Читать книгу Следы погибшего Бога - Андрей Константинович Хворостов - Страница 3

1. Странный день краснодеревщика

Узорчатая кованая калитка не открылась по сигналу вживки. Евгений Петрович Караваев, лучший столяр города Ямова, притронулся к левому запястью. Всплыл заоблачный шкафчик – личное пространство в памяти спутникового сервера.

Цела вживка! Тогда в чём же дело?

Краснодеревщик припарковал велосипед и принялся рассматривать забор: «Из европейской Конфедерации привезён кирпичик, никак не иначе».

Калитку украшал витраж из пуленепробиваемого триплекса. Столяр внимательно рассматривал орнамент, чтобы больше узнать о вкусах и пристрастиях заказчика.

Медведь с поднятым к небу носом… Странная крылатая собака… Знак солнцеворота… Где-то Караваеву уже попадались такие рисунки… Ах, да, в краеведческом музее!

Наконец, он увидел еле заметный кружочек на дверной раме – чёрный, как и сама дверь.

«Вот оно что! – ахнул Караваев. – Вживки Дремлюгину мало, нужен ещё и пальчик». Он поднёс к глазку подушечку мизинца. За витражом появился женский силуэт. Послышалось цоканье каблучков…

Через несколько секунд калитка открылась. Караваеву улыбнулась молодая женщина в лёгком сарафанчике. Её пышные плечи покрывал ровный загар, привезённый из недавнего путешествия. На вид ей было около тридцати.

«Не холодно ли тебе, девица, в сентябре-то?» – удивлённо посмотрел на неё Караваев.

– Евгений Петрович, заходите! Мы вас так ждём! Я Света Дремлюгина, если не знаете… – девушка немного замялась и шепнула: – Хочу попросить об одолжении. Это моя личная просьба. Вам, наверное, кажется, что мы баснословно богаты?

– Об этом говорит весь город.

– Это совсем не так. Чтобы построить новый особняк, Виктор Николаевич влез в кабальные долги… а тут очередной безумный проект! Он и мне не нравится, и владетели им недовольны. Могут снизить кредитный рейтинг. Вы уж охлаждайте Витин пыл!

Краснодеревщик удивился её просьбе. Умерять фантазию заказчика было совсем не в его интересах.

Во дворе Караваев начал оценивать обстановку. Он давно работал по заказам состоятельных людей, изготавливая для них изысканную эксклюзивную мебель, и всегда при первом знакомстве пытался определить, насколько клиент богат. Над входом в его мастерскую круглосуточно светилась гордая вывеска: «Работаю руками и головой. Никаких компьютеров. Никаких 3D-принтеров!» Таковы были его принципы, за них его и ценили.

Он пригляделся к шевелюре Светланы, рассмотрел в проборе корни волос. «Безусловно, натуральная брюнетка. Черты лица идеально правильные. Кожа холёная, гладкая и нежная, как у ребёнка. Естественная красота! Девушка очень обеспеченная», – с отрадным чувством отметил он. Евгений Петрович знал, что состоятельные дамы давно уже не красили волосы и не пудрили щёки, предпочитая более изощрённые способы ухода за лицом.

Под навесом стояли электроджип и мощный армейский вездеход. Выхлопная труба сзади последнего говорила о том, что он работает то ли на бензине, то ли на дизельном топливе. «Дорогое удовольствие сегодня! На одних экологических налогах можно разориться!» – хмыкнул себе в усы Караваев.

Недавно привезённые дрова лежали рядом с огромным кувшином на кованых ножках в виде орлиных лап. Он был покрыт замысловатым орнаментом и вязью – видимо, строками из Корана.

«Сделан явно где-нибудь в Халифате, – размышлял дальше краснодеревщик. – Интересно, сколько уплачено за доставку? Так что пусть девчонка не хнычет: деньги у мужика есть!»

В доме Светлана подвела гостя к кабинету мужа – и сразу же развернулась, оставив его возле двери. «Да тут домострой!» – решил Караваев и постучался.

«Какие же часы у Вити Попаданца! Какой раритет!» – поразился он, садясь напротив заказчика.

Часы Виктора Николаевича Дремлюгина впечатляли гостей уже самим фактом своего наличия. В Унылые времена мало кто носил на правом запястье этот атрибут роскоши, ведь время можно посмотреть и по вживке…

Евгений Петрович счёл, что долго рассматривать часы заказчика неприлично, и огляделся вокруг. Такую обстановку в домашнем кабинете богатого бизнесмена он увидеть не ожидал. Ни камина, ни изысканной мебели, ни картин знаменитых художников!

