Читать книгу Следы погибшего Бога - Андрей Константинович Хворостов - Страница 8

1. Неожиданный звонок

Дизельный автомобиль Защитника прямой квантовой демократии миновал стелу с надписью «ЯМОВ. Добро пожаловать!» и пошёл по шершавому покрытию, отороченному велодорожками.

Глянцевая приглаженность города не могла обмануть Дмитрия Андреевича. Ему не понравились утренние лица велосипедистов.

«Рожи у всех какие-то угрюмые. Не улыбаются, а скалятся. И название города соответствует!» – неприязненно осматривался по сторонам Сысоев. Нет, он знал, что слово «Ямов» произошло от древнего наименования почтовой станции, но ему очень хотелось думать, иначе.

Дмитрий Андреевич сплюнул на ковер автомобиля. Он злился из-за того, что ему пришлось оставить Южный Урал, недалеко от которого вчера провалилась третья попытка отбить Озёрное.

На этот раз туда были отправлены три тысячи бойцов без авиации и сухопутной военной техники. За плечами некоторых солдат висели ранцы с баллонами, наполненными инсектицидом.

Навстречу опять вышел миролюбивый предводитель анушитов и порекомендовал им вернуться домой. Когда же те вопреки его совету двинулись к Озерному, в их сторону вылетели управляемые шершни.

Инсектицид на них не подействовал. Видимо, анушиты сильно изменили их организм.

Панику в ряды российских солдат внесли уже сами по себе насекомые, десяток-другой укусов которых может убить крепкого мужчину. Нагнали страху и анушиты, которые выстроились в две линии. Передние резали бойцов дисками смертельной семы, а задние стреляли пулями, пробивающими пикоматериалы.

Российские бойцы опять запаниковали: их полегло больше восьмидесяти, тогда как анушита – всего два. Как и в прошлый раз, на них по непонятной причине развеялась вуаль, и они включили самоуничтожение, бросив штурмовые винтовки…

– Ну, ничего, – процедил Сысоев, когда прочёл донесение об очередном поражении. – Дождёмся зимы, когда не будет насекомых, и посмотрим, кто кого.

Однако его мечта не осуществилась.

Вечером того же дня Партия всемирной дружбы заявила вечевой референдум, а на следующий день провела его. Федощенко напрасно старался. Вече проголосовало за запрет боевых операций на северо-западе Казахстана.

Сысоеву оставили право возобновить боевые действия лишь в одном случае. Формулировка была такой: «если анушиты начнут захватывать российские территории либо станут недвусмысленно угрожать интересам России».

Ознакомившись с итогами голосования, Дмитрий Андреевич затрясся: такой подлости он не ожидал даже от Партии всемирной дружбы. Он знал, что её финансирует часть владетелей, которая хочет примирения с Новым Светом даже ценой уступок. Но одно дело американцы и совсем другое – анушиты, невозмутимые убийцы и циничные манипуляторы.

Дрожащей рукой Богомол прикоснулся к аппарату нейтринной связи. Над прибором высветилась голограмма – лицо седого кареглазого мужчины.

– Ариэль Ильич, как это понимать? – спросил Сысоев.

– Вот так, Дмитрий Андреевич! – бархатным голосом ответил Шапиро, медиамагнат и владелец социального сегмента Русской Сети.

– С какой стати вы дали «зелёный свет» Ведищеву и его пропаганде? Зачем ограничили агитацию Федощенко? Ариэль Ильич, это же предательство!

– Не кипятитесь так, Дмитрий Андреевич! Я всегда придерживаюсь нейтральной полосы… вашей стороны нейтральной полосы… но есть обстоятельства, которые невозможно пересилить.

– Какие же?

– Не задавайте наивных вопросов, Дмитрий Андреевич! Вы ведь давно не мальчик, – улыбнулся ему Шапиро.

Продолжать разговор было бессмысленно.

«Неужели эти мрази не понимают, что анушитов надо остановить на подступах к границам страны. Зима была бы самым удобным временем для реванша… И тут такой удар в спину!» – злился Богомол, смотря на цифры кровяного давления.

Увы, нарушить волю сетевого Вече Сысоев он не мог.

