Читать книгу Тысячелетняя любовь Рашингавы - Анастасия Сагран - Страница 2

Первый день летнего сезона в 34-м году эпохи Террора Сапфира отмечали повсеместно. Но пышнее всего празднества должны были проходить в столице Единой империи Клервинда – Ньоне.

Принц-перевёртыш Рицка Рашингава не интересовался праздниками. Его вообще мало что волновало. Он всего лишь должен был появиться подле императора в подходящее время и сделал это. Теперь, спев с другими принцами-перевёртышами положенные ритуальные песни, выпив эйерна и с хмурым видом потоптавшись по залу, он смог покинуть собрание высших чинов и титулов. Телохранители прокладывали дорогу Рашингаве и его первому герцогу через площадь перед Сердцем Цитадели – скоро ожидалось небесное представление, и толпа уже начала сгущаться.

Вдруг какая-то женщина впорхнула в объятия одного из сопровождающих инуэдо. Она певуче извинилась и, легко и ловко пробежав между всеми остальными сопровождающими Рашингавы, скрылась где-то в толпе. Принц даже не успел рассмотреть её. Но перед его глазами остались голые плечи в вырезах развивающегося, наполненного воздухом зелёного платья, блестящие глаза, светящееся весельем красивое лицо, и очень, очень, очень пушистые волосы, не тёмные и не светлые.

Он промолчал.

Но эта женщина засела в его голове, и меньше, чем через сутки он уже пожалел, что не приказал поймать её и узнать имя. Когда же он признал, что эффективность работы над проектами снизилась, то принял решение. В конце концов, женщины важны в жизни любого мужчины.

И Рашингава занялся обработкой тех слепков, которые были сделаны летшарами в первый день лета. К некоторому его удивлению, он так ничего и не нашёл. Женщина не обладала высоким ростом, и именно поэтому, пожалуй, запомнившаяся копна кудрей нигде так и не обнаружилась.

Поиски всех пышноволосых невысоких женщин и всех купивших определённого типа зелёное платье или газовую ткань для него, дали неплохие результаты. Рашингава познакомился с несколькими дамами. Но они не были похожи на ту, что запомнилась ему в первый летний день.

Пока, наконец, его пальцы не сжались непроизвольно при виде плохо укрощённых волос цвета разбавленного молоком шоколада. Купившая такое платье женщина совсем недавно устроилась работать серветкой в дом графа Левенхэма. Того самого Левенхэма, известного своими многочисленными победами на любовном фронте и одним-единственным поражением в битве за сердце Мелиссы из Си. И теперь этот самый граф прожигал своим легендарным огненным взглядом принца Рашингаву. Был бы Рицка девушкой – покраснел бы. А пока хотелось просто придушить Левенхэма. За то, что вообще глаза поднял.

– И зачем вам моя прислуга? – холодно поинтересовался граф. В холле уже выстроились семь из девяти сервов, обслуживающих далеко не бедный столичный дом Левенхэма.

– Когда я просил не задавать вопросов, я просил именно этого.

– Я, помнится, не дал согласия.

– Объяснения раздражают.

– Ну как же, господин принц? Вы собрались командовать в моём доме, моими сервами, и я хотел бы услышать, по какому праву.

– Вы всё услышите, – негромко сказал Рицка и подошёл к нужной женщине: – Как ваше имя?

– Цинния Мария, – на Рашингаву довольно прямо, пусть и снизу вверх, смотрела пара спокойных глаз, больше напоминающих застывшую серую лаву с чёрными зрачками-цветками. Что-то словно подтолкнуло его под колени.

– Чистокровная фитка.

– Совершенно верно.

– Какое печально позднее знакомство. Я – принц империи, Рицка Рашингава. И мне всё ещё необходима наёмная служащая.

– С какой это стати? – этот вопрос задала не Цинния Мария, а граф Левенхэм.

– Соглашайтесь, – проигнорировал хозяина дома Рицка. – В моих лабораториях много дел. В том числе и таких, где нужен свежий взгляд стороннего, неродственного, абсолютно незаинтересованного существа. Должность, которую я предлагаю вам, куда престижнее той, что вы занимаете сейчас.