Стены прятались за кустарными дубовыми стеллажами, которые занимали весь периметр кабинета, кроме окна и двери. В высоту они простирались до самого потолка. Один был заставлен бульварными романами, другой экзотическими сувенирами, а третий – местными артефактами тех ветхих эпох, когда люди ещё не знали ни железа, ни гончарного круга.

Книги, которые не умещались на полках, были разбросаны по полу вперемешку с засаленными пуфиками и грязными кофейными чашками. Женская рука явно не касалась кабинета. Видимо, хозяин запрещал убираться в нём и супруге, и служанкам.

«Так вот зачем он меня позвал!» – смекнул краснодеревщик.

– Виктор Николаевич, вам нужен ещё один стеллаж? – осторожно спросил он. – Сделаю намного изящнее, чем эти ваши… Могу из морёного дуба.

– Ненавижу цифровые книги. Обожаю бумажные! – в интонациях голоса заказчика послышался вызов своему времени. – Насколько же их удобнее листать и делать закладки! Их уже редко у кого встретишь, но я могу себе позволить и такую роскошь. Мне их по спецзаказу печатают.

– Покажите мне комнату, где будет стоять стеллаж. Надо определиться с его размерами.

– Не нужен мне никакой стеллаж. Я совсем для другого вас позвал. Всё расскажу, но сначала попробуйте курицу тандури, – хозяин посмотрел через открытое окно во двор. – Вы уже видели мой тандыр? Я его из северной Индии привёз.

– Мне надоела курятина! – нечаянно вырвалось у Караваева.

– Так это же не искусственно выращенное мясо и не дрожжевой белок, – немного обиделся Дремлюгин. – Это настоящая деревенская курица. Она на травке эколуга паслась. Когда вы такую пробовали последний раз?

– Давно. На своей свадьбе.

– Ну вот, а говорите «надоела курятина»! Её специально для вас приготовил мой повар. Великолепный повар!

Виктор Николаевич прикоснулся к запястью, и в кабинет вошёл грузный мужчина с подносом, на котором лежали две тарелки с курицей тандури, заиндевелая бутылка водки и рюмки.

– Вот сейчас покушаем, потом попьём кофе… – продолжил радушный бизнесмен. – Затем я покажу вам свою коллекцию артефактов бронзового века.

– Какого века?

– Бронзового, Евгений Петрович, бронзового! Не золотого же…

* * *

В предпринимательских кругах Виктора Николаевича считали мечтателем, увлечённым историческими романами и черепками глубокой древности. Однако таким он был не всегда. В юности Дремлюгина завораживали промышленные революции минувших эпох. Он недоумевал, почему отец ни разу не попробовал вложить часть своего капитала в разработки новейших технологий. Он ещё не понимал, что Унылые времена уже подняли весло и караулили каждого, чья голова высунется выше болотной ряски.

Прозрел Дремлюгин неожиданно.

– Подарок к твоему совершеннолетию ты не сможешь пощупать, – однажды шепнул ему отец. – Однако он ценнее любого вещного. Дарю тебе несколько строк нового трастового договора сети «Бальзам». Знал бы ты, как мне пришлось сражаться за эти строки!

Он запустил заоблачный шкафчик в режиме голограммы. На экране проступил текст:

«ОСНОВНЫЕ АКЦИОНЕРЫ ГРУППЫ ТОРГОВЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ «БАЛЬЗАМ»

Акции находятся в собственности (проценты округленные):

Дом «Истра» – 51%

Дремлюгин Николай Сергеевич – 17%

Дремлюгин Виктор Николаевич – 8%

Дремлюгина Валерия Николаевна – 7,5%

Кобыльницкий Лев Моисеевич – 7%

Другие – 10,5%

Доверительным собственником 51% акций, принадлежащих Дому «Истра», является Дремлюгин Николай Сергеевич. Дом «Истра» получает 50% дивидендов с этого пакета. Для минимизации рисков Дом «Истра» вправе накладывать вето на любые операции с акциями или инвестиционные инициативы группы «Бальзам», которые он сочтёт не соответствующими своим интересам. В случае смерти или нетрудоспособности Дремлюгина Николая Сергеевича его права передаются Дремлюгину Виктору Николаевичу…»

– Если я умру, тебе достанется не только мой личный капитал, но и контрольный пакет, – пояснил отец. – Знал бы ты, чего мне стоило уломать владетелей!

Виктор Николаевич уже не раз слышал это слово.

Владетели. Сюзерены Унылых времён. Они не только завладели контрольными пакетами всех сколько-нибудь крупных предприятий и воскресили средневековую условную собственность. Они запустили свои щупальца во все сферы жизни.

