Читать книгу Беспризорники хаоса - Анастасия Семихатских - Страница 5

Город был погружен в ночь. Небо еще не успело озариться лиловыми лучами приближающегося рассвета. Оно оставалось бездонно-синим, почти черным, выжженным тут и там огнями звезд – бус, рассыпанных Витой по всему небосклону для того, чтобы ночная тьма не пугала ее детей.

Варр был очень маленьким городом, и путь пешком от станции до дома занял у братьев не больше получаса. Они не торопились – необходимости в этом не было. Поезд до Поверы, на который они сразу купили билеты, отходил поздним утром, так что у них была уйма времени, чтобы собраться и снова вернуться на станцию.

Они шли знакомыми дорогами, по которым могли пройти хоть с закрытыми глазами. Память – интересная вещь: она может притупиться вдали от того места, в котором человек родился и вырос, но стоит вернуться, как все это вновь проникает в сознание, будто не уходило никуда.

Родился, вырос, терял людей, которых любил.

Справа, на холме, возникло кладбище, казалось, оно спало вместе с городом. Ранд и Кели переглянулись. «Пойдем?» – «Пойдем».

Они поднялись вверх по склону до низкой ограды. Белая штукатурка в некоторых местах отпала, открыв взгляду кирпичную кладку. Ранд отворил никогда не запираемую калитку, и они с братом вошли в покои смерти и безмятежности. Небо над этими покоями было самым обычным, и земля была такой же, как и везде. Только ровными рядами тянулись одинаковые могильные камни. Среди них братья легко отыскали тот, на котором было выгравировано имя их матери. Плечом к плечу они встали напротив надгробия, и Кели простодушно сказал:

– Привет, мам.

Следующие пару минут они стояли, ничего не говоря, собирая в мыслях портрет Агаты Устин. Им обоим вдруг стало невыразимо грустно. Кели подумал: «Уже четыре года прошло, как мы не видели тебя». А Рандольф вспомнил то утро, когда вошел в комнату матери и нашел ее мертвой. Он поторопился прогнать эти страшные воспоминания.

– Прости, что без цветов, – произнес он. – В этот раз мы не успели их купить.

Еще несколько секунд тишины и слова Кели:

– И прости, что без Левери.

Ранд перевел взгляд с камня на брата и долго смотрел куда-то сквозь его профиль. Сам Кели упорно вглядывался в носки своих сапог. Рандольф ощущал, как что-то скребло его сердце, в горле было горько.

– Мам, помоги нам спасти Леви, – вслух сказал он, вкладывая так много в эту просьбу. – Храни ее и приведи нас к ней. Мы все сделаем, чтобы вытащить ее оттуда. Только помоги нам, пожалуйста.

– Попроси за нас Виту и Алево, – прошептал Кели, выпрямляясь во весь рост. Из двоих братьев именно он был тем, кто верил в помощь Божественной Четы. – Мы тебя любим.

Они с Рандом по очереди склонили головы, очень по-солдатски, и чуть по старой привычке не отдали честь. Затем развернулись и вышли с территории кладбища. Келемен поднял голову к небу и несколько раз глубоко вдохнул, как будто все время, что находился среди могил, он не мог дышать.

– Всякий раз радуюсь, когда выхожу оттуда, потому что рано или поздно мне придется навсегда остаться в таком месте, – сказал Кели и, взяв у брата рюкзак, закинул его себе за спину.

Эти тихие слова и шорохи тонули в окружающей тишине, никак ее не нарушая. Ранд, повинуясь порыву, поднял правую руку и прикоснулся к левой части груди – к сердцу. Оно ровно отбивало свой ритм, так же, как и всегда, как все последние двадцать лет.

– А я никогда не чувствую себя более живым, чем когда ухожу с кладбища, – произнес он, – потому что в этой мертвой тишине мое сердце упрямо продолжает биться как ни в чем не бывало.

Кели обдумал его слова и сказал:

– Что бы ты ни делал, а монашеская склонность к философии в тебе не уснет никогда.

