Читать книгу Пока ты веришь - Анастасия Перкова - Страница 3

Бухта, в которой уютно раскинулся Тхорас, была весьма безопасным местом. Высокие горы окружали долину. Через их острые пики и опасные скалистые утесы мало кому удавалось пробраться без проводника, знающего тайные тропинки и проходы. Тем более не могли этого сделать воинственные племена кочевников, привыкшие передвигаться только верхом на лошадях.

Встающее из-за гор солнце каждый вечер тонуло в Больших Водах, по которым в Тхорас приплывали торговые суда, нагруженные товарами для продажи и обмена. Своего флота в городе давно уже не было, да и некогда широкий причал пришел в негодность. Толстые балки, уходящие в воду, подгнили и поросли мхом и плесенью. В настиле причала не хватало значительного количества досок, а по оставшимся опасались ходить. Поэтому торговцы бросали якорь на глубине и подплывали к берегу на лодках.

Побережье бухты было в основном скалистым, а берег в редких пологих местах покрывала мелкая серая галька. Мальчишки бесстрашно ныряли со скал в надежде найти раковины с круглыми перламутровыми жемчужинами внутри. Ценились также красные веточки кораллов.

Некогда ювелирное мастерство являлось одним из главных занятий в Тхорасе, носившем в те времена другое имя. Город звался Арабат и считался одним из крупнейших центров ремесел и торговли, несмотря на изолированное положение. Рассказы о богатстве и красоте Арабата обрастали такими фантастическими деталями, как мощеные золотом тротуары и усыпанные жемчугом берега.

И город действительно процветал. В Арабате шили изысканнейшую одежду из дорогих материалов, что привозили корабли из других мест. Искусные мастерицы владели секретом вышивки золотыми нитями по тканям. Таких узоров не создавали больше нигде. Ювелиры, швеи, вышивальщицы, каменотесы, рыбаки и купцы – вот кто населял тогда город. Не было развито лишь земледелие и скотоводство – воды в долине не хватало. Единственное озеро было соленым. Источниками воды оставались лишь ручьи и редкий дождь. Но горожане успешно выменивали восхитительные вещи, выходившие из их умелых рук, на овощи, зелень и мясо из других земель.

Город был обнесен высокой каменной стеной с двумя воротами. Одни выходили прямо на побережье, а другие на север – к озеру Риш. Архитектура Арабата поражала тех, кто впервые оказывался в городе. На юге располагался спокойный Верхний город. Его облицованные цветными плитками и украшенные стенной росписью просторные каменные дома имели множество лестниц и террас.

Средняя часть города была населена ремесленниками и отсюда именовалась Ремесленными кварталами. Здесь, в самом густонаселенном районе, все время кипела жизнь. Лавки и рынок на центральной площади пестрели товарами, из мастерских доносились всевозможные звуки: от пения вышивальщиц до стука инструментов и грохота работающих станков. Многочисленные арки, колонны, пандусы и акведуки этих двух цивилизованных районов Арабата создавали впечатление, что город не стоит на земле, а парит над ней.

Существовало, конечно, и то, что присутствует в любом большом поселении, как бы богато оно ни было: уродливая язва на лице красавицы – Нижний город, район бедняков. В нем жили преимущественно рыбаки и люди без определенного постоянного занятия: батраки, пьяницы, попрошайки, продажные женщины. Здесь присутствовало все, что характерно для подобных кварталов: ветхие дома, нищета, грязь, болезни. Единственное, чего бы вы никогда не нашли в Арабате – это храмы и святилища. Удивительно, но жители не исповедовали никакой единой религии. Молились предкам или священным животным – разным у каждой семьи. При этом всякий уважал веру другого, а точнее не обращал на это внимания, и потому никто не подвергался религиозным гонениям.

Все изменилось в один из самых обыкновенных дней, когда к причалу подошло судно, подобного которому люди в Арабате еще не видели. Обычно это были длинные галеры с загорелыми гребцами, но этот корабль шел только под парусами, гонимый попутным ветром. Сошедшего с него высокого светловолосого человека с бородой и голубыми глазами сразу пригласили в дом мучимого любопытством вождя. Там незнакомец рассказал, что их судно плывет, куда его несут волны по воле богини, которой они поклоняются. Человек, назвавшийся Ясетом, выглядел очень благожелательно, и его спутники были так же дружелюбно настроены. Мужчин насчитывалось около двадцати пяти человек, все в одинаковой одежде за исключением цвета их кушаков, который, видимо, был признаком какого-то определенного ранга или статуса. Женщин среди них оказалось вполовину меньше. Несколько детей испуганно цеплялись за материнские юбки. Чужестранцы, все как один, имели светлые волосы и глаза различных оттенков голубого и серого.

Ясет рассказывал удивительные вещи о чудесах, которые творила его богиня, сначала вождю, а потом и прилюдно – собравшейся на главной площади толпе. Он обладал безграничным обаянием и, казалось, распространял вокруг себя свет. Негромкий голос достигал даже ушей тех, кто стоял дальше всех, – такая воцарялась тишина, когда он появлялся перед людьми. Имя его богини, повелевающей стихией воды, было Тхор. Жрец рассказывал, как можно сохранить дождевую воду, как правильно выкопать для этой цели котлованы, чтобы их стены не осыпались, а также об удивительной вещи, именуемой ирригацией. Он обещал, что безжизненная, иссохшая долина покроется пышной зеленью, земля принесет восхитительные плоды и город перестанет зависеть от торговых судов и чужого урожая. Он говорил, слегка склонив голову набок, и впечатленные горожане восторженно внимали ему, сами не замечая, как проникаются его верой.