Семья Дремлюгиных и сеть «Бальзам» были клиентами организации, которая некогда именовалась Банковским домом «Истра», а сейчас – просто Домом «Истра», и это не было лишь сменой вывески.

Дремлюгиных лечили врачи службы «Истра-Здоровье», качественную натуральную еду приносили курьеры «Истра-Доставка», жизнь и имущество страховали агенты Дома «Истра», заоблачные шкафчики располагались на спутниковых серверах «Истра-Информация». Дети Виктора Николаевича от предыдущих жён учились в закрытом образовательном клубе «Истра-Педагог». Наконец, у каждого члена семьи был персональный виртуальный советчик Дома «Истра»…

«Мы ничего вам не диктуем, это неэффективно. Мы лишь даём рекомендации и направляем вас, помогая достичь жизненного успеха!» – говорилось в рекламе. Однако те клиенты, которые позволяли себе ослушаться советчиков, расплачивались за это снижением кредитного рейтинга.

Увы, лишь бедняки и бомжи могли наслаждаться свободой в мире квантовой демократии!

* * *

Николай Сергеевич Дремлюгин умер через три года после этого разговора. Владельцем четверти капитала «Бальзама» и условным собственником ещё 51 процента акций стал его сын.

Виктор Николаевич решил создать неторговую венчурную фирму в составе группы «Бальзам». Он был полон надежд… однако они разбились во время первого же заседания совета директоров.

– Мы не одобряем непрофильные инвестиции. «Бальзам» успешен именно как торговая сеть, – таков был вердикт смотрящего от Дома «Истра».

Когда заседание закончилось, этот человек подошел к Дремлюгину и дружелюбно шепнул: «Не пытайтесь прыгнуть выше головы! Какие ещё проекты продления молодости? Людей в мире и так чересчур много. Торгуйте и радуйтесь жизни. Вы богаты. Что вам ещё нужно?»

Виктор Николаевич был в отчаянии. Он возненавидел свой бизнес и переложил бремя управления им на плечи сестры.

Дремлюгин отошёл от дел и отдался страсти своего прадеда, Сергея Петровича – увлёкся мифами о бессмертии и начал собирать артефакты ветхих эпох. Как и его предок, он превратился в богатого чудака, посмешище в кондовом предпринимательском мире города Ямова.

Сейчас его душу не грели ни новый особняк, ни молодая жена, уже четвёртая по счёту, ни курорты, ни даже тандыр во дворе… Свободными зимними вечерами Дремлюгин читал бульварные романы, а летом рыскал по российским весям, выискивая артефакты ветхих эпох. Их реставрировали мастера в просторном подвале загородного особняка.

Раскопки, которыми занимался Виктор Николаевич, формально были запрещены – но разве это могло остановить увлечённого богача? Раскинув палатку в каком-нибудь дремучем урочище, он днями напролёт искал наконечники стрел, ножи, упряжь и утварь финно-угорских охотников и собирателей. Вечером он ложился отдохнуть на надувном матрасе, а в полночь вставал и выходил на поляну. Едва ли чудь, водь, меря или мордва, воскресни они в эту ночь, поняли бы хоть одно слово из заклинаний, которые бормотал Виктор Николаевич в честь Миеллики и Вирь-авы, но он не догадывался об этом. Любуясь звёздами, он воображал себя шаманом, поклоняющимся духам леса.

Кряжистый и белокурый, с квадратным курносым лицом, Дремлюгин своей наружностью и вправду напоминал эталонного мордвина-эрзянина из статей по антропологии. Краеведы, которые вились вокруг Виктора Николаевича, всеми силами укрепляли это его представление о себе.

Однако с недавних пор, когда один местный археолог опубликовал статью о сенсационной находке недалеко от города Ямова, Виктор Николаевич переменил свои предпочтения. Теперь он вёл раскопки в степных курганах, ища утварь, оставленную в своих погребениях арийцами бронзового века.

Представлял он себя уже не лесным охотником или шаманом, а могучим колесничным воином, разящим врагов булавой, головку которой он нашёл в одном из курганов и счёл деталью ваджры, палицы бога Индры. По ночам он читал нараспев гимны из Ригведы, и невнятные звуки его пения уносил далеко-далеко колкий степной ветер.

Когда Дремлюгин возвращался домой, тоска грызла его душу. Он напивался и бил жену. Как же ненавидел Виктор Николаевич своё время! Как мечтал из него вырваться!

* * *

– Евгений Петрович, хочу показать вам недавнюю находку. Как вы думаете, что это? – спросил краснодеревщика Дремлюгин.

Караваев с недоумением посмотрел на продолговатую косточку с дырочками и сделал заключение:

– Хрен её знает.

