Читать книгу Тысячелетняя любовь Рашингавы - Анастасия Сагран - Страница 6

Рицка Рашингава не торопясь шёл от своих ворот вглубь Ньона. Нинио и Фанги со своими сыновьями шли слева и справа. Телохранители – семеро сзади и шестеро в десяти шагах спереди, двое режут воздух над процессией. Проще было использовать небогатого вида паланкин и отправиться вдвоём с Нинио. Но это было официальное действо. Если принц должен появиться во дворце Точки Соглашения, то пусть появится как положено.

– Ри-эншин! – обратил внимание Рашингавы один из впереди идущих.

Навстречу бежала-летела, сильно отталкиваясь ногами от уличной брусчатки и от стен домов, Луна. Её пропустили к отцу.

– Какие новости? – сразу обратился Рицка к почти не запыхавшейся и не запыленной Луне.

– Никаких. Я на своём месте, и занята, чем положено.

– Как процесс установления близких отношений с Циннией Марией?

– Она помогает мне, но я пока не чувствую всего великолепия легендарной женской дружбы.

– Почему это она помогает тебе, а не наоборот?

– Потому что Левенхэм взвалил на меня абсолютно всю работу по дому. Абсолютно. Другие сервы вообще ничего не делают. Истину говорю!..

– То есть Цинния Мария ничем сама не занимается?

– Да. Сначала она делала всё, что надо, хотя бы… когда наши смены проходили в разное время, но… когда я начала помогать ей, Левенхэму это только понравилось.

– Вот и хорошо. Тебе сложно?

– Нет. Хотя времени на тренировки нет совсем.

– Настоятельно советую тебе находить время. Это важно для твоего будущего.

– Но… Левенхэм говорит, что если я буду часто попадаться чужакам на глаза возле его дома… император узнает, где обитает Мария.

– Рано или поздно это всё равно раскроется.

– Тебе этого хочется?

– Нет.

– А почему?..

– Когда это произойдёт, ты поймёшь. Или услышишь от кого-нибудь.

– Э-э… Понятно.

– Как твои отношения с Левенхэмом? Он не пристаёт к тебе?

– Пф… Нет! Он немного странный, но нет, не пристаёт. Хотя там все странные. Просто Левенхэм – какой-то… куда более, чем странный.

– Ясно.

Некоторое время они шли молча.

– А сколько я там пробуду?

– Это зависит от целого ряда случайностей, включая осведомлённость императора.

– Понятно.

Ньон словно расступался перед принцем Рашингавой. Он и его свита вошли в Цитадель и направились по пятой улице, направо, к дворцу Точки Соглашения.

– А как тебе она сама? – не выдержал Рицка. – О чём говорит, чем занимается в свободное время?

– Ох, она… – Луна тяжело вздохнула, прежде чем начать говорить, – довольно смелая девушка. Она может говорить кому угодно и что угодно. Левенхэму не очень нравится её чувство юмора, но он её ценит. Не только за то, что она в него не влюбилась, но и вообще. Однако она совсем не устаёт ни от какой работы. И, при этом, у неё кожа на пальцах чуть ли не лопается, если она что-то старается делать, как следует. Сейчас, когда я рядом, она делает меньше тяжёлой работы. Цинния Мария очень любит дом Левенхэма. У неё со всеми потрясающе хорошие отношения. Мне кажется, ей важно, что её одобряют окружающие. Те, кто живёт похожей жизнью. Мы пришли.

– Да. Подождёшь меня в зале для сопровождающих? Мы не договорили.

– Конечно.

Рицка спустился в подвальную галерею вместе с Нинио, оставил его ждать, и, лестницами и коридорами, пошёл вглубь, под Сердце Цитадели. Членам принсипата предписывалось встречаться в предназначенной для этого башне дворца Точки Соглашения и решать все вопросы с наследником императора, Уайт-принцем. Оба Бесцейна, и император, и его старший законный сын, не должны были появляться в кругу принцев одновременно без пары десятков свидетелей. Такова подтверждённая форма. Но терпение Рашингавы выгорело. Потому Эрика сменил его двойник, а сам он тайными ходами спустился в подземелье, соединённое с коридорами под Точкой Соглашения.

