Читать книгу Человек в исламе - Амин Рамин - Страница 4

В предыдущей части мы сказали, что мозг – это орган не мышления, а фильтрации, ограничения, редуцирования мышления, органом которого – то есть мышления – является душа. И мы закончили на том, что душ четыре, как говорит Имам Али (А): растительная, животная, мыслящая и всеобщая вселенская. Растительная отвечает за рост, за простое движение (неважно, в каком направлении): эта душа есть уже у растений. Растение способно расти, они тянется к свету, но у него нет системы ощущений. Оно не способно чувствовать. Растение целиком «вписано» во внешнюю среду, оно не способно встать к этой среде в некое отношение, наделить себя какой-то свободой по отношению к нему. Содержание его жизнедеятельности сводится к различным видам роста: собственно вырастанию, питанию и размножению.

Что касается животного, то у него к этой душе, отвечающей за рост, добавляется ещё и сенсорная система. И потому Имам Али (А) называет животную душу «хиссия», то есть «чувствующая». Животное способно чувствовать, ощущать и тем самым определённым образом ориентироваться в этом мире, передвигаться в нём. Оно уже более свободно по отношению к окружающей среде по сравнению с растением. У высших животных есть также чувственное мышление, построенное по законам ассоциативной памяти. Например, если получение пищи каждый раз сопровождается звонком, то затем, услышав звонок, животное начинает выделять желудочный сок. То есть произошла ассоциация звонка с приёмом пищи. У человека тоже есть такое мышление, хотя его истинное, чисто человеческое мышление стоит несравненно выше этого и строится по совершенно другим законам, как мы сейчас увидим.

В чём же его специфика? Вернёмся к нашему примеру с деревом. Вот я вижу перед собой красивое цветущее дерево… Но я не просто вижу его. Кроме того, что я воспринимаю его зелень, его ветви, его кору, – к чему способно и животное, – в моём сознании есть ещё кое-что, чего нет в сознании животного. Я понимаю, что это – дерево. В моём сознании есть не просто вот это конкретное дерево, скажем, дуб, с такими-то конкретными ветвями, формой листвы и т. д. В нём есть ещё и идея дерева как такового, «дерева вообще», с которым я отождествляю вот это конкретное дерево. Давно было замечено, что можно видеть дерево, но нельзя видеть «идею дерева». Ни в одном опыте нам не дано «дерево вообще», «дом вообще», «стул вообще», «человек вообще»… В нашем чувственном опыте мы видим только конкретного человека, конкретное дерево, конкретный дом. В природе не существует такой вещи, как «дерево вообще», абстрактная идея дерева. Там есть конкретные, индивидуальные ёлки, дубы, клёны, берёзы и т. д.

Тут проходит линия принципиального отличия человека от животного, которое не знает подобных абстракций. Кошка может всю жизнь прожить в каком-то доме, но она никогда не создаст в своём сознании образ «дома вообще», абстрагированного от данных конкретных окон, крыши, стен, мебели и т. д. А потому у неё нет языка, подобного человеческому. Ибо наш язык построен на абстракциях, на идеях. Лишь будучи способными отделить идею дерева от всех конкретных деревьев, мы можем назвать её словом «дерево».

Кошка тоже видит дерево, но она не может идентифицировать его с «деревом вообще», потому что у неё отсутствует центр, осуществляющий соответствующую идентификацию. Она воспринимает дерево как конкретный центр восприятий и сопротивлений, связанный с её биологическим существованием. И так – каждое дерево по отдельности. Она не способна объединить все деревья в отдельную категорию и производить с этой категорией какие-то операции. А потому кошке не может прийти в голову мысль, подобная, например, такой: «Все деревья зелены», «все люди хороши» и т. п. Каждого отдельного человека она воспринимает как «этого человека», «здесь-человека», источник тактильных, обонятельных и зрительных впечатлений, от которого исходит польза или опасность. А потому она растворена в ареале своего обитания, в своей биологической нише. Для неё нет мира, отделённого от её тела и влечений и состоящего из абстрактных «домов», «деревьев», «людей». Животным свойственно только практическое мышление, способное ориентироваться в каждой конкретной ситуации, решать ситуативные задачи.

