Читать книгу Следы на морском берегу. Автобиографическая повесть - Андрей Матвеенко - Страница 9

Первого сентября я пошёл в школу, в седьмой класс. Как раз в это время произошла школьная реформа и стали учиться одиннадцать лет.

Отец с утра принарядился: надел свой самый лучший костюм из пятнадцати, имеющихся у него и без толку пылящихся в шкафу, и отправился со мной на школьную линейку. По дороге мы зашли на местный рыночек прикупить букетик цветов. Купили – легко сказано. В поисках «самого лучшего» букета мы прошатались минут двадцать. И, в итоге, отец, разозлившись непонятно на что, купил самый дешёвый, самый неказистый и смешной букетик, бросив при этом фразу:

– Нечего этих учителей баловать, сойдет и такой.

С этими словами он вручил мне что-то невообразимое – какой-то цветочный веник: желтые полуосыпавшиеся цветы с торчащими во все стороны зелёными перьями листьев. И всё это чудо было небрежно завёрнуто в кусок полиэтилена. Несмотря ни на что я обрадовался и такому букету. Ведь раньше отец никогда не покупал мне цветы, – и я был несказанно рад, что на этот раз, как все, несу в школу букет.

Свой класс я нашёл сразу: по табличке, которую держала в руках высокая красивая черноволосая женщина. Оказалось, что это мой классный руководитель, Светлана Николаевна. Она молча взяла цветы и, мило улыбаясь, подвела меня к одной из групп учеников, стоящих неподалёку.

– Вот ребята познакомьтесь – Матвеенко Андрей, – представила она меня. – Он будет учиться в нашем классе. – Засмущавшись от пристального взгляда подростков, я нервно поправил очки, чем неожиданно вызвал смех у моих одноклассников.

– Отличник? – резко подскочив ко мне, выкрикнул маленький чернявый мальчишка и, не дождавшись ответа, проговорил заискивающе: – Будешь давать списывать?

– Жуков, тебе бы только списывать! Самому учиться надо! – укоризненно-строго произнесла Светлана Николаевна, вмешавшись в наш разговор.

– Андрей, а какой предмет тебе больше всего нравится? – с неподдельным любопытством спросила учительница.

– История, – еле слышно прошептал я. – И география тоже, – опомнившись, добавил я уже смелее.

– География тоже, – передразнил меня всё тот же неугомонный мальчуган. – Так это же, Глобус! – радостно прокричал он, расплываясь в широкой улыбке от удовольствия и сознания собственной находчивости.

– Точно, Глобус! Глобус! – моментально подхватили со всех сторон мои одноклассники, окружившие нас плотной стеной. (Прозвище оказалось удачным и приклеилось ко мне надолго.) – Я стоял, растерявшись, не зная, как реагировать на такие неординарные выходки ребят.

– Ничего не бойся, Андрюша, – раздался удивительно мягкий, по-матерински нежный голос учительницы, в нужный момент разрядив накалившуюся обстановку. – Вот начнём учиться – и ты им покажешь, какой ты «глобус»! – и, поглядев на меня с усмешкой, сама вдруг рассмеялась звонким задорным молодым смехом…

После торжественной линейки, как обычно в школах – скучной и надоедливой, отец по дороге домой купил пирожных.

Мы сидели с ним на новой кухне за нашим старым столом, пили чай с редким для меня лакомством и вели беседу: точнее. он спрашивал, а я отвечал.

– Ну что, – проговорил он, отхлёбывая из кружки очередной глоток чая, – как собираешься учиться?

– Не знаю, – тихо ответил я.– Наверное, хорошо.

– Не хорошо, а отлично, – в строго-приказном порядке поправил отец и, закурив, добавил: – Понял?

– Понял, – обреченно пробубнил я.

И учёба началась…