Читать книгу Мои Белые Боги 2. Твой Холодный Умар - Алиса Кортно - Страница 5

Стоп! Код зацепил чей-то рукав и дернул на себя. Из-за завывания ветра ничего не слышно, из-за песка не видно – притянув к себе "добычу", он общупал плечи и понял, что чудом нашел Дасти Гоуфа: у него единственного в экспедиции на форме нет золотых нашивок. Их снова прокатило по песку, и резко зазвенела тишина. Может, оглох? Помимо этого уже несколько дыханий их никуда не тащило и не подбрасывало. Глаза жгло неимоверно. Когда есть сила, то быстро забываешь, что такое боль. Одной рукой Код хотел снять флягу, чтобы попить и хоть как-то промыть глаза. Флягу то ли сорвало, то ли когда он догонял Дасти – сам отбросил. Тогда он нащупал флягу Дасти, открыл зубами и жадно глотнул, чувствуя как вместе с живительным паракеном в самое нутро спускается новая партия песка.

После этого, чтобы не потерять время передышки в пустую, взял флягу в зубы и плеснул в свободную руку и этой же рукой промыл глаза. До чего же можно извернуться, когда надо! Глазам если и стало лучше, то совсем немного. Весь песок смыть не удалось, казалось, он забил и верхние, и нижние веки и прожигает изнутри. Проморгавшись, Код размыто увидел сидевшего на песке Дасти Гоуфа, который протянул руку к фляге. Живой! Удостоверившись в этом, Кодриан передал флягу, поднял подслеповатые глаза наверх и увидел причину тишины. Новости были только плохие. Во-первых, он все-таки оглох, воронка, в центре которой находились двое сокровищ Умара, просто не могла вращаться с дикой скоростью без всяких звуков. Во-вторых: находиться в центре воронки вихря далеко не означает безопасность и спасение. Почти в полной тьме, с едва заметными лучиками света где-то далеко наверху этот вихрь казался гигантским.

Бежать некуда: попасть на стенки вихря грозило гибелью или серьезными увечьями. Единственный шанс дождаться помощи живыми и относительно целыми – напрячь глаза и если вихрь будет передвигаться не очень быстро, постараться остаться в центре. Кодриан хотел объяснить господину Дасти Гоуфу план дальнейших действий, как размыто увидел только спину Дасти Гоуфа, зачем-то верными шагами идущему к воронке. И на мгновения оторопел, не найдя ни одной разумной причины такого поступка. Разумных причин нет, есть только не разумные. Зря Код решил, будто новичок понял: спасать Дориана Агиба не надо, надо, чтобы он их спас. Как же тупа молодость. До чего ж тупа. Кодриан разозлился даже больше, чем на хозяев этого мира и не хотел подбирать слова помягче, вроде наивна, глупа, не знает жизни. В период взросления говорить, будто вы умны, могут только родные, желающие поддержать вас либо недоброжелатели, желающие воспользоваться вами. Остальным нет никакого дела до тупого молодняка.

Кодриан подскочил и рванул догонять. Только и делает, что бегает за бестолковым подопечным. И главное, у того никакой чуйки. Уже второй раз он нападает сзади и тот никак это не предчувствует: в конце концов, где боковое зрение? Где желание жить? Осторожность? Кодриан сходу повалил его на песок и проорал: – Ты не пройдешь! Не пройдешь, слышишь?, – и со злости отвесил два отмашистых удара по ребрам. Может, даже кое-что сломал. Ну хоть так перестанет бегать.

Дасти Гоуф не сопротивлялся – ни разу не дернулся. Кодриан подумал, что случайно зашиб новичка, что тоже означало провал задания. И резко развернул того на спину. Два карих глаза смотрели с высокомерным спокойствием и легким налетом неприятного удивления. "Что это вы себе позволяете, второе сокровище Умара?!". Разве нормально во всей этой ситуации так смотреть? Кодриан отмахнулся от странной самоуверенности новичка: что взять с тупого молодняка. Везде-то у них болезненное самолюбие, ранимость, высокомерие и личность. Когда появятся золотые нашивки, дрессировать такого придется долго.