– Не соглашайтесь, – в свою очередь сказал Левенхэм. – В его лабораториях творятся жуткие вещи.

– По слухам, не так ли? – парировал Рашингава.

– Почему – я? – задала неудобный вопрос Цинния Мария. – Сейчас достаточно фитов, не имеющих вовсе никакой работы.

– Потому что вы мне понравились. Меня страшно раздражает сама мысль о том, чтобы слушать кого-то, у кого нет никаких достижений в научной сфере, но, поскольку это необходимо, я выбрал вас. Вас я захочу убить куда меньше, чем кого-либо.

– Его высочество не соврал? – вдруг спросила Цинния Мария у графа Левенхэма. Чистокровные крылатые умели видеть ложь, даже частичную, по глазам.

– Ни разу, – быстро отозвался хозяин дома. – Очень жаль.

– Это прекрасное предложение, – с претензией на вежливость обратилась Цинния Мария к Рашингаве. – Но я хочу чего-то постоянного в своей жизни, потому терять работу, к которой только-только привыкла, считаю неразумным.

– Тогда проявите гибкость и совмещайте одну работу с другой. Если, конечно, Левенхэм не имеет дурных привычек в быту, из-за которых ваш труд неоправданно превышает норму.

Цинния Мария и Левенхэм переглянулись и Рашингава добавил:

– Спортивное запускание предметов в угол из-за того, что невеста всё-таки предпочла другого, естественно, нельзя счесть за дурную привычку.

Левенхэм поджал губы.

– Тогда я согласна совмещать, – решилась Цинния Мария. – А сколько заплатите? А, впрочем, не так важно. Я хочу не менее трёх восьмых сильвера за лунный период!

– Вы будете удовлетворены, – усмехнулся Рашингава, разглядывая фитское создание. Создавалось ощущение, что как только она распустит волосы – они займут очень большое пространство. – Во сколько вы заканчиваете свою работу здесь?

– По чётным дням до шоколада; по нечётным – начинаю работать в среднюю свечу и продолжаю до полуночи, – бодро и звонко говорила Цинния Мария. – Первый день недели – всегда отдыхаю, и собираюсь так делать и впредь, пятый – за редким исключением работаю здесь целый день.

– Как неудобно, – проговорил Рашингава. – Сдаётся мне, крылатые требуют слишком много внимания.

– Это не правда. Просто таково устоявшееся расписание.

– То есть в течение рабочего дня у вас есть время передохнуть? Вы неэффективно расходуете свои ресурсы.

– Мы, фиты, нуждаемся в коротких передышках. Которых, кстати, и не бывает вовсе, когда его светлость принимает гостей. А у вас все работают как заведённые?

– Зависит от должности и обязанностей. Я пошлю за вами паланкин сегодня после шоколада. Оденьтесь в зелёное платье, которое я видел на вас в первый день лета – это будет ваша рабочая одежда.

– Но оно мне не принадлежит.

– Выкупите его.

– У меня нет денег.

– Я хочу видеть только это платье, ясно? Вот аванс за вашу работу, – Рашингава вытащил из кармана какие-то деньги и вложил их сильно дрожащей рукой в прохладную фитскую ладошку. Она заметила неприятность с его рукой:

– Если вы так беситесь уже сейчас, где гарантии, что я вернусь с вашей работы неповреждённой?

– Делла Генезис – вот ваша гарантия. Мне ни к чему лишнее внимание одного из членов принсипата. До встречи.

– Постойте, вы дали мне слишком много.

– Вам понадобятся деньги. На них вы будете покупать всё то, что поможет вам работать на двух работах одновременно и не чувствовать усталости.

– Что же это?

– Вы сами поймёте. До встречи сегодня вечером. Прошу прощения за отнятое время, Левенхэм, – и принц отбыл.

