Читать книгу Пари со скуки - Алевтина Сергеевна Чичерова - Страница 22

«Глупо вышло», позднее думал Амане, вспоминая свой опрометчивый поступок. Последнее действие выглядело совсем по-бабски. Выплеснуть в лицо кофе, было необдуманно, недальновидно и унизительно для воспитанного человека, каковым он себя считал. Подобные истерические выходки никогда не входили в сферу его привычных действий, и произошедшее накануне ощутимо покоробило психику парня, как если бы он начал трахать первую попавшуюся девицу на улице, причем, будучи в шкуре той самой девицы.

Из-за него, из-за его невиданной ранее миром наглости и назойливости, Амане становится похожим на пациента психдиспанцера, время от времени, покидающего светлую сторону рассудка и начинающего вытворять из рук вон выходящие вещи, за которые потом стыд преспокойно разгуливает по витиеватым закоулкам сознания с мерзопакостной, грязной ухмылочкой, тыча в живые ткани тончайшие иглы раскаяния.

Рассуждая таким образом, Юу останавливает себя на успокаивающей мысли о заслуженности такого обращения с ним Юичиро, отчего совесть быстро покидает лидирующее положение в забеге на короткую дистанцию по шкале морали и, задыхаясь, готовая блевануть от перенапряжения, плетется в конце колоны. Зная наверняка, что завтрашним днем его будет снова ожидать встреча с назойливым до спазмов в кишечнике, блондином, он нацеливается на короткое, снисходительное извинение за малозначимый проступок. Только сухая фраза извинений за недостойный и унижающий человеческое достоинство поступок, до которого он не должен был опускаться, все остальное по-прежнему остается в рядах «непрощенных, страшнейших преступлений».

Совсем скоро память выбрасывает ненужные пустые хлопоты, связанные с недостойным мусором и, Юичиро продолжает доживать свой непримечательный день, позволяя одной только злости неистовствовать и хозяйничать в своей душе. Родные не засыпают его вопросами о случившемся, выбрав единственно верное решение – подождать, пока сын разберется в себе, определится со своими чувствами и потом сам сможет им поведать о своих проблемах. Ведь в любом случае, до той поры, пока он не захочет рассказать им всё, что его гнетет и злит последние несколько дней, по личной инициативе, толку от расспросов будет немного; ожидаемыми станут только такие аспекты, как чрезмерная раздражительность и излишняя молчаливость, а содержательность диалогов и вовсе перешагнет нулевой рубеж и прекрасно освоится в отрицательных величинах шкалы общительности. Наилучшим выходом из ситуации является ожидание и верный помощник во всех делах – время.

Выход Юичиро из дому сопровождается контрольным выглядыванием из окна. Губы искривились в ухмылке и презрительный смешок вырвался из самой глубины нутра, где ликующее меленькое существо, смачно втянуло носом чарующий аромат приближающейся сладкой победы. Его нет. С чего бы это?

Обычно надежно несет свою вахту под окном прямо с первыми лучами солнца, петух хренов. А теперь че, герой, сдулся или будильник не сработал? За развлечениями с телками забыл время выставить? Не радужные перспективы друг, тебя ожидают, если будешь так поверхностно относиться к своим целям?

Или ты решил, что хватит? Миссия выполнена? Ну-ну.

Еще раз хмыкнув себе под нос, Юичиро отошел от окна и, прихватив со стула сумку, покинул комнату. Уверенности во встрече с ним где-нибудь по пути, было хоть отбавляй. Парень смог облегченно вздохнуть, спокойно оставив дом и показавшись на улице, при этом, не столкнувшись с доводящим до кипения крови в жилах от раздражения, как мощная доза LSD, свободного впрыскиваемого в вены, при каждом слове и жесте лживого недоноска, являющегося сюда который день.