Гоуф резко одернул руки Кодриана и сказал по слогам, чтобы можно было прочитать по губам:

– Хо-ро-шо, – и окинув второе сокровище Умара высокомерно-презрительным взглядом, поднялся на ноги, отряхнулся, дотронулся до нудящего бока и чуть дернул носом. Кодриан кивнул в сторону оставшейся позади фляги и тот, поняв всё без лишних слов, отправился подбирать жизненно-необходимый паракен. Неизвестно сколько еще придется мотаться по этой мерзлой пустыни: нельзя остаться без единственного источника жидкости. Последующие моменты выскользнули из памяти – вероятно, из-за обилия вокруг силы и влияния – потому что именно в этот момент Дориан Агиб спасал своих сокровищ, отодвигая чужую силу и чужое влияния. Аккуратно, не действуя на полную своих возможностей, как и поступило бы любое опытное и здравомыслящее сокровище. Кто ж показывает весь военный арсенал возможностей при первом бое?

Кодриан совсем не помнит, как песок стал проваливаться под ногами Дасти Гоуфа, как в самом, относительно-безопасном месте вихря, образовалась новая воронка, только теперь уже в самом песке. Вероятно, другая причина такой забывчивости – это скорость появления, потому что следующий момент, который он помнит относительно ясно и отчетливо, как сотник Лорк Сурба тянул его наверх, а Дасти Гоуф неумолимо проваливался все ниже и ниже в воронку. Его засасывало и всякие попытки выбраться – он отчаянно карабкался наверх, перебирая ногами и руками по ускользаещему песку, не приносили результата. Тогда у Кодриана, конечно, екнуло: вот она помощь, вот оно проваленное задание. И на момент вернулся слух, вокруг ужасно шумел и гудел вихрь, а сотник кричал: – Выбирайтесь! С ним – всё! Быстрей! Быстрей!

Как это всё? Всё будет когда Кодриан скажет.

Он рявкнул: – Пошел вон! У меня задание!, – вырвался и стал скользить вниз.

Проваливаться легче, чем подниматься. Расстояние между ними быстро сокращалось. Оставалось совсем немного, как кто-то будто выдернул заслонку и песок водой рухнул вниз, в бездонную бездну, унеся с собой Дасти Гоуфа, а Код остановился в толике от этой бездны и подслеповатыми глазами вглядывался вниз – туда, где клубилась тьма и мелькали красные огоньки. Чтобы прыгнуть даже Кодриану Фогэстини потребовалось мужество и хотя бы немного времени, он зло и громко вдохнул, от отчаянии прорычал "не уйдешь, гаденыш"и оттолкнулся, но было поздно. Время кончилось. Глаза застила полная тьма, появилось чувство полета. Спасение пришло, опоздав на какие-то мгновения, и скоро наступит момент, которого он очень хотел избежать. Про такие моменты женщины говорят: хочется сесть и зарыдать. В Умар-Уоте люди говорят: неудачный день, у Кодриана Фогэстини случился неудачный мир.

Еще толком ничего не видя, он почувствовал присутствие повелителя и чуть подальше других сокровищ. В месте, куда он попал светлее: сквозь слипшиеся, отекшие веки пробивался свет.

– Где Дасти Гоуф?, – спросил повелитель, уже понимая: нет Дасти Гоуфа.

Кому нужны оправдания. Задание провалено. Кодриан коротко отчитался по существу:

– Провалился в песок, повелитель. Засосало.

– Засосало, – холодно повторил Дориан Агиб и приказал кому-то из золотых: – Десятник, объясни.

Рядом послышался голос десятника Гром Атакэра: – Надо смыть песок, сокровище: тогда силы вернутся. Давайте отведу вас за руку.

