Читать книгу Когда запоет соловей - Алена Воскресенская - Страница 9

Часть 1. Выпавшие из гнезда
Глава 9. Никлаус

Оглавление

Смотр новой чудо-пушки Бальдо решил обставить с максимальным шиком. Впрочем, надо признать, он имел на то полное право. За последние годы благодаря настойчивости и огромной личной заинтересованности герцога снаряжение королевской армии значительно улучшилось, и этого никто не посмел бы отрицать. Ее основу по-прежнему составляла пехота, вооруженная копьями и мечами, но теперь еще появились собственные отряды лучников и элитная летучая конница. Понемногу доставлялись и огнестрельные орудия, хоть и представленные пока дряхлыми и жутко неповоротливыми пушками, выкупленными из республиканских запасов.

Сегодняшнее торжество Бальдо было вполне объяснимо. После невероятно сложных и долгих переговоров с иностранными инженерами (говорили, что не обошлось без подкупа, а может, и откровенного шантажа), спустя месяцы напряженной работы королевские оружейники представляли на высокий суд новое артиллерийское орудие. Его внешний вид, технические характеристики и назначение содержались в строжайшем секрете, за исключением некоторых приближенных особ, которых накануне познакомили с деталями в кабинете Бальдо.

К обозначенному времени во внутреннем дворе королевского дворца уже собралась порядочная толпа. Для зрителей сколотили деревянный помост со скамьями в несколько ярусов, в центре которого установили кресла для королевы, ее фаворита и инфанта. Приближенные королевы из числа самой высокопоставленной знати уже заняли лучшие места. А вот Никлаус и Виктор предпочли остаться среди знакомых офицеров, которым определили место слева от огороженной площадки. Там уже стояло орудие, скрытое от любопытствующих взоров мешковиной.

Зрители возбужденно переговаривались, выдвигая предположения относительно того, что будет представлено на смотре. Никлаус терпеть не мог досужие вымыслы, поэтому демонстративно отвернулся к угрюмо молчавшим товарищам, щурящимся от слишком яркого по осенним меркам солнца.

– Что, Аллен, на восток собрался? – спросил один из офицеров, грузный мужчина с клочковатой бородой.

– Собрались, да никак не отпустят, – весело ответил за обоих Виктор. Офицер скользнул по нему сумрачным взглядом, но ничего не сказал.

– Говорят, кочевники совсем распоясались, – негромко сообщил Никлаус. – Поедем проведаем парней в гарнизоне под Оллеттом.

Офицер слегка наклонил голову вбок, отчего стал походить на голубя.

– Я вчера был с докладом у Бальдо: уже третью деревню за два месяца уничтожили. Местные перепуганы насмерть.

– Меня он в эти подробности не посвятил, – удивился Аллен. – Так, стало быть, есть повод применить новое орудие в деле?

– Не так быстро, – усмехнулся офицер. – Не знаю, что за чудо изобрели оружейники, но пушкарей у нас раз, два и обчелся. Кто стрелять будет? Ты, что ли, Виктор?

Осни хохотнул.

– Ну ежели разобраться, что к чему, да потренироваться, можно и мне.

– То-то и оно. Разобраться да выучиться – на это время нужно. А кочевники шалят все больше. Кроме того, посмотрите, – офицер махнул в сторону от площадки, где в песке пролегли глубокие борозды.

– Тяжеленная, – догадался Аллен.

– Непросто будет доставить орудие в гарнизон, немало времени займет. Ты хоть раз кочевников видел, Никлаус?

Капитан признался, что не доводилось.

– Они быстрые, легкие и очень маневренные. Ты готовишься отразить их справа, а они уже летят слева. Ты повернул к ним навстречу, а они уже у тебя за спиной. Что толку от такой здоровенной дуры, если ее с места с трудом сдвинешь?! – с досадой махнул рукой офицер.