– Это, Евгений Петрович, костяной псалий! Ему пять с половиной тысяч лет. Представляете – почти шесть тысяч! Его нашли прямо у нас, в двадцати километрах от города. Вы понимаете, что означает эта находка?

– Хрен её знает! – злобно повторил Караваев: ему не терпелось дождаться момента, когда хозяин, наконец, скажет, что хочет заказать.

– Это, Евгений Петрович, деталь конской упряжи. Значит, по нашей земле ездили колесницы со спицевыми колёсами. Тогда их не было ещё ни в Египте, ни в Индии, ни в Месопотамии! Даже на Южном Урале их ещё не было, а у нас – уже были!

– Что вам от меня нужно? – не выдержал краснодеревщик.

– Не торопитесь, Евгений Петрович! Если вам кажется, что теряете со мной время, то я вам всё возмещу. Приложите пальчик к моей вживке! – бизнесмен протянул краснодеревщику руку, покрытую редкими рыжими волосками. – Ну вот. Я вам перевёл двести тысяч рублей. На эти деньги вы сможете прожить полгода, если не будете слишком шиковать…

– Благодарю! – ответил Караваев. – Но всё-таки, чего вы хотите? Шкаф, вешалку? Могу и изысканный гроб сварганить. Из морёного дуба или эбенового дерева, с золотым крестом, бронзовыми ножками в виде львиных лап и даже с сигнализатором – на случай, если вас похоронят заживо.

– Пока хочу только одного – чтобы вы слушали меня дальше!

Дремлюгин подвёл столяра к одному из стеллажей и ткнул пальцем в большую фотографию, где он позировал на слоне на фоне полуразрушенного древнего храма.

– Недавно вернулся из седьмой поездки в Индию, – похвалился он. – Как вам мой слон? Могуч? Когда я катался на этом гиганте среди джунглей, то представлял себя воином Чандрагупты, разящим гоплитов Александра Македонского боевыми кобрами.

– Чем-чем? – затряс головой Караваев.

– Кобрами, Евгений Петрович, кобрами! Разве вы не читали в Сети роман, который так и называется – «Боевая кобра»? Очень нашумевший и популярный, кстати. О русском оперативнике, который волей случая оказался в древней Индии. Он вооружился ядовитыми змеями и изменил течение мировой истории. Перебил всю армию Александра, представляете… Вот, посмотрите! Я дал автору деньги на бумажное издание.

Дремлюгин бросился к стеллажу и снял с полки засаленную книгу в мягкой обложке.

– Посмотрите, как нарисованы змеи! – восторгался он. – Прямо как живые! А вот умирает в муках сам Александр Македонский. Гляньте только, какая выразительная гримаса!

Караваев не стал заглядывать в книгу.

– Какого чёрта вы меня позвали? Чтобы сказки мне рассказывать? – краснодеревщик уже не скрывал своего раздражения.

Виктор Николаевич вновь прикоснулся к запястью. В гостиную вошёл его водитель.

– Саша, съезди за Голощаповым. Скажи, дело срочное, пусть не телится! – приказал бизнесмен.

Водитель выбежал, и Дремлюгин повернулся к гостю с ласковой улыбкой:

– Евгений Петрович, не нервничайте. Я вам уже столько денег дал! И ещё не пожалею. Хочу познакомить вас с очень интересным человеком.

– Чем он занимается?

– Это наш ведущий археолог. Помните, несколько минут назад я показывал вам псалий?

– Ну…

– И говорил, что где псалий – там и колесница…

– Говорили…

– Так вот, Голощапов в одном кургане недалеко от нашего города и вправду нашёл отпечаток колеса со спицами.

– Мне по барабану эти ваши колесницы. Зачем вы меня позвали? – огрызнулся краснодеревщик.

– Я же сказал: вы должны познакомиться с интересным человеком…

Через полчаса комнату вошёл плотный длинноносый брюнет с бородёнкой клинышком.

– Быстро же вы прибыли, Пётр Васильевич! – всплеснул руками бизнесмен. – Знакомьтесь, это Евгений Петрович Караваев. Он не только краснодеревщик. При случае может быть и гробовщиком.

– Так это ВЫ хотите заказать гроб? – осенило Караваева, когда он пожимал руку вошедшему. – Могу сделать очень хороший. Из дуба, бука или ореха. С бронзовым крестом.

Евгений Петрович решил, что учёному надо предложить изделие более скромное, чем хозяину сети магазинов, но добротное. В душе столяр надеялся, что тот закажет дерево подороже, чем сосна. Однако археолог ответил:

– Мне совсем не нужен гроб.