* * *

Возле отеля главная площадь была уже запружена протестующим народом и заставлена палатками.

Город нервно готовился к визиту президента Конфедерации европейских земель. Сочувствующие бизнесмены подвозили к палаточному городку консервы из униовоща, водку и передвижные туалеты. Подтягивались неравнодушные горожане и бомжи со свалки. Активисты Партии всемирной дружбы инструктировали своих сторонников. В полдень выступил её лидер.

– От народа ничего нельзя скрывать! – кричал Матвей Ведищев. – От нас не должно быть никаких тайн! Знаю: Сысоев смотрит на нас из окна отеля. Пусть он объяснит, зачем сюда прибывает Кылычоглу. Пусть и Бурхан выразит отношение к боевым действиям в Казахстане и к использованию пикоматериалов!

Богомол плюнул в окно и задёрнул занавеску.

Раздался сигнал нейтринной связи. Кто именно звонит, на экране не отобразилось.

«Странно… Звонок не внутрироссийский… Неужели всеевропейский башкан? Нет! Если б звонил он, всё было бы по протоколу… а здесь…»

Минуту Сысоев думал, стоит ли отвечать на странный звонок, который поступил в обход протоколистов и мидовцев. Любопытство взяло верх над осторожностью.

Из аппарата вправду раздался голос не Бурхана Кылычоглу, а незнакомого человека. Лицо его было размыто.

– Дмитрий Андреевич! Знаете, с каким насекомым того же размера никогда не справится богомол? – спросил он на русском языке с заметным североевропейским акцентом.

У Сысоева от неожиданности парализовало голосовые связки.

– Это некоторые виды крупных зелёных кузнечиков, – продолжил неизвестный. – Например, углокрылый.

– Вы кто? – наконец, выдавил из себя генерал.

– Кузнечик. Ещё о чём-нибудь хотите спросить? Будьте смелее!

Дмитрий Андреевич догадался, что с ним говорили из долины Читрала.

– Нет у меня к вам вопросов!

– А я думал, поинтересуетесь, не мы ли отравили ваших бойцов…

– Считайте, что спросил.

– Ищите отравителей в России.

– Стало быть, знаете о массовом отравлении?

– Давно знаю.

– Чем ребята отравились?

– Вы МЕНЯ об этом спрашиваете? Ваши медики совсем мышей не ловят? Хотите меня пригласить на их место? Не пойду! – рассмеялся собеседник.

Давление сковывало мысли Дмитрия Андреевича. Он не сразу осознал, что случилось нечто непостижимое. Ни один пранкер, даже самый гениальный, и ни одна группа пранкеров, даже самая многочисленная, не была способна взломать правительственную связь.

«Кто же помогает анушитам? Час от часу не легче!» – ужаснулся Сысоев и выпалил первое же, что пришло ему в голову:

– Вы европеец, я правильно понимаю?

– Да, как и все мои соратники. Потому мы и выбрали племя имра: у многих из них был европейский облик.

– Почему «был»?

– Сейчас имра уже нет: они растворились среди беженцев из Европы. Передайте пламенный привет Бурхану Кылычоглу и всеевропейским улемам. До встречи, Дмитрий Андреевич!

– Вы не представились. Как вас зовут?

Собеседник не ответил и оборвал связь.

«А мне ведь надо ещё с Истоминым поговорить!» – вспомнил Богомол.

2. Игра восточных слов

Машина встала напротив неприметного двухэтажного здания без вывески, в котором располагалась надземная часть Института физики субмикромира. Сысоев распахнул дверь автомобиля, открыл заоблачный шкафчик и набрал номер.

«Юрий Артёмович! Поднимитесь, прошу вас! Знаю, что отнимаю время у всемирного светила… но всё же уделите мне время. Хочу с вами поговорить в салоне автомобиля».

Через пять минут в машину генерала Сысоева сел Истомин.

– Дмитрий Андреевич, – улыбнулся он. – Тоже очень волнуюсь из-за того, как пройдёт визит Бурхана в наш институт. Надеюсь, наши опасения беспочвенны.

– Юрий Артёмович! Мы единомышленники, правда ведь?