Принцы-крылатые поглядывали на Рашингаву неприязненно.

В подземелье даже не было стульев. Просто комната, выточенная в слое пород.

– Ну что же? – спросил Эрик Бесцейн, войдя в сопровождении сына.

– Сапфира и Лайта ещё нет, – коротко ответили императору после дежурного поклона.

– Мы здесь, – появился тут же ясновидящий, древнейший из древнейших крылатых, и, как считало большинство – старейший из ныне живущих. Вид у него непривычно высокомерный. Принц Лайт, в отличие от своего принца-отца, выглядел нормально, разве что остался стоять почти у входа.

– Сапфир, ты пьян, что ли? – вдруг проявил свою редкую проницательность император.

– Немного. Мы тут с моими мальчиками отмечали развод.

– Кого это?

– Моего внука… нет, правнука… а, не важно. Графа Эшберна, Тони.

– Он разводится с леди Чайной Циан? – уточнил Бесцейн слегка недоверчиво.

– Разрывает контракт, – уточнил Сапфир. Затем покачнулся, хмыкнул, и распространил специфический горьковато-сладкий аромат крылоскола.

– Невероятно!..

– Говорит, Чайне Циан его морда опротивела в конец. Мы такие вещи отмечаем подобно празднику. Мы, мужчины клана. Тут сесть негде. Рашингава, **** ****, какого ***** ты нас сюда притащил? Выкладывай скорее.

Рональд Мэйн возник между Сапфиром и внимательно, в упор разглядывающим последнего Классиком, и оттеснил нетрезвого ясновидящего подальше от его заклятого врага. Классик хотя бы перестал смотреть плотоядно.

Рицка решил, что раз покушение на убийство ясновидящего откладывается, то самое время ответить на вопрос:

– Меня интересует, насколько сильно надо испугаться технического и научного прогресса, чтобы закрыть все заводы, на которых вообще производили термостойкие сплавы.

– О чём ты говоришь, Рицка? – не понял император.

– Завод в Бери – закрыт наёмниками Мэйна. Заводы в Дарксайде и Ардоксе – Сильвертон закрыл лично, а в Ихумлеру перестроил. Кастрюльки они теперь там делают!..

– Ты что-то имеешь против кастрюлек? – подал голос Сапфир. – Кас… кас…

– Кастрюлечки – очень милые штуки, – вставил Алекс Санктуарий. – Пока не летят в тебя.

– Сочувствую твоей личной жизни, – хихикнул Росслей.

– Далее, – Рицка проглотил желание убить всех крылатых, – завод близ Суарре. Перестроен Вайсварреном. Теперь там отливают только пуговицы. Уволили большую часть персонала, дорогостоящие цеха стоят просто без дела. Заводы в Нуабен и Агане – закрыты. Шартки – закрыт. Близ Докуны – используется как фабрика по переработке. Вот так сюрприз!.. И, наконец, даже небольшие, неспециализированные фабрики в Фавнгроссе и Савульвере – закрыты полностью. Стефаном Виром, и, опять же, Мэйном. Попробуйте объяснить мне это.

      Собравшиеся долго молчали.

– Это нельзя отнести к зимнему восстанию ни прямо, ни косвенно. Никак, – добавил Рашингава. – Подготовка к штамповке нового типа монет? Я бы знал.

Заговорила принцесса фитов, Делла Генезис:

– Проблема не только в замедлении технологического развития. Я собрала свои данные о закрытиях этих заводов, так как в большинстве своём на этих заводах работали фиты. Куда меньше крылатых и людей. Все они за это лето должны уже найти себе места. Но есть ещё множество фитов, наводнивших улицы Ньона, нетрудоустроенных, обеспокоенных безразличием властей. Так от восстания перевёртышей мы придём к восстанию фитов. Нужны новые рабочие места.

– Я требую открытия хотя бы одного из этих заводов, – сказал Рашингава. – Это решит сразу две проблемы. В противном случае я построю завод сам и найду самых квалифицированных работников из всех уволенных. Но это долго, и будет не понятно, как вы, господа крылатые, сможете загладить свою вину перед десятками тысяч разумных, которых выкинули на улицу.