Какая, оказывается легкость появляется в душе, когда в твое личное пространство не вторгаются нежелательные люди, и ты можешь вдохнуть запах свободы полной грудью. Невероятное чувство опьяняет, получше импортного виски. Даже привычное расстояние до места учебы преодолевается в разы быстрее. Пусть Амане нисколько не терзается отсутствием, уже вошедшего в ежедневную норму, пресмыкания и вымаливанья внимания с его стороны, провинившимся Шиндо, считая это избавлением, подаренным ему, наконец, Небесами, однако же, взгляд пробегает по привычному месту у ворот университета и около парадного входа и пускай это кажется нелепым, но он машинально скользит и по студентам, снующим в вестибюле.

Легкое недопонимание действий со стороны долбанутого на всю голову Шиндо, тягуче спускается по нервам, оставляя на них малозаметные царапины, и вскоре рассеивается под сенью обыденных хлопот заурядного студента выпускного класса экономического факультета, у которого что ни день, то какой-нибудь вшивенький зачетик или экзамен, во главе которого обязательно сидит какая-то самодовольная рожа из министерства и считает своим незыблемым долгом, прицепиться к какому-нибудь слову и выставить тебя идиотом, зря корячившимся столько лет, досконально изучая предмет.

Амане мало времени тратит на подготовку, занимая мысли более насущными вещами. От низких баллов его спасают знания, успешно полученные ним, задолго до инцидента с обманом, встречей с прекрасной незнакомкой, оказавшейся в итоге переодетым мужиком. Черт, да такое даже рассказать кому-то стыдно. Другими словами, до дня, когда его жизнь стала сплошной кучей дерьма, а он об этом и не догадывался, наивно вдалбливая в себя знания, между желанными тогда встречами с девушкой.

– Отстрелялся? – в коридоре Амане наткнулся на Шинью. Одним из первых из всей команды, покинувший аудиторию, он, устроившись на парте, расположенной у окна, встречал выходящих одногруппников, пытаясь угадать по их лицам, насколько они оплошали с ответами.

– Угу, – кивнул он, забрасывая бутылочку с водой в сумку.

– На что рассчитываешь? – благодушно полюбопытствовал светловолосый.

– На что-нибудь приличное, – безэмоционально отозвался Юичиро.

– Понятно, – Шинья усмехнулся, поглядел себе под ноги. – А сам как считаешь, что заслужил?

– Мне побоку, пусть над этим они себе мозги плавят, – Юичиро прислонился к парте и кивнул на дверь аудитории, за которой сидела комиссия.

– Согласен, – все с той же улыбкой, проговорил Шинья. С некоторых пор, пыл Юичиро по отношению к друзьям стал утихать, но из всех парней, пока единственным с кем он позволял себе понемногу общаться, был Шинья. Зная его мягкий характер и присущие претензии на совесть, Амане питал к нему некую предрасположенность. И если кто и мог быть против всеобщей затеи на первых порах, то этим строптивцем мог оказаться только синеглазый блондин. Что до Рене, Лакуса и Гоши так тут не возникало и капли сомнений, что они с охотой приняли забавную перспективу товарища и ничего хоть издали, напоминающее жалость, не екнуло по отношению к страдающему от любви парню, их другу.

Столкновений с самим зачинщиком, Юу и вовсе старался избегать, потому как,

при виде Глена он с трудом подавлял в себе желание запечатлеть ему еще один презент под вторым глазом, на долгую, добрую память.

Размеренно шагая к воротам, Юичиро от скуки разглядывал студентов, толпящихся в парке напротив, около ларьков со съестным и у центрального входа, доставая из глубин памяти обрывки своей прошлой жизни, от которой у него остались только жалкие, грязные, порванные клочки, пытаясь вжиться в былые будни и позабыть события последних месяцев, вызывающие гнев. Он остановился, оказавшись за пределами университета. Оглядевшись по сторонам и не увидев того, кого ожидал увидеть уже в течение двух дней с момента его исчезновения, Амане презрительно фыркнул и больше не обременяя себя осмотром окружающих, направился домой.

