Читать книгу Мои Белые Боги 2. Твой Холодный Умар - Алиса Кортно - Страница 2

– Буря идет, – сказал Дасти Гоуф, как будто и без него не видно: грядет буря.

А ответить нечем! Сто пятьдесят сокровищ Вирога потеряли то, что привыкли считать естественным, став в мире силы полным никем. Это бессилие непривычно, раздражает и злит.

Экспедиция шла по картам хоженным маршрутом. Прекрасная каменная доска под управлением ведущего сокровища экспедиции повелителя Умара Дориана Агиба и двух штурманов по карте отсчитала третий проход справа из двадцати пяти остальных и, когда проход открылся, нырнула в него. Уже чуть позже, разбирая, что же случилось, Кодриан Фогэстини понял: в многоходовом проходе открылся еще один проход. Ситуация надо сказать редчайшая. Такая редкая, что можно сказать – судьба. Надо было повернуть назад, только поворачивать стало нечем. В остальном проход был совершенно обычным. Преодолев его, первым делом сокровища потеряли давление, полетели вниз, естественно, стараясь нажать на привычные «рычаги», только в механизме "скоровище"всё напрочь отказало. Если б здесь была агрессивная среда, их бы раздавило, если б Проход располагался высоко, они б разбились при падении, если б не было кислорода – задохнулись. Но всего этого ни случилось: температура – умеренно – прохладная, давление в норме, проход почти у самой поверхности песков, кислород есть. А сил сокровища нет!

Трое условных суток от прохода экспедиция шла по промерзшему, оранжево – желтому песку, потрескавшемуся, словно высохшая грязь. Свинцовые облака низко клубятся над поверхностью этого мира и пропускают света ровно на вечные сумерки. Вызывает сомнение: есть ли солнце за этими чертовыми облаками. Видна только одна-единственная белая, пульсирующая звезда. Когда экспедиция вышла из прохода, звезда была на горизонте по правую руку, там сейчас и остается. Других ориентиров в этом мире нет: ни карт, ни возможности осмотреться с высоты, ничего, чтобы помогло бы определить стороны света.

У сокровищ Умара есть только одно объяснение потере сил: они оказались на легендарной отрицательной планете, которая именно так влияет на их способности по той причине, что «пить» тут нечего. Этот мир – одна из редких энергетических аномалий. Как в живом мире встречаются аномалии, так и в энергетическом мире такие аномалии присутствуют. Естественно, у аномалии есть какая-то причина, но в виду крайней редкости – не изучена. Энергия здесь "стекается"в одну "емкость"по недоступным сокровищам каналам и параметрам, вероятность найти это энергетическое "озерцо"на засохшей планете песка чрезвычано низка. Ничтожно низка, поэтому на такую удачу никто не надеется. Так думал Кодриан Фогэстини – второе сокровище империи Умара, вглядываясь в идущую стеной песчаную бурю, которая закрывала собой серые облака, и звезду, и сумрачный свет.

Все трое условных суток, прошедших с момента прибытия, по приказу ведущего сокровища – Дориана Агиба, экспедиция держала курс на единственную, видимую звезду. Шли на легком беге. Из груза взяли провизию, которой, по подсчетам Кодриана хватит еще на пять условных суток. Потом начнется (лечебное) голодание. Палатки и аналоговые укрытия в таких экспедициях не положены: ведущее сокровище запретило принимать второе обличие, ввиду сложности контроля этого состояния. По условным ночам, когда наступает время сна, становится холодно. И хотя это не смертельно-опасный холод – было принято решение спать близко друг к другу, спиной к спине, вповалку.

