Читать книгу Железный поход. Том четвёртый. Волчье эхо - Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский - Страница 4
Часть 1 Державная воля – русская доля
Глава 3
ОглавлениеКак и планировалось, для военных действий с Шамилем в Андии графом Воронцовым были сформированы два отряда − Чеченский, под начальством командира 5-го пехотного корпуса генерала от инфантерии Лидерса, и Дагестанский, под началом командующего войсками в северном Нагорном Дагестане генерал-лейтенанта князя Бебутова. Поскольку важнейшие действия в Даргинском походе предстояли именно этим двум соединенным отрядам30, то главное начальство над ними принял лично главнокомандующий.
Наконец 28 мая Главная квартира с ее тяжестями, бесчисленными штабами и громадною, поражающей воображение гомеровским размахом свитою тронулась в поход в крепость Внезапную − последний форпост России, где была назначена дневка.
…Под звуки кавалерийской трубы и гремучий треск барабанов бодро вышедшему за ворота крепости Воронцову вестовой подвел чистокровного английского жеребца. Тысячи глаз, наблюдавших за главнокомандующим, подивились той легкости и сноровке, с какой тот метнул на седло свое жилистое старое тело.
− Держать за мной! − коротко приказал адъютантам граф и, вскинув в приветствии над головой правую руку в белой перчатке, пустил жеребца машистой рысью вдоль выстроившихся войск.
Кони свиты шли дружно, ноздря к ноздре, в корпусе или чуть далее жеребца командующего. Английский скакун графа то и дело требовал поводьев, выгибал благородную шею, косил агатовым глазом на седока, горячась, взлягивал, сверкая серебром подков.
Тысячи людей, перетянутых ремнями ранцев и ружей, портупей и подсумков, увешанных оружием, оглушили равнину раскатистым «Ура-а!».
На глазах графа искрились слезы, в которых отражались загрунтованные свинцовыми белилами рассвета пенистые облака, мундиры и бурки, фуражки и папахи, сабли и штыки, усы и бороды его воинства, шеренги которого растянулись на три версты аж до самого взгорья.
Главнокомандующий время от времени придерживал поводья, и для каждого полка егерей и казаков у него находились теплые отеческие слова.
− Навагинцы-ы! Не посрамим славу наших отцов и дедов! Знаю, привыкли вы, богатыри, на чужбине далекой врагов не считать.
− Ур-ра-а-а-а! − гремело ответное, грозовое.
− Куринцы и замостцы! Верю, ежели и есть опасность в горах, то не вам, орлам, избегать ее!
− Урр-ра-а-а! Ур-ра-а-а!!
− Казаки! Доблесть и опора наших границ! Государь рассчитывает на вас! Оправдаем доверие!
− Урр-ра-а-а!! Ур-ра-а-а!..
Граф окоротил резвоногого жеребца, углядев в строю седоусых ветеранов, и со свойственной ему участливостью, желанием ознакомиться с чаяньями и духом своих подчиненных, спросил:
− Ну-с, как настроение, отцы? Не поздно ли воевать вам?
− Как поздно?! − обиженно шевеля снежными усами, возмутился старший из них. − Воевать никогда не поздно, ваш сясь. У русского солдата возрасту нет.
− Так сколько ж вам лет?
− А чойт их, годы-то, считать… Все наши. Вы тоже не из зеленых будете. Приказу нам дайте, ваш сясь… Поглядите в бою. Мы старой закалки, нам главное − знать свой маневр. А лихо наше мы с кашей ждем…
− Где был ранен, герой?
− Я-то, отец вы наш, семь разов басурманом калечен, − непринужденно улыбнулся бороздами морщин ветеран. Уродливая из-за шрама улыбка надвое рассекла лицо. − А вон Григорию ухо пулей оторвало при Темир-Хан-Шуре. Уж не взыщите, ваш сясь, что не по полной форме встречаем вас. Кой-чо растеряли… за цареву службу.
В рядах гакнули смехом: «Мордують тебя черти! Опять задает дядька Мирон!»