Ранд думал возразить, но не стал. Он первым пошел вниз по склону.

Никто не встретился им на улицах, ни в одних окнах не горел свет, и если бы не уличные фонари, Варр погрузился бы в кромешный мрак. Братья прошли мимо кадетского корпуса и своей старой школы и повернули на улицу, заставленную однотипными двухэтажными домами. Вот и двери, ведущие в дом бабушки Велии, а сразу за ней – калитка, обвитая плющом, который не так давно стал оплетать собой невысокий железный забор.

Калитка, давно никем не смазываемая, пронзительно скрипела, пока Ранд открывал ее. Скрежет резал по ушам, и Ранд решил, что легче протиснуться через небольшой проем, чем открывать ее до конца. Они с Кели вступили на посыпанную гравием дорожку и, стараясь сильно не шуметь, прошли к дверям, поднялись по ступенькам, постучали.

– Наверное, он спит, – предположил Келемен.

– Все нормальные люди спят в три часа ночи, – Ранд придирчиво осматривал дверь, вроде как собираясь выломать ее.

– У тебя ведь есть ключ? – спросил Кели.

– Он должен быть у тебя.

– Нет! – шепотом воскликнул Келемен. – Он всегда хранится у тебя!

– Но в прошлый раз ты настоял на том, чтобы взять его самому.

Кели несколько секунд смотрел на брата, потом хлопнул себя по лбу, провел ладонью вниз по лицу и сказал:

– Я забыл его в тумбочке в казарме.

Он бессильно развел руками и занес кулак, чтобы начать колотить в несчастную дверь. Но тут Ранд отступил на полшага назад, повернулся к стене, облицованной деревянными панелями, и сунул пальцы под одну из вертикально прикрепленных досок. Когда он вытащил ладонь, в ней лежал небольшой трубчатый ключик.

– Я и не надеялся, что он до сих пор хранится тут, – произнес он и вставил ключ в скважину, трижды повернул.

– Хорошо, что Славий не сменил замки, – ответил Кели, наблюдая, как дверь медленно отворяется, открывая взору темную гостиную. Братья заглянули внутрь и переступили порог.

– Хоть мы и хозяева квартиры, но так врываться не должны, – убеждая брата и самого себя, сказал Кели. Ранд был вполне с ним согласен, но ответил: «Мы не в том положении, чтобы присылать телеграммы о своем приезде. Да и Славия мы беспокоить не будем. Расположимся прямо в гостиной». – «Можно мне хоть водички попить?» – «Заметь, это ты сказал, что мы не должны врываться, а теперь покушаешься еще и на воду».

Старенькие половицы приятно по-домашнему скрипели под выцветшими со временем коврами. И каждая скрипела по-своему, по-родному. Не зажигая света, Ранд направился прямо к дивану, водрузил рядом с ним сумку и, разувшись, без лишних слов лег на него. Ну а Кели, которому выпала честь спать на тахте, с недовольством покосился на нее, такую крохотную и неудобную, и пошел к умывальнику, чтобы набрать воды. По пути, пусть ему и нужно было сделать всего несколько шагов, он наткнулся на отодвинутый табурет, выругался себе под нос и приблизился к столу.

Внезапно послышался какой-то шорох. Он решил, что ему показалось, но в голове прозвучал резкий голос Ранда: «Сзади!»

Келемен обернулся и увидел невысокого человека, который занес над головой кирпич. Но Кели удалось увернуться от удара. Неуклюжий человек обрушил свое оружие в пустоту, а Кели тем временем прыгнул назад, заломил ему за спину руки и уложил животом на пол. Человек не успел повернуть голову, чтобы подставить ковру щеку, и стукнулся носом, пискнул.

Кели стоял на одном колене, удерживая дрожащего человека на земле, однако тот даже не пытался сопротивляться. Придя в себя, но продолжая дрожать, он жалобно сказал:

– Берите все, что хотите. Только не трогайте меня. Деньги под матрацем в детской.

