Читать книгу Нравы от времён - Алла Уланова - Страница 7

В Тбилиси, едем в автобусе, который вдруг останавливается. Впереди идет похоронная процессия. Все смотрят в окна автобуса, и вдруг мальчик лет пяти громко, обращаясь к пассажирам, произносит сакраментальную фразу: «Все умрут, а я останусь!»

Как хорошо, что человеческий мозг устроен так, что мы не осознаем, что рождение человека есть начало его конца. Мы думаем, что проживем длинную, счастливую и интересную жизнь. Хотя мы понимаем, особенно в зрелом возрасте, что наша жизнь не бесконечна, но всегда надеемся, притом подспудно, прожить долгую, счастливую жизнь. Только безнадежно больные и очень старые люди ощущают дыхание смерти, но сердце и разум не хотят мириться с этим. До самого конца человек надеется на выздоровление, на продолжение жизни, что проживет еще долго, строит планы на будущее.

Удивительно, что матушка-природа распорядилась по-умному. Дала нам жизнь без указания конечного срока. Это здорово? А что было бы, если мы были пессимистами и знали свой конец? Страшно представить! Жизнь закончилась бы не успев начаться. Так, рождение человека есть начало его конца. Это прискорбно, но это так.

В дореволюционные времена, да и в советские тоже, в Грузии и, в частности, в Тбилиси царил культ умерших людей. Похороны обставлялись очень пышно и величаво. Покойник обязательно лежал дома в течение пяти – шести дней, а иногда и дольше, пока не соберутся родственники со всей Грузии и из других республик. Каждый день приносили телеграммы-молнии со словами соболезнования. И чем больше было телеграмм, тем значимее был покойник. Телеграммы лежали в ногах покойника и зачитывались на панихидах.

Покойника бальзамировали дома. Приезжали бальзамировщики, вызванные из морга. Они мыли, бальзамировали, одевали покойника, но не делали макияж, как в нынешние времена. Не буду рассказывать о процессе бальзамирования. Это интимное дело и не очень приятное. При бальзамировании покойника близких родственников не допускали к этому действу.

Затем из комнаты выносили всю мебель. В середину комнаты ставили деревянную кушетку, обязательно покрывали ковром и ставили гроб. До панихиды он оставался закрытым. Крышку поднимали, как только она начиналась. И еще одна особенность: близкие покойника не должны были готовить еду у себя дома, ее приносили соседи или родственники. И так на протяжении всего похоронного ритуала – а это длилось немало дней – близкие родственники покойника, можно сказать, почти ничего не ели (и худели без всяких диет).

Панихида проходила каждый вечер с 18 до 20 часов до самых похорон. Это выглядело примерно так. Вокруг гроба у стен ставили стулья, которые приносили соседи. Приходили знакомые, родственники, соседи, коллеги с работы. Пожилые женщины, а также близкие родственники в трауре сидели вокруг гроба. Мужчины и женщины проходили по полному кругу, соболезнуя близким покойника на ушко, целуя их, а затем кучками толпились либо на балконе, либо во дворе, обсуждая разные новости.

Как только в комнату входили новые люди, начинался громкий плач с причитаниями: «Вай ме, на кого ты нас покинул, как мы будем жить без тебя!» – и все в таком роде. А затем после соболезнований продолжалась тихая беседа. И так каждый вечер проходила гражданская панихида.

Приглашались музыканты. Если умирал грузин, то звучала грузинская музыка, играли на национальных инструментах. Если умирал армянин, то играли армянские музыканты на зурне и пели что-то заунывное и очень грустное. Умирал азербайджанец – играли азербайджанские музыканты.

В назначенный день похорон снова собирался весь народ, гроб выносили во двор, ставили на табуретки, и шло прощание с покойником. Прощались те люди, которые не могли по разным причинам пойти на кладбище. Несколько мужчин выносили гроб и несли его по улице, где жил покойник. Затем гроб помещали в открытый кузов грузовой машины, покрытый ковром, ставили вокруг гроба венки и клали цветы. И вся траурная процессия шла за машиной.

В первом ряду шли самые близкие покойника. Женщины были во всем черном, а лица их покрыты черными платками или кружевными, или прозрачными. Самых близких родственников вели под руки. И обязательно играл духовой оркестр или же музыканты играли на народных инструментах. И так процессия двигалась к кладбищу. Если кладбище было недалеко, то так и шли пешком до могилы, а если подальше – садились в автобусы. Естественно, весь городской транспорт останавливался, пропуская похоронную процессию.

На кладбище гроб снова несли мужчины и устанавливали возле могилы. Начинались речи. Все желающие говорили о покойнике, вспоминали его заслуги, достижения в работе, учебе. Затем народ отходил на почтительное расстояние. У гроба оставались только самые близкие. Прощание переходило в громкий плачь вплоть до истерик. Дежурил приглашенный врач или медсестра. Некоторые женщины падали в обморок, другие цеплялись за гроб, и с большим трудом их оттаскивали и отводили в сторону.

