Читать книгу Обнуление. Сборник - Алина Кроткая - Страница 5

Не привязывайся. Будь готов потерять всё ежесекундно.

Будь готов простить,

попрощаться,

забыть

и завыть.

Не привыкай. Твоя жизнь может стать скудной.

Может внезапно взять и остыть.

Будь готов в любой момент отпускать.

И привычку,

и город,

и человека.

Не влипать, не держать, не врастать,

Всё вокруг – лишь подобие ветра.

Он с другой полки этого Вселенского Супермаркета.

Необычный состав,

Странное название, эпатажная этикетка.

У него очень специфический сплав

И предупреждающая красная метка.

Он лежит ровно напротив,

Ухмыляясь едко,

Ведь я – покупка для маленьких деток.

…Что общего могут иметь такие товары?

Всё просто.

Когда в Супермаркете гаснет свет,

Им снятся одни и те же кошмары.

Не рекламируй счастье своё словами —

Не будь уличным зазывалой,

Собирающим балаган.

Зачем тебе любопытные рты, глазницы и уши?

Пусть сидят по своим домам

И в качестве боксёрской груши

Молотят сплетни про чужих мужиков и дам,

А ты своё счастье спрячь глубже

И неси осторожно, как денежный чемодан.

Не пиши афиши и баннеры о своей любви —

Тише… Её не спугни.

Представь, как люди бывают враждебны и злы,

Увидь, как сально смотрят они

На то, что ты сам и зрачками не смеешь ласкать,

На любовь, которую нежно страшишься обнять.

Зачем тебе одобрение зала?

Зачем тебе нужно, чтобы все знали?

Сдирай все свои фоторекламы,

Тебе хорошо? Это главное!

…Чем больше ты о личном молчишь,

Тем прочнее его фундамент.

Напряжение в теле, как забитые мышцы после спортзала.

Нервы дрожью костьми звенят.

Мир в одночасье сделал тройное сальто

И оказался ранимей новорождённых котят.

Спокойствие от тебя уезжает, как скорый с вокзала.

И, разбрызгиваясь, капли из глаз летят.

Когда в ушах бьётся беды пронзительный возглас,

Когда помощь важнее всех благ,

Когда пол под ногами превращается в воздух,

Становится ясно, кто любит тебя, а кто просто делит гамак.

Неважно, какая погода и какой день недели,

Неважно, в Москве ты или собираешься в Дели.

Неважно, сколько в кармане находится денег.

Имеет значение только счастье.

Если оно на пределе,

Тебе всё равно: мороз или дожди на неделю,

Ласкает галька пятки

или одежда шерстяная на теле,

Перебирают пальцы кредитные карты

или мелочь звенит птичьей трелью.

Всё это лишь декорации. Ничто не зависит от их перемены.

Счастье внутри – вот, что важно

Н а   с а м о м   д е л е.

Не суди, не задирай нос, не хвались.

Тебе кажется, что ты поднимаешься ввысь,

Ты успешный и презрительно всем кричишь:

«Брысь»,

У тебя есть деньги, цель жизни и для причала

Мыс.

И ты сочувствуешь всем, кто ниже, чем твой

Карниз.

Это банально, но таков уж мира каприз,

Проходит время, и ты местом меняешься с тем,

На кого сверху смотрел, как хитрый

Лис.

Теперь ТЫ – жалкий ползучий,

Теперь ТЫ падаешь ниц.

«Не суди, да не будешь судим»

Не зря шепчет Библия со своих страниц.

Назови это хоть Кармой, хоть Бумерангом,

Хоть весами Трансёрфинга, главное:

Позволь каждому быть собой,

И лишь для себя одного держи планку.

Меня больше не держат ни путы, ни магниты,

Ни привязанности, ни города.

Семь лет кулаки о стены были разбиты,

Семь лет я шла напролом – от нуля до «ура».

А теперь потерялась, стою на пути в никуда.

…Но если в моём мире вдруг закончились спички,

И растеклась вокруг одна темнота,

Быть может, меня из списка не вычеркнули,

А позволили

Написать свою жизнь с пустого листа?

Я выдумала из него Солнце,

И давай требовать, чтобы светило, и ловить жадным ртом лучи.

Из другого я выдумала Мать Терезу и колотила в его оконце,

Моля дать от очередной проблемы ключи.

Я выдумывала любимых, подлецов и актёров.

Они в свою очередь придумывали для себя меня.

И ничто, наверное, не порождает больше душевных споров,

Чем вопрос к стеклу с серебром «Кто я?»

Но всё это никчёмные разговоры,

Ведь на самом деле мы выдумываем и самих себя.

Если в доме лежит труп, надо быстрее хоронить.

Убрать все его вещи.

По возможности, не говорить

о нём,

не бередить

пустоту души словесным огнём.

Потерпеть. Пережить. Перевыть.

Если в голове лежит боль,

закопай.

Она разлагает собою тебя.

Не дает твоим мыслям рай.

Перестань её культивировать,

выращивать, как диковинный хлам.

