Читать книгу Биения радости - Анатолий Евгеньевич Арбузов - Страница 5

А дождь все лил. Мне хотелось прогуляться, но пришлось снова забраться в трамвай и вернуться домой. Про брошенную где-то в кустах лопату я и думать забыл, да и ни к чему она мне была теперь. Ввалившись в еще пахнувшую Снупиком пустую темную квартиру и кое-как переодевшись в сухую домашнюю одежду, я принялся исступленно расхаживать по комнатам в состоянии крайнего душевного возбуждения. Все быстрее и быстрее маячил то в гостиной, то в спальне, то на кухне. Свет я так и не включил и раза два пребольно стукнулся ногой о какие-то невидимые в темноте углы, но все это была такая ерунда!

Я встретил Наташу, причем в тот момент, когда меньше всего ожидал, да и, честно говоря, давно и думать про нее забыл. А тут – она! Былые воспоминания, чувства, ощущения, сладостные надежды и горькие разочарования, испытанные прежде, яркими фейерверками оживали в моем уставшем мозгу. Она дала мне свой номер! Согласилась встретиться. Ну, почти. Она заинтересовалась мной, в конце концов! О, да! Нехотя, но все же лучше, чем ничего. Я был счастлив и полон самых радостных ожиданий.

Воображение послушно рисовало мне приятные картины. Вот мы с Наташей сидим в кино и держим друг друга за руки. В пыльной темноте зала она незаметно, так, чтобы не видели другие зрители, целует меня в висок и кладет голову на плечо. Вот мы гуляем под теплым летним дождем, обнявшись, а Наташа смеется одними глазами, как умеет только она, а я рассказываю ей что-то очень умное и интересное. До лета еще очень далеко, но все это обязательно случится. А вот мы снова сидим рядом, на это раз в кафе, одетые в теплые свитера с воротниками. Наши головы склонились над меню, а рядом потрескивает настоящий камин, и в воздухе пахнет горелым деревом. В углу, глядя на нас, добродушно ухмыляется веселый официант с длинными закрученными вверх усами и в бабочке, готовится принять заказ. Это тоже выглядело настолько правдиво, что я верил: всё это с нами непременно произойдет.

Вот такие заманчивые образы, ложные картины и соблазнительные химеры подсовывал мне мой собственный разум, пока я, заложив руки за спину, мерил шагами пол в своей квартире. Несколько раз я останавливался напротив окна кухни, для которого так и не удосужился купить штору, смотрел на дома напротив и с щемящим удовольствием отмечал про себя, что этой ночью бодрствую не только я один.

Кое-где горел свет, и мне было интересно, кто живет там, за этими окнами, желтыми квадратами выделявшимися в темноте. Кто эти люди и почему не спят? Может, это гости на затянувшейся вечеринке, которые засиделись за щедрым столом с хозяевами и не спешат уходить домой? А может, это одинокие люди вроде меня, которым некуда спешить и незачем рано вставать? Или, наоборот, это семейные пары, которые закончили свои дела и, утомившись от домашних хлопот, молча поглощают поздний ужин, сидят, уютно устроившись и доверительно глядя в глаза, друг напротив друга?

От подобных мыслей мне всегда становилось немного одиноко, но только не сегодня. Неожиданная встреча в трамвае изменила многое, быть может, на какое-то время она изменила и меня самого, сделала чуть менее печальным и чуть более уверенным. Еще бы! Ведь теперь со мной была Наташа, пусть пока только в моих мечтах, но, сказать по правде, я не ощущал особой разницы, до того мне было хорошо.

Наконец, окончательно устав и почувствовав боль в натруженных от ходьбы ногах, я сообразил, что уже три или четыре часа ночи, а мне завтра на работу, стащил с себя одежду и повалился на кровать. Я не хотел спать и еще долго смотрел на дом напротив, в котором упрямо горело единственное окно и все никак не собиралось погасать, несмотря на позднее время. Может быть, хозяин просто забыл выключить свет? С этим соображением я угомонился и задремал. А еще я увидел тот самый сон, с которого я начал свой рассказ, про Жеку, Снупика и Серебристые пруды.

