Читать книгу Исповедь мотылька - Анастасия Вечерина - Страница 12

…Давным‑давно, миллион лет назад, в далекой галактике… Нет, какое‑то уж слишком пафосное вступление у меня получается. Оставим его до той поры, когда я соберусь писать продолжение к звездным войнам. И вообще – чего это меня сегодня тянет на какие‑то дурацкие философские размышления?

Тогда просто – картинка из прошлого. Мое безоблачное детство. Мама, папа и я дружно пьют чай на кухне и о чем‑то весело болтают. Вдруг я с обиженным видом заявляю:

– Пап, а почему это ты предложил маме еще чаю, а про меня забыл?

– Ой, прости! Настенька, а ты будешь еще чай?

– Нет, я не хочу.

Занавес…

* * *

Скажите, вам доводилось когда‑нибудь делать что‑то из чувства противоречия? Не потому, что на самом деле чего‑то хотелось (порой даже и вопреки своим желаниям), а лишь наперекор чему‑то? Потому что не хотелось соглашаться, «из принципа» или точнее «из вредности»? Приходилось? Или я одна такая ненормальная?

Бывает, что меня просто клинит. Порой я ужасно, катастрофически, просто до печёнок НЕ ХОЧУ делать то, чего от меня все ждут. Хотя, быть может, ждут правильно. Быть может, это и правда лучшее, что я могла бы сделать. Но не желаю я оправдывать чьи‑то ожидания! И, как дети в стишках про вредные советы, буду делать все наоборот. Нарочно!

А порой мне очень не хочется соглашаться с каким‑то человеком. Особенно, если он излишне самоуверен и считает, что знает все наперёд. Он, может быть, даже и прав. Но я все равно буду ему возражать. Просто из чувства противоречия. Причем, даже не важно, что именно он говорит. С романтиками я буду циником. С прагматиками превращусь в мечтательницу. А с мечтателями, наверное, стану скучной и серьезной. И ни за что на свете не пожелаю признаваться даже себе самой в том, что кто‑то из них может быть прав!

…А ведь он был прав. Тот, от кого я сбежала полчаса назад, приехав домой на такси, а теперь вот сижу в раздумьях и воспоминаниях, попивая мартини и с ненавистью поглядывая на номер телефона на руке. Тот самый доморощенный психолог, что разложил мою жизнь по полочкам еще тогда, на катке, и обрисовал в нескольких незамысловатых выражениях все мое теперешнее состояние. И про родителей, и про одиночество, и про неудачи в личной жизни…

Он был прав. Только мне не хотелось в этом признаваться. Да и кому понравится, когда все то, что вы переживали годами, о чем думали, чем наслаждались и от чего страдали, вдруг втиснет в пару расхожих поверхностных фраз какой‑то нахальный мальчишка с улицы? Кто захочет с ним соглашаться? Кто откажется заявить: «Я – натура тонкая и глубокая, которую не так‑то просто понять, со своим сложным внутренним миром, который тебе просто недоступен!» И кто не разозлится, увидев в ответ понимающе‑снисходительный взгляд насмешливых глаз?

Но он был прав. Как же он был прав, этот странноватый и до сих пор незнакомый мне парень с замашками профессионального самца, и в то же время непонятно зачем строящий из себя мальчика‑романтика!

Наверное, я в нем ошибалась. Но… каждый раз, когда я думаю, что ошибалась раньше, но теперь начинаю его понимать, то снова оказывается, что я ошибаюсь.

Вообще в моей жизни было много мужчин. Хотя, конечно, смотря с чем сравнивать. Ну, скажем так, достаточно. Однако этот был ни на кого не похож.

Если не принимать во внимание совсем уж детский и подростковый периоды моей жизни, то сначала мне «выпала честь» общаться большей частью с «золотой молодежью» – мужчинами «моего» круга, как говаривал когда‑то мой отец. Уж не знаю, почему он решил считать «моим» мир надменных снобов и папенькиных сынков. Именно они‑то и разочаровали меня первыми. Все эти самодовольные пыжащиеся ничтожества, закончившие с отличием престижные школы и университеты, и все равно остающиеся болванами. Приезжающие на очередную вечеринку на папиных машинах, в дорогих туфлях и модных рубашках, воняющие смесью виски, пота и дорогого парфюма. Я уж даже не говорю про нормальное, без понтов, общение с ними, которое просто невозможно. Но ведь, вдобавок ко всему, они еще и уверены, что заниматься любовью – это значит завалить тебя на спину, лениво расстегивая свою чертову модную рубашку, немного поелозить сверху (с трудом соображая, что он делает, потому что пьяный в стельку), кончить в тебя, после чего отвернуться и захрапеть.