− Хочешь, я произведу тебя, герой, в унтер-офицеры? − Граф Воронцов пытливо посмотрел на егеря.
− Только не это, ваш сясь. Благодарствую. Кошкой, котора ловит мыша в зеркале, я уже был при Зырянах31. В рядовых оно мне сподручней со смертью обняться будет.
− Как знаешь, герой. Ни пуха тебе, ни пера!
Главнокомандующий бойким скоком въехал на охристую хребтину солончака. Конь, попадая задними на глинистый сланец, оскальзывался, пружиня, наддавал на все ноги, храпел, но граф в надежной посадке крепко сидел на его спине.
Приструнив скакуна, Воронцов охватил командным взором застывшие в ожидании батальоны. Терпкий ветер с бескрайней кумыцкой степи трепал седой, подвитый цирюльником-итальянцем ковыль его волос, ворошил шелковистую гриву коня.
Далекий взор Михаила Семеновича бродил какое-то время по ледниковым пикам Кавказских гор, по узким мрачным ущельям, по каменистым распадкам и козьим тропам, по альпийским лугам и где-то еще…
Солдаты и офицеры, казаки и горская Туземная дружина, артиллерийская обслуга и ротные каптенармусы32, охотничьи артели Кабардинского и Куринского полков, гуртовщики и транспортники обозов, фуражиры и ремонтники, не спускавшие глаз со своего полководца, невольно проследили за его взглядом, переводя глаза на могучие цепи далеких гор, на слюдяной глянец их молчаливых скатов, на синюю прóжиль скалистых хребтов, покрытую предрассветной ретушью… и каждый подумал о чем-то своем…
В застойной тишине, сквозь стальную сизь оголенных штыков и казачьих пик, голос Михаила Семеновича прозвучал напряженно, рублено, стойко:
− Я − наместник Кавказа и главнокомандующий граф Воронцов − перед лицом общего строя объявляю: долг солдата, долг слуги Отечества и Государя заставил меня в эти тяжелые для России дни быть вместе с вами, потому как истинный сын русского народа всегда погибает на своем посту и отдает в жертву Отечеству самое дорогое − свою жизнь. Солдаты и офицеры, казаки и союзные России, возможно, мы идем на смерть, но мы исполним возложенную на нас Высочайшую волю во благо нашей Святой Отчизны. Верую, что бой, который мы дадим супостату, будет достойным нашей славы. Эта битва положит конец господству тирана и деспота Шамиля на Кавказе. А из захваченных орудий противника… я прикажу отлить колонну в честь вашей немеркнущей доблести!
* * *
…Покуда тысячи идущих на смерть людей, затаив дыхание, в молитвенном напряжении ловили каждое слово своего отца-командира, в пышной камарилье Главной квартиры, что расположилась особняком от общего строя, шел свой тихий «листопад» речей, смешков и намеков. Сверкавшая звездами и крестами столичная свита с первого дня приезда на Кавказ кишела интригами и людьми со светским лоском и «эластической» совестью. В этой среде издавна любили слушать лишь звук собственного голоса, оказываться в нужный час и в нужное время там, где театр действий сулил выгоду, резвый карьерный рост и уж как минимум «новый орденок в петлицу».
− Tu l'as échappé belle!33 Вас не настораживают, генерал, все эти помпезные декорации? Проникновенно, но пошло. Похоже, наш «золотой старик» обходится казне дороже, чем все фаворитки Его Величества… N'est-ce pas?34
− Возможно, вы правы, Гагарин. Такого же мнения о Воронцове и принц Гессенский со всей его свитой. Но граф − человек с тремя руками: две своих и одна в царском дворце… Видит Бог, одно его слово Государю − и все люди мужского полу в России завтра наденут военную форму… И горе тому, кто ослушается…
− Нет, это решительно забавляет. Ей-Богу, первый раз вижу, что на войну отправляются, как на коронацию. Интересно, граф взялся на старости лет за это безнадежное предприятие за вдохновенную благодарность Его Величества… и только?
− Думаю, не ошибусь, ваша светлость, что после сей экспедиции, несмотря на ее исход… он выбьется в светлейшие князья.