Прошлое – это труп. Достань лопату и раскидай

по своим местам.

Да, жалко закапывать.

Но ведь мёртвых мы не храним по домам?

Этот город вытаскивал крючки из-под моего ворота,

Отцеплял сведённые пальцы, по одному.

Всё, что было близко, важно и по-настоящему дорого

Уходило в размытую импрессионистскую мглу.

Приглядеться – видны очертания,

Отойти – застилает картину туман.

Вся некогда важная жизнь как забытое знание,

Все любимые люди разошлись по своим делам.

Рушатся пазлы из некогда собранных улиц,

Сыплется карта мостов, мест и маршрутов.

Я, как потерянный ошалевший безумец,

Которого из дома выгнали утром.

Этот город вытащит через неделю последний крючок.

Отпустит обратно в пустое море, с ссадиной от укола.

Находясь в объятиях его долгий срок,

Так жутко слышать его прощальное слово.

– Он сделал мне столько зла!

Сердце разбил и до ручки довёл!

– Нет. Всё это ты совершила сама,

А он рядом лишь брёл.

Ты сама довела себя до истерик,

Он не виноват, что тебя не любил.

Ты сама продала себя за бесценок,

А он выгодно всего лишь купил.

Повзрослеешь, когда поймёшь:

Обижаться НЕ на кого, кроме себя.

Предательство, безразличие, ложь —

Ты сама забежала туда.

Люди не причиняют друг другу боль.

Никто никого не заставляет страдать.

Ты или мученик или герой —

Вся «соль» в том, что это тебе выбирать.

Его голос шёлковым платком

Ложится на мои дрожащие лёгкие, обволакивая их собой.

Прогуливается осторожно по нервам, ласковым ветерком,

И делает тише тревожный сердечный бой.

Он действует лучше всех седативных, обезболивающих и энергетиков,

Накрывая от бед с головой.

И вкуснее пирожных-конвертиков

Его слова: «Маленькая Линн, я с тобой».

А когда он вдруг о морали и принципах жизни,

Я ощущаю себя решетом.

В этот момент его слова очищены то ли святым, то ли ведьминым

Серебром,

Он их просеивает сквозь мою ржавую накипь, налипшую на мерцающий

Хром.

Так и хочется звякнуть о землю, как старый Лом.

Но тут он говорит: «Маленькая Линн, я всё равно с тобой».

Чтобы его обрести, мне стоило год учиться дышать

Подо льдом.

А потом высунуть голову, и увидеть, что он всё время стоял на нём.

Открыть ему вход в каждый кошмарный сон

И обнаружить: живой, не фантом.

Он оставил от моего имени самое сердце,

Обрезая лишнее,

Как корки сыра, ножом,

И он единственный мне, как мантру, пишет

«Доброго утра, Линн» день за днём.

Ты можешь просить у других тепла.

Умоляющим взглядом, чувственными словами.

Ты можешь использовать людей вместо огня,

Но будешь вмиг замерзать, отойдут едва ли.

Ты будешь в страхе хвататься за воздух,

Заставлять их чувствовать себя виноватыми.

Они, конечно, останутся и расскажут о звёздах,

Но их пальцы вдруг станут прохладными.

Их будет много: огней, каминов,

обогревателей и разных печек.

Но ты никогда не сможешь стать жарко-счастливым,

Пока не поймёшь истину, которая лечит:

Тепло нужно искать только в н у т р и  с е б я,

А не в друзьях, любовях и первых встречных.

Сердце колотит где-то в районе горла,

Руки дрожью отбивают по клавишам ритм.

Адреналин стартовал безбашенной гонкой,

И в предвкушении ниже рёбер саднит.

Я человек, бегущий на тот самый рейс,

Который возглавит крушений топ-хит.

Вселенная против,

Но меня тянет сверхсильный магнит.

Решение принято, обжаловано, упущено и вновь

«Добро пожаловать».

Сердце пакует себя в чемодан,

Прячет под молнию, чтоб не достали,

И Душу зовёт в соседний карман.

Мозг отрешенно смотрит, а потом Адреналину:

«Давай, паразит, наливай

По тысячи грамм.

Она ведь у нас с приветом,

Лучше заблаговременно уйти в хлам.»

…И только Безумие уверенно шествует по раскалённым углям.

Из глаз на колени выльются километры.

Всхлипы, стуком колёс, разнесутся эхом в осеннем доме.

Драма финала (иль всё же эпиграфа?) в колокольном звоне

Голову уронит на соль ладоней.

О невстречах и о несбывшемся

Строчки напишутся в новые главы.

В моей жизни, наверное, было столько излишества,

Что теперь мне не дали необходимого малого.

Время разбирать недособранный чемодан,

Выдёргивать за уши из него мечту,

Тащить авантюру, залезшую в боковой карман,

И запирать в него утреннюю пустоту.

Спущенным мячиком вяло прыгает сердце,

Дрожащие лапки вверх. Я сдаюсь.

Я никогда не узнаю теперь, что было бы «если»,

И семенит за мной босиком усталая грусть.