– Что же тогда? Авторский комод, эксклюзивный шкаф, деревянные настенные часы?

– И не то, и не другое, и не третье! – вмешался Дремлюгин. – Мне нужно, чтобы вы стали брать у Голощапова уроки.

– На кой ляд они мне? – возмутился краснодеревщик.

– Зря вы так, Евгений Петрович! – примирительно сказал заказчик. – Вы должны досконально изучить быт и военную технику древних индоевропейских племён. Понять устройство боевой колесницы. Во время обучения я стану вам выплачивать очень хорошую стипендию…

– Хотите построить колесницу? – удивился Караваев.

– Хочу привнести в этот мир гармонию, – ответил Дремлюгин. – Гармонию тех давних времён, когда люди пели мантры в честь могучих богов и великих стихий природы. Когда не было конфликта между человеком и окружающим его миром.

«За ваши деньги любой каприз!» – решил столяр и согласился. На дворе усиливался кризис, от заработка отказываться было глупо.

2. Вечевой набат

Первый урок археологии проводился в реставрационной мастерской загородного особняка, который стоял на берегу озера в окружении непроходимого леса

Бездушное урочище… Почему его так назвали? Когда-то в этом густом лесу жили разбойники, которые грабили и убивали путников, отнимая у них души. Земледельцы боялись селиться близ опасного урочища, и потому в его окрестностях не было ни единой крестьянской души…

Голощапов был уже на месте. Он расхаживал между столами, за которыми работали четыре реставратора.

– Да тут целый музей! – ахнул Караваев.

– Подготовка экспонатов, – уточнил археолог. – Разве вы не знали, что у Виктора Николаевича огромная коллекция древностей. Посмотрели – и будет! Нам пора в соседнее помещение. Там нас ждут другие… хммм… учащиеся.

Евгений Петрович зашел в небольшую комнату, где сидели два человека: Татьяна – известная в городе дизайнерша и белошвейка, пожилой невзрачный мужчина, которого краснодеревщик видел впервые. Караваев расположился между ними.

– Память о нашем прошлом хранят в своём чреве курганы, – начал лекцию Голощапов. – Лежат там вещи вроде бы неприметные: детали конской упряжи, бронзовые наконечники стрел, ножи, человеческие кости… но сколько они говорят о давних временах! В степях жили люди грубого облика, мужественные и по-своему красивые.

Пётр Васильевич взял в руки мощный проломленный череп с выбитыми зубами.

– Вот! Перед вами череп колесничного воина абашевской археологической культуры. Это древние арии – те самые, которые покорили Индию.

Караваев и незнакомый ему мужчина сделали вид, что задумались. Белошвейка оказалась смелее.

– Пётр Васильевич, что они носили – штаны или юбки? – поинтересовалась она.

– Этого никто не знает: они сгнили, – сознался Голощапов.

– Что же тогда мне шить?

– Танечка, обшивать вы будете не череп. Доверьтесь своему чутью. В чём вы скорее представляете себе Виктора Николаевича – в штанах или в юбке?

–Татьяна замолчала.

– Значит, мне тоже что-то придётся делать? – догадался Караваев. – Не только же слушать вашу болтовню.

– Конечно, – порадовал его Голощапов. – Сейчас мы съездим на экскурсию, и всё увидим своими глазами.

– Надеюсь, не на телеге? – испугалась швея.

– Нет. На электроджипе. Виктор Николаевич сказал, что в его гиперконденсаторах ещё осталось немного электричества…

* * *

Электровнедорожник вышел из урочища и покатился по ровной полевой дороге. Он управлялся квантовым процессором, однако и водитель не дремал: как бы ни был силён искусственный интеллект, человека он заменить не мог.

Двигался автомобиль неспешно: путь ему постоянно преграждали конные подводы, на которых крестьяне везли в школу детей. Ребятишки с кем-то перезванивались по вживкам – единственным высокотехнологичным устройствам, доступным всем гражданам России без изъятия.

– Не лучшее время мы выбрали для поездки к курганам! – вздохнул Голощапов. – Надо было подождать часок-другой, пока детишки не рассосутся… но не возвращаться же назад!

По одну сторону дороги шла осенняя жатва. Над полем не было видно ни птиц, ни бабочек, ни даже мух: они боялись летать вблизи колосьев ярового всезлака. Это исчадие генной инженерии отличалось лютой урожайностью и вырабатывало вещества, которые отпугивали всё живое. Выпеченный из него хлеб вкусом напоминал речной песок, зато был доступен даже самым бедным гражданам России.

– К нему и птица не летит, и зверь нейдёт… – оглядывая поле, философически вздохнул Голощапов.