Рашингава не имел дворца на территории Ньона. Ему принадлежал один из больших домов на восьмой улице Цитадели, на тот случай, если нужен будет отдых или приём выходцев с юга, которым хлопотно оформлять себе документы на выезд за северо-восточную стену Ньона. Но именно там, за северо-восточной стеной, находился дворец принца. Как части верхнего предела, так и части нижнего, обе половины настоящего места обитания Рашингавы были оборудованы для проживания и тренировки лучших воинов, отдыха, проведения праздников, соревнований, исследований и даже штучного, не слишком опасного, но высокотехнологического производства необходимых в работе вещей. Это, конечно же, полный смертельных опасностей лабиринт для любого не перевёртыша. Потому первым делом по возвращении, Рашингава приказал нарисовать жирную зелёную линию по полу, так, чтобы она тянулась на протяжении всего пути от ворот и до рабочего павильона.

А ещё для южанки нужен был официальный, правильно оформленный пропуск.

Цинния Мария обнаружилась за его спиной, когда он был очень занят. Пришлось просить её посидеть в ближайшем кресле и подождать. Смотреть на неё было приятно. Она не слишком отвлекала его своим видом. Скорее, Рицке нравилось само её присутствие. Возможность наслаждаться этим стоила и большей суммы денег. Но, скоро гостья перестала смотреть на всё огромными глазами, утомилась от зрелища снующих лаборантов, секретарей, наследников, секретарей наследников, наследников-лаборантов и лаборантов-секретарей, а ещё мелькания образцов, шелеста бумаг, обозначений и схем на стенах, и своего полного неучастия во всём этом:

– Ваше высочество, могу я начать знакомиться со своими обязанностями? – спросила она, когда Рицка проходил мимо.

– Конечно, – Рашингава бросил свой справочник на столик рядом с креслом Циннии Марии и занял свободный стул. – Давайте сделаем так. Мы будем пить шоколад, и вы расскажете о себе. Я сделаю вывод о вашем образовании, интеллекте и талантах, ещё раз обсудим вашу работу, а затем, собственно, приступим, – Рашингава посмотрел на электронную свечу на стене. – Если вы ещё будете в сознании.

– Что? В сознании?!

– Хотя я и пошутил, но, всё-таки, для первого рабочего дня вы рискуете переутомиться от впечатлений. Вы же впервые в пределе перевёртышей?

– Да.

– И как он вам?

– Многие одеты невероятно… красиво. Фантастически.

– В праздники все и всё здесь будет ещё наряднее, гарантирую. Просто из-за риска окунуть пару украшений в нечто химически опасное, многие одеты скромно, я бы сказал приглаженно.

– Вот как? А чем конкретно вы сейчас занимались?

– Вёл шесть процессов исследований и собирал материал для учебника.

– Как это, вести шесть процессов?

– На меня работает действительно много учёных. Я даю им задания, материалы, условия, предписываю методы, характеры и пути их работ, продвигаю вперёд или полностью включаюсь в их работу, когда они оказываются в тупике. Так что насчёт шоколада?

Она забавно мигнула правым глазом и нашлась:

– Мне, пожалуйста, больше молока и какое-нибудь печенье.

– А если точнее?

– Люблю сливовый джем.

– Он же кислый.

– Люблю, – упрямо подтвердила Цинния Мария.

К принцу поближе подошла Кой Маха, которая уже некоторое время стояла в стороне:

– Устроить шоколад в парадных покоях?

– Нет, мы будем пить здесь.

– Сливовый джем? – с лёгким недоверием переспросила девушка-перевёртыш.

– Что поделать.

– Нет, если это сложно… – начала было Цинния Мария, но герарда прервала её с видом строгой королевы:

– Я подам.

– Это ваша жена? – поинтересовалась гостья, когда герарда отошла.

– Что вы… – протянул Рицка. – Я женат на своей лаборатории. Но в будущем придётся сместить акценты.

– Скажите, вот вы всё время окружены женщинами, и что же, ни одна не вызвала в вас интереса?

– Цинния Мария, на данный момент интересуете меня только вы.

– Я не это имела в виду, – улыбнулась фитка, опустив глаза. – Но… как бы там ни было, вы хотели, чтобы я рассказала о себе. Что именно?

