Читать книгу Голос вражды - Андрей Андреевич Журкович - Страница 4

– Справа! Пригнись! – что есть сил, завопил я, ныряя под укрытие из замшелого валуна.

Нестерпимо яркий и белый, как молоко, поток света на миг ослепил меня. Послышался чудовищный грохот, за которым последовал очередной удар. По моим пальцам пробежала дрожь отката чужого заклинания. Жрецы знали, как пользоваться своей cилой и, как избегать ее неприятных проявлений.

– Интересно, как ему это удается? – подумал я восхищенно.

Противник не только перенаправил часть, возвратного удара своего заклинания на меня, экономя собственное здоровье. Фактически ему удалось, зацепить нас не напрямую. Противодействие, вызванное возмущениями атмосферы, после использования силы вернулось не к тому, кто ею воспользовался, а к другому обладателю дара. Поразительная находка солнечного жреца моментально породила в моем сознании с дюжину возможных применений, в числе которых самым очевидным была разведка.

– Не знаешь, где засел враг? Не беда. Бей наугад и лови направления, куда утекают отголоски силы. Вот, гады! – прошипел я, сплюнув под ноги кровь из закушенной губы.

Новой атаки так и не последовало. На той стороне леса решили немного сбавить обороты. Перед глазами все еще мельтешили разноцветные сполохи, но медлить уже было нельзя. Проморгавшись, я осторожно высунулся наружу. Участок земли, по которому пришелся удар неизвестного мне солнечного жреца, все еще дымился. Фуркоди застыла неподалеку, прижимаясь спиной к стволу огромного дуба, и сверлила меня глазами, полными искреннего изумления.

Магистры действительно смогли сегодня превзойти наши ожидания. Пока воинство Сагини Канемуста лениво выстраивалось в боевой порядок, походя, готовя лагерь для стоянки, идущая наперерез армия солов сделала, казалось бы, невозможное. Продолжая марш без остановок даже ночью, они атаковали наши позиции с рассветом и нанесли серию тяжелейших ударов. Жрецы больше не мешкали и не стеснялись пускать в ход всю разрушительную мощь своей силы.

Когда рассветные лучи едва коснулись наконечников их копий, солы пошли в бой. Со стороны это выглядело, чарующе и одновременно жутко. Пляшущие отблески солнца на щитах ослепляли нас с неестественной силой. Их построения, как фантомы, сменяли друг друга в раскаленном мареве, не позволяя определить точную численность и направление удара.

Герцог Сагини очень ясно увидел крах, к которому с каждой минутой катилось его предприятие, и пошел на риск. Отряд из десяти магов и шести ведьм, при поддержке роты пехоты, был направлен в ближайший лес для обходного маневра. Заигрывающие полки пехоты принялись раскачивать порядки солов, то тут, то там инсценируя переход в наступление, и в итоге добились своего – противник остановился в нерешительности выбирая направление для удара. Не давая врагу времени для раздумий, вся сила Конуманес была обрушена на солов, с присущей волшебникам Авалле находчивостью.

Завязалась битва за небо, в которой ни одна сторона не могла однозначно взять верх. Грозовые облака, появляющиеся из ниоткуда скрывали солнце, и тут же исчезали. Ярчайшие вспышки и внезапные порывы ветра, сворачивали пространство в исполинские торнадо, грозящие смертью всему живому в окрестностях. Используя возможность для нанесения внезапных ударов, в воцарившейся атмосфере всеобщей неразберихи, Сагини отдал приказ для наступления кавалерии, переходя в контратаку.

Черные рыцари Авалле с именем князя на устах обрушились на порядки солов, сминая и обращая в бегство. Со стороны ставки командования картина выглядела до нельзя ободряющей, однако вскоре из первых донесений стало известно, что кавалерийский корпус правой руки нанес удар по фантомам, которых солы услужливо подставили на острие атаки.