Воду потеряли сразу же после потери давления: запасы пресной воды объемом с малое озеро грохнулись об песок, разбив и размыв верхние слои песка, и полностью впитались. В любом случае – тащить запасы воды при полных, личных флягах и запасах паракена, не целесообразно и не в чем. Из всего груза взяли еще десять полных комплектов формы, столько же одеял, холодное оружие на каждого члена экспедиции – кинжал, меч и нож, три бинокля, все имеющиеся пять аптечных ящиков и веревку, хотя как верно подметил сотник Лорк Сурба: – Даже повеситься здесь не на чем.

Оглядев этот запас, любой опытный ходок задал бы логичный вопрос: – Зачем в мирах бинокль? Что он там забыл? И получил бы в ответ молчание, потому что не надо задавать глупых вопросов. Еще и насмешливый взгляд повелителя: – Откуда на доске взялись бинокли?

И вся экспедиция вопросительно посмотрела почему-то на Кодриана Фогэстини, потому что если кто и мог знать, так это он. Но не в этот раз. Сколько ни говори, ни пиши инструкций, обязательно кто-нибудь притащит на доску что-то постороннее.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво крутил мысли в голове Кодриан, – может шутки ради притащили эти бинокли, а они вдруг взяли и пригодились.

При переходе через проход большая часть груза была потеряна. На Умаре всерьез груз не воровали: особенно ходоки не любят таких шуток, а новье что-нибудь да умыкнет, чтобы скоро с усмешкой спросить: – Не ты ли потерял? На Норбе бывало сокровища подворовывали друг у друга: ждали экспедицию и после прохождения прохода быстро перемещали чужой груз в другую точку. Понятное дело, что легче всего красть в тот момент, когда экспедиция пересекает проход и всё внимание сокровищ приковано к проходу. Ведь что может означать потеря груза? Только то, что его украли здешние сокровища. А их нет. Здесь вообще никого и ничего нет.

Повелитель стоял ближе всех к буре, рассматривая ее через бинокль, с которым не расставался трое условных суток. Зная не разговорчивость Дориана Агиба, Кодриан держал вопросы в дальнем кармане, который всё больше и больше давил. Прослужив повелитель много человеческих жизней, Кодриан научился понимать его с полувзгляда, а вот теперь не понимал. Но, понимая, что упускает что-то важное, на стоянках начал прислушиваться к болтовне золотых – больше сотни голов лучше, чем одна, но и тут его ждало разочарование. Коллективный разум не предоставил ни одной дельной версии. Почему повелитель повел экспедицию по этой звезде? Что рассматривает в этих однообразных песках? И почему бы не попробовать обойти бурю по флангам во втором обличии?

Кодриан брал бинокль и по примеру повелителя смотрел на пески, надеясь увидеть там то, что так привлекло внимание Дориана Агиба. Правый глаз Кодриана с Норбы восстановился полностью, и теперь у него полный комплект глаз: как и полагается, их два. Только вот после "горячих купаний"зрение не стало прежним: ясность глаз пострадала навсегда – обычно это легко решалось с помощью зрения силы или купленных в человеческом Умар-Уоте линз. Сначала купленных, а потом специально сделанных по образцу – Кодриану подходила и появившаяся ясность, и возможность поддерживать постоянный серый цвет глаз, отчего к нему прилипло "звание"Железяки. Хорошее прозвище: учитывая количество завистников, врагов, соперников и как красиво пришлось подвинуться первой Лоргии, когда вторым сокровищем империи Умара неожиданно оказалось сокровище, которому сила досталась случайно, вполне нормальное прозвище.

Зависть не изрубить мечем, ни вывести кислотой. Бессмертна. У смерти Кодриана будет одно из трех имен: Герольд, небыть или зависть. Ему подсылают женщин, отправляли и регулярно отправляют яд с требованием выпить, многажды пытались подставить и опорочить перед повелителем. Если давно не случались покушения, он начинает волноваться, ожидая, что грядет что-то грандиозное и отлично спланированное. Его ненавидят лютой завистью, и с этой ношей справится не каждый потомок. Никого не интересует его преданность Вирогу, Умару, его страдания и лишения. Зависть хочет только одного: что б он сдох, а потом можно было сокойно "пинать"беспомощное имя некогда второго сокровища Умара. Кодриан давно не пытается что-то изменить: зависть стала общим фоном его жизни. Пусть всё останется, как есть: пусть останется милая, сисястая Мони – некогда развратная потаскуха, зато своя и понятная, без всяких там разных сюрпризов. И главное – возможность быть подле повелителя и строить его империю без рабства!

