Читать книгу Собирай и властвуй (3т, или хроники Разделённого мира, Том 1) - Андрей Анатольевич Андреев - Страница 21

Рута и Барагуз в крохотной каютке, на жёстких лежанках, разделяет их узкий, в пару шагов, проход. Со стороны головы большая скрипучая дверь, со стороны ног сундучок под скарб, прикрученный к полу. Воздух тяжёлый, с вонью ржавчины, с трудом входит в горло, с трудом выходит из лёгких. Рута чувствует, что ещё немного, и задохнётся, потому поднимается, проходит сквозь дверь. Каютки охватывают кольцом трюмы, трюмы охватывают кольцом машинное отделение. На миг стены становятся для Руты прозрачными, видит в центре машинного отделения огромный артефакт-механизм, крутящийся огненным колесом. Так вот оно какое, сердце баржи!

Рута следует дальше, узким трапом поднимается на верхнюю палубу, пролезает сквозь люк. Четыре высоких борта, четыре шпиля-оберега по углам, с красными огоньками в навершиях. Основную часть палубы занимает груз – сложенные штабелем брёвна, меньшую – надстройки вроде капитанской каюты, камбуза, голем-склада.

– А ты что здесь делаешь? – капитан Вульм появляется словно бы из ничего, хватает за плечо.

– Я недолго, – лепечет Рута, – я подышать…

Глаза у капитана в красных прожилках, серая кожа в язвочках, волосы тоже серые, свисают сосульками. Голос же подобен грому, грохочет на самое ухо:

– Надышишься, сукина дочь, ты здесь такого надышишься!..

– Ещё немного, мой дорогой, и погубят её не вредные испарения, а твои вопли…

Это говорит женщина, выглянувшая из голем-склада – волосы острижены коротко, морщинки в уголках губ, уголках светло-зелёных глаз. А в следующий миг она уже рядом с капитаном и Рутой – высокая, одета в мужское, через плечо перекинута перевязь с метательными ножами.

– Отцепись, Натала, – Вульм неохотно отпускает плечо Руты, – не лезь не в своё дело.

Дав знак Руте, чтобы стала за спину, Натала улыбается капитану:

– С твоего позволения, я о ней позабочусь.

– Как знаешь, – на ременной петле у Вульма большой молот-киянка, забрасывает на плечо. – Моё дело – предупредить.

– А он прав, – говорит Натала после того, как капитан скрывается за штабелем брёвен, – здесь опасно.

– Знаю, – Рута вздыхает, – но внизу так тесно, так душно…

– А ещё скучно, – кивает Натала. – Пошли, кое-что покажу.

Стоит им подойти к борту, как ночь сменяется днём, мир, до того чёрный, меняет краски: чёрной остается только река, серый берег переходит в серое же небо, на нём белый глаз Игнифера.

– Сейчас будут мамонты, – говорит Натала голосом Айрис, – не пропусти.

Баржа с лохматыми исполинами проходит быстро, Рута смотрит во все глаза. Девочкой она мечтала увидеть – хотя бы одного, хотя бы издалека! – как же долго пришлось ждать, пока мечта исполнится.

– Какие красивые, – шепчет, вцепившись в обледеневшую кромку борта, – какие могучие…

Снова опускается ночь, звёзды на чёрном небе, звёзды в чёрной воде, Рута просит:

– А можно Чистое озеро увидеть? Ну, пожалуйста!

Натала к чему-то прислушивается, качает головой:

– Нет, пора тебе возвращаться в каюту.

– Но почему?

– Почему да почему – скрипов, что ли, не слышишь?

Появляется Вульм – снова из ниоткуда, отпихивает Наталу в сторону, грохочет:

– Дай-ка я!

Вскинута киянка, удар, и Рута, не успев даже ойкнуть, проваливается на свою лежанку. Барагуз как спал, так и спит, только на другой бок перевернулся. С Рутой же после удара что-то случилось, как бы проснулась во сне: знает, что будет дальше, во всех подробностях знает. Порывается было разбудить Барагуза, предупредить, но понимает – нельзя. Если нарушит ход сна, тот сломается, будто баржа, и затонет, забирая с собой. Потому Барагуза Рута не трогает, и вообще тихо сидит, лишь одну вольность себе позволяет: делает перекрытия баржи прозрачными.