Проблема таких ребят (в том числе и постельная) в том, что они с детства привыкли все получать, ничегошеньки не давая взамен. Дело тут даже не в эгоизме (все мужчины – эгоисты в постели), а в том, что просто некому было им объяснить, что все‑таки существует разница между девушкой и папиной машиной. И заключается она не только в том, что когда помнёшь девушку, папа не ругается.

Всевозможные неформалы и рокеры, музыканты, поэты, художники и другие великовозрастные подростки, громко именующие себя «творческими личностями», заинтересовали меня чуть больше, но разочаровали еще быстрее. Наверное, потому что романтический образ парня рок‑музыканта, который мы привыкли видеть по телевизору в красивых фильмах со счастливым концом, так же далек от правды, как сами эти фильмы далеки от реальности. Чаще всего, в глубине души эти «герои» оказывались нытиками и неудачниками по жизни, обожающими воспевать собственную печаль и меланхолию красивыми словами. Вместо того, чтобы, наконец, перестать ныть о враждебном и непонимающем их мире, и попытаться что‑то изменить в себе.

Из той же категории, наверное, и мальчики‑романтики. Во всяком случае, где‑то рядом. Впрочем, о них подробнее я расскажу чуть позже.

Все они казались мне вечными детьми, застрявшими где‑то на уровне подросткового периода полового созревания. И боявшимися повзрослеть, потому что тогда придется самому отвечать за все в своей жизни. При этом реальный возраст этих «детей» мог составлять 25‑30 лет. А то и более.

Когда я уходила от очередного такого «непризнанного гения», вдоволь накушавшись его сопливого киселя, мне вслед обычно летели слёзы и проклятия, непременно сменявшиеся вскоре очередным приступом творчества, то бишь сочинения очередной байды разной степени гениальности, претендующей (по мнению автора) на более высокое звание. Впрочем, вскоре находилась какая‑нибудь другая муза (еще не уставшая объяснять юному дарованию, что придуманному им же самим образу он же сам не соответствует, потому что не дорос еще), и меня благополучно забывали.

Те же девушки, кто все‑таки успевал устать от подобных нытиков, обычно с удовольствием кидались в объятия «крутых» дядечек в возрасте, имеющих в своем арсенале связи полукриминального характера или «серьезный» бизнес. Наивным маленьким девочкам (опять‑таки – вне зависимости от их физического возраста) почему‑то казалось, что эти дяденьки дадут им чувство защищенности и уверенности в завтрашнем дне, что для любой женщины очень важно. То, что ты для такого «серьезного мэна» не женщина, а что‑то среднее между его визитной карточкой и очередной дорогой игрушкой, своеобразная кукла для показа и предмет расчетливых инвестиций (которые он согласен в тебя вложить, лишь если потом они будут отработаны) как правило, осознается девушками лишь потом. Чаще всего – когда уже поздно.

Слава богу, мне хватило ума ограничиваться лишь поверхностными знакомствами с подобными типами. К числу девиц, пускающих слюни при виде «криминальных авторитетов» и считающих, что это круто, когда их избранник трижды сидел в тюрьме, я как‑то не отношусь. А с человеком, способным хоть раз в жизни поднять руку на девушку (или просто на беззащитного человека в моем присутствии), грязно оскорбить ее (или любого другого человека) или просто относиться к ней, как к своей собственности, за которую заплачено, я расстаюсь моментально и без сожалений. Стоит простить такое один раз, и ты будешь прощать это всю свою жизнь.

Ну, про уличную шпану – пацанов, которых интересует «чиста пыво, семешки и деффки», которые матом уже не ругаются, а общаются, даже говорить не буду. Надо же иметь хоть каплю самоуважения? А ее достаточно, чтобы не только не спать с такими, но и даже просто не общаться.