– И эту мерзость мы едим! – вскрикнула белошвейка.

– Скоро перестанете, – пообещал ей археолог. – Если угодите Виктору Николаевичу, он начнёт вас снабжать нормальным хлебом. Как меня, например.

Всезлак убирали шагающие на тонких паучьих ножках комбайны агрохолдинга «Дымкевич и Ко».

По другую сторону дороги комбайны поменьше выкапывали униовощ, ещё одно порождение генной инженерии – богатое витаминами, но с тошнотворным вкусом и запахом. Парящие над полем машины ссыпали убранные корнеплоды в челноки, которые подвозили урожай к дороге, где его ждали телеги с конной тягой. В их использовании был большой экономический смысл: в отличие от комбайнов, они не требовали дефицитного электричества. Кроме того, корпорация так трудоустраивала сельских жителей по настоянию властей. За это ей давались налоговые послабления.

Через полчаса угодья агрохолдинга закончились. В воздухе появились птицы и насекомые: электроджип поравнялся с экополем, где натуральные овощи созревали для столов состоятельных жителей Ямова и столицы.

Вдруг внедорожник подскочил на ровном участке дороги: руку водителя пронзила боль.

– Бляха-муха! – выругался он. – Какой козёл так ударил в вечевой набат? А если б мы ехали по автостраде, в потоке?

Машина встала на обочине: правила движения позволяли это делать во время голосования. Пассажиры внедорожника понемногу отходили от шока.

Придя в себя, они как по команде пять раз дотронулись до вживок. Над запястьями взмыл вопрос: «Стоит ли запретить въезд в Россию президенту Европейской конфедерации Бурхану Кылычоглу – защитнику прав зоофилов и инициатору общеевропейского сухого закона?»

– Какая сука опять разбудила Партию самости? – заворчал Голощапов. – Последний раз они предлагали, кажется, запретить униовощ и повсеместно перейти на трансгенную репу.

– И ещё кофе хотели заменить петровым кнутом, – поддакнула ему белошвейка.

– Ну, и как будем голосовать? – спросил Караваев. – За запрет или против?

– И погадать ведь не на чем! – покачала головой белошвейка. – Ни одной ромашки вокруг! Один этот петров кнут только и растёт вдоль дороги.

– Так на нём и погадай.

Таня выпорхнула из салона, сорвала крупный цветок цикория и начала обрывать лепестки.

«Надо – не надо… Надо – не надо… Надо – не надо… Не надо!» – воскликнула она.

Водитель и все четыре пассажира проголосовали – и машина вновь тронулась.

Через три минуты на вживку Татьяны поступило сообщение от головного вечевого компьютера: «Не выношенный, но независимый выбор. Оказано влияние на решение трёх находящихся рядом избирателей. Дистанционного воздействия на людей не отмечено. Коэффициент снижен с 0,87 до 0,80. Вес голоса повышен до 1,25 базовых единиц»…

Внедорожник прошёл ещё с полкилометра. Водитель притормозил, увидев пожилого крестьянина, который махал машине кепкой.

– Что ему надо? – злобно фыркнул Голощапов и вышел из машины.

Земледелец показал его пассажирам окровавленную ногу.

– Вот… – жалобно сказал он. – Вчера вечером наточил тяпку на свою голову. Сегодня работал-работал ей… и вдруг как саданёт в запястье! Вечевой набат, будь он неладен! Антисептика не найдётся?

– Бедненький! – участливо пропела белошвейка. – Даже проголосовать не удалось?

– Как же не удалось? – ответил крестьянин. – Попробуй не проголосуй! В руку так будет шибать, что белого света невзвидишь! В общем, высказался я за запрет, а потом мухой на дорогу.

Водитель начал рыться в обширной аптечке.

– Да здесь целых десять флаконов «Микробойки»! – ахнул он.

Швея начала обрабатывать крестьянину рану.

– Чудесное средство! – приговаривала она. – Это вам не какой-нибудь антисептик или антибиотик. Завтра будете как новенький.

Она вслух прочитала надпись на этикетке: «Нанороботы-пожиратели. Уничтожают патогенные микроорганизм и раковые клетки. Поглощают токсины. Ускоряют регенерацию тканей. Срок хранения не ограничен».

– Много истратили? – поинтересовался крестьянин.

– Я совсем чуть-чуть нанесла на вашу рану., – ответила Таня. – Почти весь флакон остался…

– Дадите? Я вам за него картошечки отсыплю.

– Дадим. Не разорится Виктор Николаевич! – вставил Голощапов. – Немного – это сколько?

– Полведёрка, – ответил крестьянин. – Больше никак не могу, уж извините.