– Скрип-скрип, – юркие рыбки скребут длинными заостренными хвостиками о днище, – скрип-скрип…

Это – мечехвосты, а где они, там завсегда и крупная гадина. Вот и она: на глубине под баржей проплывает нечто, похожее на очень большое бревно, спереди и сзади – полные игольчатых зубов пасти, тело покрывает чёрная чешуя. Вынырнув позади баржи, гадина поднимается над водой, словно змея, стоящая на хвосте, издаёт свист, от которого режет уши.

– Разрази меня гром, амфисбен! – кричит Вульм, – да какой здоровущий-то, стерва!

Гадина отплывает, становится, ухватившись пастью за пасть, колесом, колесо мчится на баржу… Удар!

– Натала, сыть рыбья, где големы? – капитан не менее страшен, чем чудовище.

– Оснащаю! – доносится со стороны склада.

– Коломёты им всем, коломёты! Иной снастью эту зверюгу не проймёшь!

– Не дура, сама поняла!

Из капитанской каюты тем временем появляются стражи-алхимики: Кунг и Дурной Глаз. Лица у них похожие – плоские, будто ударили сковородой, Кунга отличает большая белая борода, заплетенная в две косицы, Дурного Глаза – чёрное бельмо.

– Поторопитесь, господа чароделы, – гремит Вульм, – потопит нас эта зверюга!

Кунг становится с одного угла баржи, Дурной Глаз с другого; у Глаза простой ледяной жезл, у Кунга – посох с круглым навершием, сплетённым из проволоки, в нём, как в тюремной клетке, мечется огонёк. Алхимики выкрикивают заклинания, на водную гладь опускается огненный ковёр, его прошивают ледяные копья. Разъярённый, амфисбен наносит удар такой силы, что баржа кренится, часть брёвен переваливается за борт.

– Вот же нечисть! – размахивает молотом капитан, – язва гнойная!

Натала выводит големов-стражей, расставляет по левому и правому борту. Как обычно, по двое: один – стрелять, другой – заряжать.

– Что случилось? – внизу, в каютке, Барагуз просыпается, трясёт головой.

– Я не знаю… – Рута отводит глаза.

Два угловых стержня потухли, с левой стороны баржа потеряла защиту. Амфисбен вгрызается в боковой борт, другую пасть перекидывает на палубу. Проглочен один голем, другой, затем и капитан, бросившийся на гадину с киянкой. Алхимики бьют совместным заклинанием – огненной сферой, исторгающей ледяные стрелы, сбивают тварь с баржи.

– Он вернётся, – говорит Кунг, – ибо вкусил крови. Нужно восстановить стержни, иначе погибнем.

– Я пуст, – отзывается Дурной Глаз, утирая тыльной стороной ладони кровь из-под носа.

– У меня сил достанет, но лишь на один, – Кунг смотрит на огонёк в навершии посоха.

– Есть два латентных среди пассажиров, помнишь?

– А это выход… – Кунг оглаживает бороду. – Свою же силу сохраню для боевого заклинания.

Наверх их выводит Натала: Барагуз озирается, как загнанный зверь, Рута идёт к своему стержню спокойно. Алхимики берут крупицы заключённой в них силы, разжигают пламя охранных чар.

– Что бы ни случилось, не сходите с места, – предупреждает Кунг, – вы теперь и есть стержни.

Амфисбен появляется с того угла, где Барагуз, поднимается над баржей, клацает зубами. Кунг рядом, делает над навершием посоха пассы, приговаривает:

– Сейчас, я сейчас…

Однако, Барагуз не выдерживает – срывается с места, бежит.

– Стой! – Натала пытается его удержать, но отброшена, откинута сильным толчком.

Один из големов разворачивается, стреляет, кол меняет в полёте направление, догоняет человека, пробивает насквозь. Барагуза бросает на борт, какое-то время он за него держится, затем переваливается.

Рута тоже пробита колом, колом боли. Сама не понимает как, но держит два стержня сразу, а они пьют её, пьют.

– Ты должна выстоять, – голос Дурного Глаза над самым ухом, – должна…

Кунг тем временем заканчивает заклинание, бросает огненный шар. Амфисбен выдерживает и его, но панцирь защитных чар наконец-то лопнул. Первый же посланный Наталой кол пронзает гадину насквозь, вылетает с другой стороны.

– Так тебе, сучий потрох! – ликует женщина, – и ещё получай!

Руте уже не больно, только холодно, закрывает глаза. И просыпается. Суёт руку под подушку, достаёт четырёхгранный кристалл – тот угольно-чёрный, уменьшился вдвое.