Про всяких там толкинистов, сатанистов, программистов, пацифистов, анархистов и иже с ними так же не буду упоминать. Мне в свое время довелось много с кем пообщаться, и я люблю людей, увлеченных чем‑то всерьез и по‑настоящему. Но только когда это увлечение не перерастает в манию и не становится болезнью, переходя все мыслимые и немыслимые границы. Потому что в противном случае – зачем мне мужчина, у которого проблем с головой больше, чем у меня?

Впрочем, когда ты, устав от вечных надоедливых приставаний, надеваешь на лицо надменно‑неприступное выражение, то такие сами стараются держаться подальше. Хотя, не только они…

Интересно, сколько парней побоялись со мной познакомиться из‑за этой защитной маски? Скольким я отказала в грубой форме лишь из‑за усталости и страха? И не сосчитать…

Ах, да! Я же обещала еще упомянуть про мальчиков‑романтиков в моей жизни. Описывать этот тип подробно не стоит – наверное, каждой девушке хотя бы раз в жизни приходилось встречаться с ними. Забавные существа, сильно напоминающие инопланетян, которых случайно занесло на нашу грешную землю. И теперь они не перестают удивляться каждой травинке, в то же время не понимая очевидных вещей. Лет в 13‑15 они кажутся нам воплощением тех самых принцев на белых конях, про которых пишут в книжках про любовь. Но стоит чуток подрасти, как мы понимаем, что они вовсе не такие, жить рядом с ними – совсем не счастье, и вообще в книжках все наврали. И чем дальше мы взрослеем, тем больше нас мучает удивление – как вообще эти существа способны выжить в современных условиях? Ведь они к этой жизни абсолютно не приспособлены! И, наверное, должны уже давно вымереть, как динозавры, тем более что размножение этого вида естественным путем обычно не происходит. Но видимо его с успехом заменяют все те же вредные книжки про любовь, которые рождают все новых и новых неприспособленных к жизни маленьких инопланетян.

Нет, с ними порой бывает интересно. Особенно если их романтики хватает больше чем на 2‑3 первых свидания. И если они не повторяют одни и те же слащавые штампы, подсмотренные в романтичных мелодрамах или прочитанных все в тех же книжках про любовь. Ведь бывают же и те, для кого романтика – не способ произвести очередное впечатление на очередную девушку, а смысл и образ жизни. Мне как‑то попался один такой.

Представьте себе кудрявое брюнетистое существо с забавной улыбкой и широко распахнутыми навстречу солнцу ресницами. Окружающий мир не переставал его удивлять. Восход он считал чудом. Закатом мог любоваться бесконечно, как маленький принц из сказки Сент‑Экзюпери. В каждом банальном моменте нашей жизни он мог найти нечто потрясающее, нечто такое, о чем мы давно знали, но забыли насколько это здорово!

На фоне прожженного цинизма моих друзей и жуткого прагматизма родителей, на фоне надоевших «прикольных» вечеринок до утра и предсказуемых заранее светских тусовок – это чудо выглядело чем‑то необыкновенным, чем‑то неописуемо‑загадочным и оттого более притягательным. Романтика жила в нем самом, причем Романтика настоящая, с большой буквы, а не тот суррогат, который можно получить, вырвавшись под утро из ночного клуба и примчавшись на набережную – встречать рассвет под аккомпанемент открываемых на капоте твоей машины бутылок шампанского.

Наш первый поцелуй был робким, неумелым и… каким‑то непередаваемо нежным, словно легчайшее прикосновение крыльев бабочки. Не могу сказать, что мне это сильно понравилось, но было в этом что‑то безумно трогательное, как в первом в жизни наивного мальчика прикосновении губами к щеке девочки. И все это странным образом подкупало и завораживало меня. Мне самой от всего этого снесло крышу поначалу, а потом было уже поздно – я прозевала тот самый момент, когда еще можно было бы остановиться, и все завершилось бы, так и не начавшись.

Что связывало нас с ним? Да практически ничего! Мы были слишком разные… ужасно, катастрофически разные, но… Почему я вообще обратила внимание на него? Ну, то есть, это‑то понятно… Но почему допустила, чтобы у нас что‑то было? Ведь никогда ни на секунду я сама не верила в то, что влюблена в него или смогу полюбить потом. Но что‑то тронуло меня в его словах, в его образе жизни, в нем самом. И я решила – какая разница? Зачем я ищу какие‑то самооправдания? Будь, что будет! Ведь встречаются же некоторые люди без любви… даже живут вместе. По расчету, из‑за денег, ради престижа, ради карьеры, ради какого‑то взаимного сотрудничества и удовлетворения совместных потребностей. Ради любопытства, в конце концов. Так почему бы и мне не быть с ним? Если нам хорошо вместе? На то, что будут болтать окружающие за моей спиной, мне давно было плевать!

