Читать книгу Цицерон. Поцелуй Фортуны - Анатолий Ильяхов - Страница 10

На следующий год, удачно распорядившись урожаем овощей, вина и фруктов, глава семьи купил у разорившегося ремесленника уличную красильню с десятком рабов. Марк увидел приобретение отца в семь лет, когда впервые приехал с ним в Рим. Красильное производство представляло собой обыкновенный проулок, но с рядами вместительных ям, облицованных кирпичом, в которых с утра до темноты кипела и пускала многоцветные пузыри тяжёлая смрадная масса. Между ямами безмолвными тенями суетились полуголые люди, перемешивая раствор с тканями.

Едкие испарения едва не свалили мальчика с ног. Дыхание перехватило, он закашлялся, но не убежал. Отдышавшись, Марк с интересом продолжал наблюдать за происходящим и не сразу заметил подошедшего к нему незнакомца – высокого, худого и жилистого, с бронзовым кольцом в ухе, как у остальных рабов. Это был надсмотрщик.

– Чем молодой хозяин интересуется? – спросил он с ухмылкой.

Марк показал рукой в сторону огромной каменной чаши, над которой суетился человек, весь в пыли и с толкушкой в руках.

– Что он делает?

– Готовит марену – это краситель, с помощью которого получают разные цвета – от чёрного до розового и даже огненно-красного. Предварительно корни марены промывают, просушивают и дробят. А потом их измельчают в порошок, чем сейчас и занимается этот человек.

Марк хотел было о чём-то спросить, но надсмотрщик, увлечённый собственным рассказом, не давал ему вставить ни слова.

– Помимо марены есть шафран, корень лотоса, дубовая кора, скорлупа свежих орехов – каждой ткани нужен свой краситель. А там… – Он указал на чан, в который засыпали какие-то листья и заливали их водой. – Делают особенный раствор. Сейчас всё только подготавливают, а завтра раствор будут «бить» лопатами, пока не появятся хлопья синего цвета. Затем выпадет осадок, который извлекут, отжав из него всю влагу, и высушат. Так мы получим ценнейшую краску – индиго. Она даёт самый дорогой из всех цветов – фиолетовый. А тебе какой цвет нравится, хозяин?

– Пурпурный!

Надсмотрщик осклабился, показав редкие зубы:

– Это цвет полководцев-триумфаторов. Маленький господин хочет носить такую тогу?

Марк нахмурился – не хватало ещё, чтобы рабы над ним посмеивались!

– Я буду носить тогу триумфатора! – выпалил он, придав своему голосу столько убедительности, сколько позволял его нежный возраст. – Расскажи мне о пурпуре.

О чудесном красителе надсмотрщик знал довольно много. Ведь он родился в Финикии, неподалёку от Тира. А как известно, только ловкие ныряльщики, рискуя жизнью, достают со дна морского особых улиток, панцири которых потом высушивают, дробят, загружают доверху в свинцовые чаны и разводят над ними медленный огонь. Через десять дней в полученную массу добавляют соль, после чего выкачивают из неё рассол.

– Вон, видишь. – Раб указал на развешанные по двору мокрые тряпки неприглядного серого цвета. – Они окрашены в пурпур.

– Ты издеваешься? Какой же это пурпур?!

И надсмотрщик начал терпеливо объяснять, что настоящий цвет пурпура проявляется не сразу, а после того как хорошенечко впитает в себя солнечный свет. Только в том случае пропитанная раствором ткань приобретёт зелёный, затем синий и напоследок багряный оттенок, а окутывающий её сильный запах чеснока позже улетучится.

– Пурпур – самый дорогой краситель. На приготовление щепотки пурпурного порошка понадобится тысяча двести улиток! Представь, сколько денег тебе придётся заработать на свою тогу.

– Когда я вырасту, у меня будет много денег! – не раздумывая ответил Марк.

* * *

В очередную поездку в Рим отец снова взял с собой старшего сына. На этот раз он показал мальчику ещё одно семейное приобретение – небольшую прачечную, фуллонику, с тремя постоянно горящими печами под огромными бронзовыми котлами и шестью измождёнными трудом рабами при них. Дело оказалось выгодным, так как основная масса римских семей не располагала условиями для стирки белья и одежды в домашних условиях.

Фуллоника представляла собой огороженное верёвками место на улице между домами. Смрад вокруг стоял нестерпимый, но Марк терпел и внимательно наблюдал, как рабы погружали в котлы с горячей водой заношенные до предела туники, тоги, покрывала и простыни. Отстирать ткань одной водой не представлялось возможным. Римляне носили одежду, почти не снимая – до черноты и дыр. Приходилось добавлять в смеси с сукноваляльной глиной раствор соды.

– Отец, откуда такой неприятный запах? – спросил Марк, зажимая себе нос.

Отец рассмеялся:

– Деньги не могут плохо пахнуть, сын мой!

Он объяснил, что слишком грязную одежду и бельё кипятят в моче. В соединении с жиром, оставшимся на ткани от человека, она даёт обильную пену и… всё отстирывает. Мочу забирают из керамических сосудов в общественных уборных, покупая разрешение у муниципалитета.

Пока он рассказывал, один раб влез голыми ногами в чан с одеждой, залитой десятидневной мочой, и начал приплясывать, выжимая грязь и пену. Эта процедура была обязательной. Только после неё одежду вытаскивали из чана, раскладывали на каменной плите и отбивали палками, ополаскивая затем в проточной воде. Выстиранные вещи развешивали для просушки на жердях и верёвках, перегораживая улицы, а чтобы воры не украли, бдительно стерегли. В завершение всего вещи разглаживали каменными валиками, после чего рабы во главе с надсмотрщиком разносили их по домам заказчиков, получая установленную плату.

Каждый день работы красильни и прачечной приносил семье Цицеронов неплохой доход. Кроме того, шли деньги из имения в Арпине. Нужда ощущалась всё реже и уже не столь значительно.

Марк и Луций подрастали. Родители задумывались об их учёбе. Чтобы в будущем мальчики могли занять достойные государственные должности, им нужно было дать блестящее образование. Для этой цели отец не жалел средств, терпения и времени.