Наутро, все еще полный впечатлений от вчерашней встречи и яркого сна, я вскочил при первых же звуках будильника, будто не шагал в изнеможении полночи. Ощущая невероятный прилив сил, в крайне бодром и возбужденном состоянии духа отправился на работу. Ехать мне было близко – все на том же трамвае, мимо метро, где вчера я догнал Наташу. Где-то там же, в кустах, должно быть, так и лежала моя лопата, если ее, конечно, уже не отыскал дворник.

Внутренне хохоча, я вспоминал теперь об этом вечернем эпизоде. Глядя в окно на знакомые места, я заново переживал вчерашние события, а сердце мое при этом билось весело от неудержимой радости и торжества. Странное дело: раньше и эта небольшая площадь с искусственными зелеными насаждениями (теперь уже полностью облетевшими), и этот вестибюль нисколько не казались мне чем-то выдающимися. Теперь же я смотрел на них с волнительной, немного тревожной тоской и почти жалел, что вчерашний вечер прошел, увы, навсегда. Впрочем, унывать мне было ни к чему – ведь впереди у меня еще, Бог знает, сколько таких же вечеров! Или даже лучше.

Добрался до офиса я необычно рано. Понял это, влетев в наш опен-спейс с отвратительно серыми перегородками между столами, только потому, что в офисе сегодня утром я оказался один. Улыбаясь своим мыслям, я окинул взглядом рабочие места коллег. Еще не пришли. Оно и к лучшему – можно пока праздно посидеть в своем кресле, лениво полистать почту и думать-думать-думать… Я люблю мыслительный процесс. Это лучше, чем кино, и ярче, чем чтение книг.

Как все же скучно мы живем! Утром приходим на работу, садимся рядом с такими же бедолагами спинами друг к друг по четыре человека (такую рассадку у нас называли «кубиклом»), включаем мониторы, утыкаемся в них и отвлекаемся только для того, чтобы перекинуться парой слов с коллегами, пусть и не всегда по делу, но почти всегда на банальную тему. Как жена, дети? Когда зарплата? Как ты провел выходные? Мы не ожидаем ответов – нам все равно, мы слишком погружены в себя.

Что касается меня, то я-то как раз провел выходные замечательно! И готов был взахлеб рассказывать об этом каждому встречному-поперечному, разумеется, не раскрывая подробностей и сути произошедшего. Сделай я это, мне было бы стыдно. Но знаете, думаю, как это все же иррационально. Казалось бы, что такого в том, что человек влюблен? Разве это плохо? По мне, так прекрасно!

Но тем не менее именно из чувства ложного стыда мы ни за что не признаемся в этом даже лучшим друзьям, будто тем самым раскроем свои темные наклонности или потаенные желания. А может, и раскроем! Что ж, пожалуй, в этом даже что-то есть: так уж устроен весь этот мир – светлое в нем всегда идет в паре с темным, словно две стороны монеты, Инь и Ян, день и ночь. И вряд ли всего опыта человеческой жизни хватит, чтобы вовремя понять, где заканчивается одно и начинается другое.

Так я философствовал, глядя в монитор и не отдавая отчета, что в нем вижу. Время шло, подходили коллеги и, бросив на меня один-другой недоуменный взгляд, садились на свои места. Надо полагать, у меня и впрямь был тот еще вид после бессонной ночи, так что даже мой руководитель, Петя Сазонов подошел и участливо поинтересовался:

– Денис, привет. С тобой все в порядке?

– Конечно! – жизнерадостно откликнулся я, ловко поворачиваясь в кресле с этаким залихватским шиком. – Вчера вот свою собаку похоронил.

Петя странно на меня посмотрел, а я, поняв, что выбрал неправильный тон и сморозил глупость, постарался принять как можно более скорбный вид. Удавалось мне это, честно говоря, с трудом. Я едва не расплывался в дурацкой ухмылке и до боли в мышцах пытался сохранить серьезность.