Так мы стали встречаться. При отсутствии ответного чувства с моей стороны, «его огромной любви хватало нам двоим с головою», как поется в одной известной песне. Я же просто была довольна тем, что получаю от него нечто такое, чего никто другой из моего окружения мне просто не мог дать. И что не у каждой женщины в жизни было.

Наверное, близость со мной была для моего мальчика‑романтика чем‑то запредельным, каким‑то венцом мечтаний. Но я не привыкла вечно жить в сказках и долго мечтать о чем‑то. Это и отличало нас двоих. Он мечтал, а я просто брала, что хотела – так, из любопытства.

Секс с ним был таким же, как и наш первый поцелуй. Да вообще ВСЕ у нас было таким – неумелым, робким, но бесконечно чувственным и нежным. Не скажу, что была в восторге, физически я не получила большого удовольствия, но было в этом нечто такое трогательное и подкупающее… словами не передать!

И вот тогда я почувствовала себя последней дрянью. Он ведь любил меня. Любил по‑настоящему, искренне и преданно, так сильно, как только был способен! Той самой любовью, которую воспевают поэты, и о которой пишут в тех самых дурацких книжках, из которых вышел он сам. Вот тогда я поняла, что слишком заигралась. Что пора положить этому конец. Пока еще не поздно.

Я хотела все сказать ему, попросить прощения, постараться объяснить, утешить и обнадежить, заверить, что когда‑нибудь он обязательно найдет ту, что будет достойна его любви и так далее. Но не смогла сказать ничего. Я просто ушла на утро после той самой первой и единственной нашей ночи. Струсила и сбежала. Потому что не могла продолжать это дальше. Ведь я‑то знала, что обманываю его, а он сам обманывается еще больше. И мое «До свидания!», сказанное тем утром, было последней ложью.

Что же ждет меня теперь?

Наверное, этот вопрос рано или поздно задает себе каждая женщина. А что впереди? Если отбросить всех этих вышеперечисленных мной, то – что останется? Неужели НИЧЕГО?

Нет, так не должно быть. Так неправильно. Так не будет.

Но тогда почему… Почему, блин, так постоянно получается? Что за злой рок меня преследует? Может, на меня наложено какое‑то проклятие? Еще немного и я серьезно в это поверю! Может, какие‑то высшие силы разгневались за то, что я так некрасиво поступила с тем мальчиком‑романтиком? Ведь, наверное, это был единственный человек в моей жизни, который меня по‑настоящему любил. А я… Нет, я много кого бросала или просто обламывала в своей жизни. Но смеяться над комплексами великовозрастных подростков, или весело наплевать на похотливые приставания нагловатых самцов – это одно. А вот играть с искренними чувствами того, кто готов дарить тебе самое дорогое, что у него есть – это совсем другое. И если прав мой отец, утверждающий что за все в жизни приходится платить рано или поздно, то…

Но что я могла поделать, если в моем сердце не родилось ответного чувства? В чем я виновата??? За что мне ваше проклятие?

Вот, блин, до чего я дошла. Уже готова поверить… Совсем крыша едет.

Нет, конечно, это бред. Проклятий не бывает. И глупо верить, что все мои беды только из‑за этого. Что я теперь до конца жизни буду одна, что никогда не смогу найти свою любовь – настоящую и взаимную. Чепуха!

Вот только с тех пор у меня и правда не было ничего настоящего. Так, какие‑то серые лица для мимолетного времяпровождения, которые не оставляли следа ни в моей памяти, ни в душе. Просто совпадение?

А то, что я уже устала быть одна; устала искать неизвестно что; устала каждый раз разочаровываться в мужчинах; начинать какие‑то отношения, заранее зная, что они обречены; устала наступать на одни и те же грабли… Это тоже совпадение? И почему я теперь постоянно вижу в мужчинах какие‑то недостатки, знакомлюсь с кем‑то новым и понимаю, что это все – не то, почему глядя в глаза каждого моего нового знакомого, я не вижу там ничего, что смогло бы зажечь ответный огонек в моих глазах? Совпадение?