– Не дави, Рашингава, – поморщился Сапфир. – Мы все прекрасно знаем, что тебе плевать на судьбы фитов. Всё, чего ты хочешь, это как можно скорее завершить пару десятков своих проектов. Ну, ещё, может быть, создать какое-нибудь сверхмощное оружие, которым перебьёшь нас всех. Так, ради эксперимента.

– И в мыслях не было.

– Солгал! – пропел ясновидящий.

– Было. В планах. Во время войны. Конечно же! Сейчас – нет. Для некоторых моих проектов нужен нынешний порядок вещей.

– Солгал! – снова пропел ясновидящий, но на пару нот выше.

– …Что-то там… – негромко и рассеянно заговорил Рицка, – где-то здесь я говорю оправдания… вот тут всем плевать тоже… Мне нужны ответы на вопросы и только, – Рашингава больше не смотрел в лицо ясновидящему. – Император, полагаю, позволит вам заняться восстановлением заводов. Можно – не всех, так и быть. Но срочно. Фитам нужны рабочие места. Мне – сплавы. Вам – ваша чистая совесть.

– Сделается, – непривычно холодно согласился Сапфир. – И всё же я не понимаю, почему ты это начал. В миллиарде других вариантов ты бы и рта не открыл. Открыл бы собственный завод на дальнем северо-востоке и нанял бы туда всех родственников Циннии Марии. Это логично, разве нет? А, ты играешь в благородство. Играешь так, чтобы маленькая фитка в будущем не смогла обвинить тебя ни в чём, понимаю…

– Хватит!.. – остановил Рашингава ясновидящего. Вот этого всего слышать не хотелось. Сапфир знает её имя. Откуда? Значит, знает и где она находится. – Я начинаю разделять интерес Классика. Отдельный интерес к твоей смерти.

Император некоторое время молчал, погружённый в мысли, но словно очнулся:

– Фитка?

– Фи-и-итка, – протянул Сапфир с огромным удовольствием. – Маленькая такая, с той самой фабрики в Фавнгроссе. А вот и не казалось, что наш Рашингава поднял такую волну из-за женщины, правда?

– Так это она, та самая… Из-за неё-то пожар был, – с широкой улыбкой понимающе проговорил император. – Значит, Сапфир, приведи её ко мне, раз Рицка не хочет.

– Отлично, мне уже действительно нравится мысль о сожжении Нью-Лайта, – пожал плечами Рашингава, – но что с заводами? Так и будем темы переводить?

– Какой упорный, – проговорил Сапфир.

– Просто застеснялся, – подмигнул Санктуарий.

Рицка коротко послал обоих крылатых, а затем иносказательно повторил вопрос. Ответил император:

– Это тема для следующей встречи принсипата. Я же услышал всё, чего хотел, и буду следить за этим делом. Уайт, оставляю решение вопроса на тебя, сынок. До встречи на поверхности, господа принцы.

Император ушёл, исчезнув в густой тьме коридора, ведущего к Сердцу Цитадели.

Коридор к Точке Соглашения манил прохладой.

Перевёртыши вышли из подземелья первыми. Крылатые никогда не бьют в спину. Друг у друга на глазах.

– Ли, – почти тут же тихо обратился Адмор к Лифорду, – будешь забирать Чайну Циан?

– Ещё не знаю, – уклончиво ответил Ли. – Я подумаю над этим.

– Насколько я помню, Си приняли эту девушку в свой клан, – проговорил Хант. – Насовсем.

Некоторые из крылатых принцев сумели догнать перевёртышей в галерее, где ждали наследники.

Сапфир ворчал:

– Вот зачем было называть эпоху Террором Сапфира, когда Хисуи Соно дебютирует через два-три года, а я ещё не выжал от вас реального разрешения на введение новой банковской системы? Разве я тут что-то вообще решаю? Не чувствую, ребят.

– Он всё о том же, – хором протянули Росслей и Санктуарий.

В галерею вошли люди, фиты, и остальные крылатые.

