Читать книгу Смерть в саду - Анастасия Шлейхер - Страница 4

Контора Эдварда Финча располагалась на первом этаже трёхэтажного дома по маленькой улице неподалёку от Ливерпульской железнодорожной станции. В этом районе всегда было шумно и людно. Нескончаемые потоки пассажиров стекались к вокзалу по Ливерпуль Стрит, усеянной киосками, закусочными и магазинами. Над конторой на втором этаже дома Эдвард имел небольшую квартиру, вполне соответствующую его скромным требованиям. Соседа сверху – пожилого джентльмена, мистера Уильямса, Эдвард видел крайне редко. Он знал о нём лишь то, что тот был отставным майором, прошедшим несколько войн. Мистер Уильямс был немногословным и скрытным человеком. При встрече он ограничивался парой дежурных фраз: «Доброго утра, сэр!», «Погода нынче совсем испортилась, вы не находите?». Эдвард был очень рад тому, что избавлен от назойливого общества какой-нибудь взбалмошной соседки с её вечными расспросами о личной жизни и работе, а также приглашениями на чашечку чая.

Когда мистера Смита, бывшего шефа Эдварда и владельца конторы, не стало, детектив получил все права на бизнес. Дела и прежде оставляли желать лучшего, но теперь новые клиенты почти не появлялись. Редкие и случайные заработки помогали молодому сыщику оставаться на плаву, но развитию его предприятия они не способствовали. Эдвард не мог позволить себе даже сменить вывеску, висевшую над входом. Надпись на ней продолжала гласить: «Мистер Артур Смит. Частный сыск».

В это утро Эдвард проснулся раньше обычного. Последние два дня выдались для него нелёгкими. Дело не двигалось с места. Все факты, предоставленные ему мистером Гудманом, расходились с действительностью. Теперь детективу оставалось только «идти наощупь», опираясь на собственные догадки и немногие собранные им сведения.

Эдвард решил встать в семь утра и сразу после завтрака пойти в кабинет, чтобы привести мысли в порядок и разложить «по полочкам» всё, что он смог разузнать за прошедшие два дня. Немного подкрепившись тостами с маслом и абрикосовым джемом, он взял с собой кофейник, пачку сигарет и спустился в свою контору, в которой принимал клиентов.

Большое окно пропускало много света, стены были обшиты деревянными панелями тёмно-синего цвета. Вся мебель: рабочий стол, пара стульев, книжный шкаф, зеркало в старинной оправе и громоздкое кресло в викторианском стиле, обитое зелёным бархатом и кое-где уже изрядно потёртое, достались ему от мистера Смита вместе с конторой. Антикварные настенные часы, подаренные Эдварду отцом, и миниатюрная репродукция французского художника были единственным украшением кабинета.

Закурив сигарету и налив себе чашку кофе, Эдвард принялся листать свои немногочисленные заметки. Достоверной информации у него почти не было. Детектив что-то упускал из виду. Но наверняка ему было ясно одно: мистер Эндрю Гудман всей душой верил в то, что сам рассказал детективу.

Мэри Блэквуд очень нравилась нотариусу, он воспринимал её через призму своих восторженных чувств. Даже неприятный случай с подозрительным человеком под окнами его конторы не разуверил этого простодушного мужчину в добродетели дамы его сердца. Эдвард же без труда выяснил – всё, что наговорила секретарша своему нанимателю, оказалось абсолютной ложью. Она никогда не бывала в кондитерской на Клайд-Стрит. В любом случае никто из работающих там людей не смог её вспомнить по описанию нотариуса. Точно также дела обстояли и с типографией, находившейся по её «домашнему» адресу. Никто из жильцов близлежащих домов не видел и не знал Мэри Блэквуд. В галерее и магазинах тоже.

Можно было смело предположить, что вся её биография была полнейшей выдумкой. Проверить, сирота она или нет, не представлялось возможным, так как среди людей, указанных в списке мистера Гудмана, не нашлось ни одного человека, знакомого с этой особой.

Эдвард выдвинул две версии. Первая – Мэри Блэквуд была воровкой и самозванкой, для которой место в нотариальной конторе служило прикрытием. И вторая – бедный нотариус Эндрю Гудман, просто тронулся умом и выдумал Мэри, чтобы справиться с одиночеством в своей безрадостной жизни. Если первая теория была вполне жизнеспособна, то со второй была небольшая проблема. Кое-кто из опрошенных клиентов Гудмана видел эту девушку в приёмной. Значит, она действительно существовала. Но, весьма вероятно, она могла просто уволиться, а мистер Гудман, не перенеся досады и разлуки, решил устроить погоню за выдуманным образом своей идеальной дамы, тем самым оставив её в своей жизни хотя бы на какое-то время.

Загвоздка заключалась лишь в том, что задаток уже был выдан Эдварду на руки – и весьма приличная сумма. Он не мог вот так просто бросить это дело только из-за того, что считал нотариуса немного не в себе. Детективу ничего больше не оставалось, кроме как придерживаться первой версии. Но какие у него были улики? Единственной зацепкой являлся упомянутый Гудманом «странный тип в красном пиджаке», а также слова «причал» и «весёлый Джек».

Теперь, сложив все факты в уме, Эдвард мог сделать два вывода. Во-первых, Мэри Блэквуд была не той, за кого себя выдавала. Во-вторых, она могла быть как-то связана с преступным миром. Судя по описанию нотариуса, человек в красном пиджаке вполне мог оказаться моряком или рабочим порта.

«Можно предположить, что они условились о встрече на пирсе или в портовом пабе „Веселый Джек“ во вторник вечером, – решил Эдвард. – Всё-таки это лучше, чем ничего. Я сегодня же отправлюсь туда и попробую разузнать у местных хоть что-нибудь о пропавшей. Бог знает, что эта за птица такая – Мэри Блэквуд. А если мне попадется этот „тип в красном пиджаке“? Он может оказаться отъявленным бандитом или даже убийцей. Мне бы совсем не хотелось рисковать своей жизнью из-за какой-то девчонки».

Эдвард встал из-за стола. «Надо же, красный пиджак. Какая глупость!» – усмехнулся он про себя. Затушив последнюю сигарету, детектив поднялся наверх.