Представляя собой оптические фальшивки, фантомы стали отличной приманкой, обернувшейся смертью двум сотням человек. Ударившие по ним кавалеристы, осознали свою ошибку, уже проносясь сквозь ряды тающего воинства света. Искаженные рассветным солнцем миражи вспыхнули, и рыцари оказались в эпицентре пожара. Поскольку на пустом пространстве гореть было особо нечему, пламя продержалось не более пары секунд, но этого хватило, чтобы целый корпус оказался на грани уничтожения.

Преисполненный яростью барон смог себя пересилить, и не отдал приказ для общего наступления. Два армии продолжили играть друг с другом, то тут, то там, стараясь зацепить неприятеля и убить, как можно больше, минуя собственные потери.

Что до отряда, направленного для обходного маневра? Он ожидаемо попал в засаду! Меня жутко злил не только сам план, но и отсутствие его проработки. Диверсанты, привыкшие работать сообща, были доукомплектованы магами и ведьмами, которые в такие вылазки никогда не ходили. Несмотря на то, что сам замысел, отвлекающим выступлением спровоцировать солов разделиться, мог сработать, я нутром чуял неладное, но все равно вызвался идти.

Сказать по правде, у меня не было других вариантов. Фуркоди, как только услышала о предстоящей вылазке, буквально не слезала с меня, упрашивая и умоляя отправиться туда вместе. В конце концов, я согласился, взяв с нее обещание, не лезть на рожон. Ведьма даже на некоторое время затихла, перестав выступать, по любому поводу и без, прикидываясь приличной девушкой.

Хоть я и оставался на данном этапе частью армии князя, моя истинная задача была далека от убийства ни в чем не повинных солдат, поэтому приходилось держаться от больших схваток как можно дальше. Парализовать войну в одиночку не представлялось возможным, а значит пока оставалось лишь плыть по течению и ждать. Даже сменив личину и обретя новую жизнь, я чувствовал эхо смошадор в моих венах. Былая сила, древняя и беспощадная, более не спала, жадно впитывая отзвуки, запахи и голоса этого мира. Она была спокойна и величественна, словно река, но меня не оставляло ощущение ее хищности, поэтому я и старался избегать боя. Горе тем, кто загонит в угол обладателя такой мощи.

Дым от луча, пущенного жрецом, мало по малу рассеивался, а я продолжал наблюдать, улавливая малейшие магические возмущения и оценивая обстановку. Фуркоди сверлила меня взглядом, полным растерянности. Она явно не была готова к встрече с таким противником, и теперь искала защиты.

Опустившуюся на нас тишину нарушали лишь потрескивания горящих веток деревьев, да отголоски уходящей на восток грозы. Отряд солов показался вдалеке, прорезая дымку все еще тлеющей лесной плоти. Враги двигались группами по четыре, но сколько их всего, было не определить.

Они казались собранными и бесстрастными, но я готов биться об заклад, что это не совсем так. Солнечные жрецы – королевские подданные, идеалисты, изнеженные покоем и благосостоянием. Такие смотрели на выпускников Конуманес, как на прокаженных. Они отличались от нас так же, как белое от черного, и мне пришло в голову на этом сыграть. Там, где силу патриоту дает земля под ногами, его уверенность может забрать суеверный страх.

Убедившись, что они еще не заметили нас, я знаками дал понять ведьме, чтобы она выбиралась ползком. Солы продвигались очень медленно, изучая каждый куст и каждый камень, что давало небольшую фору во времени. Пока девушка преодолевала путь до моего укрытия, изредка одаривая меня многозначительными взглядами, я продолжал всматриваться в надвигающихся на нас врагов, изучая их, насколько позволяло расстояние.

Фуркоди вынырнула рядом со мной из-под переломленного ствола ели, и уже собиралась устроить отповедь, но я ее опередил. Перехватив занесенную для удара кисть, я прижал девушку к себе, поцеловав в губы. Она вздрогнула от неожиданности, но нисколько не сопротивлялась, запустив пальцы ко мне в волосы. Насколько это было умно, предстояло думать потом, если мы выживем. Прильнув к ее правому уху, я быстро зашептал:

– До них ярдов сто, не больше. Идут цепью, в группах по четыре. Сколько жрецов среди солдат не скажу, но думаю, что не так много. Наверняка, среди них один магистр, от него смердит чудовищной мощью. Нам не одолеть таких в открытом бою, но убегать еще более бессмысленно.

