Читать книгу Место для жизни - Алексей Юрьевич Кузьмин - Страница 16

Мэтью Хаггард схватил бутербродик с салом, и быстро проглотил его.

– По второй! – Приходько ловко наполнил стаканчик.

Мэтью знаками попросил еще хлеба.

– Дышите, господин Хаггард, дышите! – ласково приговаривал Семен. – Это у Вас с непривычки. От хорошей перцовки так и должно быть. Кушайте еще сало!

Мэтью проглотил и второй кусок, попытался моргнуть. От ужасающей перцовки дыхание остановилось, глаза лезли на лоб, от рта до желудка пролегла огненная дорога. Американец отправил по этой дороге еще один кусок сала, и только после этого сумел сделать вдох. Слезы брызнули из глаз.

– Это нельзя! Это террибл дринк!

– Какой же это дринк, господин Хаггард! Это же наша перцовка! А цэ – сало! Очень хорошее, совсем свежее. Деревенского копчения. В Москве, я вам скажу, такого сала нет.

Приходько ловко отрезал себе добрый кусок, и принялся жевать.

– Вы что-то говорили о бизнесе, – напомнил ему Хаггард.

– Ваше здоровье! – Семен опрокинул второй стакан. – Есть очень хорошее дело. Завод, директором которого я являюсь, делает тракторы. Вы купите тракторы для своих американских ферм, а потом снова продадите их Украине.

Хаггард наморщил лоб:

– Не понимаю, зачем возить тракторы через океан.

Приходько отрезал еще хлеба и сала.

– Возить тракторы никуда не надо. Достаточно оформить документы и декларации. Что такое трактор, проданный Украиной? Так, ерунда. А что такое трактор, купленный в США? Это очень дорогая машина. Вы получите колоссальную прибыль, уверяю Вас!

– Но где украинцы возьмут деньги, чтобы купить такой дорогой трактор? – недоумевал американец.

Приходько откашлялся, смахнул рукой крошки с бороды, и значительно поднял вверх указательный палец.

– А как же кредиты? Я, между прочим, депутат!

Хаггард не успел остановить свою руку. Она схватила стакан и отправила его в рот. Сработал рефлекс.

– Кушайте, господин Хаггард, кушайте еще, – Семен заметил, что американец вновь выпучил глаза.

– Аааа! Спасибо! Вэри хард дринк! А какова моя роль?

Приходько ждал этого вопроса.

– Вы получаете деньги, и снимаете их с банкомата!

– И все?

– И все.

– Да?

– Конечно, три четверти вы отстегнете нам, – тактично объяснил депутат.

Мэтью нахмурился. Дело пахло криминалом.

– Вы знаете, мы тут как бы Евангелическое общество, – неуверенно начал он, – ну и как-то … В общем, трактора – это не наша специальность!

– Вы изумительный человек, дорогой господин Хаггард! – расчувствовался Приходько, – Такая честность, такое бескорыстие! Теперь таких людей мало встретишь! Поймите, никаких тракторов не будет. Все трактора существуют только на бумаге. Завод все равно третий год стоит. Так что волноваться вам не надо. Берите себе треть – и по рукам!

Мэтью вновь не удержался, и опрокинул в себя третий стакан.

– Идет!

– Ну и ладушки! – обрадовался Приходько.

Что было дальше, Мэтью почти не помнил. Счастливый Приходько повез его сначала в «Космос». Там они довольно мило выпили, посмотрели стриптиз, и даже искупались в бассейне. Потом он почему-то оказался в казино «Золотая рулетка». Он помнил, как выкладывал кучи банкнот, ставя на цифру «семь». Потом его тошнило на артистов кордебалета, он бил кого-то по голове, потом били его, а Приходько его спасал.

Потом они пили с теми, кто его бил, а пьяный Приходько лез на сцену и танцевал с кордебалетом. Потом была сауна, и Приходько звонил в Киев по мобильному телефону, заявляя, что требует немедленно порвать все дипломатические отношения с Россией, а заодно и с Берегом Слоновой Кости.

Потом Мэтью познакомился с Екатериной. Екатерина была хорошая, а Приходько пытался его подкупить. В разгар веселья Хаггард увидел Дэниэла, беседующего о чем-то с черным драконом. Дракон был огромный. Он слопал Дэниэла, как гамбургер, и зло посмотрел на Хаггарда.

Хаггард плевал дракону прямо в чешуйчатую морду и кричал:

– Ты сам покойник, ты сам неудачник, ты сам жалкая ничтожная фигура, ты, черное дерьмо!

Дракон хотел убить Хаггарда, но не смог. Екатерина ударила его бутылкой прямо по голове.

Мэтью начал выключаться. Окружающее проникало в его мозг отдельными вспышками. Между вспышками следовали все более длительные периоды абсолютной черноты. Он собрал последние силы, и позвал Екатерину. Эта смелая женщина спасла его и вытащила из черного мира, где на черный берег накатываются беззвучные волны черного океана, и маленькое красное солнце скрывается за черным горизонтом, бросая последний луч на черные пики скалистых гор. Эти горы были последнее, что запечатлелось в его меркнущем сознании.