Тут Ранд зажег свет, и маленькая гостиная приобрела свои обычные цвета. Братья смогли разглядеть человека, который лежал на полу вниз лицом. Рядом с ним валялся вовсе не кирпич, а учебник истории для средних классов школы. Квартирант был учителем.

– Славий? – воскликнул Кели. Он быстро поднялся на ноги и за плечи поднял молодого мужчину, с которым секунду назад обошелся столь грубо.

– Рандольф и Келемен? Что вы тут делаете? Срок выплаты еще не пришел! – потирая двумя руками оба плеча, вопросил Славий. Это был совсем невысокий мужчина, достаточно стройный, даже худощавый. С белесыми жидкими волосами, обычно зачесанными на правый бок, но сейчас растрепавшимися ото сна и пережитого ужаса. На нем, несмотря на духоту июльской ночи, была наглухо застегнутая серая пижама и светло-синий халат. Славий обычно носил очки, но второпях забыл надеть их и теперь близоруко щурился даже на стоящего совсем рядом Кели. Оковы страха потихоньку спадали с него, и он даже отважился погрозить Кели пальцем. – Я никак не ждал, что вы нагрянете. Да еще и ночью! И поколотите меня!

– Прости, пожалуйста, – Кели ободряюще улыбнулся ему. – Я даже не подумал, что это ты, вот и завалил тебя просто по привычке.

– Что, тебе привычно врываться ночью к людям в дом и швырять их на пол? – проворчал Славий. Затем он мысленно повторил свои слова, заново оценил их, фыркнул и упер руки в бока. Но тут Ранд, который подошел ближе, сказал:

– Он же извинился. Мы правда не хотели обидеть или напугать тебя.

Славий, быстро посмотрев на него, перевел взгляд в сторону. Из двух братьев ему больше импонировал Кели, а вот Рандольф выглядел слишком уж неумолимо. Перед его взором Славий, и без того не отличавшийся храбростью, совсем робел и боялся вымолвить хоть словечко. Поэтому все, что он говорил потом, было обращено к Келемену и звучало уже более дружелюбно.

– Зачем же вы приехали ночью?

– Вчерашний день был последним перед нашим отпуском, – ответил ему Кели, – и мы не собирались отлеживаться в казарме еще целую ночь, поэтому собрались и приехали в Варр с последней электричкой.

«Убедительно?» – спросил он. «Да. – Кивнул Ранд. – Но Славий, похоже, до того испуган, что поверит всему, что мы скажем».

– Ясно-ясно, – квартирант потер руки – они у него вечно мерзли. Тут он напряженно посмотрел на братьев и спросил – у Кели, разумеется, – так вы хотите остаться тут на время всего своего отпуска?

Было видно, что Славия совсем не радовала перспектива жить с этими двумя здоровыми парнями, которых он побаивался. И пусть они никогда ни словом, ни делом не обижали его, не брали высокую плату за квартиру и не грозились сдать ее кому-то еще, Славий все равно относился к ним с настороженностью. Так все слабые люди относятся к тем, кто больше и сильнее их в два раза. Да тем более если этих «кого-то» двое и они похожи друг на друга как две капли воды.

«Он нервничает», – сообщил Рандольф Келемену. «Мне как, сразу сказать, чего мы от него хотим?» – «Да, давай сразу».

– Нет, Славий, мы не будем здесь жить, – произнес Ранд, и Славию волей-неволей пришлось посмотреть на него. В его грустных светло-зеленых глазах возникло облегчение. Он не сделал ни одного движения, но все его тело как бы выдохнуло после длительного напряжения: «Слава Божественной Чете». Ранд продолжил: – Мы уезжаем и, скорее всего, надолго.

– Понимаю, понимаю, – вздохнул Славий. У него была привычка повторять слова по два раза. – Куда отправляетесь?

– Навестить отчима и сестренку.

– И, так как мы уезжаем не меньше чем на три месяца, у нас возникла дилемма, – веско сказал Кели и посмотрел на брата, передавая ему право сообщить Славию пренеприятную для того новость.

– Что такое? – Славий снова занервничал, его взгляд скакал по лицам двух братьев. Можно предположить, что в момент волнения он даже запутался, кто из них есть кто.