– Рэйн, так жарко! – обратилась к принцу дождя одна из двух фитских принцесс, главком космофлота, Красная Кэс. – Эта местная звезда меня будто придавливает.

– Солнечную активность я не регулирую, – развёл руками Рэйн Росслей.

– Да брось заливать. Пригони какой-нибудь циклон и все дела.

– В принципе можно. Только без дождя.

– А душно будет, – возразил Сапфир. – Игрейна помрёт.

– Он точно пьян, – вздохнула человеческая принцесса, Игрейна Пятая, и прошла было мимо, но остановилась и обернулась к Рэйну: – А почему без дождя? – это были первые её слова, обращённые непосредственно к Рэйну с самой зимы. Во время зимнего восстания, будучи очень не в себе, Росслей сожрал нескольких сыновей человеческой принцессы. Это были полукровки, драконы, и ситуация была сложная. Принцу дождя Игрейна отрубила голову собственноручно, при всех, но он вернулся к жизни к величайшему негодованию несчастной матери. До сих пор она не пыталась разговаривать с врагом.

– Мелисса не любит дождь, – опустив голову, ответил Рэйн, – в светлое время суток.

– Так увезите её куда-нибудь.

– Прискорбно отличная идея, – вмешался Уайт-принц, – монаршая семья так же изнемогает от жары. Одно дело выдерживать её в календарное время, после девятнадцатого среднего, но ещё и сейчас… тяжеловато. Мы не хотим лишаться леди Мелиссы, однако…

– Хорошо, – отреагировал Лайт. – Куда-нибудь её спрячем.

– Не надо прятать, – сразу же напрягся Росслей.

Рашингава хотел было оставить их всех с их препирательствами, и отправиться прочь, но ему тут же пришло в голову, что, вероятно, от жары так же плохо и некоторым детям из проекта полнокровных.

В процессе выслушивания чужого бреда, Рашингава поймал на себе излишне внимательный взгляд Классика. Древнейший из древнейших перевёртышей будто что-то прикидывал, но тут же отвёл глаза в сторону. Продолжая спокойно разглядывать союзника, Рашингава заметил как будто бы беспричинно расширившиеся зрачки.

Классик всегда и везде был знаменит. Выдающимся умом, вкусом, собственной школой фехтования, авторитетом среди других перевёртышей и нежеланием признавать свой садизм. Это, без сомнения, лидер среди лидеров. И вот это сочетание не слишком радует. Сапфир так же хорошо знает Классика. Знает, что можно сделать положение его, Рицки Рашингавы, шатким в союзе перевёртышей и тем ослабить Чёрный Блок. Для этого нужно всего лишь сказать имя особенной для Рицки девушки в присутствии садиста, ищущего уязвимые места, как врагов, так и союзников. Потому что это нужный ход.

Древнейший среди перевёртышей ощутил что-то новое во взгляде Рашингавы и поднял глаза. Немного наклонил голову. Рашингава зашагал мимо. Классик не пошёл следом, но в одном из залов наверху нашёл Рицку через восьмую свечи. В таких огромных помещениях можно разговаривать тихо и оставаться не услышанными.

Он молчал. Стоял, смотрел и ждал, когда Рицка заговорит первым. Пришлось:

– Как думаешь, как он использует Циннию Марию?

– Кто, Левенхэм?

Услышав это имя, Рицка показался сам себе падающим в темноту без ориентиров. Воображение тут же нарисовало ужасную картину. Ту самую картину, от которой у Классика, должно быть, в галерее внизу, от удовольствия и возбуждения расширились зрачки. Ожидая здесь старшего союзника, Рашингава думал о том, что срочно усилит присутствие своих ребят по периметру вокруг дома Левенхэма. Но когда Сапфир хвастал тем, что знает имя девушки, думая, что после этого Классик начнёт её поиск, последний уже, скорее всего, перебирал в уме варианты бесшумной нейтрализации Луны и остальной прислуги вокруг Циннии Марии. Сапфир опередил ожидания Рицки, а Классик уже обошёл ясновидящего.

– Я имел в виду Сапфира.