– Полведёрка мало. Кур у тебя нет?

– Есть… но не дам. Мало их у меня. Сам ни курятину, ни картошку не ем, всё на продажу.

– Пузырёк стоит как двадцать кур, а мы всего одну просим.

– Побойтесь Бога! – взмолился крестьянин. – У меня семеро по лавкам. Чем буду детейих кормить? Мы вроде уже договорились о картошке…

Археолог был неумолим:

– К нанороботам нужна управляющая программа. У тебя на вживке её нет. Пиратскую можешь не искать: работает только заточенная под конкретный пузырёк. Вот за неё курицу и отдашь.

– Петушка.

– Значит, мы тебе остаток флакона и программу, а ты нам петуха и полведра картошки. Без обид?

– Без обид, но до хутора надо доехать.

Караваев по пути в деревню поинтересовался у нового спутника:

– Ты из каких будешь? Из природных крестьян или оземеленных?

– В Ямове родился. Сначала работу потерял, затем жильё. Землю получил по блату. С тех пор и работаю на экополе. Жука руками собираю, пырей дёргаю… Всё лучше, чем оказаться на свалке!

* * *

Внедорожник подъехал к большому крестьянскому дому, отделанному зелёным искусственным камнем и покрытому пластиковой черепицей терракотового цвета. Хозяйка вынесла гостям по крохотному стаканчику молока.

– Это не из дрожжевого белка, а из-под коровки, – похвасталась она. – Кстати, могу самогончиком угостить. Из униовоща. Напиток, правда, из него дюже вонючий получается, зато забористый…

Крестьянка пригласила гостей в горницу и усадила за стол. Из подвала раздался скрежет и грохот.

– Не пугайтесь! Это наш железный друг, на все руки мастер. Он не только готовит и убирается, но и тяпки с лопатами делает, обувь и одежду шьёт… Какую программу в него зальёшь, то и будет варганить. Сейчас вот бражку перегоняет и грибочки жарит.

– На поле робота используете? – полюбопытствовала Татьяна.

– Откуда ты такая взялась? – осадила её хозяйка. – Картошка наша потому такая дорогая, что выращена и собрана руками. Сама-то чем занимаешься?

– Белошвейка и дизайнер одежды. Никаких 3D-принтеров не использую! Мастер ручной работы, – заносчиво ответила Татьяна.

– Стало быть, других обшиваешь, а на самой принтерная курточка! Ну, и чем ты от нас, крестьян, отличаешься?

– В нашей компании не одна я такая. Вот краснодеревщик рядом сидит.

– Неужели мастер Караваев? – всплеснула руками хозяйка.

– Он самый, – ответил тот.

– Евгений Петрович, давно о вас слышала. Можно об одолжении попросить? Я вам сейчас чурочку дубовую принесу, а вы на ней свой вензель вырежьте. Я её на самом видном месте в доме поставлю!

– Рад бы, да не могу. Репутация пострадает. Все скажут: Караваев вензелями торгует.

– Пожалейте нас! Это же какая моральная поддержка! Была бы у нас такая чурочка, мы бы её всем показывали. Говорили бы: мы ещё не на самом дне, у нас эксклюзивные предметы в доме имеются. Я вам ещё одного петушка за вензель дам. Даже двух!

– Хватит и одного, – сжалился Евгений Петрович. – У меня только инструмента с собой нет. Складной ножик – и всё.

– Какая проблема? – удивилась хозяйка. –Робот мухой сделает вам инструменты.

3. Следы древних колёс

Дыша зловонным свежачком, археолог и три ремесленника прибыли на раскопки. Голощапов вынул из багажника полведра картошки и неощипанного петуха без головы.

– Вот вам гостинец! – он свысока чиркнул взглядом по головам обступивших его копателей. – Петушок настоящий, не из дрожжевого белка! Не ждали такого подарка? Варите суп!

Краснодеревщик положили рядом ещё петуха. Копатели заахали от удивления, притащили казан и начали разводить костёр.

Тем временем Пётр Васильевич продолжил просветительскую деятельность. Он достал из сумки всё тот же череп абашевца с выбитыми зубами, повертел его и начал рассказывать.

– По костям можно узнать о человеке довольно много, например, его пол, возраст, этническую принадлежность… О многом говорят и бугорки на зубах. Они позволяют определить, что покойник ел и чем он болел.

– Ну, и какая же у него была национальность? – поинтересовалась белошвейка.

– Тогда не было национальностей. Однако рядом с этим черепом было столько конских костей, что нам показалось: мы нашли кентавра! – ответил Голощапов.

– Неужели они ели лошадей?

