Читать книгу Принцип неопределённости. роман - Андрей Марковский - Страница 11

Медицина на помощь не приходила, а вот встреча и разговор со странным старичком подействовал на Кирилла своеобразно. Кира заметил за собой, что он начал внимательно вглядываться в лица окружающих его девушек и женщин, пристально смотрел им в глаза. Что он мог в них разглядеть – непонятно, однако эффект получался вполне предсказуемый: большинство девушек взгляд отводили, некоторые хмурились и фыркали. Некоторые тайком оглядывали себя – нет ли каких нарушений в одежде. Но какие-то из девушек открыто, с удовольствием смотрели встречно, улыбались, причём иногда как будто явно ожидали какого-нибудь продолжения. Вдруг вспомнилась старая песня. Романсов Кира никогда не любил и не пел, но вот привязалось, как привязываются иногда лёгкие, раньше часто слышанные мелодии. Он пробовал перебить чем-то более для себя приятным, напевая Битловскую «Michelle», но как только переставал контролировать мелодию и задумывался о другом, тут же возникало из ниоткуда: «Очи черные, очи страстные…».

Сегодня он отдал машину на ТО и передвигался, как все нормальные люди – на метро и пешком, это давно забытое ощущение гущи людей вокруг неожиданно привело его к мысли, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Старик внушил ему что-то, странными и необычными словами сказал нечто; но не слова оказались главными, а сам этот странный Михаил Павлович, седой, поджарый, улыбчивый и жизнелюбивый. Даже скорее – жизнеутверждающий. Его слова о женщинах иначе толковать нельзя.

Странным сегодня казалось и другое ощущение: его противный моторчик, или затухающий вихрь внутри организма как-то затих на время, стало как будто чуть полегче. Или его просто невозможно расслышать в шуме поезда метро и гаме окружающей толпы. Человеку после окончания болезни многое видится по-другому, и Кира, хотя и не выздоровел – ему лишь слегка полегчало, – начал замечать не только красивые глаза некоторых женщин, но и окружающий мир.

Оказывается, лето в самом разгаре, люди вокруг загоревшие, весёлые, а вот он со своим кругом обыденных проблем и неурядицами в организме почти всё это лето пропустил. Не получилось даже в зоопарк с дочкой сходить, не получилось выбраться на природу, хотя бы на дачу. Да, кстати о даче. Надо бы съездить, взять с собой Ваню, каких-нибудь его друзей, мяса купить, шашлыки сделать, то-сё, с соседями поговорить, местные новости узнать. С этой мыслью, добавившей ему интереса к жизни, Кирилл вышел из метро и двинулся к своему дому на Кораблестроителей. Он успел достать телефон – хотел позвонить сыну и поделиться возникшей хорошей идеей выезда на природу, как вдруг на углу Наличной улицы увидел свою сотрудницу Динару, ту самую, что он сначала спас от увольнения, а после она превратилась в его опору в одном из салонов.

Динара сегодня выходная, и выходной ей на пользу, судя по всему, не шёл. Около кафе она ругалась с симпатичным, но сильно нетрезвым парнем. Другой парень курил рядом и что-то иногда пытался вставить, но парочка на него внимания не обращала. Динара ругалась, судя по всему, со своим молодым человеком, именно тем, про кого говорила: не пьёт, но гордый. Проверить его гордость сейчас не представлялось возможным, за исключением того упорства, с которым он отговаривался от своей подруги. Зато другая характеристика сейчас видна как на ладони: пьян он прилично, видимо с самого утра занят этим важнейшим делом.

Кира подошёл поближе и услышал, как девушка громко ему сказала: «Если сейчас со мной не пойдёшь – вообще можешь не приходить», а его приятель пьяно и уныло повторял: «Вадик, ну пошли, ну не хочет она с нами», – и держал его за руку, чтобы девушка не попыталась утащить дружка силой. Но тут Динара зло сказала Вадику «пошёл ты», отбила его руку, которой он пытался её удержать, повернулась и быстро зашагала прочь. Краткий миг на лице у Вадика прорисовывалось желание пойти за ней, остановить, вернуть, но желание быстро прошло, поддержанное приятелем; они развернулись и с пьяной ухмылкой двинулись назад в кафе, к друзьям, пиву и веселью.