А буря с тихим гулом приближалась всё ближе. Сумерки превратились в ночь. Странно то, что гул слишком тихий для таких размеров бури и вокруг экспедиции полное безветрие.

– Во время бури прикрыть дыхание! Доставайте, ищите всё подходящее, – скомандовал Кодриан и подуставшие, и морально подунывшие золотые Умара начали рыться в вещевых мешках. В целом моральный дух личного состава экспедиции положительный: из-за неопределенности и не прописанной в инструкции ситуации треть свежепринятых золотых показывали медлительность при выполнении команд, еще можно было "прочитать"знакомое чувство страха перед смертью и уныние, но паника отсутвует, приказы исполняются, десятники поддерживают друг друга. Когда все кончится и если они вернутся на Умар, этот опыт поможет им влиться в золотую службу Умара. Сам Кодриан смерти не боится от слова "совсем". Так, может, предчувствие короткой, острой боли, как на охоте получил травму, и тебя доставляют в медицинский сектор, чтобы разрезать, прочистить, заштопать. Новички еще не знают: есть кое-что пострашнее смерти. После того, как на Умар не вернется эта экспедиция, лиркапитаны отправят поисковые экспедиции, которые в лучшем для них случае завершатся ничем. Далее по инструкции лиркапитаны будут имитировать присутствие повелителя Дориана Агиба: размещать информацию в анализаторе о его передвижениях и встречах в совете рас. Эта мера даст совсем немного времени, потому что присутствующие на Умаре Агибы скоро поймут: империя осталась без хозяина и как представители правящей династии решат этот вопрос по-своему и, зная каждого Агиба с золотыми нашивками лично, он бы ни за что не стал делать ставки: кто и на что решится. Семейство то еще!

У Дориана Агиба есть сын. Кодриан знает об этом факте ровно столько, сколько знает вся остальная империя. Агибы умеет аккуратно вырезать ненужное из памяти, не оставляя следов, шрамов и последствий. Ну если Кодриан из-за любопытства узнал лишнее или же это произошло случайно: так ему и надо, так лучше. Нет никакого желания хранить тайны помешанного на скрытности семейства Агибов. И, так как неизвестно, сильное он сокровище или нет, неизвестны его другие способности, которые могли бы дать ему преимущества в борьбе за огненный трон империи, то Кодриан счел должным просто сбросить сына повелителя Умара со счетов. У сильных сокровищ Герольда было много потомков – и почти никто близко не был также хорош, как папаши.

Существует большая вероятность, что возня с дележкой чужой власти дойдет до Герольда. Остается надеяться на чувство самосохранения умаровских Агибов, и они оттянут этот момент. А в лучшем случае – Кодриану бы очень хотелось верить – вообще сумеют скрыть. Тогда вся погибшая экспедиция вернется в прежний Умар. Кто вел себя хорошо – наградим, кто плохо – накажем. Вот тут Кодриан сделает ставку: вероятность такого развития событий – четыре к десяти. Если же до Герольда дойдут слухи – экспедиция вернется в незнакомый мир. Реиливация – возвращение после смерти в прежнее тело, происходит через тот проход, возле которого потомок провел больше всего времени за последнюю человеческую жизнь. Собственно так и стало известно о существовании отрицательных миров – от прошедших реиливацию сокровищ. Процесс возвращения не такой простой, как думают люди Умар-Уота. Нужно время на восстановление памяти. В таком состоянии сразиться с Герольдом нет ни физической, ни моральной возможности. Экспедиция полным составом попадет в плен, в то время как Умар превратится в худшую версию Норбы и все главные труды его жизни будут перечеркнуты. Вот от этой мысли Кода пробирает холодком до самых почек. Это крах! Его личный и многих, многих потомков и людей.

