Читать книгу Настоящая фантастика – 2013 (сборник) - Андрей Бочаров, Андрей Дашков, Антон Первушин - Страница 9

Похоже, это становится дурной традицией, думал пилот. Дурная циклическая повторяемость: шёл, упал, очнулся – медотсек. Правда, сейчас он здесь один. Интересно, надолго ли – вон над дверью поблёскивает булавочная головка микрообъектива. И голова. Снова разламывается, хотя никакой попойки накануне не было. А что было? Вспоминалось смутно. И неохотно. Это вам не лабиринт Минотавра. Пилот попытался восстановить в деталях путь из Города – в сознании всплыли восемь плоских проекций некоего четырёхмерного объекта, и это вызвало острый приступ головокружения. Усилием воли он заставил себя ни о чём не думать и несколько минут лежал, пока боль в голове не утихла.

Пилот встал, нарочито неторопливо облачился в комбинезон. Никого. Можно, пожалуй, рискнуть. Он подкатил кресло к стойке с энцефалоскопом, развернул её так, чтобы экран оказался вне зоны слежения камеры. Что ж, прибор у ксенологов не простой, не только на человеческие мозги рассчитан. Нахлобучил на голову шлем и сразу ощутил, как мягко опускаются на темя, на затылок, на виски многочисленные датчики. Перебросил несколько тумблеров на пульте – экран вспыхнул, зазмеились кривые, фиксирующие электрическую активность разных зон мозга.

Если бы в медотсеке был кто-нибудь ещё, он бы немало удивился: выставленные пилотом условия съёмки не только не соответствовали параметрам «человек», но едва ли могли быть применены к понятию «биологический объект».

– Даже когда б и великое их разлучало пространство… – задумчиво произнёс пилот и выключил прибор.

Освободился от шлема, крутанул стойку в поисках блока регистрации данных, чиркнул по нему запястьем. Данные благополучно перекочевали из энцефалоскопа в личный чип пилота. То, чего ему недоставало для решения нестационарного уравнения Шрёдингера, – начальные условия – он получил.

Снаружи снова всё изменилось. Безмерно долгий день подходил к концу: небо Калипсо вновь облеклось в обманчивый белёсый свет, а на горизонте сверкала жёлто-оранжевая полоса заката. Заметно похолодало. И что-то ещё… что-то неправильное. Пилот замер, сосредоточившись на собственных ощущениях. Вот оно что – воздух. Сладковатый аромат почти исчез, сквозь него пробивался едва уловимый, но едкий запах. Пилот глянул вверх – посмотреть, в какой фазе Одиссей, и обнаружил вовсе несусветное: на весь экспедиционный лагерь словно набросили маскировочную сеть. Пригляделся, сообразил – такие же «лианы», как в лесу, на кронах «деревьев», но сплетены гуще. И торчат из неё только шпиль энергостанции да волноводы «тарелки» и прочих антенн на крыше лаборатории. Одиссей, конечно, в последней четверти. А значит, впереди истинная ночь.

Как-то это всё дурно пахнет. В обоих смыслах.

Медотсек прятался за кубом лаборатории, и «кают-компании» отсюда было не увидать, но пилот слышал гул голосов – ксенологи яростно спорили. Ну да, есть о чём. Пойти послушать? Нет, не станут при чужаке.

– Проснулся? – Перед пилотом невесть откуда возник аспирант Андрей.

Значит, всё же наблюдали.

Пилот пожал плечами, мол, к чему риторические вопросы.

– Пилот, – Андрей смотрел вроде бы и на него, и как бы сквозь, на скулах играли желваки, – ты ничего не должен мне сказать?

Судя по тому, как аспирант выделил слово «должен», вопрос со скрытым смыслом. А желваки и странный взгляд – напускное. Спокоен аспирант. Но тщательно изображает волнение. Похоже, мальчик всерьёз решил поиграть в казаки-разбойники. Пилот не сразу сообразил, откуда у него эти «казаки-разбойники» выскочили и что это означает, улыбнулся.

– Я, уважаемый, не только ничего тебе не должен сказать, но и не хочу.

Андрей помолчал. Пилот видел – перебирает пути развития диалога. И не лихорадочно, а вполне спокойно.

– А я – хочу! – скандальным тоном заявил, наконец, аспирант. – Я хочу, чтобы ты перестал пялиться на Сандру, как абориген Ариолы на гаечный ключ!

– Да пошёл ты… сопляк, – процедил пилот.