Например, животное видит дерево и видит на нём, скажем, банан, и оно думает: «Как бы мне сейчас лучше взобраться на него, чтобы сорвать этот банан?» (Разумеется, думает не посредством слов, как мы, а посредством практических импульсов: у животного нет словесного языка). Но животное не способно подумать, например, что это дерево прекрасно, оно выражает собой идею красоты… Или если оно сидит под ним, и на голову ему неожиданно упадет с этого дерева яблоко, оно схватит его и съест, но не задумается над тем, что вот, падение этого яблока выражает общий закон всемирного тяготения… Как сделал в своё время Ньютон… Животное – раб непосредственно воспринимаемой практической ситуации, оно не способно выйти за её пределы.

Коран говорит в суре «Корова», аят 31: «И научил Он Адама всем именам». У Имама Садыка (А) спросили: «И научил Он Адама всем именам» – что это за имена? Он сказал: «Имена земель, гор, деревьев и растений». А потом посмотрел на ковёр у себя под ногами и сказал: «И этот ковёр был в числе того, чему Он обучил его»3. И от Давуда ибн Сархана Аттара: «Я был у Имама Садыка (А), и он велел накрыть скатерть, и мы поужинали. Потом принесли поднос с тазом для мытья рук. Я спросил: „Да буду я твоей жертвой! Этот поднос и таз – в числе того, о чём Аллах сказал: „И научил Он Адама всем именам“? “. Он сказал: „Пыль, пустыня и всё это“, – и показал вокруг себя рукой»4.

В природе нет круга, нет квадрата, нет треугольника. В природе нет чисел, нет абстрактных «один», «два», «три»… И тем более там нет таких вещей, как «государство», «любовь», «дружба», «красота», «истина»… Всё это существует только в нашем сознании.

Откуда же мы берём эти абстракции, эти идеи, на оперировании которыми построен наш язык? Почему они возникают в царстве нашего сознания, если их не существует во внешнем мире? Единственный выход – заключить, что эти реалии считываются приёмником нашего сознания с какого-то образца, с некоего прототипа. Центр, совершающий эти операции, испокон веков называется «разумом». У животного есть душа, но нет разума. Отсюда определение человека как «разумного животного».

Итак, человек наряду с растительной и животной душой обладает ещё и третьей разумной душой, которая производит считывание абстрактных идей с космического прототипа, со всеобщей универсальной души, которая есть зелёный свет Трона Аллаха, и на этой основе строит язык. Имам Али (А) называет эту душу «натика кудсия» – «говорящая священная душа». «Говорящая» – то же самое, что и «разумная», потому что разум – это и есть речь.

Вот эта третья душа присуща только человеку. Её нет у животного. И когда мы говорим о душе, о нафсе вообще, то имеем в виду именно эту душу, под контролем которой находятся две другие, то есть растительная и животная. Эта разумная душа представляет собой как бы каплю в океане всеобщей мировой души. Или её можно сравнить с зеркалом, отражающим лучи света. Зеркало может быть чистым, замутнённым, кривым, прямым, выпуклым, большим, маленьким – отсюда различия в индивидуальном разуме каждого человека… И тем не менее все зеркала функционируют по одному и тому же принципу – они отражают. И так же разумы всех людей – они отражают реальности мировой души. А затем уже данное отражение поступает в наш мозг, который играет роль монитора, обрабатывающего эту «картинку» и выдающего на экран только то, что необходимо.

И потому, кстати, при определенных условиях возможна трансформация физических вещей силой психики – через влияние на их идеальные прототипы, находящиеся в мировой душе. Это делают различные йоги, созерцатели, свидетельств тому огромное множество, это всё реально… Потому что материю формируют могущественные тонкие энергии. А наша душа может влиять на эти энергии, так как она сама привязана к ещё более высокому принципу, о котором мы сейчас скажем. Принципу, от которого берет начало вообще всё…

И тут надо упомянуть, что современная физическая наука, фундаментальная физика тоже, по сути, повторяет эти вещи, давно известные религиозной картине мира. Наивный «материализм» как якобы обязательный коррелят «научности» давным-давно ушёл в небытие. Например, что такое частицы на квантовом уровне? Не что иное, как часть сознания наблюдателя. Мы привыкли представлять себе «материю» как нечто тяжёлое, непроницаемое, как некие кирпичи мироздания. Но что лежит в фундаменте «материи»? Волны. Элементарные частицы – это не объект, не некие маленькие кирпичи. В основе всего нашего материального мира лежат совершенно нематериальные «волны», которые лишь вторжение сознания наблюдателя преобразует в «частицы».