Она коротко кивнула, давая понять, что слушает.

– Ты сможешь укрыть нас так, чтобы они прошли мимо? – продолжил я, посматривая по сторонам.

– Думаю, да, – игриво поблескивая глазами, ответила она. – Я накрою нас самым мягким одеялом, какое мы бы могли найти в этом лесу, дорогуша!

– Слава Богам, сработало, – подумал я, с облегчением выдыхая. – Ее надо было встряхнуть. Такая ведьма принесет делу больше пользы.

Несмотря на прагматизм и конечные цели подобной выходки, что-то кольнуло в моем сердце, заставив на миг задуматься. Мы стояли в самом центре довольно дремучего ельника, и свет падал лишь в узкие щелочки, между густых зеленых лап деревьев. Один из теплых и ласковых лучей полуденного солнца касался щеки ведьмы. Я ухмыльнулся, подумав, как бы объяснили этот феномен магистры сол? Ведь это прямое напоминание о том, что война на суше лишь возня беспечных смертных, а для стихий мы все равны.

Ветер шелестел в вышине, донося до нас отголоски и запахи далекой битвы. Повинуясь инстинкту, я положил руки на талию Фуркоди, глядя в ее глаза. Легкое головокружение возвестило меня о том, что ведьма пускает в ход свои чары, но отчего-то не было желания им противиться. Самое странное в жизни – все время бежать, не давая себе возможности остановиться даже в малом, в самом простом и важном.

Так не к месту и не вовремя, я вдохнул запах паленой хвои и вспомнил переход через Гнилолесье. Каким удивительно далеким и прекрасным показался мне этот миг, хоть и нельзя сказать, чем именно. Словно глоток воздуха из другой жизни. Хотя, в сущности, так и было. Тряхнув головой, я отогнал сковавшее меня наваждение.

– Отлично, – пошептал я, подмигнув девушке. – Ударим по моей команде, когда они пройдут, как можно дальше. Не пытайся убить сразу всех. Устроим представление! Приготовь самые жуткие образы, на какие способна. Пора показать нашим солнечным зайчикам, кто в этом лесу волк.

Ведьма, пристально глядя на меня, нашарила за поясом крошечную склянку. Откупорив ее ногтем, она капнула на указательный и средний палец своей руки бесцветной жидкостью, которая тотчас начала испаряться. Фуркоди поочередно коснулась своего и моего лба, беззвучно шевеля губами. Я почувствовал легкий укол ее силы, и подался вперед, все глубже погружаясь в чары девушки, неотрывно следя за каждым движением. Ведьма обвила мою шею левой рукой, вновь запустив пальцы в волосы, когда мир вокруг подернулся рябью, растворяя свои границы.

Мир вздрогнул и пропал. Я недоверчиво повел головой по сторонам. Нас окружала кромешная мгла, и не осталось ничего, что бы свидетельствовало о происхождении этого места. Здесь не было ни тепло и ни холодно, ни сыро и ни сухо. Тьма давала только покой, который вселял уверенность и чувство безграничной свободы.

– Что это? – спросил я, восхищенно осматриваясь.

– Мой мир, – ответила она, продолжая плотоядно пожирать меня взглядом. – А сейчас он только наш.

Внезапно ее силуэт растворился в воздухе, но ощущение присутствия ведьмы осталось. Я замер, не двигаясь и сохраняя молчание, давая ей вволю насладиться производимым эффектом.

– Ты никогда не думал, где обитают темные души? Те, кого не приняли, ни здесь, ни там. Вы, людские академики, такие скучные, когда считаете, что знаете все, – пропела Фуркоди, так и не являясь мне воочию.

Мурашки побежали по моей спине, когда я почувствовал движение чужеродной силы за моей спиной. Стало не по себе. Это было сродни прикосновению медузы. Сначала едва ощутимое и холодное, а потом обжигающе горячее.

– Не играй со мной, маг, – раздался шепот прямо над моим ухом.

