Читать книгу Записки автохтона - Андрей Абаза - Страница 6

После блаженства учебных сборов военная судьба повернулась к Сорокину лицом: он прибыл на новое место – командиром танкового взвода – и понял, что значит старшинская присказка «Чтоб служба мёдом не казалась…».

Сорокин до, во время и после прохождения службы слышал не одну сотню рассказов о «непобедимой и легендарной Красной Армии», прочитал не один десяток опусов (незабвенные «100 дней до приказа» Ю. Полякова – самый щадящий вариант описания казарменного быта), где авторы и исполнители выводили два нехитрых мотива: личный героизм рассказчика (автора) и «свинцовые мерзости» службы (дедовщина, тупость командиров, воровство прапорщиков, отсталость и бардак).

Ничего героического Сорокин не совершил, страну не спасал, врагов не разил. Все тревоги, связанные с особенностью реагирования армейского механизма на внешние раздражители (ночёвка в оружейке с 10 по 12 ноября 1982 года, «шутка» Рейгана о начале атомной бомбардировки СССР 4 сентября 1983 года, повышенная боеготовность во время похорон Ю. В. Андропова) казались естественными, обыденными.

«Дедовщины» он не заметил нигде, правда и методы борьбы с ней в дивизии были неординарными. Линейные танковые батальоны формировались солдатами и сержантами одного года призыва, т.е. после весеннего выпуска учебок полностью заменялся состав 1 батальона, все одного призыва, 6 месяцев службы, осенью – состав 2-го батальона, следующей весной – 3 батальон, таким образом предполагалось, что все отношения внутри батальонов будут строго уставными. «Эти штабные придурки» – элегантное определение майора Кочкина – «считают, что пару синяков у духов важнее боеспособности части, батальон не готов ни к чему, всех надо заново учить, не на кого опереться» – заявил громогласно комбат – 1 на полковом разводе после ознакомления с новым пополнением прибывших из «учебок» механиков, наводчиков и командиров танков, чем сильно осложнил и так неблестящую свою карьеру.

Сейчас Сорокин думает, что «дедовщина» эта – следствие малой занятости и бессмысленности большей части занятий воинов Советской Армии, а также выстраивание естественной иерархии внутри искусственно заданных моделей поведения.

Для самого Сорокина такая система комплектования оказалась спасительной, он в январе 1983 года принял взвод, состоящий только из «дедов», все они ждали дембеля в апреле, но не все его дождались даже в июне. Именно эти «деды» и научили Сорокина всем танковым премудростям, водить Т-62 и стрелять из него к весне он научился на твёрдую «четвёрку», полностью подтвердив мудрость великого и ужасного комбата Кочкина. После представления командованию танкового батальона лейтенант Сорокин выразил сомнение в возможности стать танкистом, если готовили его на мотострелка.

«Лейтенант, ты русский? Образование высшее? Не ссы, в Ковровской учебке за полгода из неграмотного чабана делают наводчика, ты у меня через полгода призы будешь брать, если начнёшь служить и перестанешь менструировать…» – комбат был прав, Сорокину даже понравилось чувствовать себя «чугуном», «сорок тонн говна» (так майор Кочкин любовно называл Т-62) вскоре начали слушаться свежеиспеченного танкиста.

В мае пришли «духи», но Сорокин уже знал, что с ними делать, чему учить и что спрашивать. В мае же стало известно, что осенью состоятся дивизионные учения с боевой стрельбой в присутствии командующего Московским военным округом генерала армии П. Г. Лушева (1923 – 1997 гг.)

2 и 3 батальоны состояли уже из «дедов» и «черпаков», поэтому первый батальон получил 4 месяца непрерывной полигонной подготовки. «Хочешь что-нибудь узнать – начни этому учить…». За 3 летних месяца Сорокин ночевал в городе и пировал в «Столбах» (это быстро стало синонимами) раз 6, высох, почернел, перестал менструировать и стал танкистом, по команде «По местам!» крышка люка на 8-й секунде хлопала его по голове, взвод выполнял все нормативы с запасом, сам он гонял свой «334» «змейкой», по буеракам, ямам и грязи, которых не боятся ни танки, ни танкисты.

Вождение перемежалось стрельбой из всех видов танкового вооружения, правда из пушки стреляли «вкладным стволом» калибра 23 мм, чтобы экономить штатные снаряды калибра 115 мм. К Дню танкиста (для тех, кто не в танке – второе воскресение сентября) вернулись в Дзержинск, два дня отдыхали всем батальоном (офицеры – в «Столбах», личный состав – в казарме) и начали готовиться к дивизионным учениям, которые должны были проводиться в знаменитом ГУЦе – главном полигоне МВО, в лесах к западу на 40 км от благодатного Дзержинска.