− Да ну?
− Поживем − увидим. Граф много тщеславен. Хитер, как лис, и далеко не прост, каким желает казаться. Былая слава Меньшикова и лавры Потемкина… их княжеское достоинство, похоже, не дают графу покоя.
− И все же добровольно лезть в огнедышащую пасть дьявола… В его-то годы!.. Нет, что ни говорите, генерал, старик, ей-Богу, безумен.
− Но не более, чем остальные, месье Гагарин. Нынче мы все в этом Ноевом ковчеге, так стоит ли его раскачивать прежде времени? Кто знает, быть может, графу и впрямь улыбнется удача. Согласитесь, mon cher, абсурдность никогда не мешала политикам, медные трубы − победителям. Иначе зачем мы все притащились из Петербурга в эту отчаянную… забытую Богом дыру? Позвольте напомнить, ваша светлость…
− Сделайте одолжение. − Князь Гагарин театрально приподнял бровь.
− Давно не тайна, что власть − это не кормушка, а ловушка для тараканов и блох. Ежели ты не дружишь с Престолом… тебя съедят нынче же… ежели напротив, то потом, когда придет новый самодержец. Вот граф и старается удержаться в седле… ведь падая, можно сломать шею. Впрочем, лично меня более волнует, сколько в поход взято шампанского, грильяжу и французского коньяку. Война войной, но сначала пирушка!
…А рядом, оперевшись на луку венгерского седла, другой уланский генерал усмехался в рыжий карниз усов и, похлопывая кавалерийской крагой себя по колену, кивал головой сыну фельдмаршала Паскевича, на золотых эполетах которого гордо поблескивал флигель-адъютантский вензель.
− Н-да, не спасает Всевышний Россию от подвигов. Но что прикажете делать? Посеешь привычку − пожнешь характер. Посеешь характер − пожнешь судьбу. Не этим ли принципом живет Россия со времен Великого Петра? Однако что-то подсказывает мне, князь, что от всей этой даргинской затеи смердит…
− Вы можете предложить нам ложе из роз, генерал, шипы которых подрежет jardinier?35 − ернически поглядывая то на уланского генерала, то на молодого графа Строганова, принимавшего участие в беседе, усмехнулся Паскевич. − Интересно, как далеко заведет вас, генерал, ваша критика?
− Не знаю насчет себя, Федор Иванович… Но касательно нашего патрона…36 «Гулять так гулять…» − сказал как-то Моисей и завел свой народ в пустыню на сорок лет. Так и наш Воронцов… Видите, господа, те гребни? − Генерал указал стеком на заснеженное громадье уходящих за горизонт гор. − На Востоке говорят: «Не связывайся с теми, кому нечего терять… Поединок будет неравным».
− Вы действительно полагаете, генерал, что нас ожидает фиаско37 − Красивый своей молодостью, элегантный граф Строганов, затянутый в белоснежный с золотом кавалергардский мундир, недоверчиво посмотрел на рыжеусого коренастого улана.
− Вас, граф, как и меня, как князя Паскевича, как любого из нас, могут убить, − просто и пугающе легко прозвучал ответ. − Что, голос истины противен слуху? Вы, похоже, фраппированы? Вы разве не задумывались о сем, господа? Напрасно. Нас там не встретит рай.
− Полноте, Дмитрий Сергеевич. Еще не прозвучало ни единого выстрела с противной стороны, а уж на ваше лицо упала тень мрачного будущего.
− Право, зачем эти этюды в багровых тонах? − скептически заметил Паскевич. − Нам не нравится ваш вид мученика. Посмотрите, какая с нами мундирная силища! Шамиль испарится при виде ее, как бес перед заутреней. Кем вы пугаете нас, генерал? Теми, кого мы считаем двоюродными братьями дьявола и обезьяны? У которых мозг − горошина?