Как бы он не отметал от себя мысли об отсутствии предмета ненависти, они назойливо возвращались в черепную коробку, создавая в ней некоторое количество вопросов, главенствующим из которых был, несомненно – почему это его нет? Вытесняя ненужные размышления и концентрируясь на предстоящих в этом семестре зачетах и прочих не менее важных вещах своей будущности, Юичиро проходя по улице, оторвал взгляд от асфальта и поднял его на прохожих. Напряжение мощным разрядом прошло по телу. Впереди, среди спешащих людей, ему навстречу шли Ферид и Мика, причем последний в наглую курил. Они тоже возвращались после занятий и что-то обсуждали по пути. Юу не мог понять, то ли Шиндо действительно не видит его, то ли прикидывается – открыто игнорируя. Первый вариант был предпочтительней. Должно быть, он его попросту не видит, его взгляд не бегает по сторонам, а устремлен под ноги.

Дотошная мысль, что стоит им сблизиться и Мика снова начнет лезть к нему со своими гребанными извинениями, сидящими уже в печенках, почти вынудила его перейти на другую сторону улицы, но разыгравшееся вдруг где-то глубоко внутри, любопытство, помешало совершить сей подвиг. Внезапно их взгляды встретились. Юу ожидал появления удивления в синих глазах и привычного виноватого выражения лица, однако Мика хладнокровно перевел взгляд, будто бы, не заметив его присутствия, продолжив безмятежно вести продуктивный диалог с другом.

Пожалуй, Юичиро не был еще так озадачен по жизни, как сегодня. Не узнал, что ли?

Дистанция между ними сокращается. Теперь Юу не стал бы переходить улицу, пусть бы от этого зависела его жизнь. Он пытался понять, что тут, мать его, происходит? Он настолько обнаглел или все-таки не узнает? Специально игнорирует его, не предпринимая второй попытки столкнуться взглядами?

Специально глядит прямо перед собой? Ублюдок. Что он о себе возомнил?

И вот они уже почти нос к носу, между ними пролегает максимум несколько метров. Юичиро убежден своей вновь возникшей идеей, что Шиндо растерян и специально не смотрит на него, однако приблизившись, обязательно прицепится с извинениями, может даже подключит к действиям Батори.

Буря эмоций захлестывает зеленоглазого парня, когда он получает короткий приветственный кивок со стороны Ферида и полное безразличие от Микаэля. Мало того, что пройдя мимо, тот даже не взглянул в его сторону, не говоря о том, что не поздоровался и не кинулся извиняться, как прежде, так еще напустил на себя такой гордый, вызывающий вид, дающий понять окружающему люду, что среди них персона истинного VIP-класса, чья пурпурная мантия изящно скользит по пыльным дорожкам, вынуждая содрогнуться каждого, увидевшего столь грандиозное шествие, что Юичиро остановился и обернулся, когда те прошли мимо, оставив после себя еле уловимый шлейф дыма с приятным запахом дорогого ментолового табака. Неужели даже не оглянется?

Амане смотрел вслед уходящим, не веря в происходящее. Пара секунд и два

студента затерялись в толпе.

«Чё происходит?» Полное недоумение читалось на вытянутом лице. Как так? Почему? Почему он проигнорировал его. Он. Он, прошел мимо и даже не посмотрел на него. Будто бы ему нет никакого дела до Амане. А ведь только несколько дней назад бегал за ним как жалкая собачонка и чуть ли не ползал на коленях, унизительно вымаливая для себя прощения. Что вдруг случилось? Что поменялось? Почему сегодня он не обратил на него внимания, почему не караулит его, где только можно? Какого хрена тут творится? Так позориться, чтобы потом забыть? Вот чего стоят его чувства.

Юичиро фыркнул и быстрыми шагами направился вниз по улице. Кто бы сомневался. Вот все его хваленые чувства. Так распинался, кричал о любви, умолял о прощении, доставал его, подставлялся под удары, терпел оскорбления и это ради того, чтобы потом даже не глянуть в его сторону. Наигрался?