– Да, кстати, – опомнился Петя. – Хочу вас познакомить. Вот… Александр Алексеевич, наш новый директор по социальным коммуникациям. Это Денис Костиков – начальник отдела рекрутинга.

Только тут я обратил внимание на небольшого роста плюгавенького лысоватого мужичонку лет пятидесяти, стоявшего немного поодаль и с выражением легкой брезгливости взиравшего на мою скромную и (вот черт!) небритую персону. На новом директоре был новехонький, явно дорогой костюмчик и такой же совсем недешевый галстук с золотым зажимом, прикрепленным к белоснежной сорочке. Для полноты образа ему не хватало только шляпы и портфеля подмышкой а-ля Лаврентий Берия, но ни того, ни другого однако же не наблюдалось.

У нас не было строгих требований к одежде, хотя и приветствовался деловой стиль, поэтому мужичонка выглядел чопорной белой вороной на фоне остальных сотрудников, уже заполонивших опен-спейс. Всё еще будучи в мыслях о Наташе и завтрашнем звонке, я не нашел ничего лучше, как дурашливо переспросить:

– Директор почем?

Тень недовольства волной пробежала по лицу Александра Алексеевича, на секунду он впился в мое лицо таким злым взглядом, что я почувствовал себя бабочкой, приколотой булавкой прямо к офисному стулу на колесиках. Это длилось всего мгновение, но вполне достаточно, чтобы я понял: мы вряд ли станем близкими друзьями. Петя попытался сгладить неловкость:

– Как тебе, должно быть, известно, у нас довольно большая текучка. На постоянный поиск и найм новых сотрудников уходит масса времени и денег. Это проблема! Руководство компании намерено с этим бороться. У Александра Алексеевича есть идеи, как можно преодолеть сложившуюся ситуацию, и, как мы все надеемся, он этим займется в самое ближайшее время.

– Очень приятно! – я решил проявить радушие и протянул руку для приветствия.

Сделал я это даже с некоторым облегчением: к счастью, этот тип, похоже, не будет лезть в мои дела, а займется смежной областью. Александр Алексеевич скупо и сухо улыбнулся и ответил на мое рукопожатие, неожиданно резко и сильно стиснув ладонь. Быстро отдернув руку, он с видом напускного безразличия принялся озираться по сторонам, вместе с тем цепляясь взглядом за каждый предмет.

– Пойдемте, я познакомлю вас еще с одним коллегой… – Петя настойчиво повлек Александра Алексеевича прочь, легонько подталкивая того за плечо. Однако, отходя от моего стола, Петя оглянулся и тихо сказал: – Ты б переобулся, что ли…

Я взглянул на свои ноги. О, Боже! На них красовались драные домашние тапочки, порядком подмокшие и грязные. Похоже, я забыл надеть туфли, когда выходил из дома. Сгорая от стыда, я извлек из-под стола пару потрепанных, но все еще сносно выглядевших ботинок и поспешно сунул в них ноги. Тут я обратил внимание и еще кое на что, а именно на лоскут ткани, который на проверку оказался низом моей сорочки, который самым нелепым и позорнейшим образом торчал из не застегнутой ширинки. Только этого мне не хватало! Кусок ткани предательски высовывался и, надо полагать, наводил окружающих на самые разные, не очень лестные для моей скромной и небритой персоны мысли. Стараясь, чтобы никто не видел, я украдкой привел себя в порядок.

Настроение внезапно упало. С тоской я подумал и о двух интервью, назначенных на сегодня. Хорош я был бы, если заявился в таком виде в переговорную! Видели ли меня коллеги? Разумеется, да. И женщины, которых у нас было немало, естественно, тоже. В том числе и мои подчиненные. Ох, какой же я дурак! Почему-то сразу вспомнился Снупик и всё, что с ним было связано.

Скорее бы завтра! Скорей бы кончилось это время томительного ожидания. Наташа. Пожалуй, встреча с ней могла бы прогнать уныние, которое внезапно обрушилось на меня и норовило удушить. Но Наташи-то тут как раз и не было.