Кожи на шее коснулось что-то острое, словно несколько лезвий прочерчивали линии, но я продолжал стоять без движения, храня спокойствие перед сущностью, которой вверил свою жизнь. Я знал, что это бритвенно острые когти, способные в мгновение ока пронзить мою плоть, разрывая трахею и ломая позвонки, но оставался безмятежен.

– Совсем не боишься? – вновь прозвучал ее голос, уже с другой стороны.

Плеча коснулись пальцы, могильный холод которых, начал мгновенно расползаться по моему телу. Я оставался непоколебим и ждал, когда она закончит свою демонстрацию могущества.

– Посмотри на меня, – шепнула мне ведьма, убирая руки и отступая назад.

Сердце в груди застучало с неистовой силой, распространяя жар по моим венам, и учащая дыхание. Ей все-таки удалось меня пронять и заинтриговать. Чары Фуркоди плотно засели в моем мозгу, смешивая мысли и возбуждая от осознания того, что сейчас я находился в ее абсолютной власти.

– Ей нельзя доверять! Никому из таких, как она! Будь то темный или обладатель тальгедской искры… Их сила зиждется на лжи, – подумал я. – Но до чего же хочется ею насладиться!

– Посмотри на меня, – прошептала она вновь, ласково и нежно настолько, что окончательно подчинила мою волю.

Я обернулся, и наши глаза встретились. Но не было ни страха, ни ужаса или смятения. Это был ее истинный образ, и он был по-своему прекрасен. На меня смотрела бледная девушка, с черными прямыми волосами, достающими до самых колен. Её губы были светло-голубыми, а рот следка приоткрыт, будто она только что, хотела заговорить. Короткое платье из тончайшего льна, которое подчеркивало безупречную фигуру. Но оторваться я не мог от ее глаз. Не имеющие зрачков, они на первый взгляд казались лишенными эмоций. Но стоило чуть задержаться, и ты уже сам не свой, готов был на все ради нее.

Девушка не отводила взгляда, и мой разум все глубже проникал в недра ведьминых глаз, встречая на своем пути целый океан такого, что недоступно смертным, чья искра еще не разгорелась. На меня смотрела сапфировая бездна, и я знал, что уже готов ей проиграть.

– Теперь ты знаешь меня, а я тебя, – сказала она, украдкой улыбнувшись.

– О, поверь, ты не знаешь меня, – устало ответил я, вытирая пот со лба.

– Неужели? – прошептала она, склонив голову на бок, глядя куда-то мне под ноги.

Опустив взгляд, я увидел темную гладь воды, по щиколотку скрывающей мои ступни. С поверхности мелководного пруда смотрели две фигуры, очертания которых скрывала вытягивающая свет и окружающая нас тьма. Легкая рябь искажала наши отражения, но я отчетливо понимал, кого вижу сейчас. Охотник, что смотрел на меня, был молод, как и сотни лет назад. Змеиная кожа, усеянная татуировками, изумрудные глаза, горящие решимостью, словно он был вырван из боя мгновение назад. В этом взгляде не было безумия черного жнеца. Я видел чистую силу рожденного в джунглях, истинного хозяина Ломкай-гора. Он не был отмечен бездной, хотя ритуальные письмена смошадор покрывали его тело, как кузнец, покрывал узором эфес меча.

Наслаждаясь моим замешательством, Фуркоди весело рассмеялась:

– Не переживай, твоя тайна останется здесь. Я не так болтлива, как может показаться. Кстати, нам пора…

Окружающая нас тьма несколько раз мигнула и начала рассеиваться, обнажая стволы деревьев, выплывающие из колдовского тумана морока, наведенного ведьмой. Вокруг было тихо, только время от времени раздавалось пение одинокой ночной птицы. Я огляделся по сторонам, не веря своим глазам. За время нашего отсутствия лес накрыли сумерки, в которых растворились остатки войны. Пожары стихли, буря улеглась, а далекие отзвуки боя более не доносились до нас. Фуркоди осторожно коснулась моего плеча, обронив:

– Как думаешь, кто победил?

