Читать книгу Шаман - Андрей Морозов - Страница 1

16 апреля 1908 года

Среда

10 часов 58 минут

Санкт-Петербург

Здание Министерства внутренних дел

Российской Империи

Кабинет министра МВД РИ

Невысокий, плотный человек сорока четырёх лет неторопливо прохаживался по приёмной министра. Здесь он был один. Пользуясь отсутствием посторонних взглядов, он время от времени поправлял на своём начищенном тёмно-зелёном сюртуке ордена и медали, пробегал пальцами по ряду застёгнутых пуговиц, смахивал с широких брюк невидимые пылинки. Такой высокий приём был для него редкостью, поэтому он желал иметь безукоризненный вид.

За высокой добротной дверью раздавались голоса нескольких людей. Разобрать конкретные слова и фразы было невозможно, только эмоциональный тон, которыми они произносились. Несколько голосов оправдывались и смиренно бубнили, а один, явно властный и чем-то рассерженный, выдавал длинные тирады, после которых всякий раз наступали пауза, полная тишина.

Так продолжалось минут десять. Наконец, за дверью раздался приближающийся стук многочисленных каблуков. Дверь широко распахнулась, и в приёмную быстрым, едва ли не галопным шагом вырвались четверо жандармов охранного отделения. По взмыленным, напуганным лицам было видно, что там, за дверью, им была устроена сильная эмоциональная выволочка. Увидев перед собой посетителя приёмной, на воротнике сюртука которого располагались петлицы коллежского советника1, жандармы один за другим остановились, растерянные его присутствием.

– Здравия желаем, Ваше высокоблагородие! – поздоровался один из них, имеющий погоны ротмистра2.

Мужчина кивнул головой и сделал шаг в сторону, выказывая тон, что задерживать их он ни секунды не намерен.

Жандармы торопливым шагом вырвались в коридор, и скоро постукивания их каблуков стихли в удалении.

Из кабинета вышел идеально одетый офицер, щёгольного вида. Вытянувшись по строевой стойке, он сообщил громким голосом, что министр уже в ожидании приёма.

Мужчина в последний раз пробежал пальцами по наградам и пуговицам и, собравшись с мыслями, прошагал в залитый утренним светом большой кабинет, обставленный богатой мебелью.

У большого окна, притушённого тонкими тюлями, спиной к нему стоял хорошо знакомый ему человек среднего роста, что-то рассматривающий на улице.

– Ваше высокопревосходительство, начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга коллежский советник Филиппов в вашем распоряжении! – громко поприветствовал посетитель хозяина кабинета.

Столыпин развернулся на каблуках, открыв взору свою стать государственного лица высокого чина и привилегий, и указал рукой на ближайшее к окну позолоченное кресло:

– Присаживайтесь, Владимир Гаврилович, располагайтесь, как вам будет удобно, – улыбнувшись сказал он.

Тронутый любезностью министра (после продолжительного гневного разговора с офицерами жандармерии тот мгновенно привёл свои чувства в порядок), Филиппов неуверенно прошагал к предложенному креслу. Но присесть в него не посмел. Он вытянулся по стойке, смущённо рассматривая человека, который вызывал у него искреннее уважение.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, у меня к вам доверительный разговор есть. – Столыпин первым присел в кресло напротив, закинув ногу на ногу, приветливо рассматривая главного сыщика Петербурга.

Филиппов сел на краешек кресла, не смея расположиться в нём вольнее, и обратился во внимание. За его спиной щёлкнули наглухо закрывшиеся двери – адъютант министра отсёк звуковое пространство кабинета от всего остального мира.

– Россия задыхается, – тихо произнёс Столыпин, напоминая о том эмоциональном урагане, который творился здесь минутами ранее. – Террористы сеют хаос и смуту по всей стране. Список убитых государственных служащих продолжает пополняться, и конца-края этому безумству не видно. Народ, подстрекаемый революционерами, продолжает волнения. В стране всё ещё тяжёлая обстановка. Наши меры очень медленно приближают нас к необходимой стабилизации.