– Всё. Рассказывайте всё, что придёт в голову. Я сам сделаю оценку.

– Ну… мне 49 лет. Я родилась в северном Фавнгроссе, в долине Летящих Перьев, что на востоке от древней крепости "Убежище". Этой весной у нас закрыли фабрику, на которой работала вся моя семья и многие мои друзья. И мы все разъехались по югу в поисках работы. Но, как вы понимаете, проще и быстрее найти то, что надо, в столице. К сожалению, оказалось, что в последнее время была закрыта не только наша фабрика, но и несколько других, в том числе такие, где работали так называемые фиты-брошенки, защите которых наша Делла Генезис уделяет больше внимания, чем нам, остальным фитам. Так что пришлось понервничать, прежде чем дворецкий графа Левенхэма, господин Сануф, взял меня на службу вместо уволенной горничной.

Принесли шоколад, молоко, печенье, пару свежих матти и, конечно, джем. Сливовый. При одном виде тёмного липкого варева у Рашингавы начало сводить рот. Однако, фитка поглощала этот ужас с наслаждением.

– Чем вы занимались на фабрике?

– Тем же, чем и у графа Левенхэма – убирала и помогала готовить еду. На самом деле, фабрика у нас была большая. Просто огромная. И наши инженеры с конструкторами – умнейшие ребята. Они могли получить заказ на выпуск чего-то нового и полностью перестроить всё производство. И даже когда требовалось сделать что-то сложное, они делали это.

– Знаю, потому что я и посылал в Фавнгросс некоторые из этих заказов. Почему фабрику закрыли? Меня не устроил тот ответ, который мне дали управляющие.

– Никто не знает, – развела руками Цинния Мария. – Вообще никто. Говорят, это был приказ какого-то очень высокопоставленного лица.

– А не говорят – какого?

– Не говорят. Дело в том, что на принсипат сваливают любое непопулярное решение. Якобы, там, у вас, сидят древнейшие, все такие ужасно мудрые и дальновидные, что если уж чиновники по их инициативе делают что-то кошмарное, то наверняка это потом это поможет империи. И надо просто смириться с этим и перетерпеть.

– Принсипат не имеет отношения к закрытию фабрик, на которых работают фиты. Если бы так, то Делла Генезис взялась бы за это сама и смягчила бы удар. Ваша предводительница только вашими делами и занята.

– Приятно слышать это. Мы все очень боялись, что она забыла про нас.

– Не забыла. Как можно забыть о такой головной боли.

Циннии Марии, очевидно, не понравилась последняя его фраза. И Рицка поспешил спросить:

– Вы же не станете отрицать, что ваш, фитский, гон – гигантская проблема?

– М… да. Вы знаете об этом? Откуда?

– Я изучал фитов.

– У вас в лаборатории жили фиты?

– Да.

– И вы заставляли их воспроизводиться, чтобы изучить гон?

– Не заставлял, – покачал головой Рашингава. – Кстати сказать, они благополучно устроены в моих пределах на севере и вполне довольны жизнью.

– Естественно довольны, если вы платите им так же, как и мне.

– На севере мало солнца, и они остаются там только потому, что на те деньги, что я плачу, они могут посещать южный материк вместо пагубного вымерзания зимой. Я мог бы точно так же устроить всех ваших знакомых фитов – их очень не хватает на севере.

– А меня?

– Если вы пожелаете. Мы с вами подпишем контракт…

– Нет!..

– Нет?

– Нет.

– Почему – нет?

– Что, если вы начнёте на мне срываться, или требовать от меня невыполнимого?

– Не стану…

– …Но что, если вы поставите меня в неудобное положение, а я из-за этого контракта вынуждена буду подчиняться вопреки своему крайнему нежеланию?

– Вы хорошо обдумаете свою часть договора.

– Ну уж нет. Вы управляете… шестью процессами одновременно, а это значит, что у вас хватит ума обратить письменный договор в свою пользу.