– Мы собираемся взять с тебя плату за следующие три месяца.

– К-как? – Славий опешил. – За три?!

Было жестоко так ошарашивать его среди ночи. Стоило хотя бы дождаться утра, но четыре часа дела не делали.

– Да, за три. Оплатишь проживание и до ноября не увидишь нас. Как тебе такая идея? – это говорил Кели. Он использовал свой самый добродушный тон и даже хотел похлопать Славия по плечу, но тот, скорее всего, рухнул бы на пол от любого прикосновения.

– У меня нет столько денег! – внезапно опомнился тот, и его лицо преобразилось, он был уверен, что нашел решение. – Я не могу оплатить все и сразу.

«Что будем делать?» – не отводя взгляда от Славия, спросил у Ранда Келемен. «Он заплатит». – «У него нет денег». – «Есть. Он нам сам сказал, что деньги под матрацем». – «Но мы же не станем их отбирать?» – «Безусловно. Он сам их отдаст». И Ранд, притворно задумавшись, произнес с такой жесткостью, которую Кели нечасто от него слышал:

– Что ж, тогда нам придется распрощаться. Мы найдем другого квартиранта. – Он выждал секунду. – Через две недели просим тебя освободить квартиру.

«Рыбка вот-вот сорвется», – предупредил Кели, наблюдая за тем, как расширяются глаза Славия. А Рандольф тем временем развернулся и пошел к дивану. Не ответив брату, он сказал вслух:

– Мы останемся здесь на ночь, а завтра уедем рано утром, даже не побеспокоим тебя. Ты не против?

– Не против, не против, – глядя в пустоту, отреагировал Славий. Вряд ли он вник в слова Рандольфа, он их даже не слышал.

Кели вздохнул и пошел к умывальнику, чтобы набрать воды. Он как раз сделал глоток, когда Славий неуверенно заговорил:

– Но ваша квартира так мне подходит! И школа рядом…

«…и берете вы дешевле, чем другие», – за него мысленно закончил Кели. А Ранд, уже улегшись на диван, повернулся лицом к стене и, зевнув, сказал многозначительное:

– Да уж. Спокойной ночи, Славий.

И тут Славий не выдержал.

– Заплачу за два месяца!

– Только за три, – не поворачивая головы, ответил ему Ранд. Кели поставил пустую кружку в раковину.

– Но если я отдам вам все, на что я буду жить?

– Да, тут ты прав.

Ранд знал, что каждую последнюю субботу месяца Славий получает зарплату. Суббота была через три дня. «Может, хотя бы сбросим двадцать габрий?» – предложил Кели, он не располагал таким хладнокровием, каким обладал его брат. «Да есть у него деньги, Кели. Живет один, только и делает, что платит за квартиру и покупает книги. Смотри, все углы завалены. Ему всего лишь придется пару дней не заходить в книжные магазины. Голым мы его не оставим».

Славий все еще не сдвинулся со своего места. В конце концов, когда Кели проходил мимо него к тахте, он сдался окончательно.

– Заплачу завтра утром.

На этих словах Ранд поднялся на локте, посмотрел на квартиранта и серьезно сказал:

– Я надеялся, что ты это скажешь. Мы сбросим двадцать габрий.

«Да есть у него деньги», – передразнил Кели.

Славию эта двадцатка мало что дала, он уныло кивнул и стал подниматься по лестнице. Засыпая, братья еще долго слышали его взволнованные шаги на втором этаже.

Утро наступило слишком быстро. Казалось, Кели только закрыл глаза на секунду, а Ранд сразу же стал тормошить его за плечо.

– Нам пора, вставай.

– Еще немножко, – и Кели отвернулся к стене.

– Нам нужно подкрепиться перед поездкой. Идем завтракать, – настойчиво повторил Ранд. – Славий сварил нам кофе и приготовил яичницу.

Квартирант и правда суетился на маленькой кухне, выкладывая завтрак на тарелки и разливая кофе в две большие кружки и одну маленькую чашку. Сам-то он обычно не завтракал и пил немного.