– Вы о чём? – настороженно спросил исследователь и посмотрел в генеральские глаза.

– О политике, больше ни о чём не могу думать, – ответил Сысоев. – Знаю, что и вы не совсем ей чужды. Вы ведь хотите перемен?

– Трудно что-то скрыть от РКБ! – усмехнулся исследователь. – Впрочем, не прячу своих взглядов. Мне не нравится работать как на бомбе: сегодня есть финансирование, завтра нет, – сказал Юрий Артёмович.

– Об этом я и хочу поговорить. Поможете мне в борьбе с анушитами?

– Как?

Сысоев взял с заднего сидения ящичек со штурмовой винтовкой непривычного вида.

– Нам не удаётся пробить их вуаль. Ничем! Что это за материалы?

– Откуда мне знать, Дмитрий Андреевич? Я одежду анушитов в руках не держал. Даже не знаю, ткани ли это вообще.

– У вас связи в научном мире. Можете порекомендовать толковых учёных, а не долбаков, прожирающих государственные деньги?

– Разумеется, – пообещал исследователь. – Только раздобудьте хотя бы ниточку этой вуали.

– Пока образца ткани нет, но есть оружие анушитов и образцы пуль. Надо разработать непробиваемую многослойную защиту от них.

– От дисков никакая защита не спасёт.

– Я пока говорю не про диски, а про винтовки. И про пули. Нужна броня, в которой они будут вязнуть. У нашей армии есть потайной «кошелёк». Так что с финансированием исследований проблем нет… но мне бы не хотелось их засвечивать. Порекомендуйте людей для проекта. В долгу не останусь.

Юрий Артёмович ненадолго задумался и протяжно произнёс:

– Самому мне ничего не нужно. Ищу покровительство институту. На случай критических обстоятельств. Они, возможно, не за горами.

– Не предавайтесь пессимизму. Пока я Защитник, вы под моей опекой. Кстати, можете меня познакомить с основами физики субмикромира? В открытых источниках не смог ничего найти…

– Дмитрий Андреевич, зачем это вам?

– Конечно, вы всемирное светило… но разве первое лицо государства обязано перед вами отчитываться?

– Хорошо, скину… но я в некотором недоумении… Вы как-то хотите связать политику и постулаты субмикромира?

– Но ведь квантовую механику с политикой уже связали. Вы же утверждаете, что она устарела.

– Не больше, чем механика Ньютона или теория относительности. Каждая из них верна в своих пределах.

– Неважно, Юрий Артёмович! Нельзя ли квантовую демократию обновить, дополнить постулатами физики субмикромира?

– Не знаю, чем это вам поможет.

– Всё-таки скиньте мне статейку.

Оба прикоснулись к своим левым запястьям, и крохотный файл был отправлен в память вживки Сысоева.

– Можно задать ещё вопрос? – поинтересовался Сысоев.

– Хоть десять, Дмитрий Андреевич!

– Спрашиваю из чистого любопытства. Почему ваш проект называется «Буна»?

– Вы ведь не любите Восток?

– Терпеть не могу: я там воюю!

– Значит, и древневосточную философию тоже не любите. Не читали Бундахишн?

– Первый раз слышу, – честно признался Дмитрий Андреевич.

– Это персидский пересказ утраченной части Авесты. Переводится как «Основа творения». Мы с Вилли увлекались им, когда работали на лунном ускорителе. Талантливейший был человек, да будет земля ему пухом!

Сысоев сделал скорбное лицо и спросил:

– Ваш друг погиб в космосе? Соболезную.

– Не только друг, но и родственник. Пропал без вести на Земле, и уже давно. Четверть века назад. Если за такой срок не нашёлся, то сами понимаете… – вздохнул Юрий Артёмович. – Но разве можно его забыть? Каждый вечер ужинаю с живым напоминанием о Вилли. Я ведь женат на его сестре. Она голландка, её зовут Хелен ван Гертен…

– Стало быть, «буна» – это «основа»?.

