Читать книгу И пришел дракон - Алиса Вайцулевич - Страница 3

Алевтина

Оглавление

Павел в переводе с латыни значит «малый». Паша… Высокий, спокойный, с темными волосами и серыми глазами. С самым лучшим в мире голосом и дурацкими шутками. Паша. Из-за нашей долгой дружбы многие считают, что мы встречаемся или влюблены друг в друга. И никто не знает, что на самом деле чувствую я.

Мне хотелось любви как в кино или книге. Страстной, стремительной и волшебной. С таинственным незнакомцем, что откроет мне новый удивительный мир – а не серую реальность, в которой я живу.

Знаю, не бывает идеала, принц на белом коне – это все книги и кино, в реальной жизни таких не встретишь. И все же, я мечтала. Ну а вдруг? Вдруг, если я в это  сильно верю, то сбудется? Встретить человека, который бы схватил меня в охапку и унес в другой мир, где есть волшебство, магия, и настоящая любовь. Все это слишком по-детски, наивно, и все же я отчаянно этого хочу. Где он, тот принц, что вырвет меня из железных объятий неприглядной действительности и унесет  далеко-далеко?

Паша не подходил на роль таинственного возлюбленного, слишком прост и человечен, нет в нем загадки, тайного, злого рока. Разве можно такого полюбить? При взгляде на него у меня внутри все спокойно. Мне же хотелось тряски, подкашивающихся ног, сладостного безумия, что кружит голову и о котором я так много читала в романах. Хотелось рока. Хотелось драмы, переживаний, эмоций.

Сны мне тоже снились самые эпические. В них я постоянно сражалась с монстрами, бежала вперед, спасала кого-то. Просыпаясь, я понимала, что все это осталось где-то там, в мире грез. Так несправедливо, что мы не можем вернуться в наши сны.  Наверное, это слишком привлекательно. Я бы не проснулась никогда.

От всех размышлений меня оторвал звонок телефона. Действительность напоминала о себе слишком бесцеремонно. Мне так хотелось побыть одной и еще немного помечтать…Но это была Лера, моя лучшая подруга, для нее у меня всегда есть время.

– Привет, Ал! Я насчет домашки по химии, – веселый голос подруги окончательно заземлил меня, – Ты сделала?

– Ммм…Еще не начинала, – мой старший брат Артур обычно решал домашнее задание за меня. Я ничего не понимала в химии, а он учился на химфаке в СПБГУ, причем на бюджете. Программа десятого класса была для него легкой.

– У меня не получилась задача с алкенами, такая жуть, – посетовала подруга, и тут же без перехода прибавила, – Алла и Кристя снова говорят про вас с Пашей.

Я подавила тяжелый вздох. Алла никогда меня не любила и часто пыталась задеть любыми способами. А ребята и рады подхватить новую сплетню. Такие уж мы – всегда есть дело до другого человека, особенно – до его личной жизни.

Мысль, что о нас с Пашей идут слухи, как о паре, была мне неприятна. Мы дружим с первого класса, и каждый год начинается с одного и того же. С глупых домыслов.

– Надо же людям что-то обсуждать, – я посмотрела в окно на далекие звезды, которые потихоньку вспыхивали на темном небе.

– Пашка за лето изменился. Стал выше и симпатичнее, – поделилась своим авторитетным мнением Лера.

– Да, он хорош. Но только как друг, – я особенно выделила последнее слово, чтобы у Леры также не было сомнений. Ладно другие ребята, но выслушивать такие заявления от близкого человека я была не готова.

Интересно, есть ли что-либо прекраснее луны?

– У тебя все хорошие, – буркнула подруга, которую явно не удовлетворил мой ответ, – А Паша? Ну какой он?

Какие удивительные переливы закатного неба! Оставалась узкая алая полоска, которая вот-вот канет в небытие. А выше уже белела луна в компании легких, будто вуаль молодой невесты, облаков.

– Аля!

Я встрепенулась:

– Хм, Паша. Да, Паша. Он такой…хороший, – конечно, я так задумалась, что совсем забыла, о чем меня спрашивала Лера.