Аспирант сократил дистанцию не просто стремительно – мгновенно. Пилот уклонился вправо, дернул вперёд бьющую руку и, когда противник оказался за спиной, врезал ему ребром стопы под коленку. Аспирант рухнул, ткнувшись носом в жёсткую стружку псевдопочвы.

– Это что ещё такое? – Сандра тут как тут, стоит, уперев руки в боки.

– Ничего, дорогая. – Андрей уже был на ногах и как ни в чём не бывало отряхивал лицо и руки. – Я решил проверить своё предположение. Которое мы сегодня обсуждали.

– Проверил? А теперь – шагом марш отсюда.

Андрей так же безмятежно улыбнулся, подмигнул пилоту и скрылся за углом лаборатории.

– Вот только не вздумай на него обижаться. – Сандра раскраснелась, а глаза у неё всё же зелёные, и вообще – хороша. – Ты же нас скоро с ума сведёшь со своими… девиациями.

– Любезная Навсикая. – Пилот картинно прижал руку к груди и слегка поклонился. – Клянусь Дарвином, всё очень просто. Я – ксеноморф, принявший человеческое обличье!

– Снова называть меня этим дурацким именем?

Нет, не сердится. Тоже играет в игру. Только в свою.

– Никакой ты не ксеноморф, Макс.

– Да? А кто же?

– А ты подумай головой вперёд. Кстати, тебя ждёт Бертран. И ещё, – она внезапно взяла его за руку, – ты молодец, Макс. Большое тебе спасибо.

– За что?

– Город. За то, что вытащил их оттуда.

– Их или только его?

– Так! Начальник ждёт.

Как и предполагалось, компания за столом сразу умолкла. Только ксенорыбак тяжело отделился от стула и, распахнув объятия, навалился на пилота. На сей раз был он разительно пьян – и даже не собирался этого скрывать.

– Отец! Спаситель!

Он разомкнул объятия и, обернувшись к прочим, застывшим каменными истуканами, провозгласил:

– Чтоб меня баракудра сожрала! Вот – он. А ежели…

Он подумал, махнул рукой и со второй попытки снова утвердился на стуле.

– Дьявольское это место! Говорю, братцы, надо удочки сматывать. Все сгинем. Все. А ты, – Стан схватил за руку сделавшего шаг в сторону пилота, – ты сам этот… дьявол! Мы сгинем, а ты не сгинешь, не-ет! Обидно, отец! Ты… это… стой, куда?

Пилот аккуратно разжал пальцы ксенозоолога и, сопровождаемый шрапнелью взглядов, нырнул в отсек Бертрана.

Сейчас начальник экспедиции не был похож на сытого ленивого кота. Скорее – на изготовившегося к прыжку хищника. Ироническая улыбка обозначилась чётче, взгляд потемнел и застыл. Не дождавшись приглашения, пилот уселся на знакомый складной стул.

– Шива велик? – Пилот указал взглядом на перстень с гравировкой.

Бертран погладил кольцо и негромко заговорил:

– Мало кто даже в самой Индии знает о Чидамбараме – городе Танцующего Шивы. В нём до сих пор живёт община дикшитар, чьи 2999 предков, по легенде, тысячелетия назад спустились с небес. Трёхтысячным дикшитаром стал сам Шива. Он впервые исполнил на этом месте свой космический танец, ставший основой не только древнейшего танцевального стиля «бхарат-натьям», но и боевых искусств и йоги. Никто до сих пор не знает, чьими потомками являются дикшитары. Ведь они отличаются от местного населения не только традициями, но и внешностью…

Город состоит из двух частей – нижнего и верхнего. В верхнем городе расположен храм Неба, в котором хранится уникальная статуя Шивы, вырезанная из куска сиреневого рубина. Дикшитары не только соблюдают традиции предков, но и ведут свои наблюдения и исследования, следуя принципам Науки Древних. Многие из общины посвящают себя Искусству – танца, музыки и других, достигая в этом совершенства. Высшим считается дар певца, способного в песне соединить гармонию музыки и слова…

Дикшитары не очень контактны – им многое в «нашем сейчас» кажется вульгарным и скучным, они живут другими категориями. В верхнем городе у многих нет даже радио – они считают это ненужным… Фишка в том, что городов реально два – один на побережье, куда все шастают.

– Но есть и другой, в заповеднике, – ввернул пилот.

– Да, Макс. Есть и другой.

– А Шива? «Ом намах шивайя…» В чём смысл?