Я помедлил с ответом, пытаясь сориентироваться в пространстве. Скачек во времени смешал наши планы, хоть и спас жизни.

Вот, валун, за которым я укрылся, перед тем, как ведьма спрятала нас от жрецов. Он никуда не делся, значит, мы в том же самом месте. Но сколько прошло времени? Я опустился на колени и принялся изучать почву, насколько мне это позволяла царящая над миром ночь. Освещения не хватало, но пускать в ход силу я не спешил. Дух зверя без труда вывел бы меня на любые следы, но он больше не откликался на мой зов. К сожалению, переход в форму снежного волка оказался навсегда утрачен в момент смерти Кзора. Хоть тотемный покровитель и был связан с моей душой когда-то, он признавал определенного побратима из рода рунианцев, коим я больше не являлся. Нельзя сказать, что это было неожиданно, но по-своему печально. Сколько я к нему не обращался, зверь то ли спал, то ли не слышал меня.

Фуркоди некоторое время наблюдала за тем, как я обшариваю землю. Наконец, она не выдержала и снова заговорила:

– Хватит дуться, Малконри! Я ни в чем не виновата! В мире теней время течет совсем иначе. Я просто не думала, что промахнусь настолько сильно.

– А настолько это насколько? – огрызнулся я. – Это, надеюсь, ты знаешь, или тоже примерно?

– Не строй из себя зануду! – бросила ведьма, закатывая глаза. – Часов пять или шесть не больше. По правде сказать, во всем виноват ты!

– Ну, конечно же, – пробормотал я, раздраженно. – Кто бы мог подумать, что ты скажешь иное?

Искать следы лишь при свете звезд оказалось совершенно бессмысленным занятием. Раздражение, вызванное осознанием собственной слабости уже не раз, и не два будоражило мое самолюбие, лишая рассудительности и осторожности. Я не мог принять себя нынешнего, мальчишку, выпускника Конуманес. Древняя сила смошадор спокойно и бесстрастно ожидала своего часа, лишь изредка проявляясь и, словно, намекая мне на очевидный исход нашего внутреннего противостояния. Порой мне казалось, что она настолько коварна, что сама ставит меня в рамки, когда я не выдержу и выпущу на свободу шаманство утаремо. Как знать, быть может, этот момент настал?

Пока я убивался в попытках принять верное решение, ведьма не теряла время даром. Раздобыв где-то болотную фиалку, девушка осторожно вплетала ее себе в волосы. Надо сказать, такое украшение действительно интересно дополняло ее и без того необычный образ. Заметив мой взгляд, она чуть прищурилась, надув щеки, и высунула язык. Я не выдержал и рассмеялся. На нее просто невозможно было долго сердиться. Фуркоди, казалось, совершенно невдомек, что наше исчезновение не могло остаться незамеченным, что наверняка погибли люди, и что, наконец, мы являлись потенциальными дезертирами.

– Рыжая, разнюхай, хотя бы примерно, сколько солов миновало нас, и где они сейчас, – сказал я деловым тоном. – План со спектаклем в силе, а декорации уже на местах.

Ведьма театрально прижала правый кулак к груди, склонив голову.

– Прикажете, выступать? – пропела она, сделав жеманный шаг по направлению ко мне, и, не дожидаясь ответа, взмыла в небеса.

Мне оставалось только присвистнуть. Сколько же талантов она хранила вот так про запас? Упиваясь произведенным фурором, ведьма мчалась над верхушками деревьев, едва не задевая их крыльями.

Пока черный дрозд по имени Фуркоди кружил над окрестностями, выискивая стан врага, я начал готовиться к предстоящему бою. Раздобытые неподалеку головешки, пришлись как нельзя кстати, как и найденные тут же лунные поганки. Избавившись от куртки и кольчуги, я оборвал обе штанины по самые бедра, оставляя на себе минимум одежды.