Блин, ну почему это происходит именно со мной??? Может, я какая‑то неправильная?

Ведь ежедневно сотни людей влюбляются, что‑то находят друг в друге, потом даже женятся, растят детей, наконец. Чем они лучше меня? Что в них есть такого? Разве я так не могу?

Ну, почему, почему, ПОЧЕМУ, черт побери, все в моей жизни обязательно должно быть так серо и буднично? Почему ежедневно сотни других людей влюбляются до беспамятства, теряют голову, сходят с ума от любви, что‑то находят друг в друге, мечтают и их мечты сбываются? ПОЧЕМУ??? Чем они лучше меня? Что в них есть такого? Разве я такая уж замухрышка? Разве у меня такие уж высокие требования? Вроде бы, нет… Если, конечно, не считать «завышенными требованиями» желание увидеть рядом с собой настоящего мужчину. Не обычного среднестатистического представителя мужской половины человечества, а сильного, интересного, необычного, оригинального, не обделенного интеллектом и харизмой. Такого, с которым даже простое общение кажется праздником посреди серых будней. Что, разве таких нет? Совсем вывелись? Повымерли, как динозавры? Или где, черт их побери, они бродят, пока я сижу тут одна, а молодость проходит? Неужели в моей жизни никогда не будет ничего необыкновенного, красивого, какой‑то сказки, что ли? Неужели все будет серо и буднично?

Мой отец с детства приучил меня за все в своей жизни отвечать самой. И, если что‑то не получается так, как ты хочешь, искать причину прежде всего в себе. Значит, следуя твоей логике, папа, я сама во всем виновата? Я сама создала себе этой замкнутый круг, из которого не могу вырваться? Я сама не хочу общаться с теми, кто меня окружает, и сама отталкиваю тех, кто не похож на мое окружение?

…А ведь, может, и верно. В каждом из нас кроется причина и следствие собственных неудач и слабостей. Ведь оттолкнула же я сама того парня… Хотя он тоже хорош! Но все же теперь я понимаю, что зря сама полезла в бутылку. Напридумывала тогда себе чёрт знает чего на пустом месте. А, наверное, у нас могло бы получиться что‑то интересное. Необязательно какие‑то долгие и прочные отношения, но хотя бы нечто яркое и запоминающееся.

Или я сама боюсь этого? Боюсь впустить к себе в душу кого‑то, в ком не уверена? Боюсь снова обжечься? Иду на поводу собственных моральных принципов и ограничений, которые существуют на самом деле только внутри меня и ограничивают мою же свободу? Так может…

Но ведь нельзя же спать с первым попавшимся проходимцем, только потому, что он оказался интересным человеком! Или можно? Или… с чего я вообще взяла, что он – проходимец? Или…

Блин! Совсем запуталась!!!

Ну почему, почему, почему о чем бы я ни начала думать, все мои мысли непременно возвращаются к нему? Что в нём такого? Чем он меня зацепил? Мда…Если б знать!

Наверное, просто он для меня олицетворяет некую свободу и независимость, о которой я сама давно мечтала, к которой стремилась, но не смогла достичь. Он делает то, что хочет, а не то, что должен. Берёт то, что ему нравится, ни у кого не спрашивая разрешения.

…Интересно, а я ему нравлюсь?

Чёрт, да не о том речь! ПОЧЕМУ Я ТАК НЕ МОГУ??? Что меня останавливает? Что мешает? Вроде бы, ничего. Но как только я захочу, взяв пример с него, тоже сотворить что‑нибудь эдакое, как моментально появляются какие‑то препятствия, какие‑то моральные запреты, самоограничения и вообще… Я, может, и понимаю, что это глупо, но все равно никогда не решусь, потому что… Стоп! А почему? Почему мне нельзя? Откуда берутся все эти запреты и предписания? Даже не знаю… Может, дело в воспитании? Хотя… Раз они сами собой появляются в МОЕЙ голове, то… Стоп! Так получается, я сама себя ограничиваю? И все эти запреты живут только внутри меня самой? А на самом деле их нет! Кто их видел?

Блин, да что же это такое??? Бедные мои мозги!!! Ну как так можно жить? А‑а‑ааа!!!

С силой размахнувшись, я запустила бокал с остатками недопитого мартини в стену передо мной. А потом дотянулась до телефона на полке и набрала номер, записанный у меня на руке.