А если, согласно современной физической науке, наша «грубая» материя – лишь проекция волнового мира, то почему бы не предположить, что весь этот мир вообще – проекция ещё более фундаментальной «нематериальной» реальности?

Давайте вернемся к нашей теме и посмотрим, всё ли ограничивается в человеке этой разумной душой, этим центром, считывающим абстрактные идеи с тонкого космического оригинала? Всё ли это или есть ещё что-то?

Да, есть кое-что ещё, и на этот раз самое удивительное. Следующее принципиальное отличие человека от животного состоит в том, что человек способен опредметить, сделать объектом самого себя, а животное нет. Говоря иными словами, только у человека есть самосознание. Животное может «думать» (конечно, только в рамках практической ситуации), но не способно объективировать процесс своего мышления, как бы надстроив над ним новый мыслительный центр. Животное слышит и видит, но не знает, что оно слышит и видит. Оно не может «думать о том, что оно думает», не может посмотреть на себя извне. А потому животное не способно совершить самоубийство. Ведь для этого надо сделать самого себя объектом, «посмотреть на себя со стороны», а потом принять относительно этого объекта (то есть вот этого «я») решение о его убийстве.

Конечно, собака может отказаться от пищи при смерти любимого хозяина и умереть, но это будет не самоубийством, а чувственной реакцией на потерю объекта, к которому она привязана. Невозможно представить себе, чтобы собака подошла к краю обрыва и бросилась вниз, чтобы сознательно поставить точку в своей жизни. У собаки просто нет центра, способного принять такое решение. Она не видит себя со стороны, она не сознаёт саму себя. По той же причине животные не узнают себя в зеркале. Поднесите кошку к зеркалу – она не узнает себя в отражении. Она или вообще не обратит на него никакого внимания, или подумает, что это какая-то другая кошка и начнет агрессивно на неё реагировать, царапаться… Кошка не узнаёт себя в зеркале по той же самой причине, по которой она не может совершить самоубийство – потому что у неё нет самосознающего «я», нет взгляда на себя со стороны.

Итак, оказывается, человек может созерцать не только внешнюю реальность, но и самого себя. Тут есть некий парадокс, некая загадка. Как можно созерцать самого себя? Разве глаз способен видеть себя? Если человек может созерцать самого себя, то, значит, он не вмещается в привычные рамки того, что мы называем «человеком», что он больше, чем просто «человек». В нём есть некий невидимый, сверхчеловеческий центр, из которого он может взглянуть на самого себя со стороны, как на нечто внешнее и даже чужое. Для нас это настолько привычно, что мы не понимаем, насколько это парадоксально, насколько это чудесно. Как мы сказали, животное не имеет ничего подобного… Человек может в любой момент объективировать процесс собственного мышления, сказав: «Стоп! О чём я сейчас думаю?». И более того: «Что я сейчас делаю? По какому пути я иду? Кто я вообще?» Он может критиковать самого себя, презирать, ненавидеть, хвалить. Может говорить с собой, как с посторонним человеком: «Что ты сейчас делаешь? Немедленно оставь это!..»

Мы способны видеть своё сознание, как зритель видит экран с фильмом в кинотеатре. Мы являемся зрителями самих себя. Как это возможно?

Это возможно потому, что человек включает в себя нечто «сверхчеловеческое». Некий компонент, который позволяет ему в любой момент времени быть выше самого себя. Мы называем этот сверхчеловеческий центр «духом», ар-рух.

Итак, есть сознание, есть разум, есть разумная душа, нафс, отвечающая за формирование смыслов, и есть самосознание, есть дух, рух, отвечающий за управление ими. Мы не только формируем, улавливаем смыслы, но и созерцаем их, организуем их, управляем ими. Именно дух ответственен за нравственные оценки, за выбор стратегии жизни.