Окажись поблизости враг, ведьма бы доложила немедля, а значит можно было, не скрываясь, разжечь огонь. Пламя жадно затрещало в неглубокой ямке, которую я вырыл кинжалом. Теперь, когда света стало больше, пришло время заняться своим внешним видом. Руки сами вспоминали давно позабытые навыки, разминая грибы и перемалывая в однородную кашицу. Подобрав с земли ветку, я принялся лепить на нее образовавшуюся массу, а после вывешивать над костром. Специфический запах томящихся на открытом огне поганок, тотчас же наполнил мои легкие, чуть пьяня.

Меня интересовал лишь выкипающий краситель, который я собирался использовать, как чернила. Из прогорающих грибов сочилось желтоватое ядовитое молоко. Субстанция уже вовсю пенилась, начиная стекать вниз, а мне оставалось только подставлять ладони. Прочерчивая растопыренными пальцами, я рисовал контуры ребер и костей на коже. Прочие участки тела наоборот закрашивались тертым углем, перемешанным с болотной тиной. Черные и зеленые полосы перемежались с тускло светящимися желтыми, образуя поистине жутковатый рисунок.

Когда работа над боевой раскраской была завершена, я с удовлетворением осмотрел себя. Все казалось на удивление привычным и родным, словно ношеная детская одежда, которую извлекли из старого сундука.

«Пусть враги страшатся меня, словно кошмар ожившей бездны!» – слова, будто сами всплыли в памяти, заставив ухмыльнуться. Как же давно это было!

Фуркоди пропала надолго. К возвращению ведьмы, я уже нервничал и даже собрался высказаться по этому поводу, но вовремя одумался. Воспитание придется отложить до момента, когда мы вернемся в расположение регулярных частей армии. Столь долгое отсутствие девушки могло означать что угодно, и я невольно представлял пугающие картины гибели моей напарницы. Как бы то ни было, она вернулась цела и невредима, хоть и порядком смущенной. Привыкшая производить фурор своими эпатажными выходками, девушка только и сделала, что раскрыла рот, увидев, как я успел украсить свое тело, пока она летала на разведку.

– Я насчитала три крупных отряда. Все забрались довольно далеко отсюда, но, похоже, их задача вовсе не в форсировании леса. Думаю, они ждут следующие диверсионные группы от нас.

– Очень хорошо. До восхода успеем добраться до какой-нибудь из них?

– В принципе, можем за пару часов нагнать ту, что встала в засаду на восточной границе леса, – подумав, ответила Фуркоди. – У меня есть кое-что для твоих глаз. Намного лучше не станет, но хоть не переломаешь ноги.

Девушка пошарила в карманах и извлекла еще одну крошечную склянку. Придирчиво изучив пробку, она содрала воск и протянула ее мне.

– Надеюсь не закапывать? – спросил я, брезгливо держа отвар двумя пальцами.

– Не думала, что человека, с ног до головы измазанного грязью, такое может смутить, – хохотнула она в ответ. – Нет, серьезно! Выглядишь просто потрясающе!

Поскольку выбора особо не было, я, внутренне съежившись, запрокинул голову, и две капли скользнули в мои глаза. Ни жжения, ни зуда не последовало, что уже можно было считать прекрасным результатом. Девушка подошла сзади и опустила ладони мне на лицо.

– Дай им привыкнуть, – послышалось за моей спиной. – Первый раз всегда трудно адаптироваться.

Она давно убрала руки, а я все еще продолжал сидеть с закрытыми глазами. В какой-то момент восприятие окружающего мира стало более резким. Звуки и запахи сами начали создавать в моей голове картины, которые были поразительно реальны. Несколько раз моргнув, я распахнул глаза и увидел перед собой ведьму. Она насмешливо смотрела на меня, скрестив руки на груди. Очертания предметов действительно стали просматриваться значительно лучше, и я мог без труда различить все ярдов на двадцать вокруг.

– Готова?

– Да.

– Тогда веди. Когда все начнется, помни, что обещала мне.

Ее глаза хищно сверкнули, и девушка бросилась прочь, петляя между стволами деревьев. Она бежала на удивление стремительно, будто совсем не ощущая усталости. Мы двигались молча, совсем не переговариваясь, лишь изредка останавливаясь, чтобы выбрать подходящий маршрут. Горячка ночной погони постепенно захватывала меня осознанием того, что мы выступаем в роли охотников, причем довольно самонадеянных. Это могло показаться смешанным ощущением, если бы так не пьянило своей дерзостью.