– Еще чего. Иди впереди, – процедил Кодриан и через боль сумел немного приоткрыть слипшиеся веки и следовать за спиной десятника.

Гром Атакэра чуть менее новичок в мирах, чем Дасти Гоуф. После Порога, так как он не принадлежит к династии Первой Лоргии, ему дали время пожить обычной жизнью потомков, время возмужать. Такое решение чаще всего принимает капитан золотых или кто повыше. Лично Кодриан против всякой отсрочки, потом сокровищам сложнее привыкнуть к военной жизни и дисциплине – лучше уж сразу. Гром худощав, меч держит для своей подготовки не плохо, на доске было заметно, что нынешняя реальность ему непривычна. И это уже выбирая выражения, на деле: напуган, растерян и хочет домой. Сотникам то и дело приходилось повторять приказ или одергивать его, когда задумавшись над жизнью прямо в строю, он задирал голову к звездам. Из-за отличительного, большого и горбатого носа десятники прозвали его "Нос". "Нос, иди сюда", "Нос, Нос". Железяка все-таки звучит лучше. Но делать выводы о том, какой из него получится золотой Умара еще очень рано: бывали и стухшие храбрецы и растяпы вырастали до отличных ходоков. Миры выворачивают наизнанку, очищают всякую человеческую шелуху: стоишь перед ними, как перед богами – остается только самое настоящее.

Идти на помывку с Носом за ручку было для второго сокровища империи недопустимо, впрочем, с любым другим золотым – также не очень. Провалил всё, что можно было провалить, и за руку отправился мыться? Нет, лучше сохранить остатки достоинства и идти самому.

В том месте, куда переместилась эскпедиция светло. Если говорить словами далекого от силы потомка: с высоты двухуровнего, умаровского дома прямо из воздуха льется вода. Место общей помывки ничем не огорожено. Держась подальше от голых спин и задниц, чтобы ни нароком не столкнутся, Кодриан по-военному быстро разделся до нага и встал под воду. Счет до ста двадцати. Когда будет "сто двадцать"второе сокровище Умара должно быть помыто, в чистой форме и с прежними силами. Вода была противно-теплой, по всей видимости, при такой температуре лучше смывается песок, так что пришлось терпеть. Под руками песок казался жирным, будто прежде чем пустить в дело его "промыли"в животном жире.

"Прозрение слепого"было изумительным и вызвало огромное облегчение. С каждым счетом возвращались все прежние способности, и можно было оглядеться, и привести в порядок форму даже не закончив помывку. Когда есть силы сокровища стирка, сушка и глажка формы не вызывает каких-либо трудностей: поднял, прополаскал, тут же "дунул"горячим ветерком и прошелся паром, устроив форму на импровизированной поверхности. Это давно уже совершенно естественное дело и теперь Код думал: сколько мороки у черных военных, которые должны сами заботиться о внешнем виде.

Затем он оценил собственный ущерб. Слух восстановился: сравнив то, что слышат уши и то, что слышится через слух силы, Код нашел полное соответствие. Кожные покровы не пострадали, все части тела на месте. Может, кому и покажется смешно, но Код не раз и не два видел, как из-за пережитого испытания сокровища не замечали отсутствия конечностей, а пальцы отлетали только так. Веки покраснели, покрылись бурой коркой, глаза полностью не открываются и выглядят так, будто натянута кожа на висках. Вместо глаз узкие щели. У остальных золотых, кроме повелителя такой же вид. Обычное зрение восстанавливается медленно, так что придется смотреть "другими"глазами. Главное, не вытекли: к следующему длинному сну у большинства сокровищ экспедиции проблемы с глазами должны исчезнуть.