Позабавились и ладно. Разумеется, чего можно ожидать от такого низкосортного мусора – длительных душевных страданий? Ха! Как бы не так. Он прекрасно знал, что подобные люди не испытывают поистине глубоких чувств, они слишком поверхностны для них. Убеждение только подкрепилось этой выходкой Шиндо.

Нет, ну вот ведь сволочь. Продолжая идти, Амане обернулся через плечо, после снова устремив взгляд перед собой. Причина возникновения столь яркой, весьма агрессивной реакции на поведение блондина, о котором он мысленно просил богов сам, была не ясна пострадавшему от безучастия.

– Мика, я поражен, – оказавшись на некотором расстоянии от Юичиро, прошедшего в двух шагах от них, Ферид взглянул на Шиндо, идущего рядом с беспристрастным выражением на лице. – Ты даже не глянул на него.

– Да пошел он, – отмахнулся Микаэль и с видом абсолютного спокойствия, поднес к губам сигарету. – О чем ты там говорил?

Почти не вникая в слова друга, излагающего суть разговора, Шиндо, как мог справлялся с движениями мечущейся в противоречивых друг другу терзаниях души, дабы они не стали заметны внешне. Сдержаться, сохранить марку или

забить на правила, поддаться эмоциональному состоянию и бросится к предмету заинтересованности с просьбами о помиловании. Так противоречить самому себе может только пораженный проказой любви, мозг молодого человека.

Тем не менее, позволить себе раскиснуть, растечься по асфальту мерзкой, липкой субстанцией, Мика не имел права. Сдержанность и контроль эмоций – первое, чему научили его родители, воспитывая истинного аристократа, и на этом останавливается его выбор, как единственно верный при его нелегких обстоятельствах в отношениях с Юичиро.

Переполненный возмущением Юу возвратился домой. В голове не укладывалось безумное поведение Мики, который то лебезит перед ним, распыляясь на атомы в извинениях (конечно тут сознание парня не в меру утрировало заискивания перед ним блондина), то вовсе исчезает и не дает о себе знать, а при встрече делает вид, что не знает его, будто бы Юу для него первый встречный. Как тут поймешь, как разберешь творящийся у него в башке бардак?

Хотя если подумать, зачем ему вообще нужно ковыряться в двух ровненьких, как рельсы на станции метрополитена, извилинах этого козла? На кой он ему сдался, чтобы еще размышлять на тему поведения неадекватных уродов.

Слишком много чести думать о нём и пытаться угадать его действия и причины поведения. Он того не стоит. Тем более, его мотивы всегда продиктованы лишь потребностью повеселиться. В Юу он перестал видеть потеху и поэтому, наигравшись вдоволь, выбросил его из своего жесткого графика. Видать, теперь выбрал себе новую цель и потешается над ней, а Юичиро ему уже не интересен, как объект насмешки. И отлично. Замечательно. Как будто бы Амане всю свою жизнь только и мечтал, стать развлечением для кого-то подобного. Убрался с пути и ладно, можно облегченно вздохнуть, расправив легкие и продолжить существовать.

За окнами опустилась ночь. Заложив руки за голову, Юу, лежа на кровати, глядел в потолок. Словно издалека до слуха доносились голоса работающей плазмы. Непонимание странного поступка Микаэля, преследовало его, точно тень, безмолвно крадущаяся за тобой и в те короткие мгновенья, когда источник света на время угасает. Нельзя было найти ни одного разумного объяснения такому внезапному остывшему интересу. Он предполагал, что своим поступком может и посягнул на достоинство Шиндо, облив его кофе в порыве негодования, однако это не такое великое преступление, из-за которого теперь нужно не замечать его существования. Что тогда говорить самому Юичиро, которого обманули и предали, с собой с горя покончить? В сравнении с этим мнимая обида Шиндо ничтожна. К тому же, не следует забывать, что этот парень напрочь лишен понятий чести и достоинства, привыкший играть с людьми, а посему низкосортный поступок Юу не мог вызвать в нём такого разлада. Просто Амане ему наскучил. Вот и всё объяснение.