– Смысл в том, что Шива, в отличие от прочих богов, – аскет. Он не дарует богатства, но покровительствует искусствам и выступает в качестве обновителя Вселенной. Прославляется новый этап, возможности, победа, но не богатство. Чужак, неведомо откуда пришедший, спасший мир от опасностей, но потом станцевавший и преобразовавший…

– Не вяжется с образом Чёрного ксенолога, Алекс.

– О Чёрных ксенологах ходит много небылиц… пилот. Что они работают за деньги, по заказам корпораций. Глупость! Раскрыть тайны Чужих, сделать научное открытие – победа. Но не богатство. Познать разум, чуждый до невозможности, – победа, но не богатство. Высшая победа… пилот. Но здесь… здесь я вижу одну простую вещь. А ты – видишь?

– Похоже, что Шива начал свой танец.

– Смотри.

Начальник развернул голопроекцию. Съёмка велась с камер внешнего периметра базы, давая круговой обзор в сферической проекции. Сначала в клубящемся над плато мареве появились чёрные точки. Миг – и стало понятно, что это «конусы», не менее десятка, они стремительно приближались к базе со всех сторон. Изображение переключилось на внутренний периметр. Бертран и Сандра неподвижно стояли у входа в энергостанцию, а вокруг бестолково, как нелепые кузнечики, суетились «конусы», и каждый стремился дотронуться, дотянуться клювом-хоботом до головы человека. Ещё несколько созданий нарезали круги по базе, ощупывая всё подряд – сооружения, антенны, тент над «кают-компанией».

Вдруг, как по команде, бешеная пляска закончилась. Параморфы на миг замерли, а потом дружно бросились наутёк. Камеры дали вид неба. Оттуда наплывали колышущиеся тёмные полотнища. Ещё несколько мгновений – и полотнища зависли над лагерем. Словно из ниоткуда под брюхом у странных образований возникла светящаяся сеть – и ухнула вниз, накрыв собой лагерь, словно куполом. Свечение из белого сделалось тёмно-вишнёвым, а потом и вовсе исчезло.

– Угадай с трёх раз – с каким событием по времени это могло совпасть?

– С гибелью Валдиса, – не задумываясь, ответил пилот.

– Мы сверили данные. Нашествие случилось спустя несколько минут после инцидента у звездолёта Чужих. Ты оказался прав, на планете нет никого. «Конусы» такие же пленники, как и мы.

– Что случилось с вашим кораблём?

Бертран помолчал. Поправил перстни на пальцах.

– Корабль погиб. Он ждал неподалёку от Одиссея. В режиме «ленивого перемещения». Я получил радиограмму о неконтролируемой реакции в двигательной установке. Очень, кстати, похоже на то, что рассказывал ты. Потом приборы засекли мощный всплеск гамма-излучения.

– Гамма-излучения, значит, – пробормотал пилот. – И никто, Алекс, кроме тебя, об этом не знает?

Бертран скорбно воздел очи горе.

– Придётся сообщить. Настроения панические, но… здесь оставаться нельзя.

– Постараюсь помочь.

– Да уж, неплохо бы. Сказка – трое не самых слабых ксенологов видят в человеке нечеловеческую составляющую, не могут прийти к единому мнению о природе этой составляющей, и без помощи этого человека – никак. Андрей одержим идеей, что ты берсерк из сверхсекретных служб. Сандра слишком верит в свое оборудование и полагает, что ты паранорм. Бывают, бывают. – Бертран жестом остановил хотевшего возразить пилота. – Один на десять миллиардов, но – бывают. Угадаешь моё мнение?

Пилот пожал плечами.

– С вероятностью почти сто процентов версия такая: волк-одиночка. Тот же Чёрный ксенолог, только напичкавший себя открытыми неведомо в каком углу Галактики ксенотехнологиями, которые не по зубам оборудованию Сандры. Кстати, Алекс, сколько ей лет?

Бертран вынул из стола два планшета. Один протянул пилоту, на экране второго начертил замысловатый иероглиф.

– Сигнал общего сбора. Приоритет тревоги – высший. Пошли, что ли… пилот.

Пока начальник экспедиции излагал незавидную ситуацию, в которой они оказались, – в своей невнятной, но притом веской манере, пилот впитывал эмоциональный фон. Сандра – испуг пополам с решительностью. Стан – трезвеет и наливается яростью. Ксана и Анна – страх. Барнс… Барнс близок к панике. Проследить за ним особо. И только талантливый аспирант явил странное равнодушие при известии о гибели «якоря». Впрочем, похоже, не такое уж и странное, если взять в совокупности все факты.