– Да, ты прав, это важнее, – Классик перевёл взгляд на кисть левой руки Рашингавы. Потёр пальцами своё запястье. Подумал. – Я не трону её. Не из альтруизма. Из-за Сапфира. Но не из-за того, что хочу ему что-то доказать. Делая что-то или не делая что-то, я всё равно всегда играю ему на руку, если только не пытаюсь его убить. Что утомительно, признаться. А вот Луна… красавица. Отдашь мне её? Я выделю деньги на этот контракт, какую бы цену ты не назначил.

– Ты будешь первым, кто получит её. Однако, до возраста фертильности ей ещё порядком лет.

– Ничего. Расскажи ей, как следует вести себя со мной, и устрой встречу.

– Торопишься.

– Ничуть. Я очарую твою девочку, чтобы у тебя не было шанса нарушить нашу договорённость.

– Мне нужно подумать.

– Думай.

Иначе говоря, Классик собирался продать Рашингаве спокойствие Циннии Марии за очарование свежести Луны. И знал, что если отпустит сейчас Рашингаву от себя хотя бы на четверть свечи, то уже ничего не получит. Так что Сапфир всё равно получит свой раскол из-за гадского характера Классика. О чём Рицка аккуратно сообщил союзнику. Тот даже не задумался. Гнул своё:

– Если тебе жаль Луны, значит, она чем-то особенная. Значит, устрой мне свидание обязательно.

– Обеих девочек забрать в предел мне не сложно.

– Поиграем в игру: "Кто быстрее", да?

– Тебе не стыдно будет так веселить Сапфира?

– Я вырос, Рицка, и больше не допускаю, что бы кто-то даже и подумать мог, что способен высчитать алгоритм моих действий. И я думал, что ты тоже немного подрос. В прошлом твоя непредсказуемость сводила с ума врагов.

Рицка вздохнул и принял решение:

– Хорошо, Хоакин. Ты потанцуешь с Луной. На балу знакомств. Больше ничего не обещаю.

– Мне хватит и одного танца, будь уверен. Но не знал, что тебе так дорог наш союз.

– Уже не так дорог, и именно благодаря твоему упорству сейчас. Однако мне всё ещё нужны деньги на исследования. Потому, если ты справишься с моей строптивой прелестью, я потребую за любой твой контракт с ней хорошие деньги.

– Зато Цинния Мария даже не узнает, каких проблем избежала. Это так великодушно с твоей стороны.

Рашингава двинулся прочь со словами:

– Хоакин, на том балу знакомств ты не один будешь танцевать с Луной.

Классик хмыкнул и предложил:

– Идём посмотрим.

Спустившись в зал для сопровождающих, Рицка убедился в своём предположении. Ли, Адмор и Хант уже явно приценились к хорошенькой варледи. Сапфир и Мэйн посредством стоящего между ними Лайта прикидывали, кто победит.

Луна, однако, не сводила глаз не с красивого Адмора, а с Ханта, считающегося лучшим мечником на планете. Но Классик уже зашептал Рашингаве на ухо, повышая плату за контракт определённого рода. Ли обернулся, и, увидев это, всё понял. К сожалению, выводы свои он озвучил довольно громко:

– Это юное существо уже куплено, Адмор. Не Хантом. Классиком. Я-то думал, отчего Хоакин не оказался подле красавицы. А он, как всегда в своей манере, в любом деле опережает нас на пару-тройку шагов.

Рашингава поймал пристальный, разгорающийся страхом и злостью взгляд Луны.

– Так вот для чего ты хотел, чтобы я тебя сопровождала?! – процедила дочурка. – Грязные, старые, похотливые *******! Мне всего восемьдесят один год!

Принцы как один шумно вздохнули. Ещё бы. Такая темпераментная девушка через сто двадцать лет, к официальному сроку женской фертильности, уже будет стоить недосягаемо много. И сыновья от такой леди наверняка будут очень способными.

– Ты!.. Ты же поручил мне задание с обещанием дать отсрочку!.. – не унималась Луна.

– И ты всё ещё под выполнением.

Луна немного опешила, подумала, возмутилась:

– Я вообще не понимаю твоей логики!..

– Ты должна больше доверять мне.