– Что, если я подпишу ваш контракт, не читая его? – предложил Рицка.

– Хм…

– Нет, вы правы, лучше вовсе без него, – передумал он.

Теперь удивилась Цинния Мария:

– Почему это?

– Скорее всего, я найду, чем воспользоваться даже в вами составленном контракте. Если возникнет искушение.

– Хм?

– Я согласен платить вам без контракта.

– А вы уже составили мнение обо… мне?

– Вы произвели в целом приятное впечатление, хотя, наверняка, это – результат вашей живости, а так же развитого навыка общения, умения коллекционировать авторитетные мнения и подтасовывать их в процессе разговора.

– То есть в настоящем уме вы мне, всё-таки, отказываете?

– Нет, не отказываю. Ваш тип мышления мне как раз сейчас и нужен. Всех других – в избытке.

– Вы всегда такой хмурый?

– Хмурый?

– Это глупый вопрос, да?

– Глупых вопросов не бывает – запомните это. Любой вопрос – это задача, призванная облегчить передачу информации. Отвечаю: мой "хмурый" вид создаётся эффектом применения красок. Моё лицо фактически нарисовано. В друзья и возлюбленные никто не лезет, император подле себя не задерживает, враги опасаются – только хорошие результаты.

– Значит, вам никто не нужен?

– А вам? Есть в вашей жизни жених, возлюбленный или кто-то, кому не понравится ваше пребывание в моём пределе?

– Таких у меня нет. Полагаю, и не будет, пока я не накоплю достаточно денег, не повзрослею ещё на сотню-другую лет, и не обзаведусь пятью-шестью собственными наделами земли.

– Вы очень энергичная девушка. У вас всё получится.

– Ну, в пределе, полном перевёртышей, а не фитов, у меня нет ни единого шанса найти себе жениха.

– А вам он действительно нужен? Он будет только помехой вашей работе.

– Не думаю, что работа обязательно должна быть главным и единственным делом жизни.

– Конечно, нет. Каждый сам выбирает свой путь. Итак, перейдём к вашей задаче. От вас мне нужно, чтобы вы, в первую очередь, не были слишком утомлены. Потому, как только вы перестаёте понимать что-либо – ваш рабочий день заканчивается, сколько бы вы ни пробыли в пределе. Я, или кто-нибудь из моих помощников будет объяснять вам суть того, чем занимается, а затем вы задаёте вопросы и высказываете мне своё впечатление. Ваша работа – составлять своё мнение о том, кто и чем здесь занимается и насколько это полезное дело. Впрочем, всё, что вы задумаете сказать – важно. Потому не стесняйтесь, – Цинния Мария кивнула, и Рашингава позвал правнука, который должен был находиться где-то здесь, в павильоне: – Анхе! Анхе!

– Да? – Анхе отозвался куда раньше, чем сумел подойти и встать перед хозяином предела.

– Это Цинния Мария. Ты сделаешь всё, чтобы объяснить ей суть своих исканий, для чего они важны и кому вообще нужны. Если нужно будет выразить танцем и песней – выразишь.

– Я?

– Не справишься?

– О, ну… та ещё задачка, Ри.

– Надеюсь, вам двоим будет весело.

– Да…

Через некоторое время Цинния Мария снова появилась за спиной Рицки.

– Я вообще ничего не понимаю, – оглядываясь по сторонам с налётом таинственности, громким шёпотом поведала фитка. – Ни единого слова. Даже то, что именно делают все эти штуки, о которых он рассказывает. И названия этих штук тоже разобрать невозможно.

– Пойдёмте.

Гостью усадили на прежнее место. Рицка взглянул на стену, на которой правнук рисовал пояснительные схемы.

– Анхе.

– Да.

– Ты не должен рассказывать, как ты добился воплощения своей задумки. Ты должен поведать, что получится в итоге и как это можно использовать в будущем, ясно?

– А почему так?