– Вы догадливы. Всё так. На одном из древнеиранких языков

– Любопытное совпадение! – усмехнулся Сысоев. – Я о названии «анушиты»…

– Знаю. Это тоже игра древнеиранских слов. «Анушийя» – «дружинник» на древнеперсидском. «Ануш» – «бессмертный» на пехлеви…

– Вот-вот! Забавное совпадение… а акцент, кстати, у высших анушитов североевропейский…

– Вы на что-то намекаете?

– Да нет, Юрий Артёмович. Просто меня позабавили совпадения.

– В котором часу завтра у нас будете?

– Зависит не от меня, а от Бурхана. Думаю, около часа или двух пополудни.

– Жду!

Юрий Артёмович выскочил из салона автомобиля и зашагал в направлении входа в Институт физики субмикромира.

3. Хорошо забытый яд

Звонок Сысоева застал главного дивизионного военврача в электроджипе. Он ехал в Челябинск, где квартировался с женой и сыном. Семью он не видел уже пять дней.

– Выяснили, что за «эпидемия» поразила бойцов? – прозвучал жёсткий голос Защитника квантовой демократии.

– Завтра придёт заключение из Омска. Сразу же сообщу.

– А сами вы стараетесь допытаться?

– Конечно-конечно… – промямлил военврач.

– Попытайтесь успеть часам к десяти. В полдень прилетит Кылычоглу, мне будет не до вас.

К десяти! Эти слова ударили военврача дубиной по голове. Он забыл о семье и о том, куда едет.

«Заболели ровно по пять солдат в каждой роте, – размышлял военврач. – Ровно по пять! И прямо перед встречей Сысоева и Кылыоглу. Понятно, почему психует Защитник. Моё положение ещё хуже. Как лечить ребят?»

Он в который раз начал перебирать в уме известные ему боевые отравляющие вещества, но не мог вспомнить ни одного, которое давало бы отравление с похожими симптомами и течением. Включил заоблачный шкафчик, покопался в справочниках по местным ядовитым растениям и животным – и опять не нашёл ничего подходящего. Он начал звонить всем подряд коллегам, родным и знакомым. Никого результата!

«Позвоню в Омск. Может, они уже разобрались?» – решил он. Однако секретарша в ответ на его мольбы сказала, что результаты он получит только завтра: порядок есть порядок.

У военврача пропало настроение ехать домой и встречаться с родными. «Может, налакаться?» – малодушно подумал он.

Он хотел уже попросить водителя остановиться возле первой же дорожной кафешки, но неожиданно в запястье кольнула вживка. Звонили из Омска. Военврач включил связь.

– Вы только что говорили с секретаршей про ваших отравленных ребят. Мы уже всё поняли: у них грибное отравление.

– Со старым грибником. Меня зовут Николай Иванович. Я изучил симптомы и всё понял.

– Ребята где-то набрали поганок?

– Нет, это паутинники! Растут на вашей родине, в средней полосе России.

– Неужели страшнее мухоморов?

– Намного!

Военврач вначале подумал, что его разыгрывает какой-то шутник-пранкер. Тем не менее, он включил заоблачный шкафчик и продиктовал роботу-поисковику: «Паутинники. Смертельные отравления». Прошло секунд десять, и он уже читал: «Паутинник оранжево-красный. Паутинник красивейший. Встречаются в некоторых областях европейской части России. Смертельно ядовиты. Летальная доза – 40 граммов грибов. Содержат орелланин. Латентный период до трёх недель. Почечная недостаточность. Вероятность неблагоприятного исхода чрезвычайно высока. Действие яда ослабляют соединения алюминия…»

Военврач развернул машину в противоположную сторону.

* * *

* * *

Быстро позавтракав и выкурив папиросу, Сысоев отослал в Новый Свет ритуальное предложение о заключении мира, хотя и не предвидел ответа. Затем изучил рапорт главного дивизионного военврача и связался с ним.

– Значит, выяснили?

– Выяснил ещё до того, как поступило заключение. Отравление орелланином.

– Почему преступники выбрали именно этот яд? Есть соображения?

– Длинный латентный период. Попробуй, найди, кто подсыпал бойцам отраву две или три недели назад!

– Только в этом дело?