– Самовлюбленные жрецы должны ответить предательство! Посмотрим, что они будут делать, покуда их святило спит! – с кровожадной злостью подумал я, тотчас удивившись своим мыслям. – Как-то не похоже на меня. Словно эти чувства испытал кто-то другой.

 Мы выскочили из чащи из леса к реке, и остаток пути преодолели, передвигаясь по плоскому, пологому берегу, поросшему осокой. Когда до места вражеской стоянки оставалось совсем немного, Фуркоди снова свернула под кроны деревьев и остановилась.

– Слетай, разведай, где сейчас находятся часовые. И мигом обратно! – скомандовал я, припадая на колени под укрытием кустов орешника.

Фуркоди не ответила, бесшумно скользнув в ночное небо. Так некстати вернувшаяся нервозность могла стоить нам жизней, но ведьма предпочла это скрыть. И было понятно почему.

– Она всего лишь юная девчонка, которой страшно, – понял я. – Увы, однажды, все мы прощаемся с тем, что зовется детством.

На исходе второй минуты ожидания, до моего слуха донеслись вопли чуть в отдалении. Я проворно вскочил на ноги, устремляясь на шум. Отсюда не было слышно, что именно выкрикивали всполошенные солы, но двух вариантов развития событий не могло существовать. Крики то и дело доносились с противоположной стороны реки к северу от того места, где я остался дожидаться ведьму. Не оставалось сомнений в том, что наш план провален, а ошибка может дорого стоить Фуркоди.

Злость от бессилия и отчаяния заставила меня зарычать. Даже понимая, что опоздал, разум гнал меня вперед, заставляя тело стонать, немыслимо выгибаясь в колоссальных прыжках. Не помню, как преодолел реку. Ветви деревьев внезапно расступились, являя мне отблески света нескольких костров. Мелькание теней, нечленораздельные вопли. Но в этих звуках я уловил страх. Моя ведьма еще жива!

Ярость диким огнем прыснула по моим венам, когда я неосознанно провел остриями ножа и меча по своей груди. Не чувствуя боли и не видя собственной крови, охотник Ломкай-гора ринулся в бой хохоча и визжа.

Первые два сола выскочили сразу, как я ворвался в их лагерь. Они успели только выпучить глаза, когда мои руки, раскручивая клинки, пронзили их тела. Падая на землю, солдаты даже не пытались сопротивляться, захлебываясь кипящей кровью. Мир превратился в размазанное пятно, по которому бежал какой-то другой я, то и дело, вступая в кратковременные одиночные поединки, и убивая солов одного за другим. Этот лес, конечно, не был привычными джунглями, но местные духи явно благоволили мне. Особое чутье хищника подсказывало нужный поворот, выступ коряги, овраг, ведя по тропе войны, как охотника в погоне за дичью.

Лишь на мгновение остановившись, чтобы отдышаться, я осознал, что по-настоящему их ненавижу. Малконри, уроженец мятежного княжества Авалле, был выброшен за изнанку, но оставил в старом теле свои чувства, привычки и страсть. Он всей душой ненавидел Солмнис с того самого дня, как его покалечил шпион южан. Я не мог коснуться страницы памяти об этом событии, но сейчас совершенно четко понимал, на чьей стороне.

Набрав воздуха в легкие, я, что было силы, прокричал:

– Рыжая, сейчас!

В барабанные перепонки ударил свист, переходящий в заунывный вой. Боль стегнула по всему телу так, что я припал на одно колено, обхватывая руками голову. Стенания банши лишали разума. Поджилки тряслись от суеверного ужаса. Ведьма не могла знать, где именно я нахожусь, но чувствовала множество искр наших врагов и попыталась накрыть сразу всех своим кошмаром, воруя силу и волю.

– Ну же, Фуркоди, сосредоточься! – подумал я в отчаянии, с усилием поднимаясь на ноги. – Я помогу.