Возразить ему друзья уже не успели. Раздался звук фанфар, и на помост, шурша великолепным парчовым платьем, сверкая переливающимися в солнечных лучах драгоценными камнями, стремительно поднялась королева Элеонор под руку с бледнолицым высоким мальчиком-инфантом в коричневом бархатном одеянии, расшитом золотыми листьями. За ними на некотором расстоянии, но все же чуточку ближе, чем полагалось по этикету, ступал Бальдо с торжествующей улыбкой на губах. Когда все, наконец, расселись и на площади воцарилась нетерпеливая тишина, королева величественным кивком дала сигнал к началу смотра.

В центр площадки вышел человек, в котором Никлаус признал главу королевских оружейников. У него была приметная внешность – мелкие ожоги оставили на лице и руках многочисленные шрамы.

– Ваше величество, – звучным голосом начал он и низко поклонился королеве. – Представляю вам новое изобретение нашего цеха, над которым мы трудились целый год. Это было непросто. Доселе наши возможности и знания не позволяли нам изготовить орудие такого уровня. Нам очень помогли приглашенные специалисты… – оружейник осекся под недовольным взглядом Бальдо, поняв, что сболтнул лишнее. – Нет никакого сомнения, что наше изобретение усилит мощь вашего войска и позволит надежно защищать границы королевства.

– Тем более что его восточные окраины так в этом нуждаются, – промурлыкал довольный Бальдо и поцеловал тонкие пальчики Элеонор.

– Ну что ж, показывайте. А мы решим, как и где использовать ваше изобретение, – не обращая внимания на любезности герцога, повелела королева и отдернула руку.

Оружейник ухватил мешковину за край и с усилием потащил, обнажив расположенную на деревянном резном лафете великолепнейшую картауну длиной в несколько метров с коротким массивным стволом. Дуло зияло устрашающей пустотой, как будто мифическое чудовище зевнуло, распахнув пасть, да так и осталось с разинутом ртом. Пушечные бока были натерты до золотого блеска, усилившегося на солнце, от чего у многих зрителей тут же заслезились глаза.

По помосту прокатились возгласы восхищения. Но офицеры, среди которых находились Никлаус и Виктор, молчали. Их давешний собеседник негромко пробормотал:

– Ну что я говорил! Такое орудие послужит в осаде, но против кочевников?..

Оружейник начал торопливо расхваливать свое детище, рассказывая о его преимуществах, но Аллен не вникал в сказанное. Его охватило жгучее разочарование от правдивости слов соседа: пушка, несмотря на внушительный вид, и вправду была предназначена только для осады крепостей. Вероятно, ее можно было бы набить картечью, но в открытом бою да против летучих кочевников капитан не видел ей применения. Но неужели сам Бальдо этого не понимал? Судя по довольному выражению лица, его вполне устраивала картауна.

Оружейник смолк, закончив описывать достоинства новинки. Тогда Бальдо вновь подхватил руку королевы.

– На юге, ваше величество, такую пушку называют джазеб, что в переводе…

– …Соловей. Я знаю, – перебила его королева. – Что ж, хорошо бы посмотреть, как поет ваша птичка.

Возникла напряженная пауза. Оружейник со смущением и тревогой смотрел на Бальдо.

– Вы же продемонстрируете, как стреляет чудо-изобретение? – не обращая внимания на заминку, продолжила Элеонор. В ее голосе зазвенел металл. – Вы, очевидно, подготовили ядра и мишень. Ваши мастера покажут нам дальность выстрела и его силу, чтобы мы поняли назначение орудия и насладились его мощью. Ведь так, герцог?

Она впилась глазами в Бальдо, между бровями у нее залегли две вертикальные полосы, отчего красивое лицо приобрело суровый и даже зловещий вид.

Наступила гробовая тишина. Даже помост перестал скрипеть под ногами зрителей. Никлауса охватило предчувствие, что вот-вот разразится скандал.

– Или вы считаете, что ваша королева ничего не смыслит в артиллерии? Полагаете, достаточно показать ей сверкающую безделицу, на которую было потрачено столько времени и казенных средств, что можно было выучить и снарядить не один десяток солдат? Или вы думаете, что наши враги должны сложить оружие от одного только вида этой пушки? Если, конечно, найдутся силачи, которые сумеют вовремя выкатить ее на поле боя. Я вас спрашиваю, Бальдо! Что. Вы. Думаете. О своей. Королеве? – отчеканила каждое слово Элеонор и уставилась тяжелым взглядом на любовника.