Кели, необычно для себя хмурый, с одним нераскрытым глазом спустил ноги на пол, поднялся и направился к столу. Славий исчез куда-то, а когда появился, то принес с собой во много раз сложенный лист.

– Ранд, ты просил карту, – с этими словами он отдал лист Рандольфу и сел на табуретку.

– Спасибо, она нам очень пригодится. И еще: ты когда-нибудь заглядывал в кладовку?

– Ту, которая между спальнями? Нет, даже не открывал ни разу. Я же знаю, что там ваши вещи.

– Пустишь нас на второй этаж? Нам нужно взять кое-что в дорогу.

– Конечно-конечно, в чем проблема.

«А где деньги?» – спросил Кели, уплетая омлет. «Он уже отдал, лежат в рюкзаке».

Покончив с завтраком, Кели и Ранд в сопровождении Славия поднялись на второй этаж, прошли мимо узкой двери, ведущей в их старую спальню, открыли кладовку. Кели пришлось заглянуть на все полки и во все углы, прежде чем он нашел свой старый походный рюкзак и передал его Ранду, который стоял в дверях. Вдвоем братья в маленькой кладовке не помещались.

– Что еще взять? Палатку?

– Да. Но я не знаю точно, где она лежит. Посмотри на верхних полках.

Скоро Кели достал свернутую походную палатку, которая вместе с рюкзаком сохранилась после его обучения в кадетском корпусе. Следом за палаткой последовало несколько коробков спичек и прочная веревка, покрытая пылью: ею не пользовались уже года четыре.

Еще Кели достал непромокаемые плащи, две пары ботинок, свитера и несколько вещей для Левери. Затем он выбрался из тесного закутка, размял плечи и уже закрыл дверь, как вдруг что-то упало с верхних полок на пол. Ранд еще раз заглянул в кладовку и наклонился, чтобы поднять пустую коробку со старыми детскими вещами. Его взгляд внезапно зацепился за металлический короб, стоявший на полу под табуреткой, заваленной разными вещицами. Точнее сказать, Ранд заметил только угол короба и захотел узнать, что же в нем лежит. Он встал на колени и попросил Кели снова зажечь свет. Вытянув короб из-под табуретки, он нащупал две задвижки, вынул их и открыл крышку. Кели подался вперед, чтобы рассмотреть находку.

Это оказалась небольшая аптечка, в которой лежали два свернутых бинта, йод, марганцовка, перекись водорода и набор травяных лекарственных настоек в одинаковых стеклянных баночках с пометками, сделанными рукой Агаты Устин: «При зубной боли», «При ссадинах и порезах», «Успокоительное», «Настойка для крепкого сна», «При обострении язвы».

– У мамы что же, была язва? – спросил Кели с тревогой, Ранд не знал и только пожал плечами. – Но она никогда не говорила!

– Может быть, у нее не было язвы, а лекарство она хранила просто так, или на работе остались излишки.

– Как думаешь, может, возьмем с собой парочку? Мало ли, что может случиться в дороге?

– Только не все. «Язву» выложим, да и «При зубной боли» тоже.

В конце концов братья оставили несколько настоек, которые показались им неиспорченными, марганцовку, перекись, йод и бинты. Аптечка благодаря своим малым размерам была легкой и не занимала много места в вещах.

В гостиной Кели и Ранд сложили все необходимое в оба рюкзака. К походному рюкзаку Келемена прикрепили палатку, которая добавляла немало веса. Поэтому большинство остальных вещей было упаковано в поклажу Рандольфа, чтобы все было поровну, и никто из братьев не надорвал спину. Путешествие обещало быть непростым.

Славий, наблюдавший за сборами из-за кухонного стола, не говорил ни слова. Но Ранд знал, что у того на языке вертится множество вопросов. И не меньше возмущений. Квартиранту было мало одной ночи, чтобы смириться с внезапным появлением хозяев дома и тем, что ему пришлось выложить так много денег. Он был очень экономным и расчетливым человеком, внезапные траты были ему не по душе. Он и сейчас сидел как на иголках и только ждал, чтобы братья поскорее покинули квартиру.