Новый удар, возвестил меня о том, что кто-то из жрецов солов пришел в себя и принялся за дело. В ночи засверкали огненные сполохи от приводимых в действие заклинаний, заставляя меня сжиматься под их ударами. Волна ужаса, наведенного ведьмой, утратила силу, сходя на нет с каждой секундой. Солы продолжали хаотично бомбардировать пространство, по всей видимости, входя в боевой раж. Но я знал, что это только забирает их силы. Если бы они не упустили ведьму, все было бы кончено уже давно.

Неожиданно на поляну передо мной выскочило сразу четверо солдат. Каждый из них сжимал в руке факел. Они рассредоточились лишь на пару ярдов друг от друга и принялись прочесывать окрестности. Их движения были по-военному выверенными и слаженными, словно действовал единый организм. Я огляделся по сторонам, оценивая расстояние и угрозу. Поблизости не было видно других солов, стоило немного рискнуть.

– А чего мне собственно бояться? Я забрал то, что принадлежало по праву, не для того чтобы прятать, – пронеслась в сознании мысль, как принятое решение. – Есть только одна настоящая сила. Смошадор. Твой сын вернулся!

Закрыв глаза, я мысленно потянулся вперед к их душам. Как грозовой раскат, был стремителен мой переход сквозь мир теней. Всего один удар сердца и ярчайшая вспышка сознания. Я сделал это совершенно неосознанно.

Сто стороны могло показаться, что мой силуэт растворился в ветвях дерева, у которого скрывался, чтобы через секунду оказаться за спиной ближайшего из солдат. Резкий укол под ухо кинжалом был настолько неожиданным, что руки сола даже не дрогнули. Как подкошенный, он начал заваливаться вперед, а мне оставалось только подхватить тело, бесшумно укладывая на траву.

Прежде, чем его заметили, я отступил в тень, замирая и сливаясь с ночью. Один из солдат рассеянно оглянулся и увидел окровавленный труп. Его глаза округлились от ужаса, а губы задрожали, но выучка сделал свое дело – он закричал. Двое других успели только повернуться на зов, когда я снова шагнул сквозь мир теней за их спины. Отблеск клинка, ставшего частью меня, прочертил в воздухе спираль, перерубая шеи, словно бамбуковые тростинки. Пролитая кровь, стала подношением лесным духам!

Оставшийся в живых сол, посмотрел на меня, и выронил булаву, которую сжимал в правой руке. Его лицо исказила гримаса ужаса, граничащего с помутнением сознания. Издав дикий крик, он швырнул в меня факелом и бросился бежать, но я не стал пускаться в погоню. Наша партия только начиналась и охотник Ломкай-гора, снова вернулся в засаду.

Когда моего слуха достигли звуки пары десятков ступней, темноту ночи опять прорезали несколько огненных комет. Они ударялись в стволы деревьев, разбрасывая по окрестностям раскаленные угли. За ними последовали молочно-белые лучи чистой энергии солнца, но не было в них уже той силы, которую несли заклинатели при свете дня. Я нутром чувствовал неуверенность и смятение врага, и приготовился дать решающий бой, когда Фуркоди снова вступила в игру.

Пронзительный свист разнесся над миром, перерастая в оглушительный вой. Больше не было ему конца, как и спасения от него. Звук эхом скользил между стволов деревьев, то усиливаясь, то возвращаясь. В свете факелов, я видел солдат, которые падали на землю, стоная от ужаса и боли в ушах. Разреженный воздух пронзили блеклые тени, устремляясь прямо к группе врагов. В туманных очертаниях порождений тьмы угадывались лишь дымчатые косы, которыми поигрывали в руках призраки. Это стало заключительным ударом по психике несчастных жрецов. Бросившись врассыпную и подвывая от страха, они тотчас потеряли не только строй, но и шансы на выживание.

Волна ярости снова стегнула по моим жилам, но она была холодной и больше не туманила сознание. Осталась только работа, которую надо обязательно завершить. Я бросился в погоню, пронзая мир теней, как тоннель, разрывая ткани пространства и разя убегающих солов по одному. Эта ночь осталась за нами.