Филиппов кивнул головой. Он прекрасно знал, что вокруг творится, и понимал всю тяжесть груза, который премьер-министр и министр внутренних дел на себе несёт. Но он понимал, что Столыпин вызвал его сюда не за этим.

– Вчера, в последний день Пасхи, я был на приёме у Государя. О многом разговаривали, в том числе с глазу на глаз, – Столыпин доверительно прищурился. – Государь обратился ко мне с очень необычной просьбой. Для её осуществления я нуждаюсь в вашей помощи.

Филиппов непроизвольно подался вперёд, внимательно слушая слова исключительно важного собеседника.

– Бывший иркутский губернатор, Иван Петрович Моллериус, в ноябре прошлого года вынужденно покинувший Иркутскую губернию и сейчас располагающийся здесь, в Санкт-Петербурге, написал Государю письмо весьма странного содержания. Вот оно, – Столыпин извлёк из внутреннего кармана сюртука сложенный вчетверо лист бумаги, протянул его Филиппову. Привстав с кресла, тот взял его. – Прочтёте позже, внимательно.

Убирая письмо в карман сюртука, Филиппов своим цепким взглядом успел заметить дату, проставленную в углу, – «7 марта 1908-го года», то есть оно было написано пять недель назад.

– Суть письма я вам изложу на словах, – продолжил Столыпин, внимательно пронаблюдав, как оно окончательно скрылось в кармане собеседника. – Иван Петрович долгое время прожил в Иркутске и, в целом, знает губернию как свои пять пальцев. В том числе он знаком со слухами, которыми она полна. Вот что он сообщает Государю в своём коротком письме и мне на словах при личной с ним встрече.

На протяжении многих лет по губернии ходят слухи, что в районе реки Подкаменная Тунгуска, протекающей в тысяче вёрстах3 севернее Иркутска, жители деревень регулярно наблюдают в небе странные летающие тела. Этот термин, «странные летающие тела», нам лучше употреблять в виде аббревиатуры СЛТ, которая нужна для конспирации, потому что об этой истории посторонним людям знать ничего не следует.

Филиппов, заинтригованный словами министра, кивнул головой.

– СЛТ, со слов очевидцев, – это непонятные светящиеся объекты, летающие по небу с разными скоростями и направлениями, чаще всего заметные днём, реже вечером и ночью. Обычно наблюдатели замечают одиночные СЛТ, пару раз в неделю, но иногда они прилетают во множестве, до десятка за раз. По форме это шары или вытянутые эллипсоиды. Они излучают преимущественно белый свет, но иногда светятся всеми цветами радуги: красным, оранжевым, жёлтым, зелёным. Летают они, как правило, очень высоко, выше любых облаков, порой с очень высокими скоростями – от горизонта до горизонта они проходят небесный свод за считанные секунды. Во всяком случае, так говорят очевидцы…

– Показания которых надо делить на десять, – осмелился вставить Филиппов.

– Совершенно верно, Владимир Гаврилович, – задумчиво согласился Столыпин. – Штука вся в том, что даже если мы поделим на сотню, то не сможем приблизиться к скоростям аэропланов – технического изобретения последнего времени – и уж, тем более, к скоростям дирижаблей. Если слухи имеют под собой основание, то мы имеем дело с совершенно непонятными летающими объектами, сотворёнными загадочными силами.

– Или же имеющими природное происхождение – какие-то необычные проявления солнца или луны.

– Да, это так, Иван Петрович тоже допускает подобное. Ранее он не решался сообщать Государю об этих слухах. Он считал их чертовщиной, выдуманной суеверными невежественными людьми, пока осенью прошлого года не получил подтверждение по ним от хорошо знакомого ему человека – ангарского купца, заслуживающего доверия. То есть, якобы, СЛТ действительно существуют и не являются чьим-либо вымыслом.

Может быть, природа СЛТ предельно банальна – какие-то солнечные или лунные блики в верхних слоях атмосферы. А может быть, и что-то более серьёзное, материальное, представляющее опасность.