− Свинцовая горошина… ежели угодно-с, господа. И не в голове, а на груди − в газырях. И этих «свинцовых горошин» − многие тысячи отлиты в горах для нашей встречи. Что же до того, кузенами каких тварей мы их считаем… им положительно плевать на сие, господа. Смею уверить: мы для них тоже ушли не дальше свиньи38
… и собаки39…
− Mon Dieu!40 Вы так говорите о горцах, генерал… Все как сон…
− Я так говорю, князь, потому что это Кавказ. Здесь нет границы между снами и явью. Я так говорю, господа, потому что имел честь быть в деле при Ахульго41… но вместо звезды был награжден чеченской пулей… на ноготь бы вправо, и конец.
Господа, пережив минуту неловкости, ответили боевому генералу чуть заметным наклоном головы. Но уже в следующий момент темпераментный и беспокойный Паскевич непринужденно съязвил:
− Что ж, убедили, Дмитрий Сергеевич… Каюсь, сдаюсь. Хоть они и дикари, каких поискать… однако одежды им удаются! Есть в этих черкесках и бурках… что-то орлиное. Ежели вернусь из похода живым и невредимым… не-пре-мен-но справлю себе такой туземный наряд.42
Здешнего офицера и так с двадцати саженей не отличишь от татарина. То ли еще будет, ваше превосходительство?..
* * *
…Новое раскатистое, подобное обвалу снежной лавины «ура-а!» ознаменовало конец обращения к войскам главнокомандующего. Вновь грянула музыка. Знаменщики подняли загодя расчехленные, пропахшие порохом гордые стяги.
Командиром Чеченского отряда генералом Лидерсом была отдана команда; тысячи рук слаженно сделали «на караул».
Граф Воронцов в окружении сверкающего золотом и серебром «летучего» ареопага бойким аллюром43 пронесся вдоль всего строя в голову отряда.
Следом полетели лающие команды: от батальонных к ротным командирам, от тех к взводным унтер-офицерам и далее. Отряд выполнил «на праву» и в ногу тронулся под звуки полкового оркестра, гремевшего бойкий веселый марш.
30
Состав Чеченского отряда:
Пехоты: 13-й пехотной дивизии 1-й батальон Литовского егерского полка. 15-й пехотной дивизии: 1-й и 3-й батальоны Замостского егерского полка. 20-й пехотной дивизии: 3-й и 4-й батальоны Навагинского пехотного полка, 1-й, 2-й и 3-й батальоны Куринского егерского полка, 3-й батальон Кабардинского князя Чернышева полка, две роты 5-го Саперного батальона, одна рота Кавказского стрелкового батальона. Две дружины Грузинской пешей милиции в 1000 человек. Итого 12 батальонов, 3 роты саперов и стрелков, 1000 чел. милиции.
Конницы: Кавказских линейных казачьих полков: Кавказского 2 сотни; Кубанского – 1; Ставропольского – 1; Моздокского – 2; милиции Кабардинской и Дигорской – 2; Грузинской – 5. Итого 13 сотен.
Артиллерии: Кавказской гренадерской артиллерийской бригады: горной № 1 батареи 6 орудий и 4 мортиры; 14-й артиллерийской бригады: легкой № 5 батареи 4 орудия; 20-й артиллерийской бригады: горной № 4 батареи 6 орудий, легкой № 7 батареи – 4 орудия, Донской конной № 1 батареи – 4 орудия. Итого 28 орудий.
Перевозочные средства: черводарский транспорт – 1000 вьючных лошадей; запасного парка 14-й арт. бригады – 25 ящиков; 200 вьюков.
2. Состав Дагестанского отряда:
Пехоты: 14-й пехотной дивизии: 1-й и 2-й батальоны Минского пехотного полка, 1-й и 3-й батальоны Житомирского егерского полка. 19-й пехотной дивизии: 1-й, 2-й и 3-й батальоны Апшеронского пехотного полка, 2-й пехотной дивизии: 1-й и 2-й батальоны Кабардинского князя Чернышева полка, две роты 5-го Саперного батальона, две роты Кавказского стрелкового батальона. Итого 9 батальонов, 4 роты саперов и стрелков.