Единственным подводным камнем в потоке его речей стала как бы невзначай брошенная фраза о небольшой благодарности, к которой привыкла его госпожа в ответ на свою милость. Оказалось, Культ Тхор приносил человеческие жертвы два раза в год, если не случалось ничего серьезного, что могло потребовать дополнительного дара. Но когда народ неодобрительно зашумел и зашептался, Ясет успокоил их тем, что жертвы выбираются из людей, недостойных жизни: убийц, предателей, разбойников и мятежников. Также это может быть уже умирающий человек, больной неизлечимым недугом, или тот, кто добровольно решит отдать жизнь во благо своего народа.

– Подумайте, взвесьте все, – говорил голубоглазый жрец, – ужасных деяний станет меньше, если преступники будут бояться закончить жизнь на алтаре. К тому же, два человека в год – не такая уж большая плата за процветание города и безбедную жизнь остальных.

Около года жрецы Культа прожили в Арабате, расхаживая по улицам, рассказывая о своей вере, помогая всем нуждающимся советом или молитвой. Многие из холостых жрецов завели возлюбленных из жительниц Арабата, но не торопились на них жениться, неуверенные в собственном будущем здесь. Под их руководством горожане вырыли первые котлованы для сбора дождевой воды и проложили несколько оросительных каналов. Вот только дождя все не было – это был самый засушливый год за всю историю города.

Однажды, когда жители вновь собрались на площади послушать Ясета, он пообещал продемонстрировать им то, о чем так много рассказывал.

– Сегодня я покажу вам могущество Тхор, ее милосердие и любовь к тем, кто верен ей, – сказал он и медленно обвел взглядом своих единомышленников. – Мои братья, кто готов помочь мне в этом?

Молодой жрец неуверенно выступил вперед. На его лице читался страх, но, встретив ласковый и одобряющий взгляд своего лидера, юноша гордо поднял голову и подошел к нему. Тот одобрительно сжал пальцами его плечо.

– Ты храбрый мальчик, – сказал он, – достойный слуга Тхор. Твой выбор не будет забыт. Благодаря тебе многие из этих людей скоро примут истинную веру.

Затем Ясет попросил увести с площади детей и уйти всех слабонервных и, к ужасу наблюдателей, вынул из ножен длинный кинжал с черным лезвием, которое, казалось, вбирало в себя солнечный свет. Кинжал взлетел, блеснув на миг острыми краями, и кровь хлынула на мостовую, вызвав испуганные возгласы в толпе. Верховный жрец все так же спокойно опустился наземь, прижав к себе мертвого юношу, который, как позже выяснилось, был его любимым учеником. Он сидел так, не поднимая глаз, пока все не разошлись. За это время под ними двумя образовалась широкая лужа крови, которую в эту же ночь смыл невиданной силы ливень.

Так Ясет показал горожанам пример самоотверженности и то, что, добровольно отдав дорогое тебе, можно приобрести гораздо больше. Тхор явила свою щедрость, и через пару лет Арабат превратился в цветущий оазис, утопающий в зелени, а теплый климат позволил выращивать по два урожая в год. На городском собрании решили переименовать город. Новое имя знаменовало чистую страницу истории.

И новая эра действительно настала – только это была эра упадка и разрушения. Уровень преступности в городе действительно снизился, как и предрекал Ясет. Но и желающих пожертвовать своей жизнью добровольно тоже не находилось. Потребность в преступниках порождала новые законы и запреты. Более того, ореол святости и благожелательности, окружавший прежде верховного жреца, дал трещину и рассыпался подобно яичной скорлупе. Он твердой рукой правил Тхорасом, хоть и не посягая на власть вождя официально, и вводил все новые и новые налоги и подати, пока вождь смотрел на него снизу вверх с обожанием. Собранные средства обеспечивали служителей Культа необходимыми удобствами. У них были хорошие дома, а столы всегда ломились от яств. Более того, любые их бытовые потребности удовлетворялись абсолютно бесплатно. Горожанки стирали их одежду, убирали в домах, готовили пищу, мужчины ухаживали за садами, занимались ремонтом и стройкой. Как ни странно, большинство жителей Тхораса продолжали боготворить Ясета.

Слух о том, что в бывшем Арабате теперь господствует Культ Тхор, скоро распространился в соседних землях, отвратив от этого места большинство торговых партнеров. Оказалось, что Культ весьма широко известен и пользуется недоброй славой даже притом, что он жестокостью уступает некоторым другим. Приплывающие на торговых кораблях моряки шепотом называли Тхор ведьмой, а ее служителей – одержимыми. Впоследствии многие честные ремесленники стали покидать Тхорас с все реже и реже заходящими в бухту судами. И со временем в городе остались в большинстве своем рыбаки и земледельцы, да и то последние жили не в черте города, а на фермах, раскинувшихся в долине за пределами стены. Дома приходили в негодность, городская стена неумолимо осыпалась, мостовые покрылись трещинами и сколами. В городе поселился страх. Но и вера в Тхор пустила глубокие корни в сердцах жителей благодаря этому страху и неусыпной работе жрецов. Окончательное утверждение Культа в городе знаменовало строительство на площади огромного жертвенного алтаря.

Шли годы. Власть крепла в руках жрецов Тхор, хотя тхорасийцы по-прежнему выбирали себе вождей, которые были скорее фигурами светскими и уже ничего не решали, пусть и присутствовали на Совете двенадцати, где обсуждалась жизнь города. Человек, привезший свою веру на эту землю, умер, прожив не такую уж долгую жизнь и оставив во главе Культа своего сына – Афиса, более мягкосердечного, но с рвением продолжившего дело отца.