Динара почему-то не пошла к станции «Приморская», ведь это конечная линии метро, а двинулась в противоположную сторону по Новосмоленской набережной к побережью залива, как раз в сторону дома Кирилла. Он шёл сзади, как будто сопровождая её. Далеко не всем девушкам теперь везёт с парнями, а ведь она уже совсем не девчонка, – думал он. Он знал, что ей к тридцати, что не замужем, что у неё в Питере никого нет. Знал, что она учится заочно, что она далеко не глупая девушка, умница с карьерными амбициями. Он всё про неё знал, кроме подробностей личной жизни, хотя только что стал невольным свидетелем, как её парень променял свою симпатию на пьяную компанию друзей, только симпатия ли у него? Может быть, это ему просто удобно – жить с молодой красивой девушкой, жить за её счёт, пользуясь её чувствами к себе. Есть ли у Динары чувства к Вадику, он не знал, сама она говорила: «мне с ним нравится», – как это перевести с молодёжного на нормальный человеческий язык?

Динара воплощала в себе своеобразную красоту смешения кровей Востока и средней полосы. Кира точно не знал, кто из её родителей какой национальности – это нисколько не важно, важно лишь, что именно эта замысловатая смесь восточного со славянским придавала её облику необычную привлекательность. Пускай не такую, с какой выигрывают конкурсы красоты, но изюминку, за которую зацепляется мужской взгляд: неславянской плавности линии лица, чуть другая геометрия губ, щёк и носа, своеобразный разрез глаз.

Внешняя привлекательность важна всем женщинам, в любом возрасте, но особенно значима она для девушек, перешагнувших порог беззаботной юности. Молодые девушки редко когда бывают совсем несимпатичны, всё же основа их привлекательности – свежесть и молодость, как у неполностью раскрывшегося бутона цветка. У многих с взрослением юная красота исчезает, если её не поддерживать, лёгкие линии оплывают, глаза теряют блеск, а у простушек к тому же приобретают незамысловатое и даже вульгарное выражение. Чтобы заинтересовать парня, молоденькой девушке достаточно быть симпатичной, а молодой девушке или женщине для этого уже требуются усилия: если ей нечего сказать и она не умеет представить себя – можно вызвать у мужчины лишь однобокий интерес, если не сказать грубее: разовый.

Кирилл шёл за девушкой без каких-либо намерений: ему было просто по дороге, ведь он шёл домой. Динара, напротив, как будто не знала куда идти: все красоты настоящего, старого Санкт-Петербурга остались за спиной, ближе к Стрелке и Бирже. Вероятно, она никогда прежде здесь не бывала. Или шла вперёд просто так, в попытке стряхнуть с себя неприятные впечатления, или захотела дойти до набережной, увидеть море, то есть Финский залив. Кириллу не хотелось, чтобы её постигло разочарование: почти всё побережье сейчас отгорожено бетонным забором из-за строительства Василеостровской части Западного Скоростного Диаметра. Потому, поразмыслив, решил не скрываться, как школьник; прибавив скорости, он быстро догнал девушку.

– Привет, Динара! – весело поздоровался он, и решил не упоминать увиденную им сценку у кафе «Алёша». – Вижу – ты гуляешь, не мог тебя не узнать. Ты сегодня выходная, решила воспользоваться погодой и подышать?

– Здравствуйте, Кирилл Константинович, – не моргнув глазом, ответила на приветствие Динара. Стойкая девушка, с характером. – Вы как тут очутились? Живёте рядом?

– Да, мне за ту вторую высотку зайти – и я дома. Решила на море посмотреть?

– Прогуливаюсь, – неопределённо согласилась она.

– Имей в виду, до открытого места не дойти. Огорожено всё, дорогу строят.

– Жаль, – Динара ответила без эмоций сожаления. – А что тут ещё посмотреть?

– Вон там – морской порт, там вода близко, но шагать туда – неблизко, – махнул Кирилл влево в сторону. – Пошли, лучше я тебя кофе угощу. С пирожными, тут хорошее есть местечко, уютное.