Золотые тем временем не нашли ничего лучшего для защиты дыхания, как запасная форма и повязки с медицинских ящиков. "Выглядят, как сброд!", – проскребла вторая натура железяки, не терпящего отговорок вроде "всего не предусмотреть"и мимоходом решила на будущее добавить в комплект дополнительного обмундирования балаклавы.

С этой мыслью Кодриан развернулся и направился к повелителю, отложившему бинокль. Момент удобный. Гул приближающей бури усилился, ветра так и не было. Возможно, близость бури – оптический обман и у экспедиции в запасе есть время на маневр.

– Повелитель, разрешите предложить, – начал Кодриан, выдержав небольшую паузу, – может, обойдем бурю справа?

Дориан Агиб ответил не сразу. А когда развернулся к своему второму сокровищу, выглядел неприятно удивленным. Брови слегка подняты, вгзляд: вот как смотрят на последнего болвана, не понимающего совершенно элементарные вещи. Ну что ж, пусть будет так.

– Это бессмысленно, – наконец ответил повелитель, что внесло определенную "ясность".

После испытаний на Норбе, Код заслужил резерв доверия повелителя Умара, и все последующие человеческие жизни верной службы только увеличивал размер этого резерва, многократно убедившись в его наличии. Настал момент выпотрошить копилку. Код слегка мотнул головой и потупил взгляд, давая понять, что ничего не понимает и хочет знать.

– Глаза притупились? Услышал про отрицательную планету и думал только так. Ход твоих мыслей убил всю экспедицию и упустил песок. Ты – труп, иди, жди бурю.

– Я не понимаю, повелитель?, – чувствуя всё распирающее любопытство, сказал Кодриан, словно долго искал решение сложной загадки и теперь готов сдаться и просто услышать ответ.

И тут Агиб поцокал языком. Это самое яркое выражение иронии или недовольства, или всё вместе. Если Дориан Агиб зацокал языком, значит, резерв доверия точно откупорен.

– Посмотри на эту бурю? Она не кажется тебе странной: ветра нет, гул нарастает не естественно, медленно, похоже на работающий, механический двигатель.

– Это атака, – не уверенно высказал Кодриан, первое пришедшее на ум предположение.

– За нами следят. Слева и справа и впереди по ходу следования – следы.Держи,– сказал повелитель и бросил Кодриану бинокль, – постарайся сохранить и найти след от сапога.

Вопреки репутации говоруна, Кодриан оторопел и промолчал. Оправдываться не имело смысла, да и не хотелось выглядеть жалко, а именно так он будет выглядеть, пытаясь оправдать собственный провал. Если б Дориана Агиба здесь не было, под руководством Кодриана экспедиция погибла или еще хуже – попала в плен и голова заработала уже в другом направлении. Найти можно только то, что ищешь. Если ты этого не ищешь, то никогда и не найдешь. Код вцепился в бинокль и оглядел местность по правую и левую руку от экспедиции. Ни тьма, ни плохое зрение теперь не помешали найти нужное. Следов сапог он, правда, не увидел, но доказательства присутствия разумной жизни имелись. За трое условных суток местность в целом была однообразной: ярко-желтый, промерзший, с мелкими трещинами песок, один бархан высотой с трех уровневый умарский домишко, да множество насыпей высотой, варьирующейся от роста одно-двух потомков. Эти насыпи не мешали передвижению экспедиции – обходить их не составляло труда. Только теперь Кодриан подметил, что находясь на небольшом расстоянии друг от друга, насыпи рассыпались по всей пустыне и могут представлять собой не что иное, как пункты наблюдения. Если одеть разведчиков в камуфляжные одежды в цвет песка, как бы он и поступил на месте сокровищ этого мира, заметить их, при плохой видимости, крайне трудно. Возле одной насыпи по левую руку хорошо виден след живота – крупного такого пуза – кто-то долго лежал возле насыпи. Вот рядом углубления от локтей и ног. Передвигались больше части ползком, не высовывались, а если посмотреть назад – у Кода уже были такие мысли, которым он не придал значимости, то получалось, что от Прохода всё это время экспедиция шла по плавной наклонной вверх. Таким образом, по отношению к чужой разведке сокровища Вирога всегда находились чуть ниже, что делало наблюдение более удобным.