В девять утра ожиданиям Славия пришел конец. Ранд и Кели, одетые в штатское, взвалили на себя рюкзаки и вышли на крыльцо. Славий вышел за ними. Они по очереди пожали ему руку, и Ранд, чуть наклонившись вперед, сказал, не разжимая руки квартиранта:

– Славий, если придут из нашего училища, скажи, что не видел нас, и что деньги мы собрали за два месяца вперед еще в прошлый наш приезд, хорошо?

– А что, вы куда-то… – начал Славий, но Кели прервал его:

– Просто скажи так и не беспокойся. И еще совет: смени замки. Я оставил ключ от дома в казарме, и мало ли кому захочется наведаться к тебе.

Затем братья под взглядом напуганного Славия спустились с крыльца. Кели незаметно для брата похлопал ладонью по теплым кирпичам дома. А Ранд незаметно для Келемена чуть дольше задержался на последней ступеньке.

Они двинулись в обратный путь по знакомым улицам. Некоторые люди узнавали шагающих близнецов, но ничего не говорили. Была и пара бывших школьных товарищей, просто ребят, с которыми братья когда-то водили дружбу. Те здоровались и махали руками, завидев Кели и Ранда.

– Не надо бы нам привлекать столько внимания, – сказал Ранд.

– Но не пробираться же нам задними дворами, скрываясь в тени деревьев. – Ответил Кели. – Это все-таки наш родной город.

– Конечно, вот только утро в Калемском училище началось три часа назад, а значит, ровно столько времени прошло с того момента, как обнаружился наш побег.

– Не думаю, что мы наделали много шума. Командир знает, что мы собирались уехать.

– Но отпуск нам все еще не подписали, так что мы считаемся сбежавшими, – настойчиво произнес Ранд, Кели только пожал плечами, он не был так уверен, как брат.

– Мы же не с поля боя смылись, так что это не дезертирство. Мы сбежали раньше на два-три дня. Думаю, на это закроют глаза. Да и какая теперь разница, мы ведь не вернемся сюда больше.

Кели озвучил то, что вертелось у обоих братьев в мыслях с того момента, как они получили письмо от сводной тети. И прозвучавшие слова были очень тяжелы, чтобы продолжать разговор. Рандольф не стал ничего говорить, только уперся взглядом вперед и поправил на плечах лямки рюкзака. Но тут он уловил смутные, не адресованные ему слова: «Ноктюр, Иверсида, четырнадцатый район, Королевская улица, дом три. Ноктюр, Иверсида, четырнадцатый район…»

Кели снова и снова повторял в уме адрес, значившийся на конверте последнего письма Мицеи Риззе. Он боялся забыть его, так как был очень рассеян. И пусть адрес был записан на листе, лежащем во внутреннем кармане его рюкзака, всю дорогу до вокзала Ранд улавливал обрывки повторяющихся мыслей: «Ноктюр… Королевская… четырнадцать».

Братья прошли через двери, открывающиеся и внутрь, и наружу, и оказались в небольшом зале железнодорожной станции. В Варре, в отличие от Калема и других крупных городов Заласа, достаточно было просто предъявить контролеру билет, написанный от руки кассиром, и без проблем зайти в поезд. Здесь не было нескольких этапов проверки багажа, регистрации и распределения мест. Все было предельно просто, так что у Ранда и Кели было еще полчаса перед посадкой.

Поезд уже стоял на путях, и его готовили к продолжению поездки. Пассажиры, которые сели несколькими станциями раньше, выходили подышать свежим воздухом и купить что-нибудь перекусить.

Кели и Ранд наблюдали за ними, сидя на длинной выкрашенной в зеленый цвет скамейке. Точнее, наблюдал один только Ранд, но невнимательно, поскольку был занят размышлениями о предстоящем пути. А невыспавшийся Кели дремал, откинувшись на выложенную мелким камнем стену за своей спиной. Было душно, несмотря на то, что солнце еще не набрало полную силу.