Бальдо побагровел от прилюдного унижения, которым обернулся его триумф. Ярость королевы была для него совершенно неожиданной, и он не нашелся, что ответить, только его прерывистое дыхание слышалось в гнетущей тишине.

– Малек! – громогласно позвала королева казначея, и тот, неловко поднявшись со скамьи и наступив на платье сидевшей рядом дамы, торопливо поклонился. – Сегодня же представьте мне отчет о расходовании казенных средств на это изобретение, вплоть до последнего медяка!

– Но, ваше величество, работы еще не закончены! – Бальдо вышел из оцепенения.

– Я разберусь, герцог, будьте покойны, – ядовито процедила королева. – Если вы забыли, так я напомню, что в моей власти не только открывать театры и раздавать милостыню нищим, но и вести казну, следить за содержанием армии и… – она сделала многозначительную паузу, – принимать отставку канцлера и назначать нового!

Голос Элеонор звучал сурово. Каждое слово будто хлестало Бальдо по округлившимся щекам, а последняя фраза вызвала волну перешептываний на помосте – о болезни Ристера знали все.

– Вы этим хотели сражаться на востоке против кочевников? – презрительно спросила королева.

– Но, ваше величество… – Бальдо окончательно овладел собой и повысил голос, пытаясь изменить ситуацию в свою пользу.

– Никаких «но»! – прервала его Элеанор. Инфант внимательно слушал мать, не сводя с нее восторженных глаз. – Хотели, так везите! И пока орудие не проявит себя в деле, пока кочевники не будут разбиты и не перестанут губить моих людей на востоке, вы не получите больше ни единой монеты на новые пушки! Слышали, Бальдо! – королева быстро поднялась и сверху вниз посмотрела на герцога. – Ни единой монеты!

Герцог неторопливо встал и, сверля ненавидящим взглядом Элеанор, медленно склонился в неглубоком поклоне. Та стремительно сошла с помоста, увлекая за собой инфанта. За ней потянулись придворные.

– Дело плохо, – почесал в затылке Осни. – Чувствую, Никлаус, надо нам сматываться, и побыстрее, пока нам не всучили кое-что на дорожку.

Мысль была здравой, но запоздалой. Бальдо, стиравший платком пот, градом катившийся по лицу, приобретшему нездоровый оттенок, уже энергично махал Аллену, призывая к себе. Капитан нехотя подчинился.

Первым, что он услышал от герцога, был поток бранных слов о королеве, ее родственниках и особенно о ее матушке, а также обо всех женщинах мира, включая волшебниц и пресвятых дев.

Офицеры молча ждали, когда Бальдо выплеснет свой гнев. Оружейник стоял рядом с совершенно потерянным видом.

– Она что-то заподозрила, – перешел, наконец, на приличные выражения герцог. – Какая-то крыса на меня донесла. Но почему это надо было так обставлять? Зачем подвергать меня такому унижению? Мало я разве ей служил?!

И тут герцог снова выпустил залп ругательств, от которых даже Осни, большой мастер по части крепких выражений, неловко улыбнулся.

– Аллен, – Бальдо цепко схватил капитана за плечо. – Езжай в Оллетт. Бери с собой эту чертову пушку. И размажь проклятых кочевников по степи так, чтобы их кишки разметало до самой Республики. Королевству нужна артиллерия, и теперь только от тебя зависит, когда мы ее получим. Не знаю, что Элеонор будет искать в бумагах. Еще этот Ристер, чтоб он сдох в мучениях! Где его прошение об отставке? Впрочем, как будто формальность что-то изменит…

Бальдо скривился, словно его пронзила нестерпимая зубная боль, и ударил пухлым кулаком по деревянному сиденью. Покачав головой, он снова повернулся к Аллену и решительно произнес:

– Езжай. Бери хоть весь батальон. Но чтоб через месяц королева получила отчет о твоей победе, в котором ясно будет написано, что именно пушка решила все.

Когда запоет соловей

Подняться наверх