Читать книгу Дай мне знать, если все еще… - Алина Вадимовна Кривенец - Страница 8

Очередной скандал закончился ее тихими слезами. Она никогда не устраивала истерик. Зачем? Он ее не любил – это все, что она понимала. Когда ей хотелось закатить истерику, она давила в себе этот назревающий взрыв. Истерик он не терпел. Более того, любая истерика могла стать фатальной. Он мог уйти. В этом она отдавала себе отчет, как никогда раньше.

– У тебя кто-то есть? – вопрос был озвучен с особой осторожностью.

– Нет.

– У тебя кто-то есть, – утверждение, в которое сама Вероника уже больше месяца твердо верила.

– Я же тебе сказал, нет! – опять он сошел на крик. А ведь обещал…

– Опять.

– Извини. – Высота его голоса резко спала. Но, уровень опасности, который уже вот несколько недель назревал в их отношениях, не спадал.

– Давай, просто прекратим это все. – Он продолжал уже спокойно. Самообладание – то, что его спасало даже в самых жутких ссорах. Он умел обращаться со своими эмоциями мастерски, а бережное обращение с чужими эмоциями ему никогда не удавалось.

– Что прекратить? – ее вопрос звучал слишком безнадежно, чтобы быть похожим на полное непонимание ситуации. Она все прекрасно понимала. Был только одни вопрос: «Когда?»

– Я могу уйти сегодня, – у него не было ни капли сожаления или чувства вины.

– Давай не сегодня, пожалуйста, – она искала спасение в отсрочке того, что и так было невозможно избежать.

Сложно сказать, какой это был по счету раз. Пятый, седьмой, восьмой? Она сбилась со счета, он – не вел счет. Он хотел со всем этим покончить. Хотел, и не мог. В очередной раз верх брала жалость. Понимал ли он, что жалость – не лучшее из чувств? Да, он прекрасно это понимал. Понимал, но ничего не мог с этим поделать. Ему казалось, что, лучше бы истерика, чем ее тихие слезы, которые она старалась от него прятать. Он ее не любил. Никогда. Такое страшное, но правдивое признание самому себе. Для чего тогда все это? Чтобы забыть. «Действительно, чтобы забыть?», – этот вопрос он прокручивал в своей голове много раз и всякий раз с ощущением уничижительного проигрыша понимал, что забывать он не мог и не хотел. И пытался, всякий раз пытался, но….

Когда к нему прикасалась Вероника, его передергивало. Он всякий раз ждал, что вот сейчас на лицо упадет прядь медовых волос. И когда пряди будут щекотать его кожу, он окажется в вакууме насыщенного ванильного аромата. И пряди падали на его лицо. Белокурые пряди, с резким ароматом каких-то очень дорогих духов (которые он бы никогда не смог узнать в толпе). И он оказывался в вакууме, из которого не мог выбраться вот уже месяц. «А что, если это навсегда?», – вот от какой мысли он ощущал легкую дрожь. Нет, не от ее белокурых волос. От мысли. Единственной этой мысли.