То есть через нас проходит некий световой столп, некий лазерный луч, который вырывает нас из обычного хода жизни, делает нас свободными самосознающими существами. Человек может стать нищим, может стать гением, может стать святым или маньяком-убийцей. Он может поменять свою жизнь на 180 градусов. Может прекратить её, спрыгнув с обрыва. Он формирует свои смыслы в некий проект. Животное не способно выбрать свою стратегию, это за него уже сделано. Человек же всегда имеет выбор.

Если представить сознание в виде такого футбольного поля, то самосознание, дух – это мощный прожекторный луч, который сверху это поле освещает, блуждает по нему, высвечивает его. Это небесное око, которым мы наблюдаем самих себя.

Выше мы сравнили сознание с радиоприёмником. Тогда дух мы можем сравнить с тем, кто регулирует этот приёмник, настраивает его на нужную частоту. Наше сознание работает как голограмма. Голограмма – это такая пластинка, которая при освещении лазером даёт трехмерное изображение предмета. Точно так же лазер духа освещает нашу душу, наш нафс, чтобы получилось изображение реальности.

Тут мы видим, насколько многомерным существом является человек. Он вбирает в себя все уровни большого космоса. Он имеет тело, состоящее из той же материи, что и минералы. Он имеет растительную и животную душу. У него есть разумная душа и ещё выше над ней есть дух, упирающийся в самые высшие пределы тварной реальности. Итак, Адам, человек объединяет в себе все возможности творения, всю иерархию форм – от минимума до максимума. Как вибрирующая струна, протянутая от верха до низа, он занимает особое положение в тварном космосе – созданный последним, наместником Бога, перед которым все ангелы совершили земной поклон.

Благодаря духу человек обладает свободой. Дух есть также способность отрицания, снятия любых наличных психических или физических состояний, возвышения над ними. Человек – сущностно свободное существо. Из всех известных нам творений только человек способен снять, подвергнуть отрицанию любое наличное состояние внутреннего и внешнего мира. Человек как бы превосходит себя – он всегда уже впереди себя самого. И в этом его главный парадокс. Он может сменить своё поведение на противоположное. Он может – при нормальном состоянии психики – переключить сознание с одной мысли на другую.

В отличие от животного, человек независим от физических и психических импульсов, он стоит «над» жизненным потоком. Как мы уже сказали, эта способность встать «над» самим собой называется также самосознанием. У животного есть сознание (правда, практическое, а не разумное), но нет самосознания – нет центра, стоящего над его витальными реакциями и контролирующего их. Оно делает, но не знает, что делает, видит, но не знает, что видит. Животное не сознаёт себя, у него отсутствует «я». Оно не может подняться над своими психическими переживаниями, опредметить их и управлять ими. У человека же между влечением и действием присутствует «зазор», благодаря чему его поведение определяется не инстинктами и побуждениями, а ценностным выбором. Нет ни одного инстинкта, который целиком детерминировал бы наше поведение. Мы поступаем в соответствии с иерархией ценностей в нашем сознании, то есть в соответствии с нашими представлении о добре и зле, истине и лжи. Человек может принести себя в жертву своим представлениям об истине, хотя в этом не будет никакой пользы с точки зрения выживания или сохранения рода.

Благодаря духу, человек всегда выше самого себя, он может даже отделить самого себя от психического потока своего сознания. Его последующее психическое состояние не детерминировано предыдущим. Ни в один момент времени человек не совпадает с самим собой. Он, так сказать, «всегда уже выше себя». А потому и возможна такая вещь, как свобода. Человек – единственное существо на этой земле, которое может решать. Что значит «решать», «решиться на что-то»? Значит отделить самого себя от своего предыдущего состояния, полностью порвать с ним, сделать себя чуждым ему.

Когда человек идёт и совершает самоубийство, то он его совершил, он несет за него ответственность, а не непрерывный поток мыслей в его голове. Почему? Потому что здоровый человек всегда может отделить одну мысль от другой, один образ от другого, он может вмешаться в цепь образов и ассоциаций в своем сознании.