Конницы: Кавказских линейных казачьих полков: Гребенского – 1 сотня, Кизлярского – 1/2 сотни, Донского казачьего № 47 – 1/2 сотни, дагестанских всадников – 126 человек. Итого: 3 сотни.
Артиллерии: 14-й артиллерийской бригады: батареи № 3 – 4 легких орудия; легкой № 3 – 5 орудий; 19-й артиллерийской бригады: легкой № 3 – 2 горных орудия; горной № 3 батареи – 8 орудий и ракет. Итого 18 орудий и 7 ракет.
Перевозочные средства: черводарский транспорт – 1000 вьючных лошадей, полубригада конно-подвижного магазина – 380 вьючных лошадей.
31
В 1843 году Авария была потеряна для русских. Занимавший ее отряд полковника Пассека успел выступить из Хунзаха, но был блокирован в Зирянах, где геройски отбивался целый месяц – с 18 ноября по 17 декабря. Отряд генерала Гурко был 8 ноября заперт в Темир-Хан-Шуре. На выручку вышел Клюки фон Клюгенау. 14 декабря он деблокировал Гурко – и оба русских отряда, соединившись, выручили Пассека.
32
Нижние чины, ответственные за хозяйственную деятельность роты.
33
Счастлив твой бог! (фр.)
34
Не правда ли? (фр.)
35
Садовник (фр.).
36
У древних римлян – патриций-покровитель вольноотпущенников и плебеев; защитник на суде; вообще – покровитель, защитник (лат.).
37
Неудача, провал (итал.).
38
Коран строго запрещает мусульманину есть мясо свиньи или другой продукт, содержащий свинину. «Вам запрещается в пищу мертвечина, кровь, мясо свиньи, то, над чем при заклании призывается кто-либо другой, а не Бог; скотина удавленная, умершая от удара, убившаяся падением с высоты, забоданная рогом; та, которую заел хищник, кроме той, которую очистите; приносимое в жертву идолу» // Коран, сура 5:4.
«На Востоке свинья считается нечистым животным, ибо она склонна к поеданию нечистот. По этой причине ни один мусульманин не может представить себе, как можно есть блюдо, приготовленное из столь нечистого, отвратительного существа. Предложить правоверному блюдо из свинины – то же самое, что предложить ему отведать, например, нечистот; некоторые мусульмане заболевают только лишь от одного вида свинины.
…Мусульманам запрещено употреблять в пищу мясо умерших, задушенных, забитых палками и убитых хищниками животных. Так же запретно (харам) мясо хищных птиц, животных с клыками и когтями, грызунов, рептилий и насекомых, за исключением саранчи» // Рукайя Максуд. Ислам. М., 2001.
39
Мусульмане ничего не имеют против собак как таковых (охранников скота, овечьих отар, хозяйского дома, помощников чабанов), однако если слюна собаки попадет на одежду или обувь, то вещь эта становится нечистой для появления в ней на молитве в мечети, и мусульманину приходится возвращаться домой и переменять одежду // Там же.
40
Боже мой! (фр.)
41
В 1839 году была предпринята широкая операция по всему фронту. На правом фланге десантный отряд генерала Раевского возвел ряд укреплений на Черноморском побережье. На левом фланге действовали Дагестанский отряд генерала Головина и Чеченский – графа Граббе. 20 апреля отряд Головина после упорного боя занял Аргунь (наши потери 650 человек, горцев перебито до 2000 чел.). Затем оба отряда, соединившись, осадили 12 июня Ахульго и 22 августа, пятым по счету кровопролитным штурмом, оплот Шамиля перешел в руки русских. У нас было 7000 бойцов при 17 орудиях. Горцев засело в Ахульго свыше 6000. Горцев при взятии Ахульго в тот день было убито свыше тысячи, в плен взято 900. Наш урон – 544 человека, а за всю осаду до 2500 человек. С горстью преданных мюридов Шамиль, пробившись сквозь цепи егерей, бежал в горы // Керсновский А. А. История русской армии.