…

– Вы, русские, какие-то странные, – рассуждал Сато, шагая с Копыловым вглубь острова.

– Ну с чего вы взяли, что если кто-то вам улыбается, то это ваши друзья? Вы живете иллюзиями. У вас напрочь отсутствует чувство реальности. Вы, как дети, повелись на дешевую американскую поп-культуру, не задумываясь переняли чуждый вам стиль жизни. Такое впечатление, что у вас своего мнения вообще нет. Вы в первую очередь думаете, что другие скажут.

Ну и что вы получили от американцев? Долговую петлю и дирол без сахара.

Копылов перебил:

– В чем-то ты прав, а с кем нам еще дружить? Вы с нами вообще не желаете разговаривать.

– Так мы вас и не обманываем. Да, у нас интересы разные. Но мы и не скрываем этого. Ложный друг опасней явного врага. С врагом можно помириться, но ложный друг… У нас в Японии раньше такой трюк часто применяли. Но в итоге одна из сторон должна была умереть.

– Так с Америкой вы…

– Я этого не говорил, – с непроницаемым видом остановил Сато, – … но ты сам догадался, – улыбнулся он.

– Значит мы все-таки друзья? – с надеждой спросил Иван.

– Можем ими быть. Потенциально, – поправил его Ёшинака.

Они прошли около ста шагов, и оказались в центре острова, на самой вершине холма. Здесь была круглая поляна, окруженная высокими соснами, настоящими деревьями-богатырями.

– Ничего не осталось, – сообщил Сато, внимательно исследовавший местность.

– Чего не осталось? – заинтересовался Иван.

– Раньше тут жили люди, слушающие местных ками.

– Ками?

– Да, так мы называем духов. Дух реки, дух леса, дух каждого дерева, этого холма. У всего есть свой собственный дух.

– Слыхал про это, но с чего ты взял?

Cато сложил куртку, бросил ее на толстый колючий ковер, сел, прислонившись спиной к старой сосне:

– Ну, чтобы ты мне поверил, это была моя дипломная работа в Токийском университете. Слыхал что-нибудь об этнографии?

Копылов опустился на рыжий хвойный ковер, сел на пятки. Колени хрустнули, он уперся в них руками, покрутил шеей и спиной:

– Конечно, слыхал, – Иван выпрямил спину, глубоко вдохнул родной аромат.

Сато запрокинул голову, взглянул на небо, редкие прозрачные облака, ветер, запутавшийся в ветвях деревьев-великанов:

– Так вот, в глубокой древности, все народы от Ирландии до Филиппин, жили практически одинаково.

Возделывали землю, воевали, молились духам природы. В каждом племени был соответственно староста, военный вождь, и шаман. Старосты были главными, когда людей было мало. Вожди были главными, когда людей было слишком много. Староста должен был быть очень старым и опытным. Вождь должен был быть молодым и смелым.

Шаман был нужен тогда, когда все менялось. Когда природа меняла условия жизни человека, опыт старости терял свою ценность, смелость молодости не давала правильного пути. Ледники, наводнения, болезни, изменения климата, переселения на новые места… Здесь и был нужен шаман. Он должен был первым догадаться, получить информацию, предвидеть последствия.

Шаман ведал будущим, как старейшина прошлым, а воин – настоящим.

Сато показал на поляну.

– Взгляни вокруг. Этот холм – самое высокое место на десятки километров. Здесь много ками. Шаманы всегда жили здесь.

– Это догадка?

Сато рассмеялся.

– Я сам шаман! Шучу, шучу.

Посмотри, вот периметр высоких растений, а в центре – твердая земля. Здесь раньше был дом. Там, на южном склоне, был разбит огород, вокруг всего этого – забор. В самом центре стоял столб, потом крест, потом православный скит. Потом все сожгли, и здесь еще ничего не растет.

Эта схема всегда была одинаковой. И друиды кельтов, и ваши волхвы, и сибирские шаманы, наши жрецы Синто – все делали так.

– Почему?

– Чтобы знать будущее, шаман должен много общаться с ками. Он должен подолгу жить совершенно один. Ему нужен был центр, где он концентрировал свое сознание. Он ставил столб с изображением ками. Ему нужен был огород, чтобы запасать на зиму припасы. Огород на юге, где больше солнца. Значит дом – на севере. Все обносится забором от диких зверей. Эту схему переняли православные отшельники и особенно староверы. Они ее унаследовали.

– Ты ведь тоже православный? – спросил Иван.

– Да, от родителей. Но у нас можно верить и в ками, и в Христа.

Иван подошел к северной части поляны, ковырнул землю босой ногой.

– Сато!

– Что случилось?

– Смотри!

Под хвоей из земли торчали обуглившиеся остатки бревен.

– Да, раньше даже из дерева строили на века, – прошептал Иван.