– Позже поймёшь. Главное, не используй наших терминов. Она не сможет оперировать корнями нашего языка. Объясняй подробно, образно, ищи примеры из жизни. У девушки нет никакого образования, но нужно, чтобы и она поняла, зачем нужно то, что ты делаешь. Будешь распинаться об использованных технологиях – из этого милого существа вытащат всё пытками, гипнозом или магией.

– Пытками? – испугалась фитка.

– Конечно, зачем тратить ресурсы на исследования, когда можно выведать всё у моих служащих.

– Пожалуй, я зря отказалась от контракта.

– Нет, вовсе нет. На этой планете мало тех, кто недооценивает меня и мою предусмотрительность. Потому я предупреждаю: если вы где-нибудь скажете, что вам объясняли, как это делается, но вы ничего не поняли, то это уже станет поводом для насильственных действий по отношению к вам. Не важно, что вам ничего не понятно. Кто-то другой всё поймёт. Это ясно?

– Но у меня в голове ничего не осело.

– Для умельцев вытягивать информацию это не проблема. Если что-то вошло в ваши уши, они это вытащат и разберутся. Потому, если вас будут спрашивать, чем вы здесь занимаетесь, рассказывайте всё подробно, а так же то, что я только что объяснил.

– Умница Ри, – похвалил прадедушку Анхе. – Действительно предусмотрительно. Но, правда, зачем всё это?

– Поймёшь. Обещаю. Закончишь, позовёшь Моку и передашь ему задание. И следите, чтобы дама не переутомилась. Как только начнёт оседать в кресле – зовите меня.

Мока появился перед Рашингавой и сообщил, что фитка уснула.

– Ей потребовалось уснуть, чтобы дать тебе понять, насколько она устала? – протянул Рицка. – Вызови паланкин для неё.

Цинния Мария действительно спала. Выбившиеся из причёски пружинки волос лежали возле вазочки, в которой приносили джем, ныне разве что не вылизанной непосредственно язычком любительницы слив. Склонившись над гостьей, чтобы лучше рассмотреть её лицо, Рашингава подумал, что только когда Цинния Мария спит, он чувствует себя рядом с ней настоящим собой. Когда её глаза открыты – начинаются сомнения. Вроде бы всё так и всё прежнее, но Рицка Рашингава теперь словно не древнейший, принц империи, учёный, варлорд, хозяин предела и командующий армией, а нескладный безродный мальчишка с бушующей кровью и пустой головой. Женственная, красивая, смелая, уверенная в себе. Скорее, это она – немного глупая. Действительно, уж слишком странно её поведение. Не побоялась принца-перевёртыша – ни крупицы страха! Задаёт вопросы тогда, когда хочет и какие хочет. Решилась работать на двух работах, но ради чего? Запросы у неё совсем небольшие. А теперь – помилуйте! – спит в незнакомом месте в окружении чужаков.

– Перманентно, – вздрогнув во сне, пискнула фитка.

– О, да-а-а… – на выдохе простонал Рицка в свою очередь. Цинния Мария должна поселиться в пределе. Она станет его драгоценной леди, будет болтать во сне и разучивать сложные слова для его удовольствия. Это возбуждает так внезапно и сильно!.. Только… как? Как всё это устроить? Она не похожа на тех женщин, которые вешаются на любого умного мужчину в пределе досягаемости. Гон у неё недавно закончился, значит, постельными утехами её не завлечь. Деньги? Похоже, много ей не надо. Помощью её друзьям и родным купить Циннию Марию тоже не выйдет – она не отреагировала, когда он затронул эту тему.

– Кажется, я понял, зачем тебе всё это, – скрестив руки на груди, вкрадчиво произнёс Анхе, однако очень светло улыбаясь.

Рицке не хотелось будить девушку, и он не стал отвечать, только отцепился от подлокотников её кресла и выпрямился.

– Не распространяйся, раз понял, – спустя некоторое время негромко сказал Рашингава.

– Скоро все и так поймут. Точнее – как только ты решишь своими руками донести гостью до паланкина.

