Читать книгу Сто сорок писем Василия Белова - Анатолий Грешневиков - Страница 13

Дорогой Толя, выполни мою просьбу, отдай эти книжонки по принадлежности (см. подписи). Мне надо убираться в Вологду. Не успеваю.

Обнимаю.

Белов. 16 мая 1999 г.

Письмо написано на фотографии, сделанной в Башкирии на вручении Василию Белову литературной премии имени С. Аксакова.

В 1999 году в столичном издательстве «Палея» вышла публицистическая книга Белова «Записки на ходу». Небольшая по объему, состоящая из одиннадцати статей, ранее опубликованных в периодике. Но каких статей! Каждая из них вскрывала язвы демократической власти страны. В стане писателей много патриотов, глашатаев и смельчаков, говорящих на кухне о губительном кризисе в экономике, поставившем Россию на грань краха, но в публичном пространстве, в печати, слышны голоса лишь Белова да Распутина.

Белов подписал мне книгу: «Будущему губернатору (который в молодости мечтал украсть Москву у евреев и диссидентов) Толе Грешневикову на память». Обозначена дата – 16 мая 1999 г.

Надпись напоминала о моем выступлении в Кремле на съезде народных депутатов РСФСР, где я действительно выступил с предложением перенести столицу нашей Родины на мою родину в Ярославль. Не знаю, почему именно эта моя речь задела писателя, но он подошел ко мне, и мы начали тесное общение, переросшее позднее в дружбу.

Открываю первый попавшийся на глаза очерк «Бесовская хитрость», знакомый по газетной публикации, и читаю заново. Нахожу созвучную мне мысль Белова: «На мой взгляд, нет в политике ни правых, ни левых. Есть циники и симплициусы. Есть государственники и антигосударственники. Есть патриоты, борющиеся за выживание России, и космополиты, желающие окончательной гибели русского государства. Все довольно просто…». В статье приводится ряд фамилий, живущих по лжи, фальши… Белов называл их, да и в других статьях они обозначены, те, кого он считал антигосударственниками и космополитами, – это Гайдар, Чубайс, Немцов. С патриотами-политиками он дружил, поддерживал теплые отношения с Бабуриным, Глотовым, Хайрюзовым.

В начале очерка Белов признается, что начал активно читать «Экономическую газету». Это издание распространялось среди депутатов. Наиболее интересные выпуски я посылал Белову. Тот их читал, хвалил, а после ознакомления со статьей Бреславцева о «западных инвесторах» даже выписал эту газету. Из простого читателя вышел активный автор. В одной из газет я прочел статью Белова в защиту русского языка «Каюсь – не знаю по-птичьи». По этой больной теме у него было много публикаций.

Открываю следующий очерк… Надо же, я его вижу впервые, кажется, все читано-перечитано, а тут неизвестная свежая статья. Бегу цепким взглядом по каждой строке. Интригует и захватывает уже первый абзац. Белов пишет о том, о чем я пишу часто, долблю, как дятел, в одну точку, чтобы избиратель поумнел, перестал выбирать жуликов во власть. Подчеркиваю мысль писателя жирным карандашом: «Давно занимает меня одна странная особенность общественного сознания: простые люди, американцы и русские, почему-то больше верят лжецам, чем говорящим правду. Проходит время, ложь, наконец, обнажается, и тогда мы разводим руками: мол, кто знал, что так получится? У них, у обманщиков-то, на лбу не написано. Осмелюсь возразить: написано! И на лбу и еще кое-где. Можно было вполне и отличить и обличить, ежели поднапрячься. Иное дело, что мне самому, втайне от себя, хотелось быть обманутым. Я был благосклонен к обманщикам и правдивых речей не слушал. И вот, когда все проясняется, раздраженный обманом, я в сердцах заявляю: «Кругом врут. Все общественные просветители испокон веку обманщики!» И опять можно ответить на это: «Не все, сударь, не все…».

Нахожу в книге наконец-то и ту статью, которая написана не без моей подсказки. Дело в том, что многие власть предержащие в столице и чиновники в регионе часто менторски, а порой и гневно рекомендовали Белову отказаться от публицистики, то есть писать не статьи, а художественные рассказы. Все эти трусливые и дурно пахнущие советы попадали почему-то на страницы желтой прессы, и слишком умные писатели-русофобы тотчас начинали чирикать вслух, что Белов исписался, его талант сгубила публицистика.

Мне подобные провокации русофобов не нравились. Зная, что к Белову приходят письма, поддерживающие его гражданскую позицию, я сказал ему, что настало время объясниться с читателями, почему для него сегодня важна публицистика.

Очерк «Слово к Москве» как раз на эту тему – отклик на письма читателей и на мою просьбу.

Белов начинает разговор с читательского послания: «Уважаемый Василий Иванович, почему не слышно Вас и не видно? И В.Г. Распутина нигде не слышно и не видно! Что же, Вы думаете, что ваши слова нам не нужны? Нужны, даже очень! Особенно в это смутное время».

Далее писатель переходит к разговору о том, как так получилось, что Москва стала государством в государстве, стала мачехой для русских регионов, а мэр Лужков платит дополнительные пенсии москвичам. Ругает и председателя Правительства Черномырдина, «имеющего акции Газпрома», об этих злополучных акциях я говорил на сессии Госдумы. Белов вопрошает о справедливости: «Боже милостивый, почему Москва так безжалостна, так жестока к тем людям, которые кормят ее и поят, одевают и обувают, защищают от врагов и захватчиков? Почему, дорогие москвичи, в конце XX века вы поставили на грань вымирания русское крестьянство, унизили и оскорбили армию? Вы скажете: это не мы. Это сделали президент и правительство. Тогда я спрошу, почему же вы терпите такое правительство?».

На какую бы тему Белов ни писал статьи, обязательно вставлял слово в защиту обездоленного, обманутого русского крестьянина. Упоминал часто и беды оскорбленной армии, понимая, что на ней держится государство.

Уход Белова в публицистику был вынужденным шагом. Он стал рупором времени, путеводной звездой и наконец – обличителем коррумпированной, олигархической власти. А народ нуждался в его справедливом и крепком слове как в лекарстве. Кто-то должен был в тяжелое время делить все тяготы и беды вместе с народом. Для писателя Белова другого выбора не существовало, он имел крестьянскую душу, чистую, светлую, он знал истинную цену и слову, и труду. Мало кому известно сегодня, сколько человеческих душ спасено было тогда благодаря его твердой и честной позиции, заявленной и в печати, и на встречах с людьми.

В тот приезд в Москву Белов не успел подарить новую книгу знакомым депутатам. Спешил в Вологду. Передал мне десяток экземпляров, и я по составленному им списку прошел по кабинетам и вручил подарки со словами: «Белов просил лично передать». Книжки получили Бабурин, Глотов, Лукьянов, Илюхин, Хайрюзов и другие.