– Это давно известный яд, но как боевое отравляющее вещество не используется, – оправдывался военврач. – Террористы орелланин тоже не жалуют. В степях паутинники не растут. Сразу не придёт в голову, чем люди отравлены… но меры уже приняты. Больным выдаём гидроокись алюминия.

– Итак, вы распорядились дать бойцам это дерьмо? – удивлённо переспросил его Сысоев. – Я тоже пил гель на его основе. От язвы. Никогда не знал, что оно помогает от отравлений.

– Другого лекарства всё равно нет. Даём и заболевшим, и тем, кто на подозрении.

– Будет у вас другое лекарство! – отрезал Дмитрий Андреевич. – Вам ведь не нужен разбор полётов? Вот и купите нанокроты с поглотителем токсинов… на свои кровные. Скиньтесь с теми врачами, которые прописывали бойцам слабительное. И ещё с теми, кто их курирует. У всех у вас карьера на волоске. Добавлю три своих оклада, тут ведь есть и моя вина. И чтобы ни одного трупа не было!

– Вы совсем не похожи на прежнего Защитника…

– Вот именно! У вас есть догадки, откуда в степях взялись эти грибы?

– Оба вида – сугубо европейские. На северо-казахских территориях не встречаются.

– Вы выяснили точное число пострадавших?

– Ровно по пять в каждой роте.

– У вас есть догадки, кто мог организовать отравление?

– Я же не следователь. Всего лишь врач…

Сысоев сгоряча отключил связь. Он долго сидел в кресле, упершись взглядом в старинные настенные часы, но не видел время. Циферблат расплылся серебристым пятном перед его глазами.

До прилёта Бурхана Кылычоглу оставалось почти три часа. Дмитрий Андреевич связался с начальником окружного военного следственного управления.

– Ну, как? Продвигается расследование? – спросил Богомол.

– Отравление орелланином, товарищ Защитник! – ответил тот.

– Без вас знаю. Какая, по-вашему, у преступников была цель?

– Не могу судить, товарищ Защитник!

– А я вот думаю, что злоумышленники хотели продемонстрировать всему миру бардак в нашей армии, тупость и некомпетентность военных медиков, беспомощность следствия, – Сысоев уже не стеснялся в выражениях. – Первые две задачи они, к сожалению, решили. Не подведите хотя бы вы. Как только расследование хоть немного продвинется, немедленно связывайтесь со мной!

Закончив говорить, Сысоев коснулся пульта нейтринной связи. В пространстве экрана появилось сухое лицо руководителя РКБ с тонкими ушами, напоминающими крылья летучей мыши.

– Пал Степаныч, ты уже знаешь об отравлениях? – поинтересовался Богомол. – По-твоему, ребят отравили анушиты?

– Нет-нет, анушиты здесь ни при чём.

– Почему ты их выгораживаешь? Рубить и дурить головы они хорошо умеют. Ни капли жалости к людям!

– Не выгораживаю, – ответил Зимин. – Просто понимаю, что это не они.

– Откуда такая уверенность?

– Не их это почерк, да и зачем их магистру травить солдат?

– Меня выставить дураком.

– Для чего? Ты ничем не опаснее, чем любой другой российский офицер на должности Защитника.

– Анушиты могли завербовать кого-то из высокопоставленных военных и продвигать его на мой пост.

– Не имеет смысла. Вопросы большой политики решает не Защитник, а Вече и те, кто прячутся за его спиной. Грибки, кстати, – из центральной России…

– Паша, неужели не понимаешь? Анушиты хотят отвести от себя подозрения: мол, ищите русский след!

– Они не полные идиоты, чтобы так топорно заметать следы, – возразил Зимин.

– Может, они решили поселить во мне недоверие к сослуживцам? Захотели превратить в параноика, склонного к фатальным ошибкам?

– Ещё раз повторю: аАнушиты тут ни при чём. Интриги плетут твои конкуренты. Показывают: мол, вон что вытворяют мерзавцы прямо под носом у Сысоева.

– Какие-то неубедительные у тебя доводы, – бросил Сысоев и подумал: «Не с тобой ли, Паша, анушиты заключили союз? Вот ты их и выгораживаешь! Не ли решил ты сам стать Защитником?»