Рашингава нахмурился по-настоящему. Принцу следует хранить в секрете имя той женщины, к которой он более всего расположен. Иначе этой информацией могут воспользоваться враги. Однако у него уже есть драгоценная леди, и появление ещё одной любовницы у принца-перевёртыша будет расценено поначалу не больше, чем простое увлечение. А когда истина выплывет наружу, Цинния Мария уже будет надёжно заперта в самом безопасном из покоев подземного предела. Если, конечно, она согласится. Что, если она не согласится? Тогда остаются только мгновения удовольствия.

– Я всё же отнесу её, – пожал плечами Рашингава и поднял на руки Циннию Марию. Она, однако, проснулась:

– Куда вы меня тащите?

– В постель…

– Я – против, – нежным тоном уведомила южанка. Рашингава не любил выслушивать противоречивости, потому постарался не обращать внимания на тон.

– В вашу постель в доме Левенхэма. Не договорил. Вам нужно отдохнуть привычным способом.

– Тем не менее, поставьте меня. Я доберусь сама.

Рашингава поставил фитку на пол.

– Разрешите проводить. Вам уже объясняли важность зелёной линии?

Колени Циннии Марии подгибались, встать ровно и пойти у неё получилось не сразу, и только с помощью принца. Она ещё некоторое время сонно хлопала глазами и только потом переспросила про зелёную линию. Услышав объяснение, она вспыхнула от удовольствия:

– Все это ради меня? Какая прелесть!..

– Как вам первый рабочий день?

– Он уже закончился?

– Судя по вашему состоянию – да.

– Как мило с вашей стороны. Меня усыпили все эти сложности. Господин Мока, конечно, очень старался донести до меня всё, но когда он ударился в детали…

– Надеюсь, не те, о которых я предупреждал?

– Ну… эм… к тому моменту я уже запуталась, понимаете?

– Остаётся только надеяться… мы увидимся с вами послезавтра вечером?

– Почему вы спрашиваете? Мы, казалось, договорились.

– Вас не пугает риск?

– Моя глупость и ваша предусмотрительность кажутся мне абсолютной защитой, если вы о том, что меня схватят. Я лишь обеспокоена, что не подойду вам. Пока что я не составила никакого представления о работе ваших служащих. Совершенно ясно лишь то, что между мной и вашими учёными гигантская пропасть. Гигаа-а-антская! Скажите… что заставляет их заниматься всем этим?

– Не что, а кто.

– Вы? Но они кажутся действительно увлечёнными.

– Я даю понять, что достижения ума ценю превыше всего. И это бы не давало такого эффекта, если бы Мока, Анхе и другие не выросли под моей опекой, в лоне культуры и традиций, насквозь пропитанных моими воззрениями, – Рицка ощущал, что всё время говорит длинно и долго, и говорит не о том и не так. Но Цинния Мария слушала, ласково и лукаво поблескивая глазами в полутьме длинного коридора, через который они проходили.

– То есть вы сказали, что красное – чёрное, и в вашем пределе все теперь так и думают?

Рашингава испытал лёгкое чувство благодарности к ней – она не только действительно слушала, но ещё и поняла о чём речь.

– Я довольно долго повторял, – мягко пояснил он.

Смех. Смеётся. Девушка смеётся. Чудо! Хочется поцеловать эту головку, набитую странностями. Невероятное в ней сочетание: то блеснёт сообразительностью, то прибедняется вялостью ума. И впервые за века женщина смеялась его шутке. Может, она рождена для него?

Издали увидев паланкин, Рицка замедлил шаг. Отпускать девушку не хочется, но вернуть назад по адекватным причинам не выйдет. "Проводить" её до дома Левенхэма? Нет, она сразу поймёт, что он увлёкся слишком сильно.

– Надеюсь, завтра для нас обоих промелькнёт одним мгновением, – проговорил Рашингава и тут же понял, что его занесло. Да, он надеялся, но рано говорить об этом… так.

Цинния Мария не посмотрела на него с неудовольствием или непониманием. Просто улыбнулась, заглянув в глаза. На такой ноте Рашингава предпочёл закончить разговор и посадить леди в паланкин. И постарался вообще больше ничего не говорить, чтобы не испортить того, что есть.