– Я готова доверять тебе бесконечно. Но убеди меня в том, что я неверно тебя поняла, и ты не собирался…

– Не собирался, – твёрдо сказал Рашингава.

– А собираешься? – с определённым подтекстом спросил Классик. И, к сожалению, Луна догадалась о смысле этого подтекста:

– Да как же!.. Сколько этот хмырь предложил тебе?! Ты никогда не нарушал прежде своего слова!..

– Помолчи.

– Так как? – поторопил Классик.

– Ты тоже помолчи.

Все присутствующие, даже крылатые принцы, прекрасно знали, что до двух сотен лет девушки-перевёртыши не должны вступать в брак по причинам физиологической либо психической незрелости. Но даже если вдруг Луна окажется способной к зачатию, Рашингава не сможет заработать на её контракте так же успешно, как в своё время принц Хант, выдавший тридцатилетнюю дочь за Ли. Дочь Ханта, Невероятная Канэли, как и сам её родитель, показывала признаки неподражаемой ловкости во всём и оставляла даже более опытных соперников далеко позади в любом соревновании. Луна же, даже участвуя в защите планеты, не проявила себя достаточно, чтобы о ней заговорили. Но она была красива и, конечно, даже обыкновенная варледи делает больше чести жениху, чем инуэдо. Просто потому, что потомство варледи будет избавлено от половины шипов и доспеховых наростов, наследуемых от отца. После первого контракта, Луна приобретёт стоимость, станет сереной и больше не сможет рассчитывать на то, что ей кто-то будет помогать тренироваться и учиться, получать дальнейшие рост и развитие. Только одна серена из тысячи после первого контракта стремится увеличить свою цену. И одной из ста тысяч это действительно удаётся. Луна, влюблённая в фехтование и культ силы, казалось, могла бы стать той самой – одной из ста тысяч, но Рашингава был слишком опытным и хорошо знал жизнь серен. Луна определённо будет стоить куда больше, если помочь ей развиться. К тому же, даже если девочка не фертильна и её контракт будет разорван через три-шесть периодов, отдавать её садисту-Классику в пользование… давно из отцов никто так низко не падал. Пусть даже Классик в контракте поступит с Луной уважительно, Рицка вовсе не хотел пасть в глазах своего предела. Ведь это всё равно, что подписаться в своей слабости перед другим принцем.

От страха за Циннию Марию он чуть было не…

Но теперь приготовился отказать Классику. Прежде, конечно, ещё раз подумал о маленькой фитке с волосами-пружинками. Всей этой ситуации не было бы, не прознай этот Классик о девушке-серветке.

"Рицка!" – сказал себе Рашингава, – "Из-за влюблённости ты здорово поглупел, раз вовремя не сообразил, что фитку следовало просто запихнуть в свой предел, а там уже уговаривать!"

И, действительно, даже похожий прецедент был: тот же Хант ухаживал за Берилл из Си шесть лет, пока однажды не похитил её. Как ни была безразлична к нему леди, всё же ответила взаимностью в один прекрасный день. Различие только в том, что Сапфир Сильверстоун фактически разрешил Ханту так поступить, а вот похищение фитки перевёртышем будет считаться отвратительным преступлением извращенца. В основном из-за неравенства и табуирования таких отношений, ведь все знают, что от мужчин-перевёртышей у фитских женщин рождаются либо мёртвые, либо дебильные, ущербные мальчики. От него у Циннии Марии родился бы только умный ребёнок, он позаботился об этом. Но кто знает об этом?..

Так что всё дело в Циннии Марии. Нет, хуже, всё дело в чувствах, которые уже подвели его самого, и чуть было не заставили подвести и Луну. Да, она далеко не единственная дочь. И дело, пожалуй, тут не в деньгах, а в том, что девочка ещё мечтает о собственной настоящей силе, что правильно, а не о сильном мужчине подле себя, что получится в её союзе с любым из принцев. Одними мечтами такие девочки достигают невероятных вершин. И, возможно, через сто лет Единая империя изменится настолько, что лучших дочерей уже не придётся продавать принцам.

– Я не буду рисковать будущим Луны, – сказал Рицка.