Надев форму через пояс-хилами, Кодриан уложился в отведенное себе время, приказал сотнику Лорку Сурба пересчитать и построить золотых и принялся за дело. Цель: найти Дасти Гоуфа. Место куда перенес их повелитель находится на расстоянии примерно одних условных суток от того места, где экспедиция встретилась с бурей. Теперь понятно почему было выбрано это время и это место – выбираться из "котлована"с песком оставалось недолго. С высоты, во все стороны от Прохода трое-четверо условных суток пути по песку, то есть он рассыпан равномерно во всех направлениях, что опять же доказывает рукотворное и сознательное обустройство ловушки. И как раньше заметил Кодриан: Проход находится в низине.

Теперь можно было увидеть кусочек истинной природы этого мира. И опять у него возник вопрос: откуда здесь воздух? Места, что не защищала чужая сила, а Кодриан не пытался прорваться, чтобы не выдать себя, были одинаково однообразны и лишены какого-либо подобия леса. Под ногами экспедиции плотная, черная почва с остатками нерастаевшего, грязного снега. Видимо, сейчас в этой местности потепление, вдалеке видны черные горы с белыми шапками снега, а совсем близко от размещения экспедиции разбросаны камни разных пород и размеров, что указывает на то, что перемещены сюда они были с помощью сил сокровищ. Красные валуны с синими вкраплениями, куски чистого золото, самые большие размером с кулак, безупречно ровные зеленые пластины с черным рисунком, оставшиеся от какого-то большего строительства, насыпи серых, дробленых камней, горки морской, цветной гальки, несколько окоченевших трупов каких-то местных животных размером со среднюю собаку, разбитый, обработанный камень, похожий на лазурит, думается, часть разрушенной конструкции. Бардак! Сложно представить такой беспорядок близ Проходов империи Умар. Код бы не уснул, пока все не разобрал – через эти двери в твой мир входят гости и о чем они могут говорить и договариватья с хозяевами, неспособными навести порядок близ дверей.

Повелитель Дориан Агиб, Кодриан и сотники тщательнейшим образом обыскали промерзшую пустыню, на что ушло достаточно времени, чтобы сказать: пропавшего Дасти Гоуфа и еще девяти сокровищ Вирога с нашивками десятников там нет. Песок был просеян через сито в прямом смысле слово. Через множества огромных сит. Единственные две находки относились к личным вещам: левый сапог такого внушительного размера, что был только у пропавшего десятника Кватра Васика Сопра и именной нож пропавшего десятника Дамба. Следы крови отсутствовали. Ни живых, ни мертвых в пустыне их нет. Предшествуюшие исчезновению события: появление воронки с иллюзией огней и тьмы указывают на то, что пропавшие были перемещены в другую точку этого мира и попали в плен. Есть большая вероятность того, что теперь, когда хозяева этого мира поняли, что в их мир зашла сила, пропавших используют как заложников. После стольких усилий смысла дальше осматривать песок не было.

Все уже просматривали неприкрытые силой участки этого мира, и только повелитель, раз на десятый, переваливал песок из одного огромного бархана в другой. Вполне возможно искал уже что-то другое или Код снова чего-то не понимал. Неужели так важен Дасти Гоуф?! Чем он может быть важен? И чтобы разобраться, он начал выстраивать события в цепочку.

Собственно Дасти Гоуф изначально не был включен в экспедицию. Списки были составлены заранее самим Кодрианом, и сейчас он немного жалел, что исключил двух капитанов, решив: два главных сокровища Умара справятся без этой командной единицы. К тому же у двух толковых сотников появится возможность проявить себя. Вряд ли присутствие двух капитанов кардинально бы изменило ситуацию, но с ними определенно было бы спокойней. Цель экспедиции – получение золотыми десятниками прошедшими первый этап обучения реального опыта экспедиций малой дальности. Другими словами – вышли "погулять"с молодняком. Кодриан подобрал десятников так, чтобы у кое-кого уже был определенный опыт и в то же время такой десятник помнил и переживания, и страх, и первый восторг от миров – тот же большелапый Кватра Сопра уже ходил до Старой Валии. Опыт подсказывает: такой состав примерно одинакового молодняка хорошо уживается между собой, а значит, не будет проблем с дисциплиной и в то же время гладко пройдет обмен опытом. Дориан Агиб участвует в таких экспедициях регулярно. Родись под другим именем, он бы полностью ушел в миры и стал ходоком, но теперь когда есть Умар, есть ответственность на дальние расстояния уйти ему нельзя. У Кодриана такой потребности нет – находился, налазился. Поперек горла. Только в той экспедиции повелитель решил отказаться даже от собственной охраны: видимо поднадоел этот "шлейф"постоянного присутствия, тогда Кодриан и вызвался все организовать и участвовать, потому что всё может понять, а отпустить без охраны – не может.