– Юу, – к парню в комнату вошел отец, тем самым позволив ему ненадолго отвлечься от частых в последнее время самокопаний в поисках ответов.

– Я тебя не отвлекаю? Дверь была открыта, телевизор работал.

– Не, это так, – Юу поднялся и клацнул пультом. Экран мгновенно погас.

Парень устремил вопросительный взор на родителя.

– Значит, ты не смотрел? – мужчина поглядел на плазму, прикрепленную к стене.

– Да че там смотреть, муть одна. И вообще я сейчас больше думаю об экзаменах, конец семестра, некогда голову ерундой забивать, – Амане

младший прошел к столу и взял в руки одну из книг. Делая вид, что внимательно изучает их содержимое, он молчал. Говорить, как и ранее, не хотелось. Слишком много на него обрушилось и делиться этим всем было по-прежнему тяжело.

Молчаливость и замкнутость сына, делает обстановку в комнате напряженной и немного давящей.

– Что готовишься, это хорошо, – отец присел на край его постели. – Надеюсь, ты не против?

– Нет, – Юичиро отрицательно качнул головой, не оборачиваясь.

– Только нас с мамой беспокоит твое состояние, – продолжил говорить мужчина, будто бы и не прерываясь на вопрос. – Я только хотел сказать, что чтобы не происходило, все обязательно наладится и не нужно замыкаться в себе. Пусть сейчас тебе грезится самое ужасное, для тебя жизнь превратилась в сущий кошмар, но ты понимаешь, рано или поздно все оканчивается и даже если вы на данный момент в ссоре, не нужно отчаиваться. Вы помиритесь, у вас все разрешится.

– Так вы решили, что мы рассорились? – Юу отодвинул стул и уселся на него, развернувшись к родителю.

– Как бы то ни было, но неразрешимых ситуаций не существует, – мягко проговорил господин Амане. – Любая проблема решается, пусть не сразу, со временем…

– Прости, пап, но тут всё несколько сложнее, чем может показаться на первый взгляд, – Юичиро слабо усмехнулся. – То, как она поступила… Такого не прощают.

– Кем бы она не была и чтобы не совершила, она человек, а люди, к сожалению, существа несовершенные. Она могла ошибиться и совсем скоро будет сожалеть о своем поступке. Быть может, она уже жалеет, что так случилось и хочет все исправить, только не знает как, – голос звучал ровно и спокойно, действуя успокаивающе и внушительно, только не для парня, сидящего напротив. – Не отказывайся так легко от своих чувств. Не делай поспешных выводов. Нужно уметь давать людям шанс.

Юичиро опустил тяжелый взгляд к полу.

– Я подумаю над твоими словами, – он опять взглянул на отца, который одобрительно кивнул и, поднявшись, вышел из комнаты.

Юичиро снова завалился на кровать. Не делать выводов, давать второй шанс. Все это замечательно, да только не в его случае. Что размышлять над словами, когда та, кого ты любил, оказалась переодетым парнем, избаловавшимся и

зажравшимся до такой степени, что ради собственной забавы решился развлечь себя таким грязным способом?

Кому давать второй шанс, тому, кому ты нахрен не сдался со своей любовью, который проходит рядом, почти задевая тебя плечом, и при этом не видит тебя в упор? Кому? Легко рассуждать о таких вещах не зная правды. Заикнись он хоть словом о том, кто такая Микаэла на самом деле, отец сам бы возненавидел этого ублюдка и после не стал бы упрашивать сына пытаться склеить рухнувшие отношения.

Батори искоса поглядел на Микаэля, устроившегося за обеденным столом и докуривающего, уже черти какую по счету, сигарету. Невооруженным взглядом было заметно, что того терзают внутренние размышления, о которых он не желал распространяться и довольно умело скрывал, однако от проницательных глаз друга, знающего его почти с младенчества, это состояние ускользнуть не могло, сколько не лезь из шкуры вон и не напускай на себя откровенное безразличие.