Гробовщики опускали гроб на веревках в яму, засыпали землей. Каждый пришедший на похороны бросал горсть земли – это обязательная традиция в процессе закапывания. Эта традиция осталась и в наше время. Потом народ расходился. Женщин, близких покойнику сажали в машины, остальные ехали на автобусах на поминки.

На подъезде к дому в воротах двора стояли женщины с графинами и полотенцами. Пришедшие споласкивали руки и рассаживались за столы. Раньше поминки проводили во дворе дома. Помогали кто чем мог. Соседи приносили столы, стулья, скатерти, посуду. Позднее появились услуги проката всей обязательной атрибутики поминок, в том числе столов и посуды. Столы накрывались в основном во дворе, ведь отдельных квартир почти ни у кого не было, а только комнаты в коммуналках. А ведь поминки проходили при большом количестве людей.

Пока проходили похороны на кладбище, оставшиеся дома люди – в основном родственники и соседи – ставили столы и накрывали их прямо во дворе под брезентовым тентом. Главным блюдом поминок была кутья из риса или пшеницы с добавлением изюма. Однако самой основной горячей едой был шилаплав. Обязательно покупали барана и приглашали специального человека, который свежевал его, разделывал и готовил шилаплав. Что же это за шилаплав? А это плов из риса и баранины с добавлением тмина и специй. Такой плов по-грузински готовят исключительно на поминках. Кстати, очень вкусное блюдо. Как правило, с кладбища приходило много народа, да и соседей было немало и незнакомых людей тоже. Почему приходили незнакомые люди? Ведь о смерти покойника сообщали местные газеты, где указывался адрес, время похорон и кладбище.

Все садились за стол. Заранее назначался тамада, который вел застолье и произносил от пяти до семи тостов в память усопшего. Народ ел, пил, слушал тамаду. Так можно было выпить от пяти до семи рюмок водки или столько же стаканов вина. И на этом вся поминальная церемония заканчивалась.

Очень хорошей традицией была помощь родственникам усопшего. Обязательно собирались деньги. На работе собирали сотрудники покойника, в доме – соседи, родственники собирали отдельно. И вся эта помощь вручалась близким, обязательно со списками фамилий людей, внесших свою лепту. Администрация учреждений тоже выделяла денежную помощь не только усопшему, но и его родственникам по месту работы.

Это была замечательная традиция, которая в больших городах забыта из-за разобщенности вообще людей, а соседей – в частности. Они не знают друг друга, почти никто не здоровается. Не дружат. Ни в радости, ни в беде люди не объединяются. А жаль!

В конце 1970-х годов закончились панихиды с народными инструментами и духовыми оркестрами. Пришло время магнитофонов. Играли любую музыку по желанию заказчика. Оплата была почасовая. Не было больше похоронных шествий, не стало громкого плача. Садились в машины, автобусы – а в катафалк самые близкие – и сразу ехали на кладбище. Единственно, когда ехала похоронная процессия, как всегда останавливался транспорт, давая дорогу.

На седьмой или девятый день на кладбище ходили самые близкие родственники покойника. Однако сорок дней после смерти в основном отмечали широко. Опять заказывался автобус, ехали на кладбище, вспоминали покойника, близкие тихо плакали, и потом все возвращались к накрытым столам. Поминки стали делать в квартирах, кафе, ресторанах, съемных залах. Столы изобиловали разными блюдами. В конце подавали фрукты, мороженое и десерты. Однако пили традиционно ограниченное количество спиртного.

Ну, а годовщину после смерти отмечали все по-разному. Некоторые дома своей семьей, а кто побогаче – опять в кафе, ресторане и т. д. Обязательно через год к годовщине смерти ставили памятники из мрамора, но не все, а те, у кого имелись денежные средства.

Кладбища Тбилиси – это настоящие произведения «могильного» искусства. Кому выпадет шанс побывать в Тбилиси, обязательно пройдитесь хотя бы по одному из кладбищ. А их в Тбилиси довольно много.

В Тбилиси есть также два или три пантеона, где захоронения знаменитостей: артистов, деятелей науки и искусства, всех значимых для Грузии людей. Один из главных пантеонов Тбилиси находится на склоне горы Мтацминда. Пантеон расположен вокруг церкви Святого Давида. Здесь похоронены известные писатели, артисты, ученые национальные герои Грузии. Назову некоторых, которые были на слуху у советских людей. Из писателей: Акакий Церетели, Илья Чавчавадзе, Важа Пшавела; из советских в целом: Нодар Думбадзе, поэт Галактион Табидзе; из советских артистов: Акакий Хорава, Верико Анджапаридзе, Серго Закариадзе и многие знаменитости.