Классик ухмыльнулся и исчез, сорвавшись с места. Сейчас он ворвётся в дом Левенхэма, вытащит Циннию Марию и спрячет так далеко, что никаким управляемым летшарам не найти её.

– Куда это он? – в недоумении посмотрела на отца Луна.

– Классик заберёт… – начал было Мэйн, но Рашингава жестом остановил его.

– Твоё задание закончилось, дитя.

– Почему? – заметно расстроилась Луна. – Я ещё… то есть… она ещё не привязалась ко мне.

– Теперь это не нужно. Считай, что я в очередной раз ошибся в расчётах. Я зачту тебе дни, но не возвращайся туда больше. Ни под каким предлогом. Идём домой.

– Почему?

– Я расскажу тебе потом. Сегодня меня ещё ждёт трудный день. Тебе следует проследить, чтобы я добрался до предела по самой прямой дороге.

Хант смотрел сочувствующе. Адмор – с уважением. Ли бросил последний оценивающе-одобрительный взгляд на Луну и ушёл. Мэйн только покачал головой:

– Стальные нервы.

– Я бы так не смог, – прокомментировал Хант.

– Ты не такой, – ответил Сапфир. – И, знаешь, я думаю, это хорошо. Хотя, с вами, перевёртышами, никакой исход хорошим не бывает.

Рашингава всё ускорялся, понимая, что чем быстрее подведёт черту, тем будет лучше для всех. Он ворвался в свои внутренние покои, сгрёб старые записи и начал листать страницы леденеющими пальцами. Рецепт нашёл меньше, чем за четверть свечи, и отправился в личную лабораторию, чтобы приняться за дело. Компоненты для высокотоксичного яда следует обрабатывать и подготавливать со всей внимательностью. Не ошибся ли? Тем, что получилось, можно было убить весь предел Классика. Однако Рицка готовил жидкое оружие не для того, чтобы прервать чужую жизнь. Он готовил яд для себя. Для того чтобы убить свою влюблённость.

Только так можно защитить свои интересы, своих дочерей, обойти и Классика, и Сапфира, и упрочить свой авторитет. Рычаг влияния на хозяина предела не должен существовать в природе. Лидер должен уничтожать свои слабости.

И о Циннии Марии забудут. Благодаря отсутствию к ней каких-либо чувств Рицки, она снова станет никому не нужной фиткой, которая сможет дальше жить своей собственной жизнью так спокойно, будто принцы-перевёртыши ей только приснились.

Рашингава не колебался. Едва разбавив каплю получившейся отравы в неполном стакане воды, он выпил его залпом. Яд всё же остаётся ядом – организм будет сопротивляться изо всех сил, и в ожидании мучений лучше всего просто поспать.

Ещё один стакан. Скоро тело ослабеет, начнёт покрываться липким потом, и можно будет уже перестать уговаривать себя не искать фитку и Классика, где бы они уже ни были.

Всё ещё чувствуя себя прежним, Рицка выгнал всех из своих покоев и заперся в них так надёжно, что никто бы ни смог войти – разве что пришлось бы ломать толщи стен.

Умирать не собирался. А ведь враги внутри предела могут воспользоваться слабостью тела принца и прикончить его.

Полые нити Хенера уже вплелись в существо перевёртыша, захватывая и превращая в ничто. Началось. Осталось только дойти до спальни…

Сапфир, конечно же, вырвет Циннию Марию из рук Классика. Потому что император приказал ему привести фитку в Сердце Цитадели. Классик, конечно же, не убьёт её, потому что не захочет неприятно удивить повелителя Клервинда. Но всё это время, пока она будет где-то там, ему, Рашингаве, хотя бы не будет так страшно.

Рицка не дошёл до своей постели. Он осел прямо на лестнице. Будет не очень смешно, если окажется, что он снова ошибся в вычислениях и яд окажется просто дикой гадостью, и должного эффекта не возымеет. Впрочем, позже, иногда приходя в себя, он уже не осознавал ничего кроме страха перед смертью, продолжением усиливающихся мучений и небольшой доли желания выжить.

Так выжигают чувства принцы.