Голощапов вынул из сумки вылепленный вручную горшок величиной с голову ребёнка. На его стенках оставались следы незамысловатого орнамента, а на донышке был выдавлен символ, напоминающий свастику.

– Вот видите! – Пётр Васильевич повертел горшок в руках. – На внутренних стенках видны следы мышиных зубов. Увы, содержимое горшка съели мыши. Мы не знаем, чем питались люди, которые воздвигли этот курган.

– Что вы вообще знаете! – неожиданно вступил в разговор молчаливый сапожник. – Как одевались, не знаете. Что ели, тоже не знаете. Наверняка не скажете, и какую обувь они носили?

– Что-то они точно носили, – философски ответил ему Голощапов. – Не может быть, чтоб не носили…

– Тогда зачем ваши уроки? Что у них была обувь, я и так понимаю. Если б ничего не носили, то отморозили бы ноги.

Караваев слушал разговор с растущим раздражением.

– Вы мне хотели что-то показать! – напомнил он археологу.

Пётр Васильевич молча подвёл краснодеревщика к яме, в глубине которой виднелся отпечаток давно истлевшего колеса.

– Это всё, что осталось от древней колесницы. Посмотрите и замерьте, – сказал он краснодеревщику.

Когда отпечаток был измерен, он громко скомандовал:

– На сегодня уроки окончены. Сейчас мы перекусим и двинемся назад. Ну что, сварились петухи?

Выяснив, что обеду надо готовиться ещё минут десять, Голощапов приказал копателям сложить в электроджип сумки с ветхими костями и коробки с артефактами.

Пообедать толком не удалось. В казане ещё оставался суп, когда все подпрыгнули от мощного укола в левое запястье. Начался обязательный час рекламы. Вживки передавали её через импланты прямо на сетчатку глаза, обонятельные рецепторы и барабанные перепонки.

Неистовая громовень заглушила звуки живого мира. Никто бы не заметил даже стаю волков, если бы та ненароком оказалась рядом…

* * *

Внедорожник двинулся в обратный путь по осенней среднерусской местности. Когда он поравнялся с кустами, оттуда наперерез ему вырвался автомобиль и преградил дорогу. Из салона вышли три бугая с резиновыми дубинками. Следом за ними, измазав грязным ботинком внутреннюю сторону двери, вылез тучный православный священнослужитель.

– Рабы Господни! – миролюбиво произнёс он. – Знаете ли вы, что в наш богоспасаемый город скоро прибывает президент Конфедерации европейских земель Бурхан Кылычоглу, храни его Аллах, милостивый и милосердный?

– Что ему нужно в нашем захолустье? – удивилась белошвейка.

Святой отец пожал покатыми плечами.

– А понимаете ли вы, рабы Божии, что святой равноапостольной теперь требуется много электричества для автомобилей?

Голощапов понял, к чему клонит поп.

– Святой отец, это грабёж!

– Не грабёж, а ваше благодеяние! – поправил его священник и воздел к небу толстый палец. – Добровольное пожертвование электроэнергии в пользу церкви. На небе зачтётся.

Караваев, сидевший сзади, нащупал сумку с человеческими берцовыми костями.

Голощапов включил в голографическом режиме заоблачный шкафчик, объём которого заполнила голова взбешённого Дремлюгина.

– Так вот кто владелец машины? – ахнул поп. – Поздравляю вас!

– С чем? – бросил ему Виктор Николаевич.

– Мы внесём вас в реестр наших vip-благодетелей. Будем еженедельно молиться за вас и бесплатно благословлять.

– Я об этом не просил.

– Так Господь попросил! – умильно произнёс батюшка. – Разве можно было ему отказать? И первое благодеяние вы уже, считай, сделали! Сейчас возьмём у вас электричество…

Дремлюгин в ответ выругался матом и выключил связь. Караваев схватил три берцовых кости древних воинов. Одну взял себе, ещё по одной бросил водителю и сапожнику.

Бугаи неспешно пошли к машине. Навстречу им из салона выскочили трое мужчин с человеческими костями в руках.

Два грабителя растерялись от неожиданности и побежали к своей машине.

– Чего испугались? Костей, что ли, не видели? – заорал на них третий.

В этот момент из салона выпрыгнула Татьяна и метнула ему в голову мощный череп колесничного воина. Тот не успел увернуться и рухнул на землю без сознания.

– Уезжайте отсюда, святой отец! – крикнула она. – Забирайте своих подручных и уезжайте! Христом Богом прошу.

Грабители откатили машину назад в засаду, чтобы пропустить электроджип. На полпути его встретил посланный Дремлюгиным армейский вездеход с охранниками.