– Опять зависла! – догадалась моя неутомимая подруга, – Золотарева, ну что ты за человек? Я не удивляюсь, почему у тебя завал с математикой и физикой – наверняка думаешь о какой-нибудь дурацкой ветке за окном или о Дине Винчестере.

Я хихикнула:

– Но ведь природа – это так красиво! Разве не удивительно все это? Представляешь, у кого-то же хватило воображения сотворить весь наш мир? Откуда он взял материал? Кто создал  атомы, из которых состоим мы? Меня потрясает эта мысль. Разве Дин не великолепен?

– Мне больше нравится Кас, – фыркнула подруга, – Сколько я тебя знаю, ты с детства все в своем мире. Только бы это не мешало в жизни.

– В смысле?

– Ты слишком мечтательна и ты это знаешь. Когда начинается взрослая жизнь, все идеалы рушатся, – Лера неожиданно посерьезнела, – Никому не до чего нет дела. Только бы его не трогали.

– В каждом человеке есть что-то хорошее! – горячо заспорила я, – Надо только увидеть это самое хорошее. И тогда люди будут чуть добрее!

– И на Земле появятся единороги, – хмыкнула подруга, – Ладно, Аль, созвонимся. Папа чего-то зовет. Вот бы с этим не была связана грязная сковородка.

– До завтра, – усмехнулась я.

И снова взглянула в окно.

На улице было уже очень темно. Ветер нещадно трепал деревья, будто отец дерет провинившихся сыновей. Освещенная болезненно-желтым светом фонаря, в переулок прошмыгнула щуплая кошачья фигурка. Разумеется, черная.

Все вместе: и ночь, и сильный ветер, и мерцающий свет старого фонаря, и проскользнувшая в замызганный проулок кошка – все это внушало тревогу.

Я отошла от окна. Перед глазами настойчиво замелькали картинки,  я отогнала их прочь. У меня слишком буйное воображение, но в такие вечера это далеко не плюс.

Можно было лечь спать, что я и сделала. Родители давно спали, им на работу, а брат сидел в компьютере, мучаясь с очередным докладом на семинар. Как далека я от этих забот. Все земное кажется таким суетным и мелочным. Может ли быть, что я скоро умру, раз не чувствую якоря на Земле? Я ощущаю себя такой легкой и нездешней, что, кажется, поднимется буря, и она захватит меня всю, унесет куда-то далеко, и все будет также. Только меня не будет.

Какие грустные мысли одолевают ночью! Счастливы те, кто сразу засыпают, стоит голове коснуться мягкой и такой желанной подушки. И нет человека несчастнее того, кто, мучась, переворачиваясь с боку на бок, сминая простыни, чувствуя неприятные мурашки в теле, не может уснуть и ждет этого момента, как освобождения. Люди, страдающие бессонницей, видимо, сделали в предыдущей жизни что-то  плохое, раз теперь так мучаются.

Мне было не остановить мысли, хотя  очень хотелось просто закрыть глаза и забыться. Даже не нужен сон – это опять пугающие картинки, которые могут и сбыться. А мне хочется блаженного забытья. Иначе утром я буду вялой, а мне нужно быть бодрой – последний день четверти, как-никак. Потом все, свобода, осенние каникулы. Я подумала о том, как красиво осенью на природе. Сразу вспомнился уютный домик бабушки и дедушки, тропинки, знакомые с детства, бабушкины цветы, веселые глаза и заливистый лай моей собаки…Вечерами мы сидели все вместе в гостиной, и пили чай. А за окном дул сильный ветер, и призраки листьев прилетали в закрытые стекла. И было уютно сидеть в теплом свитере, связанном бабушкой, пить ее любимый, черный, горьковатый чай из пакетиков, и говорить, говорить, говорить…

Мне до ноющих зубов захотелось приехать на дачу. Может, решиться и рвануть сразу после школы? Родители рады будут, их можно и потом предупредить, дедушке до последнего не скажу, сделаю сюрприз! Вот он удивится, но ведь и обрадуется! Дедушка он такой, добрый…


20** г.,10 класс, школа г.Санкт–Петербург

И пришел дракон

Подняться наверх