Прибыв последним и дав охране вольную, Дориан Агиб поднялся на доску с незнакомым потомком. Экспедиция началась не так, как была запланирована. Любой приличный ходок уже бы и отказался идти: если с самого начала такие неожиданности, жди беды. Суеверны. У Кодриана зубы свело от дурного предчуствия.

Повелитель не сразу представил новенького, а тот держался обособленно от остальных и больше помалкивал и присматривался. Но что сразу стало понятно, в крови Дасти Гоуфа течет кровь Амирии: карие глаза, темно-русые волосы, чуть смугловатая кожа и некоторые странности в поведении. Эти потомки зачем-то научились смеяться и размахивают руками во время разговора. Амирийцы в своё время заполонили рабовладельческий рынки, а уже на Умар многие сокровища привозили бывших рабынь в качестве любовниц и бывало при этом заключали формальные, выгодные для дел династии браки. Особенно это любит высокомерная Первая Лоргия. Порой даже видимой выгоды нет, но пара подбирается чертовски красивая, статусная и очень бывает неудобно, когда правда вылезает наружу и это, конечно же, пытаются скрыть. Если рождаются дети, то скрывать нельзя. Бастарды только у людей и торгашей, у благородной Первой и Второй Лоргии все дети должны быть признаны. Не имеет никакого значения, как они родились: через этих детей будут приходить в эти миры силы сокровищ, не говоря уже о попытках скрыть сокровищ – это чревато большими проблемами. Другое дело, как таких детей выводить в общество Лоргий. Можно ведь договорить с чудоковатым, далеким от главного Умара необремененным браком двоюродным дядькой.

Всю эту возню с законностью рождения начали Плата еще на Норбе, а остальные династии поддержали уже на Умаре: от людей большей частью пошло, это люди с их нравами и распределением: незаконнорожденный и законный, подтолкнули великие династии потомков к такому разделению. Когда две цивилизации, пусть и совершенно разного уровня, взаимодействуют достаточно плотно, то влияние будет взаимным, пусть не в равной степени взаимным, но определенно точно взаимным.

Кому врать не решались, так это Агибам. Так и Дасти Гоуф, вероятнее всего, сынок от любовной связи. И если сам повелитель озабочен его судьбой, то отец этот принадлежит к Первой Лоргии и задницей сидит в пределах совета рас. У Кодриана даже появились претенденты на возможное отцовство. Отпустил отец прогуляться в мирах сына под присмотром повелителя: уж под таким присмотром опасаться нечего, а тут такая незапланированная неприятность случилась. И, если новичка не найти, Сам Дориан Агиб окажется в ситуации, когда нужно будет оправдываться. Этого никто не любит делать. Чтоб этого сосунка! Надо же было так неудачно родиться, чтобы доставить двум первым сокровищам Умара заботу.

Второму сокровищу Умара не терпелось начать поиски пропавших десятников и посмевших напасть на экспедицию хозяев этого мира. План был прост, незамысловат до примитива, отработан многажды в мирах и хорош тем, что безотказен: найти и казнить самого главного! Чтобы найти достаточно рассеять чужую силу, а для такого «трюка» нужно разрешение. Хозяева этого мира уже догадались, что среди гостей есть сильное сокровище и надо полагать имеют на этот случай какой-то план. Поэтому выдавать второе сильное сокровище в экспедиции рано. Не хотелось бы говорить – опасно – когда экспедицию ведет Агиб – это слово слишком громкое. Просто рано, просто пока не стоит второму выдавать себя.

