Читать книгу Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи - Анатолий Юрьевич Шендриков - Страница 10

Как и говорил Кастор Персакес, через несколько часов парень пришел в себя. Все собрались в рубке, чтобы выслушать рассказ этого ди-джея-одиночки. Руки его были связаны – никто не знал, чего можно от него ожидать. Парень смирно лежал на диване.

Эбигейл сделала прохладный уксусный компресс, приложила к вспотевшему лбу незнакомца и подсунула под нос ватку, пропитанную нашатырем.

– Тьфу! Убери от меня эту гадость! – не успев толком разодрать глаза, закричал парень. Его легкие воспылали от едких паров спирта.

Эбигейл от неожиданности чуть не упала.

– Ну, наконец-то! – обрадовался Родриго, подойдя к парню поближе.

– Вы кто, мать вашу, такие? И почему у меня болит голова? – зажмурившись от боли, взвыл он. – Какого черта мои руки связаны?

– О! Уже не такой любезный, – обратил внимание лейтенант.

– Почему я связан? Кто вы? – продолжал засыпать вопросами тот. Но, так и не дождавшись ответа, успокоился и обиженно попросил воды. Эбигейл напоила его водой, и Родриго тут же продолжил беседу.

– Ладно! Хватит уже любезностей! Сначала ответь, кто ТЫ такой, а затем, МЫ, возможно, расскажем, кто… и откуда пришли.

– Но я не знаю, кто я такой… – очень правдоподобно протянул парень, глядя на испанца. Он смотрел на него словно ребенок, потерявшийся на вокзале. Галгут даже шмыгнула носом. Казалось, что ситуация растрогала женщину, но причиной тому была меловая пыль, на которую у нее была аллергия.

– Как не знаешь? – недоверчиво спросил лейтенант. – Если ты затеял какую-то игру, то предлагаю закончить ее прямо сейчас. Ты уже в курсе, что я не люблю шутников! – пригрозил он.

– Какие еще шутки? Я правда ничего не помню, кроме песен своего любимого исполнителя, которого зовут Навин Тагор. Я могу слушать его голос вечно.

– Вполне возможно, – вставила Эбигейл, – что это посттравматический синдром. Он может не помнить произошедшего. Через некоторое время память восстановится, а вот частично или полностью, никому не известно.

– Нееет! – остановил ее парень. – Вы не поняли! Я помню, как сюда ворвался этот «добрый» человек с ножом, а вслед за ним примчался вот тот красавчик-брюнет, – указал он кивком на Родриго. – Я помню, как сам здесь оказался, откуда и зачем пришел, но не помню своего имени. То есть я его как бы и не забыл, но оно мне просто больше не нужно. А это, выходит, то же самое, что и забыл.

– Хорош кривляться, мальчик! – вышел из себя лейтенант.

– Постой! – остановил его Родриго.

– Попомни мои слова, Родриго, здесь что-то нечисто! – предупредил лейтенант и вышел на балкон, чтобы затянуться корри и немного остыть.

– Мы этого не узнаем, летеха, если ты так и будешь его перебивать! – крикнул ему вслед испанец. – Ну, рассказывай, откуда ты пришел и где народ, который здесь обитал? – присев рядом, спросил он.

– Я пришел с востока, – сказал тот, после чего народ сразу же оживился и стал переглядываться. – Нас там много. И жизнь кипит, – с воодушевлением рассказывал парень, задумчиво глядя в потолок. – Но сюда мы пришли в поисках людей, – переключился он на Родриго. – Мы хотели позвать их с собой. У небольших поселений нет шансов выжить в этом мире. Мы пытались им это объяснить. Но местные жители почему-то встретили нас враждебно. Началась потасовка, затем она переросла в перестрелку, в итоге были жертвы. Но мы просто защищались! И в братской могиле все усопшие должны вознестись к небесам вместе с огнем и дымом, – с серьезной миной рассуждал он. – Нет больше грешников на этой планете, остались только те души, которые оказались самыми терпеливыми.

– Что ты заливаешь! – выкрикнул с балкона лейтенант. – Тьфу!

– Я говорю правду!

– Но почему жители встретили вас враждебно? Видимо, у них были на то причины? – уточнил Родриго.

– В том-то и дело, что видимых причин не было. Они не поверили, что мы бескорыстны и предлагаем им попытаться хоть что-то сделать для выживания, вместе, а не просто сидеть в кресле и ждать смерти. Вы сами видели, что те, кто ушел с нами, те благоразумные люди не взяли с собой ни-че-го! – слушающие искатели одобрительно закивали. – У нас есть все, что нужно для выживания в этих условиях: одежда, жилье, еда, вода, алкоголь и работа, много работы, по которой все так соскучились. Мой народ считает, что проблема человечества в том, что большинство не считает себя причастным к великому делу. Но мы можем доказать обратное. У нас есть работа – она и делает нас счастливыми. Вам просто некогда будет сидеть и копаться в собственных мыслях. Как раньше. Люди обленились, и все, чем занимаются – так это жалеют себя. Нельзя этого делать! – уверял он. – Даже в этом новом мире нужно попытаться найти себя. Ступив на свою тропу, ты уже не захочешь жить иначе. Как говорит мастер Масуд, мы все идем своими «Тропами Кориолиса».

– Тропами чего? – расхохотался лейтенант. – Чертовы сектанты!

– Тропами, по которым ведут нас силы судьбы и предназначения.

– Я знаю только одну силу, которую может обеспечить твой Кориолис – силу отклонения пули по отношению к твоему виску, – сказал лейтенант.

– Вообще-то не силу, а направление отклонения! – исправил его связанный парень. – Нельзя путать Силу с Направлением. Это разные вещи! Но мой народ считает их взаимодополняющими.

– Хорошо! Ты так много сказал о своем народе и вашей философии, но так и не сказал, откуда вы все же пришли. Это тайна? – спросил заинтересовавшийся рассказом парнишки Родриго Видэл.

– Нееет! Вовсе нет! У вас есть карта?

– Конечно! Вот, держи! – испанец вытащил из сумки, накинутой через плечо, свернутую карту.

Парень молча, с намеком, указал на веревку, связывающую руки. Испанец посмотрел на лейтенанта, как бы интересуясь его мнением, но тот сказал, что бремя выбора теперь лежит только на нем, равно как и его последствия. И перед тем, как перерезать веревку, Родриго задал пареньку еще один вопрос:

– Но почему ты не ушел со своими людьми?

– Я же сказал, что хотел сыграть небу… и Солнцу… и птицам, что сидят в клетке.

Здесь уже лейтенант не выдержал:

– Ты погляди, он еще насмехается! Честное слово, я сейчас замочу этого мелкого урода! – закричал он. Всем нутром бывший военный чувствовал, что здесь что-то не так. И его бесило то, что этого, кроме него, больше никто не замечает.

Кастор Персакес схватил парня за горло так, что тот захрипел. Он не собирался его пугать, он хотел его убить, как тех террористов в деревне, которая считалась заброшенной. Но Родриго удалось вырвать связанного парнишку из лап крепкого вояки.

– Прекрати! И это последнее предупреждение! – пригрозил он лейтенанту.

– Дело твое, парень! – брезгливо оттолкнул от себя Ди-Джея лейтенант. – Но когда мы все окажемся в беде, лучше не подходи ко мне за советом, ясно?! Это тоже было моим последним предупреждением!

Лейтенант отчасти разочаровался легкомысленному поведению Родриго, но в глубине души рассчитывал на то, что испанец знает, что делает, а в нем лишь говорит боль от старых, еще кровоточащих душевных ран.