я поднялся на пеленгаторную палубу. Над головой ярко светили звёзды. Стараясь найти знакомые созвездия, я начал успокаиваться. Вот так же и тогда, в Инчхоне, я показывал Инночке эти созвездия. Может быть, и она сейчас на них смотрит. Значит, тогда наши взгляды встречаются.

– Я смотрю на эти звёзды – и вижу твои глаза, родная. Только ты на них тоже посмотри, – сам себе говорил я.

Вроде немного отлегло на душе.

«Пойду к Вадику. Он уже помылся после вахты, – я взглянул на часы, циферблат которых светился в темноте ночи. – Чего это он звал меня?» – само собой подумалось мне.

– — Владимирыч! Ты где бродишь? Я уже всё приготовил. День рождения у Инночки, – при моём появлении выпалил Вадик.

– На Альдебаране, – пробурчал я в ответ. – Но у неё же он был уже…

– Да не у твоей, у моей. Я и песню новую написал, – Вадик был весел, разговорчив. Его хандра уже прошла.

«Хорошо, что не вместе у нас крыша едет», – подумалось мне.

А стол был уставлен всем, на что только Вадик мог догадаться. Вернее, какие вкусности были в артелке. Но запасённая из Кореи бутылочка потела, подпёртая с боку тарелкой с овощами. Картошечка с поджаренным лучком испускала ароматы.

– Ну ты и молодец! – непроизвольно вырвалось у меня. – Принимай мои поздравления и быстрее зови к столу.

Вадик сиял. После третьей стопочки, основательно подкрепившись, он взял гитару и, многозначительно глянув на меня, произнёс:

– Ну, Инночка, принимай подарок.

Песня пробрала до глубины души.

То ли сегодня был такой уж некультяпистый день, то ли сказались три пропущенные стопки, но меня пробило на слезу. Вадик почувствовал, что песня пришлась мне по душе, и начал петь другую, потом ещё и ещё, и там его уже было не остановить. У меня опять защемило душу. Что-то опять кольнуло в сердце. Вадик куда-то отошёл на второй план, и я опять остался со своими мыслями.

Но, сделав усилие, я тряхнул головой, стараясь выкинуть эту дурь из головы, и предложил Вадику:

– Ещё по одной, только уже за нас с тобой.

Вадика не надо было заставлять. Но вскоре он глянул на часы:

– Владимирыч, перед вахтой и поспать бы надо…

– Конечно, какой разговор. Работа есть работа, – я тоже посмотрел на часы.

Потом помог Вадику убрать со стола и поплёлся опять к себе. Туда, где всё напоминало о присутствии той неземной половинки, которой судьба одарила меня. Долго ворочался. Пришлось взять второе одеяло. Кондиционер дул на совесть. В каюте было даже прохладно.

Будильник, как всегда, требовательно звенел, но вставать не хотелось. Еле оторвав тяжёлую голову от подушки, я заставил себя встать. Долго выпускал ржавую воду из крана. Утром её давали только на один час. До Перу надо было дотянуть на запасе воды, который мы набрали в Корее.

«Проклятый испаритель. Чисти его, не чисти, воды так и нет», – заводя себя с утра, я никак не мог отделаться от вчерашней хандры. Опять что-то тянуло душу. Что-то свербело в мозгу. Даже душ не улучшил настроения. Он был до мерзости тёплым, а вода еле-еле лилась из крана.

Так я и спустился в кают-компанию злой и недовольный.

Кэптин Брэдли уже пил чай и дымил своей вонючей сигаретой. Он улыбался и что-то весело говорил. Но разговор не получался.

Опять сейчас идти в машину, в эту жару. Опять потеть. Да ну всё это к чёрту! Ничего не хочу. Всё осточертело. Морду бы кому-нибудь набить, что ли? Как бы разрядиться?

Вадик сидел в кладовке и что-то пытался втолковать электрику Бармеджо. Я подошёл и понял, что надо. Вадик хотел сменить термостат на топливной цистерне и пытался выбрать из десятка новых термостатов нужный. Я ткнул пальцем в тот, который подходил. Бармеджо с улыбкой поблагодарил меня и испарился.

– Что, Владимирыч, может, допьем, что осталось? – заговорщицки предложил Вадик.

– Да ну его в баню. И так, наверное, давление подскочило, – недовольно отмахнулся я от него.

Вадик в ответ только улыбнулся, а я поковылял к себе в каюту, чтобы переодеться в робу.

Но этого страшно не хотелось делать. Как представлю себе, что опять шум, пот… Нет! Не хочу.

«Ну что с того станет, что я после обеда пойду в эту чёртову машину? – пытался я сам себя уговорить. – Что от этого изменится? Всё равно ещё до Перу три недели».

Внутренний голос победил. Я взял банку пива, включил музыку Клаудермана и завалился в угол дивана.

«На этом месте тогда любила сидеть Инночка», – непроизвольно пронеслась мысль.

Я потряс головой, стараясь отогнать тревожащие думы.

Пиво и спокойная музыка делали своё дело. Тепло постепенно становилось мягким, мысли начали путаться, и я поплыл в сон…