Сам Иван Петрович СЛТ никогда не видел. Никто из знакомых ему людей, которым он мог бы доверять, не видел их тоже. Вот только один знакомый ему купец твёрдо заявляет, что лично знает мужиков, наблюдавших их неоднократно собственными глазами. Мужики эти, так называемые «тунгусники» – торговцы пушниной, добываемой на берегах реки Подкаменной Тунгуски.

Столыпин тихо откашлялся и наклонился вперёд, сокращая звуковое пространство до минимума. Филиппов подался встречно ещё больше. Кресло под ним заскрипело, уже едва удерживая на своём краешке его грузное тело.

– Первоначально Государь считал эти слухи ерундой, – тихо сказал Столыпин, глядя в глаза Филиппова. – Сами рассудите, как ему сейчас, в тревожное смутное время, когда империя тлеет огнём революционных волнений, до каких-то там небылиц, текущих из непроходимой дикой тайги в уши доверчивых людей. Но ведь вы же знаете этого поганого беса Гришку Распутина – мерзкого деревенского колдуна при семье Государя! – Столыпин презрительно поморщился, словно в его лицо дунул ветерок зловоний. От вида гримасы Филиппов побледнел – министр в своём презрении выглядел страшно. – Этот бес очаровал Государя – имеет на него сильное гипнотическое воздействие – и, к великому несчастью, суёт свой нос во все его дела!

Тринадцатого марта, месяц назад, я был прежде на приёме у Государя в Царском Селе. В конце встречи, когда все важные вопросы по государственным делам были обсуждены в полной мере, он, при разговоре со мной с глазу на глаз, коротко поведал о письме Моллериуса. Тогда он относился к нему с иронией – глупая небылица ангарских купцов, того не более.

К несчастью, позже Гришка ознакомился с письмом – Государь сам предложил ему прочесть его, ожидая совета. Гришка своевольно встречался с Моллериусом, разговаривал с ним и всей этой историей заинтересовался. В итоге колдуну удалось убедить Государя в том, что таёжные слухи требуют тщательного расследования.

И уже вчера Государь разговаривал со мной по этому письму без улыбки. Он потребовал от меня без промедления разобраться.

Больше не в силах сидеть после сильного эмоционального всплеска, Столыпин поднялся на ноги, требовательным взмахом руки повелевая Филиппову продолжать располагаться в кресле, и неторопливо, явно сдерживая себя от скорого шага, начал прохаживаться по кабинету взад-вперёд, сцепив руки за спиной.

– Вы, Владимир Гаврилович, опытный сыщик, благородный человек, и мне больше некому доверить это непростое неясное дело. Я не могу послать в Иркутск какого-нибудь болвана, который выпьет там всю местную водку и вернётся ко мне с красными пропитыми глазами, неся всякую ахинею. Я знаю, что у вас есть хорошие подготовленные кадры, способные в загадке СЛТ разобраться.

Государь потребовал от меня провести тщательное расследование, Гришка его убедил в этом. Вот поэтому я нуждаюсь в вашей, Владимир Гаврилович, помощи.

– Я сделаю всё возможное, – сказал Филиппов. – Позвольте мне, Ваше высокопревосходительство, предположить вслух смелую версию: а не могут ли СЛТ являться новейшими летательными аппаратами японцев? Что, если они занимаются разведкой наших территорий?

Столыпин остановился напротив Филиппова и принялся его внимательно рассматривать. Его глаза начали колоться требовательностью.

– Теоретически, ими может быть всё что угодно, в диапазоне от бреда таёжных сплетников до космических кораблей марсиан, – сказал он. – Нам надо не гадать – нам надо выяснить.

Филиппов поднялся с кресла, больше не в силах сидеть перед этим человеком – министром внутренних дел, председателем Совета министров, высшим должностным лицом государства, правой рукой царя.

– Владимир Гаврилович, попрошу вас о следующем.

Первое: о содержании нашего разговора никому ни слова. Знать об этом расследовании должны только семь человек – Государь, я, вы, Моллериус, Гришка Распутин – куда уж без него, – начальник московского сыска Аркадий Францевич Кошко и отобранный вами обоими ответственный сыщик, который его непосредственно произведёт.

