Читать книгу Собирай и властвуй (3т, или хроники Разделённого мира, Том 1) - Андрей Анатольевич Андреев - Страница 9

По реке идёт тюремная баржа; на палубе не только големы-стражи, но и огромный снежный медведь – с ошейником, как и арестанты.

– Знаете, кого везут? – спрашивает Баандар, играя ножичком с костяной рукояткой.

– И кого же? – хлопает ресницами Айрис.

– Огненного Снежка банда, – ухмыляется Баандар, – с самого Острова сослали.

– Отец говорил, – спешит добавить Казарнак, – тринадцать посёлков сожгли, покуда их взяли.

– Ещё скажи – тринадцать городов со столицей в придачу! – Баандар смеётся, будто лает.

– Не веришь, не надо, – Казарнак отворачивается, отходит.

Руте Баандар не нравится: лицо острое, будто топор, и сам острый, резкий. Казарнак тоже не нравится, когда пытается к нему подластиться.

– Вот мороки будет, если Снежка этого в нашем остроге оставят, – говорит Айрис. – Он же, наверное, сильный чародей.

– В нашем и оставят, – говорит Баандар, – в каком же ещё? А против чар ошейник с подавлением, и вся недолга!

От посёлка, если прямо на север, к ледозаготовительному острогу вела просека. Ходить просто так по ней было нельзя, но «кулак» запреты не отпугивали, а притягивали. Летом пошли, без Ратмы уже, три года назад дело было. Маклай наелся по дороге каких-то ягод, живот ему прихватило, Казарнак нашёл для закрепления какую-то травку, чем только усугубил. Нет, до острога они всё равно добрались, только очень не скоро. И стены из заострённых брёвен видели, и две башни с воротами, и большое колесо над рекой. А их увидел острожный патруль, их схватили, и от отца тогда сильно попало.

– Сколько раз говорил, чтобы туда не ходили? – спрашивал он ледяным голосом под свист ремня, – сколько раз говорил, что опасно?

Те же вопросы задавал потом Айрис и она сильно визжала, а Рута все удары приняла молча, потому что знала – за дело. Видела, какая чёрная туча поднимается над колесом, слышала гул, будто бы пчелиный рой. А ещё поняла тогда, что отца «рой» не трогает, есть у него какая-то защита. Связано это было со шрамом, о котором Баглай не рассказывал никогда, и никто не рассказывал, а у самой Руты расколоть орешек тайны не вышло, оказался не по зубам.

– Отец пришёл, сам не свой, а Фаргал ему под руку… – Айрис встречает у ограды дома, по щекам катятся горошины слёз. – Говорила же я, много будет мороки: и убил он кого-то, и едва не сбежал…

– Кто не убил? Кто не сбежал? – Рута только что вернулась с починка, ничего не может понять.

– Да Огненный Снежок этот, Снежок!

Рута хочет обнять сестру, успокоить, но чувствует – дома неладное, нужно спешить. Вбежав, замирает, словно сковал мороз. Отец бьёт Фаргала – бух, бух! – Сабрина пытается встать между ними, мать плачет, закрыв лицо руками, Бригитта прячет за спиной Нина. За что же он его так? Не то слово сказал? Не так посмотрел? Тот случай, когда для пожара достаточно искры. «Это из-за меня, – думает Рута, – всё из-за меня…»

На отказ Киприана взять её в ученицы отец крепко обиделся, пусть и не показывал вида. После того, как Фаргал попросил артефакт для Сабрины, обиделся и на него. Рута знала, поведали колокольчики.

– Не лезь под руку, слякоть! – получает удар и Сабрина, охает, сгибается пополам.

– Убийца!.. – Рута сама не понимает, как в руках у неё оказывается бадейка с Чистюлей, как выплеснувшаяся вода превращается в кулак, а кулак ударяет отца.

– Ох, ты же… – смешно всплеснув руками, он падает. Падает и лежит, будто мёртвый…

Пусть Рута знала, кто лишил маму ребёнка четыре года назад, она так никому и не рассказала, что знает. Не смогла. Знание смёрзлось ледышкой, и вот ледышка разорвалась, разлетелась осколочками. Если Сабрину не защитить, погибнет ребёночек, а такого допустить она не могла. Нет-нет, никак не могла!

– Что ты сказала? – Баглай, пусть с трудом, но поднимается. Из носа бежит кровь, губа лопнула, щека дёргается быстро-быстро.

– Убийца… – говорит Рута, но уже тише, отступает на шаг. – Ты – убийца, и я тебя ненавижу…

– Не тронь её! – кричит кто-то. Мама? Бригитта? Фаргал?

Пятясь, Рута обо что-то спотыкается, падает, прикрывается бадейкой. Баглай её вырывает, отбрасывает, отвешивает, ухватив за волосы, затрещину. В голове Руты звенит, слух куда-то пропал, она хочет подняться, но ноги почему-то не слушаются. Рядом пузырится Чистюля – буль-буль-буль, дайте воды! Глядя, как он расползается, Рута думает: «Это умирает моя волшебная сила, исчезают последние крохи». Приходит холод, за ним темнота, Рута закутывается в них, как в одеяло.