– Но выход, друзья, всё же есть, – продолжал Бертран. – Разведчики обнаружили в Городе множество технических объектов, включая земные. Осталось очень простое дело – найти или собрать из подручных средств квантовый передатчик. И тогда отправим сигнал бедствия.

– Ну уж нет! – голос Барнса взвизгнул ржавой пилой. – Я на такое не подписывался! В Городе мы все сгинем! А не сгинем – я на рудниках Зелёных Топей гнить не хочу! И коррекцию личности – не хочу!

Пусть «сморчок» выговорится, подумал пилот. Сублимацию общих страхов полезно выплеснуть наружу. Но Барнс не стал продолжать. Он вскочил и с неожиданной прытью бросился бежать в пустыню. Пилот перемахнул через стол, вслед донёсся чей-то запоздалый крик «остановите его!», а дальше события понеслись вскачь.

Пилота сильно толкнуло в ноги, снизу, колени подломились, и он упал. Калипсотрясение! Вскочил, вылетел за пределы лагеря – безумца не остановил подземный толчок, он продолжал удаляться, и тут тряхнуло несколько раз подряд – нешуточно. На том месте, где только что была видна фигура «сморчка», разверзлась трещина. Пилот пополз на четвереньках – почва ходила ходуном – и почти добрался до провала, когда его снова подбросило и ощутимо шмякнуло оземь. «Стружка» больно впилась в лицо и ладони.

И закончилось. Пилот для верности полежал ещё минут пять. Закончилось. Он двинулся к трещине – её не было. А был, наоборот, гребень. Провал сомкнулся, похоронив незадачливого физика. Пилот невольно посмотрел в налившееся сумерками небо. Далеко в стороне от тонкого, едва различимого серпа восходящего Одиссея блестела первая звезда – размером чуть ли не с талисман пилота. Ипсилон D, роскошный газовый гигант массой в двенадцать джей. Чуть не дотянувшая до состояния коричневого карлика планета окатывала нерукотворную могилу Барнса волнами серебряного света, и псевдопочва, казалось, отзывалась призрачным серым переливом.

Пилот обернулся. База пострадала меньше, чем можно было ожидать. Два жилых отсека наполовину ушли в псевдопочву да опасно накренился шпиль энергостанции. Пилот внезапно понял, что продрог, а со стороны леса задувает несильный монотонный ветер. Что ветер несет резкий запах – аммиака, наконец сообразил он, – а с неба сыплется какая-то коричневая крупа. И вкрадчивый шорох под ногами. Он наклонился, всмотрелся – соприкоснувшись с псевдопочвой, крупинки с лёгким шипением испарялись…

Бертран, похоже, сумел справиться со своими людьми. В лагере все были при деле – Стан на пару с Сандрой откапывали провалившиеся сектора. Причём Сандра командовала небольшим кибером, а рыбак остервенело махал обыкновенной лопатой – не иначе выгонял из организма остатки алкоголя. Наверное, выпил столько, что и волшебные таблетки начальницы медслужбы не помогли. Пилот вывел на планшет координаты остальных – Андрей в физической лаборатории, Ксана и Анна в своей биохимической, сам Бертран осматривает энергостанцию. И чуть в стороне – слабая красная точка с пометкой «Э. Барнс» в чёрной рамке. Все-таки Барнс, подумал пилот, хотя какое это теперь имеет значение.

Картинка на планшете поплыла и утратила чёткость. Ко всему – магнитная буря. И, похоже, неслабая. Из дверей энергостанции выбежал Бертран, пронёсся мимо, скрылся в лаборатории девушек. Вскоре вышли все трое – Ксана и Анна тут же принялись расставлять чуть поодаль приборы, в которых пилот узнал газоанализаторы.

О пилоте снова благополучно забыли. Он подхватил опрокинутый стул и подсел поближе к химикам.

Газоанализаторы запищали и замигали цепочкой огоньков. Бертран что-то спросил у Ксаны, кивнул.

– Алекс! – окликнул его пилот.

Начальник и ухом не повёл.

– Алекс! – пилот возвысил голос.

Бертран знаком показал ему, мол, отойдём в сторону.

– Аммиак я чую, – сказал пилот. – Его выделяют деревья. Что ещё?

– Метан. Крупа с неба превращается в метан. Ещё неделя, и будем разгуливать в респираторах. Ты снова прав. Шива начал свой танец изменения.

– Планета готовится встречать новых гостей. Вопрос – долго ли она будет терпеть старых.

Чёрный ксенолог, прищурившись, поправил перстни на пальцах и ничего не ответил.