Читать книгу Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи - Анатолий Юрьевич Шендриков - Страница 16

Бабушка Зои Скаврон была кухаркой. У нее заболело сердце, когда та узнала, что внучка отправляется, как ей казалось, на поиски своей погибели. Бабушка Грася была человеком суеверным, и при каждом удобном случае раскладывала на стол карты и гадала. И реальные угрозы не казались такими опасными, как те же хлопоты ее драгоценной внучки по постоянно выпадающему бубновому валету. «Он должен будет повстречаться внученьке в пути и охранять ее, словно пес, от всяких бед», – думала бабушка. Также часто выпадала долгая тернистая дорожка, но ни разу не выпала болезнь или, хуже того, – смерть. Только это и сдерживало бабулю от бесконечных причитаний. Старикам-то и повода не надо, чтобы расстроиться или распереживаться.

Зоя наклонилась к бабушке и приобняла ее со спины, поцеловав в ушко, когда та в очередной раз разложила масти на столе.

– Ты опять гадаешь, бабуль?

– Гадать-то гадаю, только веры этим картам уже нет. Будто поослепли они к чертовой матери. Только дорогу и видно! – беспокоилась старушка.

– Значит, все будет хорошо! Погуляю немножечко да вернусь домой, – успокаивала ее Зоя.

– Ой, дай Бог, Зоечка! Дай Бог! Но знала бы ты, как мне не хочется, чтобы ты вообще отсюда уходила.

– Я ненадолго, обещаю. И тридцати кастрюль журека14 не успеешь сварить.

– Да не журека уже, не борща на хлебном квасу – ничего уже не хочется готовить! Как представлю, что дитё ушло ночью черти куда! В жар бросает, а руки, так те и вовсе отнимаются, немеют – и все. Ой, Зоечка! Не углядела я за тобой. Мать твоя ругала бы меня сильно.

Зое стало жутковато от этих слов.

– Я еще жива, бабушка, перестань меня хоронить, ей Богу! – немного даже возмутилась девушка, недовольно надув губы и скрестив руки на груди.

– Окстись, Зоечка! Ты чего такого говоришь! Солнышко, поди за мной, – позвала ее бабуля. – У меня есть кое-что для тебя, – кряхтя, та поднялась со стула и, ковыляя, направилась к шкатулке. Достав оттуда какую-то побрякушку на грязном, затертом золотистом шнурке, она раскрыла ладонь девчонки и вложила ее туда.

– Это ж дедушкин медальон! – держа в руке зеленый медальон из кусочка оникса, удивилась Зоя.

– Возьми его с собой в путь, – зажимая тонкие пальчики внучки, ответила бабушка и сняла такой же, только красного цвета, со своей шеи. Это были две половинки одного камня, но разных цветов. По романтичной легенде, которую рассказывала бабушка Грася, этот камень треснул в кармане пиджака деда, когда тот ее повстречал. Они были еще совсем молодыми. Дед ничего тогда не сказал, а просто подошел к своей будущей жене, раскрыл также ладонь и показал молодой – такой же рыжей и красивой, как внучка – Грасе, тот камень, сложив две его половинки. Камень был прекрасен. Молодая Грася не задавалась вопросом, правда ли камень треснул в момент их встречи или нет, но через три месяца они с дедом поженились, а через год на свет появилась мать Зои.

– Что ты делаешь, бабушка? – возмутилась было Зоя.

– Надень мой медальон, а второй спрячь подальше.

– Но зачем мне два?

– Второй для бубнового валета, который тебе повстречается! – будто устав повторять одно и то же, проговорила бабушка.

– Какого еще валета? Даже если и есть валет, то он крестовый или пиковый. И зовут его Родриго.

– Карты говорят не о нем. А они не умеют врать. Деточка, просто возьми медальон с собой и отдай тому, кого выберет сердце.

– Спасибо, бабуль! – Зоя расплакалась, прижавшись к груди старушки.

Вместо того, чтобы выспаться перед первым днем подготовки, Зоя прорыдала все это время под одеялом. Почему-то ей казалось, что она больше не увидит бабушку. Она пыталась выбросить эту мысль из головы, но ничего не выходило. Невидимые силы тянули ее навстречу опасностям, и они были гораздо мощнее тех, что пытались удержать рядом с родным человеком. Она хотела бы отказаться, но не могла. Это было сильнее ее понимания. Судьба сама сделала за нее выбор.

Раньше старики верили в сказания, приметы и Слово, которое есть, и никакая сила не способна изменить предначертанного. Трезвый ум грубыми параллелями пересекался с Божественным началом и истины воспринимались с благодарностью. И нет такой истории, где вера играла бы второстепенную роль.