Там, под свинцовыми, низкими тучами на территории трех суток пути сила всё еще перекатывала песок из одного бархана в другой, сила перетряхивала песок внутрь до черной почвы и водных потоков.

Сотник Лорк Сурба построил десятников в шеренги по десять десятников в пять рядов, прошелся вдоль первого ряда, придирчиво оглядев форму и опухшие от песка физиономии, и громко доложил:

– Экспедиция построена, повелитель!

Дориан Агиб развернулся, и не спеша подошел к построенным в ряды золотым:

– Господа, на экспедицию империи Умар совершено нападение, – с ледяными нотками гнева сказал он, отчего все кто думал о чем-то другом, постороннем, внутренне напряглись и превратились во внимание. Повелитель заложил руки за спину и выдержал паузу, оглядывая воинов:

– За нами следили, напали, похищены десять сокровищ Умара. Лишиться свободы тяжкое оскорбление для силы, поэтому как ведущее сокровище экспедиции и ваш повелитель правящей династии Агибов, я снимаю с вас необходимость следовать пятому и седьмому разделам инструкций, а также отдельным подпунктам разделов касательно влияния. Вы можете грабить, убивать, калечить, можете взять все, что вам захочется взять: дышит оно или блестит, крепко стоит или летает – без разницы – это ваше. Дориан Агиб возьмет себе только пески. Особое внимание нужно уделить возможности оказывать влияние на местных существ – подобную возможность Умар еще не скоро сможет предложить. Здесь вы отточите свои навыки, мы все увидим ваши возможности и до того сдерживаемую силу. И сделать это можно будет после получения приказа: после того, как похищенные золотые Умара получат свободу. А пока ваша сила замолчит. Наши враги не должны знать, кому они бросили вызов.

Будничным тоном закончил речь повелитель, как будто хорошенько взвесив жестокость, нашел ее необходимой. Не верилось, что эти слова сказал Освободитель, основатель свободной от рабства империи, сокровище над сокровищами. Пятый и седьмой разделы инструкций поистине гордость свободного мира потомков, когда они вздохнули облегченно. Эти пункты ограничивали сокровищ от всяких безрассудств, обещали Агибовскую защиту и безопасность настолько, насколько это возможно в мире сокровищ. На этих пунктах построен Умар и вот теперь повелитель просто так взял и отменил их для этого мира, как будто его обитатели виноваты в том, что сделали местные обладатели власти.

Не то, чтобы Кодриан никогда не слышал такой приказ. Нет, как раз таки обычный Агибовский приказ – было не привычно слышать всё это именно от Дориана, от строителя свободного Умара, освободителя потомков, от весьма и весьма сдержанного в порывах представителя династии Агибов. Было в этом какое-то… несоответствие. Отменяя пятый и седьмой разделы инструкций полностью, повелитель позволил забыть об ответственности за применение силы в любом виде, и чтобы подкрепить свою решимость отдельно выделил влияние. А каждое сокровище Умара слышит едва ли не через вдох: влияние запрещено, за влияние на разумных существ следует неминуемое наказание, влияние – преступление силы и далее в таком духе. А тут, пожалуйста, да так, чтобы мы все оценили ваши способности и умения. Повелителю хочется крови. И это слово прозвучало. А когда звучит это слово, да еще от Агиба, Кодриан всеми клетками души чувствует, как с него сдирают верхний, цивилизованный слой, где находится человечность, миролюбие и стремление договариваться. И ничего с этим поделать нельзя, потому что приказ есть приказ. В награду повелитель обещал целый мир на разграбление. На Умаре изжито рабство и вместе с тем существует такое понятие, как военный трофей. Обычно так награждаются сокровища Умара за тайные вылазки на Норбу. Любят они по старой привычке таскать рабов. Такую собственность невозможно продать, что значительно снижает ее стоимость, но повышает статус сокровища, к тому же продать нельзя, можно обменять на какую-никакую иную собственность.