На первые пути подошла электричка из Калема. Ее торопливо покидали люди, спешившие по своим делам. На этой самой электричке ночью приехали и Рандольф с Келеменом. Рандольф с суровой внимательностью смотрел на тех, кто выходил из дверей вагонов.

Кели тоже открыл глаза и сонно протер лицо. Он лениво глянул куда-то в сторону, по направлению к торговым лавкам. Спустя пару секунд он вжал голову в плечи и нервно прошептал:

– Кадавера! Там Диана.

– Какая Диана? – Не понял Рандольф.

– Ну, та, с которой я очень некрасиво расстался в прошлом году.

Ранд без интереса посмотрел на цветочную лавку в паре десятках метров от них с братом. За прилавком стояла смуглая девушка с черными как смоль волосами. В тот момент она продавала цветы какому-то пожилому человеку в клетчатом котелке. Ранд узнал ее: они учились вместе в школе, даже дружили, но до того, как он ушел в монастырь. А на прошлогодних каникулах Кели умудрился закрутить с ней краткосрочный роман.

– Раньше мы с ней дружили, это-то ты помнишь?

– Конечно, помню! Но лучше не окликай ее – я не хочу, чтобы она меня видела. Мне неловко, – признался Келемен. Ему совсем не хотелось, чтобы эта милая, добрая девушка снова расстраивалась из-за него. Ранду не было до этого дела, он снова вперил взгляд в уже иссякающий поток людей, выходящих из электрички.

И вот, уже готовый вздохнуть спокойно, он увидел два серых костюма. Точнее, двух армейских в серых костюмах.

«Смотри на электричку! – громко сказал он Кели, у которого зрение было несколько лучше. – Узнаешь их?». Келемен посмотрел туда, куда указывал Ранд, и почувствовал, как учащенно забилось сердце. «Не помню, как зовут, но это младшие офицеры из училища. Я видел их в нашем корпусе. Что им тут понадобилось?».

– Явились по наши души, – процедил Ранд. Легко было понять, что пришли за ними. А иначе что еще могло занести офицеров из Калема в крохотный Варр. До выходных было еще далеко, а в отпуск с пустыми руками не отправляются.

Рандольф знал, что если их с братом обнаружат, то вернут в Калем для допроса. В другое время действительно никто бы не поднял шумихи вокруг двух солдат, на пару дней раньше срока сбежавших с училища. Но высшее командование было прекрасно осведомлено о ситуации в Берсингоре, и мало того, что теперь на счету был каждый солдат, так в личных делах братьев Устин для крайних случаев точно значилось: «Приемный отец: Райман Риззе» и место его проживания.

Рандольф быстро соображал, где им можно укрыться, но Кели решил это раньше него. Он ринулся к цветочной лавке, от которой уже отошел пожилой мужчина в котелке, перегнулся через прилавок и сказал отвернувшейся к цветам Диане:

– Привет!

Девушка подпрыгнула от неожиданности и посмотрела на громко заявившего о себе посетителя. Ее глаза радостно и удивленно распахнулись, и она воскликнула:

– Кели? Привет! Какими судьбами…

– Помоги нам!

Выражение лица Дианы тут же сменилось, стало растерянным:

– Что случилось?

Ранд, только подошедший, быстро, не давая опомниться, спросил:

– Можешь нас спрятать?

Диана пораженно открыла и закрыла рот, рассеянно провела руками по своему синему фартуку и сказала:

– Ну, заходите.

Она отворила для братьев дверцу в задней части лавки. Ранд и Кели протиснулись внутрь, спихнули рюкзаки под прилавок и, раздвинув кадки с цветами, уселись прямо на землю. Таким образом перрон оказался прямо за их спинами, отгороженный от них тонкой деревянной стенкой лавки и несчетным количеством цветов.

– Да что происходит? – возмущенно, но тихо, согласно ситуации, спросила Диана. Однако она не смотрела на братьев, а принялась вытирать тряпочкой горшки с цветами.

