Читать книгу Молодильные яблочки. Фантастическая киноповесть - Амвросий Светлогорский - Страница 3

В затянувшейся суматохе нескончаемого безвременья люди, уже оказавшиеся в зале ожидания пункта отправки, люди всех возрастов – от стариков до грудных младенцев, на удивление для такого скопления народа – вели себя тихо и кротко. А народу была тьма – разного. Но объединяло большинство, если не сказать, что всех, томящее ожидание. Томились ожиданием будущего, которое почти для каждого было загадочно-неизвестным, для многих роковым, но для всех без исключения – неизбежным. Прошлое осталось в прошлом и казалось, что оно уже никак не повлияет на то, что ожидает в будущем, хотя именно от прошлого-то все и зависело, из прошлого все вытекало и произрастало. Так бурное весеннее половодье с разливами рек – следствие богатой обильными снегопадами и метелями зимы; а крайне засушливое лето часто бывает следствием этого бурного половодья. Все взаимосвязано, все имеет свою причину. Потому и в пункте отправления ощущалось томление духа. И это неосязаемое почти неуловимое томление, как еле слышное раскатистое гулкое эхо в плотном предрассветном тумане, как камертон в оркестре, настраивало всех на определенную ноту и задавало определенный ритм: крайне высокий, завораживающий, мистический. Кто-то был полностью погружен в себя, кто-то всматривался в лица окружавших, словно пытаясь найти знакомых, но боясь ошибиться, молчал и удивлялся: почему же его самого никто не узнает; а иные скучали с такой показушной откровенностью, что этим и выказывали свой страх и чаемую покорность. Ту покорность, которая бы спасла их, будь они ранее терпимее к грехам чужим и непримиримее – к своим…

Фома стоял ближе других к дверному проему, который, правда, только ощущался и был невидим. Огромный стеклянный купол покрывал пункт отправки, и если бы не слабое освещение, то Фома мог бы оценить гигантские размеры помещения, хотя бы по тому значительному количеству народа, заполнившего всё зримое пространство. Фома стоял недвижим уже несколько минут и даже не пытался задать себе вопрос: как попал сюда? – видно, предчувствуя, что не найдет ответа. Но вязкий нарастающий гул невидимой толпы, так же как и завораживал, почти опьяняя, так и напротив, будил воображение; и, несмотря на то, что ему было уже под шестьдесят, он вдруг вспомнил, как в детстве солнечным днём, разыскивая улетевшую голубицу, бродил по дубовой роще и забрел на заброшенную пасеку. Воспоминания – как джокер, улыбнувшийся на карте – нахлынули такой мощной волной, что Фома внезапно полностью погрузился в них, не удивляясь ирреальному ощущению невыдуманных событий, происшедших с ним около полувека назад.