Хорошо, что никто не видел, как радужная оболочка глаз верного служаки Кодриана потускнела из серой в бледно-бледно серую, настал тот редкий момент, когда мало выдержки и стойкости и не помешали бы пропавшие при переходе линзы. Прозвучал приказ развернуться и начать движение в сторону виднеющихся гор. Кодриан возглавил колонну золотых Умара, заодно «переварил» сказанное Дорианом Агибом и решил, что одно делать сказать, другое сделать: еще есть время переубедить повелителя в надобности подобных действий или как-то смягчить приказ. Время есть. Умная голова второго сокровища прокручивала убедительные доводы и слова. Да, одно дело сказать, другое дело сделать. Ситуация не стандартная, что если повелитель блефует. Пока не понятно с какой целью или решил так настроить молодняк, чтобы никто от волнения не вздумал использовать силы до поры до времени.

В середине колонны, с двух сторон шли сотники. Повелитель исчез и скоро появился по правую сторону от Кодриана и мельком взглянул на своего главного помощника и соратника. И Кодриан хорошо знает этот упрямый взгляд еще с юности повелителя и взгляд гласит: – Не вздумай мне перечить! Не смей спорить! Я так решил! И не думай, что сможешь переубедить меня.

Под этим взглядом нужно быть покорным и полностью согласиться, что и было сделано. У возмужавшего Дориана Агиба остались тиранские замашки братьев и отца, как остатки дурного примера и воспитания и, если он бывал в хорошем настроеннии, то даже мог пошутить на эту тему. Само собой разумеется, другим шутить по этому поводу не стоит.

Колонна выдвинулась на счет десять, хотя к удовольствию Кодриану с перестроением десятники справились быстрее, чем было отведено времени. Экспедиция держала курс на горы, то есть на север с небольшим отклонением на восток по ходу маршрута.Глиняная, мясистая почва оставалась ровно черной без какой-либо примеси другого цвета или другой почвы, ноги в ней чуть утопали, создавая незначительную помеху передвижению. Нечто, похожее на снег, грязными обрывками покрывало плавно уходящую вверх долину. Кое-где на почве попадались рытвины, и чаще всего шли в паре с другой, параллельно-идущей рытвиной, а между ними имелась выпуклость, будто какой механизм прошел. Этот «рисунок» живо напомнил что-то старое, давно позабытое, но вроде как знакомое и Кодриан не стал вгрызаться в память, хорошо зная, что подобные ощущения в мирах обманчивы. И вот эта яма на что-то похожа, и вот эта лужа что-то напоминает. Если цепляться за подобные мысли, то далеко не уйдешь.

Если в песках небо давило серыми облаками, то тут распахнулось серой бездной, усеянной бесчисленными звездами в темноте свежеприготовленных сумерек. Уходящее в закат красное солнце этого мира спряталось где-то за горизонтом и оттуда осветило зеркальные, вертикальные, переливающие перламутром лучи на всё небо. Природное явление, естественная иллюзия, интересная особенность этого мира. Казалось, довольно этому мирку чуть-чуть накренится и экспедицию вышвырнет обратно в миры по стоячим «зеркалам».

Горы при первом взгляде казавшиеся одной горой, нелепым прыщом вылезшим в этой долине, при более внимательном рассмотрении утраивались – на небольшом расстоянии друг от друга располагались три пика очень высоких гор, при чем эффект «очень высоких» создавало и отсутствие какого-либо предгорья или подъема почвы близ гор. Прямо сказать, вырисовался нереалистичный вид, что тоже может указывать на рукотворность окружающей среды близ песков, а значит можно ожидать и других ловушек. Отсутствие какой-либо растительности служило еще одним поводом считать долину искусственной. Если имеется кислород, значит должна быть растительность, а уж она на таких почвах пробивается, что никогда б не подумал, если б не видел собственными глазами. Если только кислород в этом мире не получается искусственно, а атмосфера постоянно поддерживается силой, вроде как в Новой Амирии. На что Кодриан может сказать только одно: упаси боги так жить: сокровища обречены на тяжкий труд ради выживания, да еще без права на ошибку.