42
«Поверх нательного белья, туникообразной рубахи и штанов-шарвар горец надевал бешмет, шитый по фигуре в талию, на подкладке. Он имел спереди разрез; длину бешмета делали по усмотрению хозяина – выше или чуть ниже колен. Ниже талии, по бокам и сзади, вшивались клинья, образующие фалды. На бешметы шло в основном сукно домашнего производства; для изготовления нарядных бешметов приобретали темно-зеленые, черные, синие шерстяные и шелковые ткани. Бешмет имел невысокий (4–5 см) стоячий воротник, по бокам ниже талии – внутренние, а на груди нашивные карманы. Спереди от воротника до пояса он застегивался на мелкие пуговицы и петли, изготовленные из тонкой самодельной тесьмы. Такой же тесьмой обшивали ворот, вырезы для боковых карманов, рукава, верх нагрудных карманов. Бешмет считался легкой верхней одеждой, в которой мужчина мог ходить дома, выйти на улицу, работать в поле. Для зимы бешмет шили на вате.
Поверх бешмета в прохладную погоду, а при приеме гостей и посещении общественных мест и летом надевалась черкеска. Ее шили из домотканого сукна белого (для особых случаев), серого, алого, черного и бурого цветов, обычно из целого отреза длиной 5–7 метров. Черкеску, как и бешмет, делали по фигуре в талию, цельнокроенной, без разреза, с большими клиньями у пояса до подола, образующими фалды. Рукава шили длинные и широкие (для удобства они обычно слегка отворачивались), с подкладкой ниже локтя. Черкеска имела открытый грудной вырез и застегивалась у пояса на несколько пуговиц. На груди с двух сторон были нашивные карманы с мелкими отделениями для 13–15 газырей, а ниже талии по бокам – внутренние карманы. Полы черкески, рукава и карманы обшивались тесьмой, галунами. Сверху черкеска перетягивалась ременным поясом, на котором спереди висел кинжал.
Важной частью верхней одежды мужчины-горца (помимо овчинной шубы) были бурки, которые надевали на бешмет, черкеску или даже шубу, отправляясь в дальнюю дорогу или в поле в ненастную погоду. Нередко буркой пользовались и летом, защищаясь от жары. Простые бурки, необходимые в первую очередь чабанам, изготовляли сами; большие нарядные бурки для всадников, как правило, покупали у дагестанцев-андийцев.
На головах у горцев красовались овчинные шапки-папахи, войлочные шляпы или папахи из среднеазиатского каракуля.
Самым распространенным головным убором все же была папаха. Она имела полусферическую форму и походила на перевернутый котел небольшого размера. Шились папахи из сплошного куска овчины мехом наружу. Папаху шили на теплой стеганой подкладке, суконное донце крепилось несколько глубже крайней линии околыша. Донышки нарядных папах часто делались из сукна яркого цвета (красного, бордового, белого, голубого, синего, зеленого) и украшались золотым, серебряным позументом или самодельной тесьмой. При изготовлении папах мастера использовали специальные деревянные болванки, на которые изделия натягивались во влажном виде и оставались до полного высыхания.
Существенную часть головного убора составлял башлык, который шили как из местного, так и из фабричного сукна. Нарядные башлыки из белого или красного материала украшали галуном либо тесьмой. Башлык напоминал капюшон; его кроили в форме равнобедренного треугольника, от которого с двух сторон шли небольшие полосы ткани для завязывания у шеи. Носили башлык поверх шапки, когда отправлялись в путь в ненастную погоду; обычно его закидывали на спину черкески и закрепляли с помощью тесьмы» // Казиев Ш. М., Карпеев И. В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
Считается, что А. А. Бестужев-Марлинский, служивший на Кавказе с 1829 года, бесконечно влюбленный в горцев, явился законодателем моды в русской армии на все горское. Бестужев сам стал похож на горцев в своей дорогой бурке и лихой папахе, в манерах и воинской дерзости. Мода на все кавказское вскоре проникла и в высшее общество. Уже и самого императора живописцы изображали в черкесском костюме на фоне Кавказских гор.
43
Различные виды хода лошади (шагом, рысью, иноходью, галопом, в карьер); условное обозначение на донесении, определяющее степень быстроты доставки этого донесения.