– Не пугайся, я сейчас буду говорить в твоей голове, – предупредил Ранд.

– Что?

«Посмотри, там должны быть двое военных в серой форме».

– О, Всемогущая Чета! Ты в моей голове! – шепотом воскликнула Диана, не переставая вытирать горшки.

«Именно. Итак, они там?»

– Да, идут.

«Куда идут?»

Но Диана отчего-то не ответила. Братья переглянулись и, стараясь не дышать, прислушались к тому, что происходила за пределами лавки.

А девушка стала вполголоса напевать песенку:

Ой, ты девушка-певунья,

Голос звонко поет.

Прозвучало по округе:

Мой любимый идет!

Ох, скучала по нему я,

В горы он ушел когда,

Отыскать там самоцветы

Для обручального кольца.

Кели, не вытерпев, спросил:

– Где они?

Диана в ответ только легонько пнула его по колену и продолжила петь. И тут из-за прилавка прозвучал голос. Громкий, звучный, как у всех военных.

– Девушка, вы случайно не видели, чтобы утром с этой электрички сходили два солдата?

Кели думал только о том, чтобы случайно не снести головой прилавок, поэтому изо всех сил вжимал ее в плечи. Они встретились с Рандом глазами, тот медленно поднес указательный палец к губам, призывая к тишине, и нахмурился, вслушиваясь в разговор.

– Два солдата? – задумчиво переспросила Диана. – Кажется, нет, никого не видела.

– А вам случайно не знакомы братья Устин? – спросил другой голос.

«Скажи, что училась с нами, но понятия не имеешь, где мы теперь», – быстро сказал Рандольф.

– Вам нужны братья Устин? – притворно удивилась Диана. – Право, вот так неожиданность! Я ведь училась с ними раньше, очень давно, еще до того, как они ушли из школы.

– Известно ли вам, где они могут находиться сейчас?

– Ну что вы! Варр, может, маленький городок, но таких подробностей о его жителях я не знаю. Боюсь, что ничем не могу вам помочь.

– Что ж, и на этом спасибо.

Братья слушали, как шаги военных удаляются от лавки, до тех пор, пока они не растворились во всех остальных звуках. Ранд и Кели синхронно выдохнули. С одной стороны, для них было облегчением то, что их все же не обнаружили, но с другой – теперь опасность преследования перестала быть догадкой, но превратилась во вполне реальную угрозу. А Диана, отступившая на шаг назад, перенесла вазу с герберами на другую полку и тихо сказала:

– Пока посидите здесь, они сейчас у соседней лавки.

– Там нас могут выдать?

– Нет, дедушка Борис не видит дальше вытянутой руки, он бы при всем желании не смог вас опознать. Что же вы натворили?

– Сбежали из училища.

– И что, из-за этого такой переполох?

– Мы сами удивлены, – из-под прилавка ответил Кели.

– Ну и куда же вы так спешите, раз вам пришлось сбежать? В поход?

– Ну, почти, – уклончиво сказал Келемен. Они с Рандом просидели на месте еще несколько минут, прежде чем Диана сообщила, что поисковый отряд скрылся в здании станции. Они поднялись с земли, взвалили на себя рюкзаки и вышли из своего укрытия. Поезд подал первый предупреждающий гудок. Пора было занимать места.

– Свалились как снег на голову, – посетовала Диана. – Когда вернетесь, загляните на чай!

– Обязательно, – улыбнулся Кели. Он взял из вазы розовый тюльпан, положил на прилавок монетку и протянул цветок Диане: – Спасибо, что помогла!

– Да, спасибо большое, – не теряя своей вечной серьезности, сказал Рандольф и легонько пожал Диане ладонь. Она так и осталась стоять за своим прилавком с ощущением рукопожатия на одной руке и тюльпаном в другой, наблюдая, как братья бегут к поезду и показывают билеты кондуктору. В тот миг, когда Келемен последним запрыгнул в вагон и скрылся из глаз Дианы, она подумала: «Храни их, Алево, оберегай, Вита», – и вернулась к своим делам.