Следуя за ходом своих мыслей, Кодриан поднял взгляд к небу, ожидая опасность именно сверху. Почва мертва – при таком раскладе укрыться негде и планировать атаку лучше с воздуха. Это было бы правильным, сам бы он так и построил нападение: только гости этого странного мира выбрались из песков, вернули себе силу и облегченно вздохнули, как наступает удобнейший момент огрызнуться во второй раз быстрыми, точечными ударами под прикрытием силы, разрывая защиту непрошенных гостей, внося панику, ломая моральный дух и строй. Но небо молчало, оттуда ничего не прилетело. Не так быстро!? Нет, нет, терпение. Судя по пескам, стоит ожидать чего-то изощренного и возможно даже такого неожиданного, чего и в мыслях-то не было. Так под булькание утопающих шагов, экспедиция прошла десятую часть условных суток. Среди золотых мысли, конечно, всякие бродили, большей частью вопросы: где находится экспедиция? Что это за мир? Как выглядят обитатели этого мира, и к какой расе относятся? И почему мы все еще тащимся по этой долине вместо того чтобы как изволлили шептаться десятники «вдарить», то есть нанести удар?!

– Вот дерьмо!, – прорычал десятник Иргут Доот, чья нога слишком глубоко ушла в почву и он чуть не упал.

– Отставить разговоры! Тишина, – по-военному четко сказал сотник лорк Сурба.

– Да я не про тебя, – огрузнулся десятник и у экспедиции позеленели глаза. Десятник Иргут Доот заметно выделяется колкостью, дерзостью и желанием проявить себя, а самый легкий и проверенный способ сделать это – найти главного и казнить. Не в прямом, конечно, смысле этого слова, и не самого главного, вполне сойдет обсмеять сотника.

– Руки за голову!, – скомандовал Лорк.

– Какой обидчивый, – вальяжно парировал Доот и, как и было приказано, в качестве наказания за «оскорбление» завел руки за голову и так и пошел с заведенными за голову руками. Кодриан счел это уместным и в пределах инструкций.

– Инструкции, – с тоской подумал он, – двух пунктов уже нет. А не положить ли тут всю экспедицию?! Куда тащить эту тупую, болтливую обузу?! Спокойно помрут в поясах, домой вернутся живые и целые, еще потом ничего и не вспомнят. Отвлекают! От важного отвлекают. Дожи Агиб называл это состояние расслабленным вниманием и, если задуматься, ну или додумать – пребывал в этом состоянии большую часть своей жизни, будучи всегда на страже своего отца и повелителя. Нужно слушать дыхание, делаешь полный вдох и с выдохом отпускаешь все свои мысли, и каждый раз, когда выдыхаешь, отпускаешь их снова и снова, пока полностью не вливаешься в окружающее пространство простым наблюдателем, растворяясь в действительности стаканом воды на заполненный колодец. Теперь нужное состояние достигается легко, всего за пару выдохов и вдохов. Само место говорит. Надо только услышать, раствориться в нем. Когда-то очень давно это казалось Кодриану глупо, и он откровенно врал, говоря что – да, он шел через это состояние. Будучи хорошим и терпеливым учителем, Дожи Агиб делал вид, что поверил и возвращался к этой практике позже, когда у Кодриана прибавлялась масса жизненного опыта. И вот чем дальше Кодриан шел по этой как бы безжизненной почве, ожидая атаки с воздуха, тем крепче становилось ощущение, что почва дышит. Дышит. Оттуда есть дыхание. С самого начала пути было дыхание, и только собственные мысли, что так быть не может, мешали услышать дыхание.