– Только без пирожных, ладно?

– Худеешь, что ли? Отчего все сейчас худеют, интересно? Ладно, пойдём, – Кира привёл Динару в маленькое кафе, здесь не давали пива, зато очень вкусно пахло свежемолотым кофе разных сортов, они сливались ароматами в одно густое, плотное облако. – Помнишь, я экспериментировал с ароматическими автоматами? Чтобы покупателей привлечь? Это у меня отсюда, из этой сказочной кофейни.

– Тогда оказалось, что запахом кофе и свежего хлеба мы привлекали тех, кто голоден, – улыбнулась Динара. – Вовсе не тех, кто нам нужен.

– Да, это не подошло. Тебе какой кофе? Я выпью по-венски, вообще люблю со взбитыми сливками. Капучино у них тоже хорош, только выбирай, с чем. Терпеть не могу с корицей.

– Мне без корицы. Лучше просто латте. Тоже люблю молоко. Ещё больше, чем кофе.

Они молча посидели в ожидании, пока принесут заказанный кофе. Кира смотрел ей в лицо, в её серьёзные восточные глаза, тёмные, с чуть вразлёт, кокетливо вздёрнутыми внешними уголками. Тёмно-каштановые недлинные, едва закрывающие уши волосы, ямочки на щеках, заметные только когда она улыбается, почти прямые линии бровей, надчёркивающие глаза сверху, абсолютный минимум косметики, только глаза подведены и ресницы накрашены. То, что она стройная, он заметил ещё на работе, но сегодня, тёплым летним днём, хорошо видно, какая она мускулистая и загорелая – на смуглую кожу загар ложится легко. Сейчас можно хорошо разглядеть пульсирующую вену на длинной шее, серебряную цепочку, вероятно с кулоном, а может и крестиком, прячущимся где-то глубоко под футболкой, руки с короткими пальчиками, и яркие китайские часы на тоненьком смуглом запястье. Какие они разные, женщины.

Кира хоть и не заказывал к кофе ничего дополнительно, ему, как постоянному клиенту, принесли тирамису. Предупредительно, с двумя ложечками.

– Ненадолго можно забыть о похудении. Давай пополам, хорошо? – предложил Динаре Кирилл, пододвигая блюдечко с пирожным на середину столика.

– Почему вы не женитесь? – внезапно спросила его девушка, отпив сразу половину своего бокала. У неё крутились совсем другие мысли в голове, свои. Все сотрудники, конечно, знали его положение, этого не утаишь, да и ни к чему было утаивать.

– Никто не соглашается, – он решил отделаться улыбкой. Какой смысл рассказывать правду?

– Шутите. Многие бы согласились. Я бы согласилась. Всё как всегда. Хорошим мужчинам ничего не надо, а козлы не нужны нам.

– Неужели среди твоих ровесников не осталось нормальных парней?

– Не знаю. Те, что мне встречаются, или женаты, или чаще всего им не хочется серьёзных отношений.

– Неужто сплошь раздолбаи или пьянь?

– Не обязательно. Дураков, лентяев и бездельников везде полно, синячат в наше время многие, но далеко не все. Остальные, у кого голова на плечах есть, делают вид, будто ищут что-то особенное. А на самом деле или подальше свалить хотят, или так жить, чтобы не заморачиваться, свободно и легко. Легко ведь жить легче? – спросила она.

– Легко – легче, а тяжело – тяжелее, – засмеялся он. – А весело – веселее. Не обижайся, у тебя очаровательно получилось. Можно продолжать в том же духе.

– Да, – нисколько не обиделась Динара. – Скучнее жить – скучно. Грустно жить грустнее. По скотски жить, … – она замялась, не нашла как продолжить. Закончила полным упадком. – В общем, с козлами жить – по волчьи выть.

– Динара, у тебя всё получится, – захотелось утешить её Кире. – Ты молодая, красивая девушка. Закончишь учиться, найдёшь работу получше, чем у меня, и встретишь кого-нибудь обязательно. Ещё Эпикур говорил: благо легко достижимо, а зло легко переносимо. Всё устроится, вот увидишь. Мне бы твои годы!