– Кошко? – Филиппов посмел вслух удивиться, услышав фамилию своего бывшего помощника, недавно, как два месяца назад, переведённого служить в Москву.

– Да, я намерен подключить его к этому делу. – Столыпин коротко взмахнул ладонью, пресекая сомнения. – Он опытный сыщик, вами, в том числе, высоко нахваливаемый, поэтому его взгляд на данную историю видится мне не лишним. Я вызвал его сюда, изначально планируя обсудить это необычное дело с вами обоими. Но Государь, узнав о его прибытии в Петербург, сегодня вызвал его в Царское Село, выслушать доклад по московскому сыску. Аркадий Францевич связался со мной по телефону и пообещал явиться ко мне завтра. Я думаю, Владимир Гаврилович, что ваше присутствие здесь при Кошко будет не лишним, поэтому прошу вас явиться ко мне завтра повторно, ровно в десять. Мне очень хотелось бы, чтобы вы провели это расследование сообща. Ни в коем случае не сомневаясь в вашей, Владимир Гаврилович, компетенции, позволю себе вам напомнить, что два высококлассных специалиста способны сработать по делу намного эффективнее, чем один.

Филиппов утвердительно кивнул головой.

– В деле по СЛТ требуется полная секретность. Если СЛТ окажутся мифом, разнесённым по кабакам Иркутской губернии пьяными суеверными купцами, Государь предстанет в глазах публики в невыгодном свете, чего нам требуется избежать.

Второе: вместе с Кошко вы приступите к расследованию немедленно. Любые документы, деньги, полномочия я вам передам. Нынешнего иркутского губернатора я извещу телеграммой, что к нему поедет моё доверенное лицо, которому следует оказать всяческую помощь. В дело о СЛТ он посвящён не будет, только прошен о содействии в службе моего доверенного лица.

Третье, самое важное: вдвоём с Кошко подыщите в Петербурге или в Москве самого толкового, грамотного сыщика, ответственного и дисциплинированного, который расследование по СЛТ произведёт. Учтите, что ему придётся идти в глухую тайгу, поэтому это должен быть молодой, физически крепкий, выносливый человек.

Государь потребовал от меня доклада по расследованию СЛТ к первому сентября текущего года, то есть у нас есть четыре с небольшим месяца. Я думаю, что этого времени более чем достаточно, чтобы собрать все полные сведения.

По документам, командировочным деньгам, какой-либо помощи представьте мне конкретику уже завтра.

– Ваше высокопревосходительство, я сделаю всё от меня зависящее, – твёрдым голосом сказал Филиппов.

Столыпин улыбнулся:

– Владимир Гаврилович, только не переусердствуйте. Прошу вас не как начальник, а по-человечески, по совести: проведите расследование максимально скрытно. Никто из посторонних не должен о нём узнать. Нам не нужна волна публичных обсуждений. Сегодня Россия в таком сложном состоянии, когда мы не имеем права ни в чём ошибиться. Вы свободны, Владимир Гаврилович.

Филиппов щёлкнул каблуками, развернулся и торопливым шагом покинул кабинет.

Не задерживаясь в приёмной, он выбежал в коридор и скорым шагом устремился по нему. Полицейские при виде коллежского советника, мчащегося с горящими хищным огнём глазами, немедленно расступались в стороны, освобождая широкий путь грозе петербуржских уголовников.

Ах, как бы он хотел провести это расследование сам! На бескрайних просторах дикой, первобытной тайги! Никаких террористов, убийц, грабителей, трактирных осведомителей! Только ты и доверенное тебе уникальное дело!

Но кто отпустит главу столичной сыскной полиции одного в тайгу? Тем более, сейчас, когда город задыхается от уголовно-революционных преступлений?

Да и в сорок четыре года бродить по Сибири тучному, привыкшему к кабинетной работе организму уже тяжеловато. Это дело для молодого, дерзкого сыщика, полного телесного здоровья и подвижного ума, не отравленного пылью архивных бумаг.