И, кстати, шизофреник тем и отличается от здорового, что он не способен этого сделать. Он не может вмешаться в свой психический поток, тот существует сам по себе. У такого человека уже нет личности, он представляет собой просто мчащийся куда-то поток психических образов, мыслей, ассоциаций, над которыми он не властен. Ведь чем отличается бред сумасшедшего от нормальной речи? Отсутствием сознательного контроля над ней. Шизофреник тоже выражается человеческим языком, он тоже мыслит, как и мы, но он не способен контролировать это мышление. Мышление шизофреника, так сказать, мыслит само себя. А потому, когда психически больной человек совершает какое-то преступление, мы не обвиняем его в этом. Потому что он невменяем. Такого человека не наказывают, а лечат. Он не имеет личности, он не может отвечать за свои действия – в том смысле, что он не может вмешаться в них, положить между ними границу, отделить их от себя. Мысли сами мыслят себя, действия сами действуют…

В других частях этого цикла мы еще будем говорить о состояниях безумия и шизофрении, об истоках этой загадочной болезни.

Пока что для нас важно следующее. Как мы сказали, в нас есть некое высшее сверхчеловеческое начало, световой столб, лазерный луч, который мы называем рухом, «духом». За счет этого начала мы, почти никогда об этом не задумываясь, способны снять любое содержание нашего сознания, тем самым дистанцировав себя от самих себя. Только человек может сказать: «Я знаю, что я есть». Более того, он в состоянии сказать и «я знаю, что я знаю, что я есть»… «Поверх» душевного потока выстраивается самосознающий и координирующий центр, который вмешивается в его течение и позволяет менять его направление по желанию личности. Животное полностью лишено подобной способности, потому что «вписано» в окружающую среду; оно «всегда здесь и теперь», составляя единство с внешним миром, один комплекс с ним (из-за этого у него нет и мира внутреннего). Напротив, для человека любая реальность выступает как лишь проявление неограниченного поля Возможности, образованного способностью отрицания. Мы отделены от мира и от самих себя – и это наша главная особенность.

А потому у человека есть такие вещи, как «пространство» и «время». Он открыт к тому, что лежит за горизонтом его чувственного восприятия – и потому ему знакома такая вещь, как абстрактное пространство, – и к тому, что ещё не наступило, т. е. будущему – и поэтому у него есть нечто такое, как время. Ведь было бы наивно, как это делает обыденное сознание, считать пространство и время категориями «самой реальности». Ни из какой рядоположенности предметов и ни из какого чередования событий самих по себе невозможно абстрагировать «пустые» формы пространства и времени, которые мы носим с собой, как черепаха свой панцирь, помещая в их координаты всё то, что встречается и воспринимается нами. У животного нет таких форм: оно видит предметы и сознаёт процессы, но не в состоянии «отделить» то и другое от себя самого, ибо не может подняться в самосознании «над» собой, подвергнуть себя и свои внутренние состояния негации, отрицанию. Оно слито с миром и самим собой; человек же одной своей половиной принимает мир и себя, а другой – отрицает то и другое. Он одновременно «здесь и там», «по эту» и «по ту сторону». Мы «убегаем» от всего наличного и данного, хотим того или нет, и в этом бегстве, растягивая границы восприятия, порождаем абстрактные пространство и время без внешних границ. После этого такая априорная пространственно-временная сетка автоматически «набрасывается» нами на все явления и процессы, которые мы встречаем в своём опыте.

За счет этой бездонной свободы в нас наша жизнедеятельность носит не реактивный, а спонтанный характер. Мы не отражаем реальность, а продуцируем её в своём сознании – создаем автономный внутренний мир значений, смыслов, чувств, который затем транслируем вовне через практическую деятельность. Мы мыслим, выстраивая над гераклитовским потоком восприятий абстрактное царство таких устойчивых эйдетических сущностей, находящих затем знаковое воплощение в языке. Параллельно объективной реальности, воспринимаемой органами чувств, мы возводим идеальный мир нашего «я», нашей личности.

Благодаря своей свободе, этому открытому пространству внутри нас, человек никогда не «дан» сразу и целиком – он является задачей для самого себя, он формирует самого себя, он является проектом самого себя.

На этом мы закончим данную лекцию. В следующей части мы будем разбирать нафс и рух в священном Коране и скажем, откуда берется рух и к какой ещё более высокой реальности он принадлежит.