Если Дориан Агиб видел следы сапог, то это тоже о многом говорит. Сапоги сами по себе показатель развития цивилизации. Ведь надо добыть кожу или аналог, нитки или другой соединяющий материал, организовать производство, наработать опыт, составить последовательность. На горенианцах, например, не было сапог, когда их снимали с деревьев, "вытаскивали"из дикого обличия, чтобы привести в человеческий вид и спасти. Разведка также организована на высоком уровне, что может указывать на разделение труда и присутствия в обществе военной прослойки. Да не просто военной, а специализирующейся на силе, и как показывает приближающаяся буря, имеющая эту силу.

– Превосходная, – подытожил гоподин Железяка, – превосходная защита Проходов. Этот песочек да рассыпать на Умаре: поможет от небыти или нет, большой вопрос, а от нежданных гостей обязательно поможет. Упустить песок нельзя, надо только выбраться из-под из его давления и разобраться с "гостеприимными"хозяевами этого мира.

– Присмотри за новеньким. Понял?!, – неожиданно резко сказал повелитель.

– Будет исполнено, – ответил Код.

Повелитель оглядел экспедицию и направился в сторону бури. С каждым шагом прибавляя скорости. Код знал, что сейчас будет и потому считал каждый шаг. В экспедиции, да что там, в экспедиции: на всем Умаре Дориан Агиб один способен управлять огнем Вирога и пораждаемыми огнем тенями. Еще четыре лиркапитана расы потомков могут остановливать тени. Кодриану тоже доводилось отдавать приказы и останавливать разгулявшихся в лютости теней: приказы не исполняют, останавливаться – останавливаются. Скоты. Понимая всю необходимость и полезность этих сущностей, Кодриан в душе ненавидит их, потому что не понимает и не может принять процесс, которым не способен управлять. Это не любимая часть любимой работы. В конечном итоге – это злость на себя, но на себя злиться странно и долго не получается, поэтому он терпит тени, как неизбежное зло. На Норбе огнем Вирога владел исключительно Герольд и, проявляя в этом ревнивость – другим сокровищам силы было не дождаться полезных уроков и советов, так что Дориан доходил до всего сам. На Умаре же потомок не получит нашивки лиркапитана не пройдя через это пекло: волею судьбы так сложилось, что Кодриан стал вторым сокровищем не пройдя это испытание. Он прибыл на Умар без глаза, обваренный после пыток. Кое-где можно было увидеть мыщцы и кости. На ходячий скелет Дориан Агиб выдувать искру не стал, а потом не посчитал это нужным. Зависть шепчет: как так? Случайное сокровище, да еще и тенью не был, а вон как высоко забрался?! Именно шепчет: потому что никто не осмелится что-то прямо говорить повелителю об огне Вирога.

Как разжигается огонь Вирога, Кодриану приходилось видеть действительно редко и ничего кроме трепета и восхищения этот процесс вызвать не может. Золотые экспедиции тоже притихли, замерли и уставились на то, что может, увидят всего раз в жизни.