– … Кирилл Константинович! Поцелуйте меня, пожалуйста, – неожиданно тихо сказала она, после паузы, не поднимая глаз от бокала своего латте. Кира поперхнулся кусочком пирожного.

– Динара… что с тобой вдруг случилось?

– Что вам, трудно? Поцелуйте. Мне надо. Обязательно надо с кем-нибудь переспать. Я не могу с первым встречным, а с вами я давно знакома. Жены у вас нет, вы никому не измените, даже если у вас есть девушка. Она не узнает. Вы хороший. Вы меня выручили, я благодаря вам в Питере осталась. И вот вы продадите павильоны, и я вас никогда не увижу. Давайте сегодня?

– Я… не знаю. Согласись, это… Это слишком неожиданно. А как же твой Вадим? Ты какие-то полгода назад была ради него готова на всё. Почти на всё.

– Тогда я его любила, не знала, что он подонок. А откуда вы знаете, что он Вадим? А-а! Сегодня, – догадалась она. – Тем лучше. Вы сами видели. Я с ним порвала. Всё, – произнесла она с таким отчаянием в голосе, что Кира не выдержал и взял её за руку, в венах бешеными толчками неслась кровь, казалось, что шум этого потока должен быть слышен в тишине кафетерия.

Динара подняла на него глаза; всё то, что она вывалила сейчас на него, она говорила, не поднимая головы, прятала взгляд в своём бокале с остатками кофе. Кирилл испугался увиденного: её только что спокойные серьёзные серые глаза вдруг превратились в почти сплошной тёмный зрачок, так бывало у друга Витьки, когда он наедался каких-то таблеток с «кислотой», и не выдержал, взял её лицо в свои руки, коротко и мягко поцеловал в губы, почувствовав вкус молока на губах. После этого короткого поцелуя перемена в девушке случилась как по волшебству. Она резко встала, крепко взяла его за руку и почти скомандовала:

– Пошли к тебе.

Ах, странный старик Михал Палыч! Сложно прогнозировать, что мог сказать девушке Кира Дергачёв, доведись случиться такой встрече и такому предложению всего неделю назад, несмотря на молодость и привлекательность девушки, предложившей интим настолько прямолинейно, «в лоб». Сегодня, нагруженный удивительными предсказаниями и загадочными словами, он не смог отказать Динаре. Хотя надо честно признать, она нисколько не походила ни на цыганку, ни на выходца с далёких Балкан, пусть глаза её оказались тёмно-серыми, а с расширенными зрачками почти чёрными. Она и в постели была страстной и жаркой, как южанка, хотя с Кирилловым здоровьем долгой любви не получилось, зато ни малейших претензий высказано не было. Интересная молодёжь подросла, подумал Кира, инициативная. Она и в аптеку зашла сама, резонно не положившись на наличие у начальника соответствующих защитных средств. Она сделала отличный кофе, пока он без сил валялся на кровати. Она искренне сказала ему спасибо и поцеловала так же мягко, как он её недавно в кафе. И по-честному очень быстро ушла, не дожидаясь прихода Вани, так же искренне предложив встретиться когда-нибудь ещё. Чудесное поколение мы воспитали себе на замену, подумал он.

Немного отлежавшись, он обнаружил, что предсказание старика действовало: против обыкновения противный внутренний моторчик жужжал еле-еле, чуть заметно, и, с учётом потраченных на любовь сил, Кира чувствовал себя весьма неплохо. Пожалуй лучше, чем вчера. А ведь сегодня четверг, к четвергу все его силы обычно заканчивались. Пока совершенно неясно: действовало ли неизвестное лекарство, скрывающееся в женщинах, или получилось случайное совпадение, а может сработало простое самовнушение, основанное на результатах вчерашнего разговора. То есть эксперимент следовало продолжить только ради чистоты самого эксперимента. Тем более, он Динаре теперь отчасти должен: в пору студенческой юности девушкам он очень нравился не только в смысле смазливой физиономии.