Читать книгу Цицерон. Поцелуй Фортуны - Анатолий Ильяхов - Страница 11

Начальное образование дети в семье Туллиев получали в Арпине, дома. Позже Марк говорил, что ему повезло с детством по той причине, что он не вылезал из отцовской библиотеки. Ещё толком не научившись читать, он благоговел перед папирусами и пергаментами с трудами греческих и латинских мудрецов. Отец поощрял увлечение старшего сына, говорил, что плохих книг не бывает, от каждой есть чему научиться.

Увлечение чтением дало Марку чувственное восприятие окружающего мира – природу, взаимоотношения людей. Мальчик приходил к ручью, мирно журчащему неподалёку от родительского дома. Заглушая щебет птиц в прибрежных зарослях, он во весь голос пересказывал очередной греческий миф или занимательную легенду о чудовищах и героях. В такие моменты он сам, представляя себя героем, сражался с тёмными силами ради счастья людей, справедливости. Прочитав путевые записи какого-нибудь грека, мальчик «превращался» в бесстрашного путешественника, покоряющего новые земли, знакомящегося с неизвестными ему ранее народами. Ну а ради римского народа и Отечества он готов был к преодолению любых трудностей. Готов был терпеть неудачи, и даже боль. И от осознания этого в юной душе крепла тихая радость, а в голове рождались мысли о предстоящей славе и почёте.

* * *

В зажиточных римских семьях мальчики и девочки приобщались к традиционному образованию с семи лет, нередко в совместном обучении. Римлянки, в отличие от многих гречанок, с юных лет свободно читали и писали, познавали литературу, имели представление о философии и ориентировались в политике вместе с родителями, братьями и мужьями. Некоторые увлекались астрономией, изучали математику, писали научные сочинения и даже ораторствовали наравне с мужчинами. При этом они успевали исполнять супружеский долг, рожать и воспитывать детей и вести домашнее хозяйство. Как правило, начальное образование детей проходило под наблюдением матерей обученными рабами, вольноотпущенниками или приходящими учителями, чаще выходцами из Греции. Малоимущие родители отдавали детей в «школу», в которой все науки нередко преподавал один учитель.

Семья Цицеронов, как ни стеснена была в средствах, могла себе позволить отдать сыновей на учёбу образованному рабу или наёмному греку, но отец взялся за это сам. Супруга поначалу возражала, а он говорил:

– Я не хочу, чтобы даже самый образованный раб наказывал моих детей, если учение будет даваться им туго, – сёк розгами, драл за уши… И разве не противоестественно благодарить раба за то, что он учит грамоте детей своего господина?

Отец начал с того, что заставил сыновей заучивать наизусть стихи латинских поэтов. Затем посвятил их в историю родного города – Арпина, объяснив, что малая родина для любого человека – всё равно что мать. Учебные занятия он совмещал с воспитанием – выписывал различные моральные сентенции, многие из которых потом вели Марка по жизни:

«Не говори пустое», «Победа любит старание», «Обдумывай дело заранее», «Не будь орлом среди галок», «Деньги не делают душу богаче», «Честно жить опасно, но достойно», «Побеждай врага не только доблестью, но ещё хитростью».

«Среди моих наставников отец оказался главным, поскольку мудрыми словами предохранил меня не только от дурных поступков, но и от дурной славы, – говорил Марк. – Я не пожалею о том, что имел такого отца, и не буду оправдывать себя, как некоторые люди, сожалеющие о том, что их родители не столь родовитые и знатные».

По завершении домашнего образования Марка, понимая, что совместное обучение с другими детьми полезнее индивидуального, отец отпустил сына на занятия в городскую школу Арпина. В школе учебный процесс проходил как добросовестное состязание сверстников, и каждый из них считал для себя делом чести первенствовать, стыдился, если отставал от остальных. К тому же мальчишки приобретали навыки общения – ценнейшее для римского гражданина качество.

На уроках грамматики ученики нараспев произносили стихи, разбирали с учителем стилистику, толковали авторские тексты. Помимо освоения законов поэтического творчества они учились воспринимать стихи неотрывно от музыки, человеческих чувств, философии.

Благодаря великолепной памяти и трудолюбию Марк с удивительной лёгкостью осваивал многие науки. Вызывая зависть сверстников, он в точности пересказывал всё впервые услышанное. У него появилось чувство художественного слова, ритма, интонации. Марк приобрёл прекрасную дикцию, выразительность речи и мимику.

В школе юноши также знакомились с законами римского общества, и Марк без особых усилий запомнил древние тексты «Двенадцати таблиц», которым следовать был обязан каждый гражданин. Родители его товарищей по учёбе приходили на занятия, чтобы послушать необыкновенно талантливого мальчика, и было очевидно, что их собственные дети существенно уступают ему в знаниях. Таковы были первые «триумфы» в жизни Марка Цицерона.

На уроках он стремился быть впереди остальных. Раньше латыни освоил греческий язык и удивлял окружающих чтением наизусть «Одиссеи» Гомера, моральных стихов Гесиода, Менандра и басен Эзопа. Усердно изучая латынь, он нередко говорил языком «Анналов» Энния, комедий Невия и трагедий Нинния. С явным удовольствием декламировал стихи латинских авторов, среди которых выделял Плавта и Теренция. Когда же начались первые занятия по красноречию, которые вёл ритор-грек, Марк сразу всех удивил. Непринуждённо, прибегая к остроумным выдумкам, справлялся он с заданием, когда предлагалось составить речь на заданную тему из области истории, мифологии, литературы или общественной жизни. Он часто выигрывал, когда затевалось «судебное заседание», при котором один ученик представлялся обвинителем, другой – защитником обвиняемого. В том и другом случае Марк Цицерон одерживал верх.

Он также увлёкся поэзией, и с возрастом это увлечение не угасло: в восемнадцать лет Марк перевёл на латинский язык стихотворение греческого поэта Арата «Явления» – о расположении звёзд на небе, времени восхода и захода светил. Узнав историю восхождения к славе военачальника Гая Мария – арпинского земляка и родственника Марка по матери, – под впечатлением сочинил «героическую поэму». Она пришлась по вкусу тем, кто знал Мария, и была одобрена знатоками литературы.

Детство и юность в Арпине запомнились Марку как самое безмятежное время, когда после занятий он беспечно играл со сверстниками в кости, орехи, в монетку, в мяч. Случалось, шалуны привязывали с помощью длинной нитки к ветке дерева пустой кошель и подбрасывали его на дорогу. Их забавляло, когда обрадованные прохожие наклонялись, чтобы поднять «находку», а та начинала «прыгать», как живая. Иной раз их «рассекречивали», и приходилось давать дёру. А это Марка уже совсем не веселило. Худенький и слабый, он избегал подвижных игр и не проявлял интереса к популярным среди его сверстников единоборствам.

Надо заметить, что отец его в этом только поддерживал. Он считал, что шумные забавы не помогут сыновьям стать судебными ораторами или адвокатами. А ему бы хотелось именно этого, поэтому он советовал мальчикам читать больше книг, чтобы «время зря не тратилось, а береглось и копилось для наук».

– Всё у нас чужое, одно лишь время наше. Но часть времени жизни утекает впустую, – наставлял он сыновей. – Позорнее всего потеря его по собственной небрежности, на безделье или на пустые дела. Удержишь в руках день сегодняшний – меньше будешь зависеть от дня завтрашнего.