Десять. На десятом шаге загорелся оставшийся на песке след, горели и следующие следы, огонь вспыхнул от ступ и быстро начал подниматься вверх по ногам повелителя, а он уже раскрыл ладони, встречая огонь, как родного сына. Огонь прошел сквозь ладони, и повелитель весь вспыхнул пламенем, вокруг его горящей фигуры появилось синее сияние. Кто в огне родился, тот огнем живет. Никакое пламя не причинит вреда сокровищу Вирогу, способному зажечь его огонь. Этот дар проявляется уже в детстве, когда от природы шустрый ребенок дотронется до горячего, и все будут ждать ожогов. Да хоть чан кипятка на себя выльется – ничего не будет. Такого можно спокойно отправлять на прогулку до извергающегося вулкана. Повелитель обернулся во второе обличие, сразу задал быстрый темп и, оттолкнувшись лапами от песка, ворвался в бурю. И тут Кода накрыло. Он почувствовал, как расширились и сжались сосуды в голове, и огнем по всему телу прокатилось до боли горячее удовольствие. Еще неизвестно, что сложнее: справится с болью или с удовольствием. А голова нужна ясная: Код отхлебнул из фляги паракен. И тут его освежило, но не от паракена: Дасти Гоуф прошел рядом и направлялся следом за повелителем – прямиком в бурю.

– Стоять!, – крикнул Кодриан.

– Я нужен ему, – не оборачиваясь, ответил Дасти.

Эти новички все как один совершают одну и ту же ошибку: считают, что мир силы без них рухнет.

– Взять его!, – приказал Кодриан, но случилось еще одно «освежающее» событие. Буря неожиданно набрала скорость, и остались считанные мгновения, как накроет экспедицию. Боковым зрением Кодриан заметил, как золотые спешили исполнить приказ и понял, что поздно. До новичка им не добраться, тогда он сам рванул вперед и перед тем, как стена песка сбила его с ног, успел вцепиться Дасти Гоуфу в плечи. Хозяева этого мира были щедры с гостями. Не пожалели ни песка, ни силы. Их отшвырнуло назад. Новичок Дасти Гоуф то ли ошалел от своей самоуверенности, то ли забыл, что остался без сил: попытался встать и продолжить поиски повелителя, но после того, как их словно невесомую пушинку замотало из стороны в сторону, а потом и вовсе занесло песком, эти попытки оставил. Несмотря на отличное физическое состояние, у Кодриана заныла каждая мыщца, а руки сводило, так крепко он держал новичка за шиворот формы. Песок вездесущий забился в глаза, в нос, уши, под форму, застрял в волосах, что вообще сложно сделать, из-за их малой длины, забился в обувь и в рот, откуда добрался до самых кишок. И в заднице тоже скрипело от песка. Вот конкретно за это неприятное чувство Кодриан был очень, очень зол и чья-то голова за это обязана треснуть. Когда они кое-как откопались из песка: Код работал только одной рукой, а другой держал Дасти Гоуфа, чертов вихрь снова подхватил их, и тут же зажгло глаза. Кое-кто добавил к песочку ядреную начинку. Жгло так, что Код решил, что снова лишится глаз. Он еще кое-что видел – песок, песок, песок, затылок Дасти, только это не имело смысла, да и с закрытыми глазами было терпимее. Прошло совсем немного времени, как дикое завывание словно стало затихать. Не веря ничему, Код не ослаблял хватки. Бороться со стихией вообще дело трудное, а уж с той, что вызвана силой и направлена против тебя, крайне трудно. Он не ослабил хватки, это чья-то сила выдрала Дасти из его рук. Перекатываясь по песку, Код размахивал руками по сторонам, пытаясь зацепить упущенного подопечного. Предстать перед повелителем без этого сокровища, означало новый провал. Наличие силы в этом мире не распознал, следы присутствия и слежку не заметил, доверенного новичка – потерял. Ему не приходилось так сильно "проваливаться", а в то, что повелитель вытащит своих сокровищ, сомнений нет. И как предстать перед ним? Что это за второе сокровище империи, допустившее столько промахов?