Читать книгу Казахи и турки - Алмаз Браев - Страница 7

Казахский Боливар

Почему происходит нестыковка азиатов с демократией?

Слово буржуазия в Азии совершенно не уместно в нарицательном смысле употребления, как это слово употребляется во всем мире, ибо буржуазия получила имя в Лондоне и Париже, а не в Нанкине или в Дакке. Никто никогда в жестко сословной среде не помышляя о равенстве, тем более с элитой. Так было в Египте еще времен фараонов, так было везде, где была замечена земельная аристократия (земельная аристократия была везде) Например, в Японии буржуазия была самым презренным сословьем вплоть до эпохи Мейдзи. Аристократы Японии сами подняли старту своих торгашей ничтожеств для ориентира, чтобы они были мотивации: «если эти ничтожества победили в Европе, может быть и нам повезет» (в этом же духе казахи называют детей именами других народов, чтобы обмануть духов. Японцы и казахи очень похожи в анимизме) Они копировали Запад фанатично, потому что копировали некую непонятную силу. До Японии европейцы колонизировали всю Азию. Откуда они брали силу? Вот что интересовало испуганных японцев.

В Азии все решала и решает элита – прошу всех это запомнить. Партнерами считались отряды союзников, выступающие против некой третьей силы. Другое партнерство невозможно. Стратегический союз распространяется только на кровные узы через династийные браки (современные браки детей казахских чиновников и олигархов тому доказательство. Мы казахи, «да, скифы мы…», чихать мы хотели на модернизацию русских и коммунистов. Рефлексию не обманешь). Только стратегическое партнерство на уровне крови, чтобы если склеить две верхушки, получится орда против третьей стороны. Этим самым можно объяснить недолговечность так называемых государств тех же кочевников. Почему именно кочевников? Да потому что у кочевников амбиций полные шалвары (до сих пор. Мы воинственны, близки по энергетике к горцам, северным индейцам). Да потому что государства кочевников подобно средневековым феодалиям Европы имели текучесть: существовали пока правил конкретный лидер, яркий вождь (выдающаяся личность – в разных местах с разным нарицательным именем). В дань уважения соратники пытались поддерживать его сыновей, а сыновья старались продолжить дело отца – мало что получалось. Где-то наследственная система сохранялась, появлялись монаршие династии, где-то сыновья ничего не могли сделать. Империя Атиллы распалась сразу же после смерти ее основателя – потому что сыновья Атиллы рассорились и передрались. Варварское партнерство невозможно без соподчинения, без иерархии. «Боливар не вынесет двоих..» Если появляются два кандидата, даже несколько – это ЧП. Из этого следует: варварское, языческое, феодально-монархическое, азиатско-традиционное партнерство возможно только наверху среди элиты. И это вовсе не партнерство, а соподчинённее в жесткой иерархии ее членов. Кочевые так называемые государства нельзя называть государствами в европейском понимании этого слово. Все оседлые народы так называемых земледельцев могли кооперироваться на самом низовом уровне, кооперация крестьян выходила за рамки одной семьи – от обработки поля до кооперации всего народа в битвах за урожаи. Конечно на Сицилии до сих пор существует Коза Ностра, а Неаполе Каморра как показатель семейности. Однако это юга, сказалась также близость клановой Африки. Италия – это исключение. Италия – до поры был европейской Азией, ито неформально. Примите хоть тысячу законов в Азии, где рулит клановое «законодательство», эти официальные законы работать не будут. Попытки кочевников подражать Китаю с привлечением китайских чиновников работать не будут. Только в ставке хана. (Казахи тоже в большинстве руководствуются неформальными законами традиции, только рыночная стихия вмешала в это дело всяких юристов, адвокатов и прочую шушару пройдох). Теперь я хочу спросить у самых честных потомков степняков: какое может быть государство, если народ руководствуется не ханскими законами, а неформальным правом. Если люди игнорируют законы, придуманные буржуазией во имя буржуазной собственности. У казахов никогда не было собственности в европейском смысле собственности. У казахов все было общее, во всяком случае считалось общим, даже после имущественного различения. Что за государства были у кочевников, у всех кочевников, даже голубых тюрков. Это была орда, где элита распространяла свою власть, чтобы удержать всех, или показать, что эти люди под защитой. Казахи до сих пор не готовы к стратегическому партнерству, кроме тех же самых союзов по крови – династийных браков элиты. Нищий казах будет подражать богатому казаху – странная штука. Чтобы условно нищие сгруппировались, они должны превратиться в элиту. Разбогатев, они будут группироваться только по династийным союзам, переженив своих элитных детей. Вот где на самом деле казахское «государство» живет. Чтобы казах сгруппировался с казахом на идейной основе, нужно чтобы миллион казахов резко мигрировали из поселков в города и встретила там рыночные законы во всем цинизме их необязательности и глумления. Коррупция – это есть глумление не только чиновников над европейской калькой государства в виде союза торгующих, очень жадных ничтожеств с низким вкусом и потребностями, всю историю сопровождающие этих людей. Союз казахских националистов – это очень интересный, можно сказать гремучий союз невозможного. Люди, неспособные на стратегическое партнерство из-за личных амбиций и культурного индивидуализма, должны когда-то объединиться (в теории), хотя этого союза еще никто не видел. «Боливар не выдержит двоих». Поэтому никогда невозможна партия националистов по причине неясного критерия лидерства. Только в виде форс-мажора, на короткий отрезок извержения вулкана Фудзияма. Когда враг моего врага – мой друг. И добыча близка. Все ее видят. Никакое стратегическое партнерство в Азии невозможно, вплоть до сегодняшнего дня. Не надо смотреть на декларации азиатских элит. Даже китайские коммунисты имеют свою партийную знать. А ведь ханьцы не кочевники. Тем более кочевники все время разбредаются, называют природный сепаратизм свободой. Любое объединение, тем более государство такие люди готовы разорвать из-за имманентой анархии.