Читать книгу В стороны света - Анатолий Жариков - Страница 11

Золотое и серебряное
Пастеризованное

Оглавление

1

Это – бич, и бродяга, и лох,

это – круче бродяги и лоха,

это – сваренный круто горох,

это – щёлканье после гороха.


Это – флейта и барабан,

это – град с барабана на грядку,

это – слёзы роняет баран,

как созвездие, – по порядку.


В мире тесно и духота,

челюсть месяца кривится болью,

мне, читатели, хохотать

бы, ан обсыпаны губы солью.


2

Я трясся, я зажигался и гас,

как будто пропал в зажигалке газ,

я тёк фруктовым при взгляде на вас,

как будто воду спускал в унитаз,

безукоризненное, как стон,

табачного цвета текло в унисон

признанье моё и мою антресоль

при виде ног ваших

тоже трясло.


3

Сто страниц прочитал Пастернаковой книги

и заснул на сто первой от шума метафор.

Мне приснились поэта нужда и вериги

и что я клеветник и пасквилей автор.

И с паучьими жалами серые мухи,

они ели поэтов и кровь их сосали,

собирались в союзы, вздымали руки

и кричали «Варавву!» из тёмного зала.


4

И через дорогу за тын перейти

Нельзя…

Борис Пастернак

Падаю на спину, в суть суеты

мурашиной и никого, кроме лета,

и свет со скоростью пустоты,

и жизнь со скоростью света,

и бесконечен открытый срам

в бездне цветущего храма,

и знается верно – умру вчера,

и кажется, что умер завтра,

мгновения катятся навсегда,

и торжествует тление,

и в каждой печёнке живая вода,

и в каждой почке – вселенная.

И время за солнцем уходит за тын,

и раньше утра петух

расскажет, что космос – наверное ты,

но космос печален и глух.


***

Пастернак один.

Но в каждом он растёт

по-каждому.


***

Луна, как первый блин,

снег падает, как башня Вавилона.

Ночь. Улица. Под жидким фонарём

следы невиданных зверей.

Пса Баскервилей лай. Аптека

уже закрыта, как ворота в рай.

Снег первый, словно сон о Беатриче.

Твой взгляд оливково коричнев.

Я весь кудрявый, будто Пушкин.

И юн, как Веневитинова стих.

В стороны света

Подняться наверх